***
— Ты украл у неё ключи? — Чуя уставился на Рампо со смесью изумления и восхищения. — Ты серьёзно украл у неё ключи? — Конечно же нет! Как ты можешь предполагать, что я, член Великого Детективного Агентства, сделаю что-то настолько подлое и противозаконное? — Рампо театрально приложил руку к груди и ухмыльнулся. — Она сама мне их дала. — Твоя подозреваемая сама дала тебе ключи от своей квартиры, — медленно произнёс Чуя, словно никак не мог в это поверить. — Охренеть, ну ты даёшь. — Я приму это за комплимент, — сообщил Рампо. Как бы ему ни хотелось это отрицать, но работать вместе с чуточку недоверчивым, чуточку поражённым слушателем было гораздо проще, чем в одиночку. Рампо очень любил аудиторию, хотя аудитория далеко не всегда любила Рампо. Чуя его пока что без видимых проблем терпел, что уже было лучше, чем обычно. Квартира Анке оказалась, слава богу, нетронута. Некоторые вещи лежали на других местах, но было понятно, что передвигала их хозяйка, а не кто-то посторонний. Осторожно переступив через все провода, Рампо уверенно устремился в спальню. — Что мы ищем? — поинтересовался Чуя у него за спиной. Рампо отозвался, довольный вниманием к своим логическим выкладкам: — Бумаги. Я к ней вчера заходил, и у неё на кровати лежали всякие заметки. Двумя разными почерками. Откуда бы у неё взяться бумагам другого человека, если работает она в гордом одиночестве? Вывод: часть этих бумаг она унесла из дома Катарины. Всё, что там было, похоже: вчера я перерыл весь дом, но ничего не нашёл. — И в этих бумагах причина её смерти. — Именно. Помогай собрать, ещё не хватало, чтобы нас тут увидели. — В дом к Стефану ты тоже пойдёшь? — поинтересовался Чуя, приступая к сортировке. Рампо мотнул головой: — Не думаю, что она могла у него что-то спрятать, слишком уж любит контроль. Может, потом, когда переберём эти. Ты чего застыл? — Я уже видел такие символы, — очень медленно произнёс Чуя, пристально разглядывая распечатки чёрно-белых фотографий каких-то даже на вид старинных манускриптов, — именно на фото. Лежат у пресвитера дома. Это может быть совпадением? Рампо с подозрением уставился на белые листы. — Не думаю. Переверни все шкафы, сметай все подозрительные бумаги. Собираем всё быстрее и бежим читать.***
После обыска (вернее, как выразился Чуя, шмона, что описывало действительность гораздо более красочно и правдиво), который они устроили в квартире Анке, там вряд ли осталось хоть что-то, представляющее для следствия интерес. Того самого подозрительного манускрипта они не разыскали, зато нашли какие-то странные амулеты и непонятные записи, а запасливый Чуя даже упёр висящие над кроватью мечи, мотивировав это коротко и ёмко: «А хули бы нет». Едва заперев дверь в дом пресвитера, Чуя отволок их сумки (колоритно они, наверное, смотрелись, когда в таком виде чуть ли не огородами пробирались к собору) в гостиную и унёсся в другую комнату. Вернулся он через пару минут, но не с другими бумагами, как можно было бы ожидать, а с блокнотиком и повидавшим жизнь смартфоном. — Вот. — Он положил его на стол. — Было открыто на экране. Я внутрь залезть не успел — когда вернулся и разобрался, как попасть в дом, уже прибежала фрау Марта, а потом стало не до того. — Ты был не внутри? — отстранённо удивился Рампо, листая фотографии. Отправителем действительно значилась Катарина Моро, время отправки было подозрительно поздним. Что-то ему это очень и очень не нравилось. — А где? — Да хрен знает где, — поморщился Чуя, — пришёл в себя, стоя посреди лесной опушки, смотрю — на мне ряса и крест, внизу какой-то восточноевропейский город. Ну, думаю, зашибись, бля, что это за модный телепорт? Хорошо хоть церковь реально выделяется — я туда пошёл, ключи и подошли. — Понятно. Только мы не в Восточной Европе, а в Западной. Это Германия. — Хуйня это, а не Германия! — не согласился Чуя. — Я не знаю, почему твой друг решил назвать чешский город Вюмменидерунг, прости господи, Гревесмюлленом, но это всё равно не делает его менее чешским! — Как ты это только что произнёс? И почему именно чешским? — Ой, бля, ну видно же! Гревесмюллен — это вот явно нижнесаксонское название. Ты где в Нижней Саксонии видел такие здоровенные горы? Она же плоская, как грудь проститутки-трансвестита! А дома? Фирменная саксонская фишка — это красный кирпич и крыша такой лесенкой, забыл название, ну как если бы ребёнок замок рисовал. Или на худой конец дома были бы каркасными, со здоровыми такими деревянными балками внутри. А тут все дома поштукатурены, покрашены, крыши у них пологие, везде барельефы понатыканы, и вообще это, по-моему, не красный, а силикатный кирпич. Про замок я уж молчу. Он же похож на конструктор «Лего» — фундамент заложен до тысячного года, верхушка доделывалась в прошлом веке. Чтобы немцы и такое построили?! — Теперь я знаю, как выглядит искусствовед-гопник, — потрясённо пробормотал Рампо, глядя на довольного собой Чую. — Откуда ты это всё узнал? — Да меня босс постоянно гонял по каким-то командировкам, — вздохнул тот, — сначала просто способность поиспользовать — типа, там, знаешь, незаконную нефтескважину пробить, вот такое вот, — потом у меня сами собой завелись контакты, ну и сейчас я что-то вроде ответственного за отношения с зарубежными партнёрами. В мафии. Странно звучит, да? — Вообще-то, очень. — Вот такая у нас безумная жизнь. Короче, я в Японии реже бываю, чем вне её, вот и понахватался. — Но узнать чешскую архитектуру по виду? — Рампо цокнул языком: а Чуя, оказывается, был не чужд дедукции! — Это довольно круто. Чуя самодовольно ухмыльнулся: — На самом деле это не так уж сложно. Я тебе даже могу сказать более конкретное место: Южночешский край. — Но как?! — Очень просто. — Чуя расплылся в наглой ухмылке. — Потому что это город Чески-Крумлов. Я там был два года назад. — Ах ты читер! — А ты и повёлся! — Это нечестно! — Наивный йокогамский мальчик! Мафия никогда не играет честно, ты разве не знал? — Придурок, — фыркнул Рампо, невольно улыбаясь. Чуя скрестил ноги в идеальной позе лотоса (выпендрёжник!) и спросил: — Нет, правда, почему твой друг назвал чешский город немецким названием, да ещё и таким зубодробительным? Вюмменидерунг! Гревесмюллен! Убиться можно. — Как ты это каждый раз произносишь. — Ты удивишься, но без проблем. Европейские языки по произношению похожи друг на друга куда больше, чем европейские и азиатские. Дело в практике, по большому счёту. — А практики у тебя было много, я полагаю? — Какая тебе разница? — Просто интересно. — Рампо пожал плечами. — Ты ругаешься минимум на трёх иностранных языках, и делаешь это неосознанно. Предположу, что ты владеешь ими на достаточно хорошем уровне. Это приводит меня к следующему вопросу: откуда двадцатилетний мафиози с соответствующей манерой общения и явным отсутствием систематического образования в любых его формах и проявлениях