———
у неё снова припадок джон я не знаю что делать таблетки перестали помогать она снова шепчет это она снова говорит об этих сраных богах она снова зовёт роуз это пиздец пугает она буквально бьется в конвульсиях какого хуя ты не отвечаешь мне куда блять ты делся прошел уже месяц я тебя ненавижу я говорил тебе перебраться в город а не оставаться на том дряхлом острове мне тут так хуево ты понимаешь это джон я устал биться головой об эту стену каждый день она плачет я не могу ей помочь никто не может ей ставят шизу и отправляют в больницу но она не больна я знаю но иногда она смотрит так безумно или пусто и я готов вскрыться потому что это стремно она словно меня не знает иногда прямо сейчас я для неё не существую джон какого хуя джон
———
Дейв родился здоровым мальчиком весом три килограмма и сто грамм, очень даже недурно, по словам мамы. У него, как и у всех детей, цифры были на коже с самого начала, это в больнице проверили сразу. О том, что они изменились как-то уж больно непонятно уже на следующий день, никто не обмолвился и словом. На двенадцатый месяц они пропали совсем, но встречи, как таковой, не случилось. Мама в панике не была. К врачам обращаться не стала. Возможно, Дейву стоило обратить на это внимание еще лет в восемь. Ну ладно, в десять? Двенадцать? Шестнадцать? Он так и не понял, когда же всё понеслось. Вроде, ему было тринадцать. Она тогда потеряла сознание на кухне, но он не придал этому значения, потому что рядом с головой лежала бутылка джина и всё это было похоже на то, что мама просто заснула. Дейву стоило быть внимательнее. Но он, к сожалению, рос рассеянным ребёнком. С каждым месяцем странности учащались, мама «засыпала» где попало с завидной регулярностью. К четырнадцати Дейв наконец-таки заволновался и начал следить за ней, уменьшил количество алкоголя в жизни женщины. И тогда понял, что это был не сон такой вовсе, маму просто выкидывало куда-то. «Куда-то» было светлым, с шахматной землей и зеленым солнцем. Мама говорила об этом «куда-то» каждую ночь, шептала о нём себе под нос, словно Дейв совсем глухой и не заметит. В пятнадцать это прекратилось. В шестнадцать он вызвал ей скорую. Она кричала так сильно, звала «Роузи», скребла ногтями по обивке дивана и плакала, плакала, плакала. Дейву было шестнадцать. Дейв был не готов. Врач в больнице смотрел на него устало. – У вашей матери стресс, обеспечьте ей отдых, тишину. Никакого алкоголя, никаких травмирующих разговоров. Окружите её заботой. Дейв сделал всё как надо. Он был самым любящим и заботливым сыном на свете. Но мама, проснувшись однажды в своей постели с его головой на животе, подняла эту самую голову вверх за волосы и нахмурилась. Мама в тот самый день его не узнала. Мама в тот день назвала его богом. Снова идти к доктору он не решился. Нервно тогда посмеялся, чмокнул женщину в лоб и вышел из комнаты, сказав, что приготовит завтрак. А сам пошел в ванную, чтобы умыться. В тот день Дейв закупился травяным чаем, снотворным, какими-то успокоительными таблетками, которые посоветовал фармацевт. На дрожь в теле он старался внимания не обращать, для этого таблетки и купил. А за мамой стал ухаживать в разы усерднее. И, вроде как, всем полегчало. Вроде.———
я иногда думаю что это всё только в моей голове или типа того ну знаешь соулмейты вся фигня я ведь вижу его иногда или что это такое вообще я не знаю пацан не уверен но мой соулмейт вроде как инопланетянин хз у него кожа серая и рога блядские прикинь рога реально как черт вот умора ха смотрит на меня так зло каждый раз а глаза черные пиздец просто милашка такой или такое ну не могу просто но это всё еще только в моей голове я не знаю джон я кажется тоже крышей поехал я больной да она перестала разговаривать со мной док сказал что её теперь вообще нет джон я кажется её потерял кажется я теряю теперь и себя когда ты вернешься? это всё длится слишком долго я знаю тебя тоже нет больше здесь?
———
В «куда-то» начал проваливаться и он. Правда, Дейв этого не понимал. Что-то непонятное, что он обозначил снами, никаких следов в памяти не оставляло, поэтому зацикливаться Дейв и не стал. Не на чем же было. Маме, у которой за два года появилась лейкома на глазах, после долгого наблюдения поставили диагноз «шизофрения». Дейв стал видеть её дома реже, чаще в больнице. Жизнь, определенно, завернула в какой-то совсем уж дерьмовый тупик. – Карамельный латте. Дейв тупо моргает и смотрит на клиента, хмуря брови. – Повторите, пожалуйста, ещё раз. Парень вздыхает и повторяет. Дейв кивает. На коже у пацана тройка. Счастливчик. Лалонд принимает заказ у баристы и передаёт его везунчику. – Всего доброго. Парень выглядит довольным, когда уходит. Дейв пялится на него совсем немного. Джон на сообщения так и не отвечает.