может знать столько языков, м? — Тебе не кажется, что тебя это не касается? — огрызнулся Чуя чуть более агрессивно. Но было поздно — Рампо уже понесло: — Сам ты уж точно не стал бы их учить, характер не тот; значит, тебя заставляли. Заставлять тебя мог тогдашний начальник, возможно — сам босс, если учесть ваш с Дазаем статус в мафии. На этих словах Чуя помрачнел ещё сильнее и прошипел: — Да какого чёрта ты… — Учитывая, опять же, твой характер, заставлять — очень правильное слово, — не затыкался Рампо, — думается мне, учёба в целом давалась тебе не очень хорошо. Дазай наверняка знает раза в два больше, верно? А ты выучил только, хм, дай-ка подумать, английский и испанский, и возможно французский ещё. Наверняка он тебя ещё и доставал по этому поводу. И вообще доставал тем, что умнее, ведь ваш босс наверняка ценит холодную логику больше грубой силы. Но неважно, я отвлёкся, мы ведь говорили о языках. Так я прав? Конечно же я прав. Я ведь прав? — Ты урод, — выплюнул Чуя, и только сейчас, перестав концентрироваться на логической цепочке, Рампо понял: ладони, прежде спокойно лежавшие на диване, у него были сжаты настолько, что порвали обивку, а глаза стали почти такие же опасные, как когда он собирался допрашивать Рампо день тому назад. — Тебя не учили не лезть, куда не просят? Под устрашающим взглядом Рампо невольно отшатнулся назад и от неожиданности брякнул чистую правду: — Я же не могу не думать! Чую это, похоже, удивило. Он всё ещё был взбешён, явно очень болезненно воспринимал вмешательство в его личную жизнь и ужасно злился — все всегда злились, Рампо привык. Только в случае с Чуей испортить отношения означало сильно понизить шансы на выживание обеих сторон, и нужно было что-нибудь придумать. — Я не могу просто… остановиться! — честно попытался объясниться Рампо, ощущая себя канатоходцем под куполом цирка. Объяснять, как работает его сознание, было странно, неловко и почему-то стыдно, он раньше почти никогда этого не делал. Но едва ли не второй раз в жизни он не мог просто быть собой и плевать на мнение окружающих: осознают его гений — останутся, не осознают — их проблемы. Он вдруг понял, что не знает, как быть на равных с другими, и испытал от этого почти физический дискомфорт. — Я задаю вопрос, я задаюсь вопросом, мне становится интересно, ты не отвечаешь, и я просто… раскручиваю логическую цепочку, пока она раскручивается! Даже если она раскручивается дальше, чем надо. — Он вздохнул. — Я знаю, что это звучит как шантаж, но будет реально проще, если ты начнёшь отвечать, когда я что-то спрашиваю. Я думаю быстрее, чем я думаю, надо ли мне об этом думать, и сильно быстрее, чем кто-то или что-то успевает сменить тему, и я просто… аргх! Не умею я не лезть, куда не просят, я всю жизнь только и делаю, что лезу! Повисла пауза. Чуя сверлил его нечитаемым взглядом. Рампо подтянул к себе ноги и обхватил их за лодыжки — не самое разумное поведение, но прямо сейчас ему до смерти хотелось закрыться и стать меньше. Он уже успел подумать, что сделал только хуже, когда Чуя вдруг откинул голову назад и с чувством сказал: — Боже. Вас там в Агентстве что, по одному лекалу набирают? На полную ставку детектива требуется хитрожопая скотина без какого-либо уважения к чужому личному пространству? — Я пытаюсь уважать чужое личное пространство, — буркнул Рампо, — но это вообще-то сложно. Если люди хотят что-то спрятать, им нужно прятать это лучше. — Интересно как? — скептически вопросил Чуя. — Что-то мне это не кажется возможным. Ладно, хрен с тобой, золотая рыбка, всё равно я никуда от тебя не денусь. Так уж и быть, попытаюсь тебе отвечать. Это… было проще, чем Рампо думал. — А почему всё-таки ты так странно ругаешься? — тут же вырвалось у него. Чуя уставился на него, безмолвно вопрошая: «Серьёзно?», и Рампо поспешно взмахнул руками: — Нет, правда, переключаться в речи с языка на язык — это сложно, вообще-то. Откуда такие привычки? Чуя о-о-очень тяжело вздохнул, но, как и обещал, всё-таки объяснил: — Полезно. Ты не поверишь, насколько эффективно можно объясниться с любым бандитом, зная только грамматику языка, пару основных глаголов и все матерные слова. Очень эффективно. Рампо представил себе эту картину — Чуя Накахара в дорогом костюме и дизайнерской шляпе, стоящий перед совершенно ошалевшей шестёркой какой-нибудь португальской преступной банды и с абсолютно серьёзным деловым видом нецензурно объясняющий, куда и кого ему на работе приказали послать и зачем, — и расхохотался. Чуя, пихнул его носком в бок, но осторожно и не зло — видимо, не возражал. Отсмеявшись, Рампо полюбопытствовал: — Это в скольких же странах ты был? — Да хрен ли ты такой настырный, а? — спросил Чуя устало. — Сиди жди, я посчитаю. Он принялся загибать и разгибать пальцы на руках, бормоча под нос что-то вроде: «Блин, кажется, я уже считал Парагвай». Затем досадливо цокнул языком: — Не-а, не посчитаю. Но с удовольствием посмотрю, как ты это выясняешь логическими построениями. — Боюсь, это — никак. Сколько получилось хотя бы примерно? — Скажем так: точно больше двадцати. — Насыщенно живёт преступный мир, — покачал головой Рампо. — Поездки, языки… А меня вот директор Фукузава учил рисовать красивые иероглифы, писать хокку и чтить моральный кодекс. — И как, получилось? — Не очень. Моральный кодекс я, конечно, чтить пытаюсь, не то он совсем расстроится, но мою каллиграфию он зовёт китайской грамотой. Думать о Фукузаве, лежащем без сознания где-то в реальном мире в комнате Энн, было неимоверно грустно. Чуя тоже как-то посмурнел, поэтому Рампо решил перевести тему: — А по-китайски ты, кстати, можешь? — Вообще нет. Слишком, сука, сложно. Этим Дазай занимался, пока не… того. А я до сих пор даже местоимения выучить не могу. — О, слушай! — Рампо потряс в воздухе смартфоном пресвитера. — А этот язык — узнаёшь? — Да даже если бы я и узнал, толку от этого ноль. Это что-то из старогерманской группы — не исключено, что давно мёртвое. На меня можешь не рассчитывать, я и современный немецкий с горем пополам со словарём разбираю. Рампо нахмурился. — А кто тогда делал расшифровку? В блокноте действительно был начат, но не закончен перевод: кто-то выписывал отдельные слова и их значения, а иногда даже переводил целые предложения. Чуя наклонился вниз, почти столкнувшись с Рампо головой, и заключил: — Судя по почерку, пресвитер. В ежедневнике тот же. У Рампо зародилось очень нехорошее подозрение по поводу происходящего, однако он постарался отрешиться от него, вместо этого начав копаться в телефоне. — Что ты делаешь? — удивился Чуя. — Ты разве не хотел перебрать бумаги? Я их что, зря сюда пёр? — До бумаг мы ещё дойдём, меня интересует другое. Есть ли у пресвитера отвеченный или неотвеченный звонок от Катарины глубокой ночью? — Ты думаешь, что… — Я думаю, да. Если она действительно нашла что-то ещё более ненормальное, чем общая ненормальность этого города, и тут же прислала ему фотографии, то наверняка пыталась ему ещё и позвонить. Тут есть автоответчик? — Да вроде стоит. Ну-ка дай… ага, что-то есть. Слушаем? С замиранием сердца Рампо кивнул. Чуя поставил автоответчик проигрываться, и из трубки донёсся взволнованный женский шёпот: — Сэмюэль, вы были правы! Они действительно собираются что-то с этим сделать! Я не знаю как и где, но я знаю, когда — на Галан-Май! Похоже, этот ритуал такой мощный, что сможет прорвать границу вокруг города! Я думаю, что они хотят использовать жителей города, чтобы… Diable! Раздался шорох листвы и хруст веток, затем запись оборвалась. Рампо и Чуя переглянулись. — Ритуал, — с расстановкой сказал Чуя. — Эти местные вампиры, как в плохом кино, хотят провести ритуал, который, видимо, уничтожит всё живое в очень нихуёвом радиусе, я правильно понял? — Кажется, мы нашли остальных убийц? — предположил Рампо, изо всех сил стараясь оставаться позитивным, а не скатываться в бесполезную и бесконтрольную панику. Чуя с силой приложился головой о спинку дивана и заключил: — За-ши-бись.***
Никогда в жизни Рампо не занимался сортировкой документов с таким упорством. Они с Чуей переворошили все бумаги пресвитера в поисках чего угодно, хоть отдалённо связанного с ритуалом, но то ли они искали плохо, то ли пресвитер предпочитал запоминать такие вещи наизусть. Бумаги из квартиры Анке удалось разделить на две стопки: абсолютно ненужные и принадлежавшие Катарине. Картина выходила совсем не радужная. — Да что это за хрень, — возмутился Чуя, пытаясь разложить фотографии загадочного манускрипта в правильном порядке. — Как это, блин, теперь предотвращать? Пятьсот вампиров я сам не перережу, я сейчас скучный слабый человек. — Я в курсе, — мрачно отозвался Рампо, который вот уже полчаса тщетно пытался разглядеть среди записей Катарины какую-нибудь подсказку. Как же ему не хватало его способности! Если бы он только мог, как всегда, решить проблему в одно мгновение, лишь надев очки! — Так что, есть гениальные идеи? — Если будут, я тебе скажу. — Не огрызайся, я не виноват, что эта штука непереводима. В голове у Рампо что-то перещёлкнуло. С ужасом он уставился на Чую, развалившегося на полу прямо в рясе на голый торс. — Вообще-то, виноват. — Чего? Не понял, это что за наезд? Рампо не обратил на него внимания — его несло: — О, чёрт. О, чёрт возьми, я должен был об этом подумать! — Да успокойся ты, что случилось? Подумать о чём? Рампо схватился за волосы и застонал: — Эта книга не была рассчитана на двух гостей извне! — Судя по произошедшему в замке, она и на одного-то не была рассчитана, — резонно заметил Чуя, — а почему это тебя так напрягает? — Потому что в оригинальном сюжете главного героя действительно должен был спасти священник! Который знал о том, что здесь происходит! И, судя по этому блокноту, мог перевести эти бумаги! На лице Чуи медленно проявилось понимание: — Ты хочешь сказать?.. — Что мы остались без основного способа узнать, как, где и зачем проводился этот ритуал, — убито заключил Рампо, отбросив в сторону блокнот. — Verdammte Scheisse, das ist beschissen. Подожди, не может быть, чтобы вообще никто не знал, что это за язык! Уж библиотека тут найдётся? — В библиотеке мы очень быстро привлечём внимание, а те, кто знают, что тут написано, с большой вероятностью могут состоять в сговоре с зачинщиками ритуала. Чуя нахмурился, а потом заметил: — Не обязательно. — Поче… о! — Как ты смотришь на то, чтобы напроситься к Марте на обед? — Исключительно хорошо. Только всё-таки захвати с собой осиновый кол. Не то чтобы я не доверял Марте и Дирку, но обстановка в городе становится всё опаснее с каждым проведённым здесь часом. — Разумеется, захвачу.***
Несмотря на то что они пришли в кафе немногим позже обеденного времени, там было на удивление немноголюдно. Компания из трёх женщин разложила на столике у окна какое-то вязание, квасили пиво несколько рабочих, явно собирались уходить двое хорошо одетых мужчин — да и всё. Марта вышла из кухни на звук дверного колокольчика и обрадовалась: — Ой, пресвитер, герр Рампо! Рада вас видеть! Зашли пообедать? — Я не смог устоять перед вашим кулинарным талантом и уговорил пресвитера заглянуть к вам, — улыбнулся ей Рампо, — впрочем, не то чтобы мне было нужно его уговаривать. Думаю, я совсем уморил его своими вопросами. Иногда я бываю слишком любопытен. — Любопытство ещё никому не мешало, — рассмеялась Марта, — проходите, садитесь; сейчас мы с Дирком домоем посуду и составим вам компанию! Пока Чуя оглядывал кафе, Рампо присмотрел себе столик в нише, где подслушать их было бы затруднительно, и целеустремлённо направился туда. Однако больше двух-трёх шагов сделать не удалось: один из уходивших мужчин, важный брюнет с острыми чертами лица, явно специально сделал шаг в сторону и сильно толкнул его плечом, почти сбив ног. — Эй! — воскликнул Рампо, не удержавшись. Мужчина одарил его высокомерным взглядом и ухмыльнулся, блеснув неестественно длинными клыками. Его компаньон и, видимо, подчинённый подошёл ближе и одарил Рампо взглядом, которым волк смотрит на играющего рядом козлёнка. Рампо невольно сделал шаг назад и уж было понадеялся, что вампиры сейчас уйдут, — ну не будут же они устраивать сцену убийства в кафе Марты, в самом деле? — но тут сзади раздалось обманчиво-непринуждённое: — У вас какие-то проблемы, герр? Рампо обернулся и увидел, как Чуя ну совершенно ненавязчиво перебирает церковные чётки — совершенно безобидный жест, если не считать, что увесистый крест он держал в кулаке, а крупные бусины неторопливо наматывал на костяшки. При виде пресвитера оба вампира напряглись: подчинённый принял защитную позу; у остролицего пролегла морщина между бровей, но ответил тот абсолютно спокойным тоном: — А вам какая печаль, пресвитер? — О, видите ли, герр Шварцвальд вчера попросил меня обеспечить наиболее комфортные условия нашему важному гостю. А я очень серьёзно воспринимаю данные мною обещания. — Чуя даже не улыбался — он скалился, лениво и самоуверенно, как тигр в засаде. Каким-то невероятным образом он, невысокий смешной человечек в церковной рясе, умудрялся выглядеть так, словно два сверхсильных вампира были для него лишь досадной неприятностью сродни случайно залетевшей в комнату назойливой мухе. «Попробуйте сунуться ко мне, — говорил он всем своим видом, — и вы сильно пожалеете об этом». — Пресвитер Бьёрклунд, — напряжённо позвал его Рампо, которому не улыбалось проверять эффективность влияния осинового кола на двух чудовищ из европейских мифов. Чуя бросил на него короткий взгляд, в котором на секунду мелькнуло недоумение, а затем вдруг весело улыбнулся вампирам и разжал кулак. Крест упал, заставив их вздрогнуть, и закачался на длинных бусах. — Поэтому мне не хотелось бы, чтобы даже такое маленькое недопонимание омрачило впечатление нашего дорогого гостя о городе, — произнёс он совсем другим, лёгким и беззаботным тоном, — согласитесь, это было бы очень обидно. Вампир-подчинённый злобно ощерился. На пару секунд повисла тишина. Затем его начальник, очевидно, справившись с эмоциями, всё так же ровно сказал: — Безусловно. Я приношу свои извинения молодому… человеку за этот инцидент; надеюсь, вы не держите на меня зла. — Что вы, ни в коем случае, — широко улыбнулся Рампо, стараясь не выдать глубину своего желания как можно быстрее смыться из этой обители монстров, — со всеми бывает. — Рад, что мы поняли друг друга, — вампир слабо приподнял уголки губ, — желаю вам хорошего вечера. Ульрих, пойдём. Чуя проводил их взглядом до двери; Рампо в это время осмотрелся и понял, что на них открыто глазеют остальные посетители. Привлекать внимание других паранормальных граждан города ему сейчас хотелось меньше всего, поэтому он схватил Чую за плечо и потащил в облюбованную нишу (вернее, Чуя просто пошёл за ним — вряд ли Рампо удалось бы сдвинуть его с места против воли). Дирк и Марта вышли из кухни как раз в этот момент; оба они были уже без фартуков, а Марта сменила губку для посуды на невероятно огромный поднос с едой, под весом которого Рампо бы несомненно сломался и который она безо всяких проблем несла одной рукой. — Марта как знала, что вы снова придёте — так расстаралась, что дым столбом повалил, — шутливо поделился Дирк. Марта стукнула его по плечу свободной рукой: — Не болтай глупостей, у меня просто было настроение поэкспериментировать. — Она водрузила поднос на стол и гордо заявила: — Налетайте, мальчики, вам нужно больше кушать. Упрашивать ей не пришлось: один только запах стоял такой, что Рампо совершенно забыл о цели их визита и с удивлением понял, насколько же проголодался. Книга или нет, а еда была просто великолепна. Чуя, судя по всему, тоже оценил старания хозяйки, хотя кроме нечленораздельных стонов удовольствия выдать ничего не мог. Рампо отстранено обратил внимание, что сами Марта и Дирк едят с ничуть не меньшим удовольствием, чем их гости, и не какую-нибудь мясную рульку с кровью (она, впрочем, пришлась очень по вкусу Чуе), а обычный суп с копчёностями и сосиски на гриле. Это приводило к очень интересному вопросу: насколько нуждаются в крови вампиры этого мира? — Как прошёл ваш день, герр Рампо? — поинтересовался Дирк через несколько минут, когда парни смогли оторваться от стряпни Марты и были готовы выдавить из себя что-то кроме восхищённых восклицаний. Рампо с энтузиазмом отозвался: — Просто отлично! Я немного проспал, признаюсь честно, зато потом пресвитер был так любезен показать мне устройство церкви и рассказать о некоторых службах. — Технически, он даже не соврал: когда они в ускоренном режиме готовили себе легенду, пришлось сбегать в собор, где Чуя не особо цензурно, зато крайне доходчиво объяснил, где там что и зачем построили. — За что он заслуживает медали, поскольку я могу быть очень навязчив с вопросами. — Я сказал бы, что это ерунда, но… да, вы действительно любите зарыться в самую суть вещей, — вздохнул Чуя. Неловко ему улыбнувшись, Рампо обратился к Марте: — Как видите, бедному пресвитеру пришлось влезть в шкуру матёрого экскурсовода. Я хотел было расспросить его об истории возникновения города, — все жители волшебные, это просто немыслимо! — но боюсь, мне пока что стоит остановиться. — Так расспросите нас! — воскликнул Дирк. — Уж это я вам расскажу без единой запинки. Рампо… немного не к этому вёл разговор, но больше информации это не меньше информации. — А можно? Я с удовольствием бы послушал! — Нужно. — Дирк откинулся назад и спросил: — Что вы уже знаете о городе, герр Рампо? — Ну… что он достаточно древний, если судить по замку, что здесь нет ни одного человека, даже туристов… и все, в общем-то. Кстати, а почему туристы до вас не доезжают? Им тут такое раздолье. Марта улыбнулась: — Правильный вопрос. Ответ на него таков: это сделано специально при помощи магии. Дело в том, что наш город магически огорожен от реального мира. Мы находимся в нём, но одновременно и нет. Если любой житель города покинет его без разрешения мэрии и церкви, то будет лишь блуждать по лесам, пока не вернётся назад. — Но… почему? — Рампо нахмурился. — Это как-то… совсем сурово. — Совсем нет, это гораздо лучше любой другой альтернативы. Давайте-ка я всё-таки расскажу вам, как возник наш город. Вот вы лично — сколько бы дали замку лет? — Какой части? Самой древней — пусть будет тысяча. — Если вы говорите о фундаменте, то да, — покачал головой Дирк, — но это не самая древняя часть. Ещё до Рождества Христова здесь было место силы, где жили друиды. Они открыли пещеры, пронизывающие гору, и поселились там в гармонии с природой. Многие годы люди пытались захватить гору, чтобы построить там форт, и тогда друиды стали создавать вокруг леса заклинания, отводящие пришедших, чтобы никто не смог их найти. — Это звучит довольно круто. Но при чём здесь вампиры? Э-э-эм, извините, без обид. — Никаких обид, герр Рампо. — Марта рассмеялась. — Но имейте терпение, мы ещё не дошли до этой части. В начале средних веков было много смуты, и нелюдское племя распространялось по Европе, словно огонь вверх по склону холма в засуху. Церковь противостояла им со всей силой, которая у неё была, но если фейри, цверги и тролли применяли свою силу лишь на тех, кто пытался отнять их владения, то вампиры, потомки Каина, и оборотни, звери в глубине своей души, не хотели признавать более слабых людей равными себе и уничтожали их лишь из прихоти или забавы ради. «Господи, какой невероятный религиозный бред». — Многие годы церковь не могла сладить с этой заразой, пока однажды из далёких жарких краёв не явился чудотворец Шамил. «А, нет, то был ещё не бред. Вот это бред», — понял Рампо. Имя чудотворца Марта произнесла с таким благоговением, словно он лично спас её от верной смерти. По, судя по всему, гуглом пользовался только когда искал вид для своего волшебного города, а при сочинении его истории забил не только на источники, но и на здравый смысл. Чуя пришёл к тем же выводам и тщетно пытался удержать незаинтересованное выражение лица. Учитывая, что в истории европейской религии он разбирался лучше, Рампо было его немного жалко. — Чудотворец Шамил, — сказал Рампо неловко, когда стало понятно, что от него ждут какой-то реакции. — Звучит угрожающе. А какие именно чудеса он творил? — Разнообразнейшие! О нем не написано жития, но легенды утверждают, что он мог справиться с любым колдовством, обернуться любым животным и лишить вампира всех его сил, лишь перекрестив. Говорили, своим рьяным служением Господу он искуплял невероятные грехи — и говорили, он был безгрешен, как никто другой в этом мире; думали, что сам Господь послал его избавить мир от скверны — и думали, что он явился из самого адского пекла, чтобы её возглавить; но правы не были ни те, ни другие. «Явился из пекла, небось темнокожий; зовут Шамилом… Араб, что ли? Арабский невольник-негр, какой-нибудь крутой колдун?» — А что же он тогда сделал? — удивился Рампо, как хороший и примерный слушатель. Вопреки его ожиданиям, Дирк вдруг погрустнел: — Помните, я начал рассказ с друидов? В отличие от прочих, они не мешали церкви, даже были согласны помогать колдовством или советом, а потому находились под её негласной защитой. В десятом веке друиды попросили троллей построить им дома поверх пещер, чтобы не тревожить деревья и не строгать срубы. По легенде, работа была выполнена столь хорошо, что один из могущественных вампиров захотел занять волшебное место сам. Он и его соратники прорвались сквозь ведовство друидов и безжалостно уничтожили их, не оставив в живых ни одного. Место, где стояла друидская община, превратилось в настоящую обитель нечистой силы. Не смотрите на меня так — да, я сам вампир, но я не иду ни в какое сравнение с теми, кто населял этот замок тысячу лет назад, и я не хотел бы быть хоть в чем-либо на них похожим. Это были настоящие монстры, безжалостные, ведомые лишь жаждой человеческой крови. Святая церковь не знала, что предпринять: единственным выходом им виделось полное уничтожение вампиров, но инквизиторы не смогли бы справиться со всеми ними, тем более в месте, где бурлила магия природы. — И тогда их всех в одиночку уничтожил Шамил? — угадал Рампо. — Нет-нет! Шамил явился на собрание священной инквизиции в соседнем городе и попросил дать ему слово. Он не просил от них ничего, кроме единственной вещи: объявить, что инквизиция отдаст вампирам своего самого безгрешного, самого богобоязненного священника взамен на то, что пятьдесят лет вампиры будут обходить город стороной. «Либо он был полный идиот, либо в этой книге есть способ феерически считерить». — Узнав, что Шамил сам желает стать жертвой нечисти, священники не хотели рисковать головой чудотворца, но он уверил их, что Господь направляет его по этому пути, и он спокоен, вверяя себя божественному провидению. Тогда церковь передала это послание в город нечистой силы. Узнав об этом, её правитель, тот самый вампир, решил сделать вид, что согласен. К ночи Галан Мая, нового лета, пригласил нечистую силу со всех-всех уголков мира стать свидетелями жертвоприношения, что призовёт в мир смертных демонов из ада. Старейшая из ведьм преподнесла правителю кинжал, по преданию — тот самый, которым Каин заколол своего брата Авеля. Шамила ввели на гору в лохмотьях и цепях, без единого святого символа с собой, и каждый старался ударить его или унизить. Шамил кротко терпел все издевательства и даже не читал молитв, словно разум его был где-то далеко, уже на небесах. Разъярённый правитель бросил его на жертвенный круг, собираясь заколоть самым мучительным образом из всех возможных, и напоследок спросил: «Скажи мне, священник, неужели ты настолько слеп, что нас не боишься?» «Слеп? Да он там просто травками друидов накачался, ему уже по барабану на всё». — И лишь тогда Шамил разомкнул губы и, рассмеявшись, сказал: «Я не боюсь тебя, дьявольское отродье, потому что ты поддался порокам, и они направляют твой путь, ослепляя тебя. Я же следую путём, что выбираю сам, и этот путь привёл меня именно в то место, где я хотел оказаться. Ты получишь то, чего так жаждал; узри же, куда приводят греховные желания». Правитель вампиров испугался и занёс над пленником проклятый кинжал, но вдруг какая-то сила отбросила его назад, и Шамил начал читать не молитву, но могущественное заклинание. Земля содрогалась от его голоса и пела магия, подчиняясь его силе, ведь Шамил вложил в своё заклинание слова песен друидов, чтобы оплакать их. Никто не мог прервать его или даже дотронуться, и вёл он свою песнь, пока вся сила, которой так гордились вампиры, оборотни и ведьмы, не превратилась в силу волшебных стен, что отделили землю нечисти от мира людей. Шамил взмахнул рукой — и обрушились своды жертвенного зала, взмахнул другой — и сам по себе вырос посреди хлипких построек нечисти собор. И молвил он, что отныне никто не станет вредить роду людскому, и ни один инквизитор не убьёт никого из рода волшебного, поскольку не смогут они встретиться друг с другом более во веки веков. «…ох и ничего себе сказочки тут у вас». — Очень… мирное решение, — заметил Чуя, нарушив атмосферу пришибленного изумления. Рампо встрепенулся (Дирк и Марта умели рассказывать легенды — даже его проняло!), встряхнул головой и спросил: — У вас действительно такая история?! Невероятно! С ума сойти можно! — От мысли, что здесь это не сказочка, а суровая реальность. — А что было дальше? — А дальше, — улыбнулась Марта, — много дней и ночей нечисть пыталась проникнуть сквозь стены, но у них больше не было и половины их прежней силы, и они не смогли это сделать. Шамил поселился в соборе и с радостью помогал любому, кто просил его помощи. Поначалу нечисть ненавидела Шамила, но шли годы, а он по-прежнему был добр с ними, помогал строить город и учить детей. Шамил постарел и умер, и дети тех вампиров, что хотели его убить, оплакивали смерть своего наставника — ведь их он смог научить не ненависти, а пониманию и любви к ближнему своему. Город людей прислал нового священника, стал налаживать контакт с городом нечистой силы. По прошествии веков Вюмменидерунг-Гревесмюллен, — «По, за что?!» — стал домом для многих, и кто-то даже приезжал сюда жить специально, ведь здесь можно было не скрывать свою истинную сущность. Границы перестали быть непроходимыми: если в сердце вампира, оборотня или другого волшебного создания не было ненависти и желания навредить, он мог уйти жить к людям. Так что сейчас, как видите, мы почти что самый обычный городок в немецкой глубинке, с красивыми домами и спутниковыми тарелками на них. Разве что попасть к нам трудно, но вы, похоже, оказались действительно упорны в своём любопытстве. Марта явно шутила, и ему следовало бы пошутить в ответ, но безумная с точки зрения логики, религиозных канонов и вообще всего на свете легенда что-то в Рампо сломала, и реагировать адекватно он не мог. Заметив это, на помощь ему пришёл Чуя: — Вы так славно рассказываете, фрау Шульц, герр Хоффман, у меня так никогда не получилось бы. Как будто я сам прожил эту историю и видел всё своими глазами. — Вы льстите нам, пресвитер, — замахала на него руками Марта, — невероятно льстите! — Вовсе нет. — Ох, так уж и быть, я вам поверю. Я рада, что мы смогли помочь герру Рампо получше познакомиться с нашим городом. — Да, это была… невероятная история, — подтвердил Рампо, остановившись на самой нейтральной из близких к правде характеристик. — Никогда в жизни ничего подобного не слышал. Значит, сейчас город покинуть уже возможно? — Если вы не делаете это с мыслью, что будете убивать людей, то конечно. Мы с Мартой, к примеру, часто ездили в соседние города пару лет назад, когда делали ремонт в кафе. Но многие не хотят уезжать: в мире людей придётся скрывать свою настоящую сущность, это довольно неприятно. — А чем же питаются вампиры, если не кровью? — Да кровью, кровью, просто обычно животных — вот уже не одно поколение. Катарина, светлая ей память, привозила донорскую, но говорят, она вызывает привыкание, поэтому мы с Мартой её не пробовали. Уж не знаю, как теперь герр Шварцвальд будет решать вопрос с поставкой — кроме Катарины, в городе не так много врачей. К тому же, волшебство никсы* отлично помогало сохранять кровь дольше, насколько я знаю. Упоминание умершей закономерно привело разговор к неловкой паузе. Воспользовавшись этим, Рампо вздохнул: — Да уж, история у вас… скажите, а это тот же самый собор, что создал чудотворец Шамил? — В каком-то смысле, да, — кивнула Марта, — но он много раз перестраивался и надстраивался. Вас интересует, как он выглядел изначально? Рампо помотал головой, заодно проверив, что их действительно никто не слушает, и полез в карман пиджака. — Не совсем. Видите ли, когда мы гуляли по собору, я нашёл в основании плиту с символами на неизвестном мне языке. Любезный пресвитер не смог его опознать, а мне вдруг стало ужасно интересно: что же там написано? Скажите, быть может, вы узнаёте эти символы? С этими словами он протянул Марте и Дирку листок блокнота, куда Чуя предварительно предельно аккуратно выписал в столбик переведённые настоящим пресвитером закорючки. — Хм, — протянул Дирк минуту спустя, покрутив бумагу так и сяк, — нет, боюсь, я вам тут не помощник. Предположу, что это — один из умерших древнегерманских языков. Возможно, древнегутнийский?.. Ха, вы меня озадачили, герр Рампо. Быть может, вам стоит заглянуть в нашу библиотеку? Она недалеко: сейчас направо, потом пройти два переулка и снова направо. Не заблудитесь. — А сходите лучше к герру Парини! — предложила Марта. — Он родом из Италии, увлекается историей и древними языками; к нам приехал как раз чтобы изучать древнегерманскую культуру. Он живёт на Хейдештрассе, в бежевом доме. Только не пугайтесь его гусиных лап и темноты в доме — он эрдлюитл**, так уж он устроен. «Не пугаться чего?.. Он кто-кто?! Выберусь из книги — потребую отпуск». — Это замечательный совет, фрау Марта. Обязательно схожу, если пресвитер не против меня сопроводить, конечно. — Только за, — с готовностью откликнулся Чуя. Марта умилённо покачала головой: — Это замечательно, но вижу я, что вы с пресвитером, заслушавшись нашим рассказом, совершенно позабыли про ваш обед. Так дело не пойдёт, всё ведь уже скоро остынет! — Не остынет, — рассмеялся Рампо, — мы доедим быстрее. — Так кушайте же, а то вы вон какой худенький и слабенький, — посетовала Марта. Рампо открыл было рот, чтобы возразить… …вспомнил, как Марта одной рукой беспечно поддерживала тяжеленный подносище… …и заткнул сам себя большой ложкой тушёной капусты.***
— Ну что скажешь, свет дедуктивной мысли? — спросил Чуя, когда они не столько вышли, сколько сытыми колобками выкатились из кафе и неторопливо двинулись в сторону дома герра Парини. За отсутствием слежки Чуя по рабочей привычке следил внимательно, без напоминаний и подсказок, поэтому Рампо прямо начал: — Ну, во-первых, теперь мы знаем, на что именно нацелен ритуал. — И? — Да ладно тебе, это же очевидно! Катарина со своими прогрессивными взглядами привезла в город донорскую кровь, которая вызывает у вампиров привыкание, и теперь те хотят ещё и ещё. Для этого им нужно выйти из города и начать убивать — но с такой целью магическая защита их не выпустит, поэтому им потребуется сначала её снять. Боги, это так странно звучит... Чуя пожал плечами: — Твой друг засунул нас в книгу-другое-измерение. После этого для меня уже ничего не звучит странно. — Не каркай. Слушай, а что такое Галан-Май? — Да хрен его знает. Придём домой — посмотрим. Ночь ритуала, да? — Именно, и хорошо бы узнать, сколько у нас осталось времени. Скорее всего, нам придётся придумать более эффективный метод вычислять вампиров, чем по одному. — Жаль, что нельзя последовательно выбить из них признание, да и дело с концом, — вздохнул Чуя. Это напомнило Рампо об инциденте в кафе, обсудить который они не успели. Резко развернувшись, он перегородил Чуе путь и возмутился: — Ты в состоянии хоть что-нибудь решать не насилием, а предварительно подумав головой?! Чуя опешил. Рампо взмахнул руками в порыве чувств: — Нет, серьёзно: вот зачем ты полез на этих вампиров в кафе? — Нихрена себе предъява. Они ведь тебе угрожали! — Нет, они мне не угрожали, — вздохнул Рампо, — они всего лишь хотели показать своё превосходство и меня напугать! Ничего бы они не стали делать в кафе Марты. Они нас специально провоцировали! А ты и повёлся — взял и встрял в конфликт. А ведь их было двое, а ты до сих пор до конца не уверен, как с одним справиться. Наше счастье, что они тебя все-таки испугались. Чуя, зачем?! Только договорив свою обличительную речь, Рампо заметил, что Чуя выглядит сильно некомфортно. Он, человек с открытой и яркой мимикой, который ничего не стеснялся и вообще запугал двух вампиров, стыдливо отвёл глаза! Почему-то это поразило Рампо настолько, что он так и застыл с раскрытым ртом, забыв, что ещё хотел добавить. — Затем, что я — не ты! — вдруг огрызнулся Чуя. — Я уже говорил: я не успеваю думать в таких ситуациях! Я по другой части! Рампо опешил: — И что ты теперь, даже пытаться не будешь? — А какой от этого толк? Как бы я ни пытался — всё равно не выйдет, так почему бы не заняться чем-то, что у меня хоть как-то получается? Легко обогнув его, Чуя быстрым шагом двинулся вперёд. Рампо застыл на месте, осмысляя услышанное. Выходило что… получалось… да ну, бред какой-то! — Подожди! — крикнул он, кинувшись вдогонку. — Подожди, стой! Ты… — Он добежал до Чуи и, схватив за руку, уставился в злые инеистые глаза. — Ты что, считаешь себя со своей силой хуже тех, кто занимается стратегией? Ты?! Чуя посмотрел на него с глубоким изумлением. Моргнул. Открыл рот, закрыл рот. И наконец выдал: — О боги, нет. С чего ты взял? — Ну это примерно так звучало, — развёл руками Рампо. Чуя покачал головой и внезапно словно бы сдулся: — Я не считаю, что я кого-то хуже, упаси меня все известные боги. Без моей силы мафии было бы значительно сложнее, и если говорить о незаменимости сотрудников, то, без лишней скромности: меня невозможно заменить одним человеком. Просто… — Он невесело ухмыльнулся. — Я полезен и незаменим только тогда, когда есть, кому командовать. Стоило чему-то случиться — и я за пару часов похерил абсолютно всё. Можно сто раз сказать себе думать как Да… как босс, сто раз спросить себя, что бы он сделал — но вот она, опасная ситуация, и я опять срываюсь с катушек и творю невероятной степени хуйню. Нельзя сделать шёлковый кошель из свиного уха, как ни пытайся… Английская поговорка, что ли. Осознание ударило Рампо как обухом по голове. — Всё это время, — прошептал он потрясённо, — всё это время ты злился не на меня, а на себя. — Не обольщайся, на тебя я тоже злился. — Но не злишься теперь. — Сложно злиться на того, у кого абсолютно такие же мотивы. Слушай, хватит лезть мне в душу, мне в жизни хватило любителей её повыворачивать, — Чуя вырвал у него руку и махнул в сторону улицы. — Пойдём, у нас вообще-то дело есть. — Подожди. — Рампо встряхнул головой. — Последний вопрос. Правда, обещаю, что последний. Почему такие странные методы? — В смысле? — Ты говорил, что спрашиваешь себя, что сделал бы… что сделали бы люди из твоего окружения. Но это же так неэффективно. Вместо того, чтобы решать проблему, ты тратишь силу на попытку вжиться в образ, который тебе глубоко чужд. Почему ты просто не спросишь себя: «Что я хочу от этой ситуации? Что мне сейчас лучше сделать, и почему я не должен сделать то, что хочется — немедленно сорваться в бой?» То, что ты мыслишь иначе, не значит, что ты не можешь найти хорошее решение самостоятельно. Впервые за разговор Чуя посмотрел на него действительно открыто — странным, нечитаемым взглядом. Было ли это изумление, или, возможно, нечто иное, Рампо понять не успел — Чуя закрыл глаза и выдохнул: — Ха. Ты действительно сейчас… А, забей. Пойдём уже. Хотелось бы разобраться с этим делом побыстрее. — Игнорирование не решит твои проблемы, знаешь ли, — тихо заметил Рампо. — Это сложно и неприятно, но это факт. Чуя помолчал. — Знаю. Я… пытаюсь их не игнорировать. Правда, я пытаюсь.***
Дом историка-языковеда описанию соответствовал. Обычный для этого города фасад, плотные шторы на окнах, мощная дверь. Сначала они постучали дверной ручкой, потом кулаком, потом — Чуиной ногой. Наконец дверь отворилась внутрь, в загадочный полумрак квартиры герра Парини. Чувствуя себя второстепенным персонажем фильма ужасов, Рампо осторожно зашёл вслед за Чуей и вздрогнул, когда дверь захлопнулась за его спиной. — Cosa vuoi? — спросил стоящий за их спинами человечек. Ростом он был меньше полутора метров, с гротескными чертами лица и большими ушами, одет в растянутые треники, зелёную куртку и тапочки с зайчиками. Дополняли образ огромные очки с толстыми стёклами, сквозь которые предполагаемый герр Парини сверлил их пристальным взглядом. — Cosa vuoi? — повторил он. Рампо перевёл беспомощный взгляд на Чую: — Э-э-э… — Итальянский, — вздохнул тот, — ну конечно же, он не говорит на нормальных языках, если бы всё было так просто… Хм. Так. Do you speak English? Parlez-vous franсais? ¿Habla Usted español? — No. — Well, fuck. Окей, ладно. Ho bisogno… di… translation? Traduction? Traducción? Просто дай ему листок! Рампо поспешно протянул листок весьма сомнительному, на его взгляд, языковеду. То задумчиво рассмотрел его и протянул: — E 'sicuramente il lingua frisone antica. Dove hai preso il testo? Potrei tradurlo, ma ho bisogno di tempo e non ho dizionari. Forse sono nella biblioteca della cità, li si può prendere lì. Рампо уставился на Чую умоляющим взглядом. Тот, в свою очередь, смотрел на языковеда с крайне странным выражением лица. Поняв, что герр Панини закончил говорить, Чуя забрал у него листочек и ответил: — Sì, certo. Ci torneremo. А затем схватил Рампо за руку и через узкую щель между дверью и косяком вытащил на улицу. — Ты чего? — изумился тот. Чуя посмотрел на него и возмутился: — Это, — тут он выдал длинный, многосложный, явно нецензурный загиб, — не итальянский! Это в лучшем случае гуглопереводческий! Я итальянский то почти не знаю, а это вообще какая-то непереводимая каша! — Ой-ой. — Скажи своему другу, чтобы в следующий раз обратился к нормальному переводчику! — Я скажу, конечно, но ты хоть что-нибудь из его монолога понял? Нам необходимо срочно продвинуться с расшифровкой! — Он сказал, что это древнефризский. И что-то про словари и библиотеку. Знаю, ты не хотел туда идти, но интернет в этом волшебном мире не работает, я с утра проверил. Не похоже, чтобы у нас были варианты. Рампо со вздохом потёр переносицу. — Да уж, всё плохо. Но ничего не поделаешь. Библиотека так библиотека.***
Ещё в десяти метрах от библиотеки Рампо понял, что что-то не так. Он вгляделся внимательнее в старинные стены и красивые карнизы, помпезную дверь и резные окна… За стёклами которых был ясно виден однотонный ослепительно-белый цвет, будто кто-то покрасил их толстым слоем краски — вот только никакая краска не могла настолько ровно лечь. — Чего ты там застрял? — спросил Чуя, распахивая дверь. — Пойдём быстре-е-ёбаный же нахуй!!! Отскочив от порога, он ошарашено уставился в пространство за дверью. Где не было ни потолка, ни стен, ни пола — абсолютно ничего, кроме белой пустоты. — Это, блядь, что?! — Это недописанная часть книги, — упавшим голосом сказал Рампо. — Её просто нет. — Восхитительно! Я правильно понимаю, что словари нам не светят? Рампо сжал кулаки и со злостью выплюнул: — Нет. Это было ужасно нечестно. Нить к разгадке ускользала прямо у него из пальцев из-за каких-то мелочей, из-за вещей, на которые он не мог повлиять. Да какого чёрта, По?! — Блядь, — с чувством отозвался Чуя, — приехали. И что теперь делать? — Я не знаю, — мрачно ответил Рампо, — но я придумаю. О, я придумаю! Я так придумаю, что он потом десять раз пожалеет, что я это придумал! Библиотеки он мне тут недописывать будет! Языковедов гуглом переводить! Тоже мне, гений детективного жанра — загадка не получилась, решил обстоятельства усложнить?! Да я ему покажу! А ну пойдём: я покажу тебе, как я ему покажу! — Э-хэй, притормози, светило детективной мысли! — опешил Чуя от такого напора. — Ты куда понёсся? — За текстом. Нет библиотеки — и не надо: сам справлюсь! Ну, чего стоишь? Пошли! — Приятно видеть, как люди горят рабочим энтузиазмом. Эй, гений, стой! Ты не в ту сторону бежишь! Рампо молча развернулся и зашагал в обратном направлении, подгоняемый костром пылающих эмоций. Остановить его в эту секунду не смогли бы ни сила гравитации, ни все законы Японии, ни даже, как ему казалось, каменная стена. Не существовало в мире загадки, неподвластной его гению. И он был твёрдо намерен это доказать.***
— Как же меня это раздражает, — пожаловался Рампо, прожигая злым взглядом разложенные перед ним листы. После инцидента с библиотекой его охватила жажда бурной деятельности: если По считал, будто подобные примитивные загадки могут сдержать величайшего детектива Японии, если не вообще всей планеты, то он очень, очень глубоко заблуждался! Пронёсшись по квартире ураганом, Рампо перебрал все полки в поисках — ну а вдруг? — словаря, ничего не нашёл, распечатал все тексты и стал штурмовать их методом логического подбора значения на основе переведённых огрызков. Чуя наблюдал за ним с лёгкой обеспокоенностью и явно был готов успокаивать как мягкими, так и радикальными методами, но пока ничего не предпринимал — просто сел рядом с какими-то церковными книгами и стал со сложным лицом читать, как правильно проводить похороны в традициях лютеранской церкви. Катарину хоронили завтра утром, Чуе предстояло выучить все молитвы за ночь, так что отвлекать его Рампо не стал — всё равно он тут не помощник. Да и честно говоря, его собственные успехи тоже оставляли желать лучшего: за почти час он продвинулся не более чем на пару слов. — Раздражает, бесит, злит, а-а-аргх! — Добро пожаловать в мою жизнь, — пробормотал Чуя. Рампо фыркнул и, резко встав из-за стола, пошёл к холодильнику за соком. — Почему иностранные языки такие нелогичные? Казалось бы, сделайте нормальную грамматику и фиксированный порядок слов — но нет, зачем, мы будем говорить, как бог на душу положит! Вот, допустим, одно слово и другое слово начинаются одинаково, а заканчиваются по-разному — это одно слово в разных формах или нет? Это вообще одна часть речи или нет? — В прагерманском языке? Равновероятно, у них почти всё как изменяется приставками, так и склоняется в зависимости от подчинённых слов, роли в предложении и левой пятки говорящего. — Какое извращение! — Это ты ещё русский не видел. Полагаю, успехи у тебя не очень? Рампо вздохнул и признал: — Мне не хватает данных. Если бы у меня был абсолютно любой словарь, я бы справился, но без него это просто… просто невозможно! — Он взмахнул рукой со стаканом, и апельсиновый сок по широкой дуге выплеснулся на пиджак и брюки. — Вот чёрт, да что за день сегодня такой! — Что ты делаешь? — протянул Чуя, наблюдая, как Рампо тщетно пытается промокнуть большие жёлтые пятна. — Ты это не ототрёшь. Это же даже не твои вещи, пойди да переоденься. — Мне не во что, — буркнул Рампо. Чуя уставился на него с недоумением. — Как это не во что? Ты здоровенный чемодан с собой притащил! Что, неужели вообще ничего по размеру не подходит? Стало очень стыдно, но Рампо всё-таки сознался: — Я не знаю. — То есть? — Я не могу открыть чемодан, там шестизначный кодовый замок. Миллион возможных комбинаций, а я не знаю код. Во взгляде Чуи читалось глубокое удивление чужой неприспособленностью к реальной жизни. — Ты не можешь открыть чемодан, — медленно повторил он. — Потому что ты не знаешь код замка. Как ты вообще дожил до своих лет с таким подходом? А ну-ка пошли. — Куда, к чемодану? И как ты собрался его… — Чуя деловито пошарил рукой под диваном и с каменным лицом извлёк оттуда лом. — Откуда здесь эта штука?! — Утром принёс. — Зачем?! — Опыт, — кратко ответил Чуя и ушёл к чемодану. Сдирать замок ломом оказалось несложно и даже весело. Рампо был уверен: это потому, что Чуе раньше приходилось делать что-то подобное, причём не один раз. Впрочем, он не жаловался. Чемодан Чуя оттащил в гостиную, бурча, что тот заполнен какими-то хреновыми кирпичами в количестве достаточном, чтобы построить второй Цаубершлосс, и буквально через какую-то минуту отодрал кодовую панель вместе с застёжками молнии. В конечном итоге они с грехом пополам расстегнули чемодан, откинули крышку и уставились внутрь. — О, свитер, — обрадовался Рампо, выпутываясь из пиджака. Чуя качнул головой: — Это не свитер, скорее уж пончо. А под ним-то что? Он наклонился, поднял разноцветную вязаную ткань… Да так и остался стоять с ней в руках. Под пончо находились книги. Нет, не так: под пончо находились Книги. Ни одна из них не была выпущена раньше середины прошлого века. Языки разнились: большая часть надписей была на английском, однако изредка попадались немецкие и французские обложки. Но главной неожиданностью были названия. Рампо схватил ближайший к нему талмуд и прочитал: — «Книга святой магии Абрамелина»?! Чуя бросил пончо на диван, присел на корточки и начал вытаскивать тома наружу. Рампо принялся листать тот, что держал в руках: — Ангелы-хранители, священные заклинания, священные знаки, заговоры на защиту дома… О боги, серьёзно, это?.. — Это всё гримуары, — подтвердил Чуя. — Вот тут написано, какими заклинаниями изгонять и призывать демонов, вот здесь — какие травы когда собирать, а это вообще на учебник зельеварения похоже. Кажется, твой персонаж заканчивал местный Хогвартс. Рампо бессильно опустился на диван. — Дошутились. — Ты чего? — Чуя удивлённо вскинул брови. — Это же здорово! Больше силы — не меньше силы. — Это странно! — возмутился Рампо. — Вампиры, друиды, легенды про каких-то святых, а теперь ещё и магические книги? Я не могу так работать, должна же быть хоть какая-то логика! — Так логика здесь есть, просто очень своеобразная, — не согласился Чуя. — Что поделаешь, придётся играть по законам этого мира. У тебя, вроде, неплохо получалось. Даже очень круто. Убийство Катарины, ключ Анке, ритуал этот. Я и до половины того, что ты придумывал, в жизни не догадался бы. И это ведь ты ещё без способности. Как ты это вообще делаешь? Рампо напрягся. Честное слово, если этот идиот сейчас тоже начнёт ему заливать про то, что способности у него нет… — Ты научился отслеживать логику своей способности и теперь можешь её повторить? — спросил этот идиот как ни в чём не бывало. Рампо моргнул. Это было… очень логичное объяснение. Оно никогда не приходило ему в голову, но ведь если подумать… — Да, — кивнул он, — да, именно. А для мафиози ты неплохо соображаешь. — От тебя я восприму это как огромный комплимент, — уведомил его Чуя. — Но вообще это всё равно чертовски круто. Рампо посмотрел на него удивлённо: — То, что я могу имитировать свою способность? — Скорее то, что ты до всего этого додумался без способности. Со способностью любой дурак может, она ведь уже есть. Тоже мне, достижение. А вот сам, своей головой — это другое дело. С подобной точки зрения Рампо ситуацию никогда не рассматривал. Если задуматься, определённая логика в словах Чуи была. Добиться чего-то самому действительно звучало лучше, чем быть одарённым мистической силой от рождения. Но, но ведь он всегда… — Эй, — у него под носом щёлкнули крепкие пальцы. — Ты чего завис? Давно комплиментов не делали? — Просто задумался, — поспешно открестился Рампо. — Это хорошо, но как насчёт плана действий? Рампо вздохнул и потянулся за следующим томом. — Ладно, ладно, давай попробуем перебрать эти книги. Быть может, тут есть что-то, что нам поможет. — Например заклинание допроса вампира? «Всё, что вы не хотели знать о мафиозной профдеформации, но кто ж вас спрашивал, хотите ли вы это знать». — Я думал скорее о заклинании перевода… впрочем, это тоже подойдёт. На дневник надеяться слишком наивно, но вдруг? Только, чур, французский с немецким переводить будешь ты. Чуя улыбнулся: — Это запросто, это я могу. Давай, светило детективной мысли, будем просвещаться в оккультных науках. Кому рассказать снаружи — ведь в жизни не поверят…