Страницы истории

Ночь всегда опускалась на город незаметно для Реругена. Казалось бы, вот он только идет с утренним докладом к генералу, а вот уже полностью вымотанный и уставший еле передвигает ногами, в сапоги которых словно налили свинца. И с недовольством понимает, что постель ему не светит ещё как минимум пару часов. А ведь за окном уже давно село солнце и на улице зажгли фонари. Мелькает мысль бросить все документы в печь, снять строгую форму, тяжелые сапоги, сменив их на легкие штаны и рубашку с жилетом, и отправиться гулять по столице, вдыхая прохладный влажный ночной воздух. В компании очаровательной спутницы, которой тоже, на самом деле, не помешал бы отдых. Но война не терпит передышек — за мгновения покоя и тишины приходится дорого платить. Лучшим вариантом будет покрепче сжать зубы и продолжать выполнять свою работу. До кабинета оставались считанные шаги. Можно будет снять тугой ремень и китель, немного расстегнуть пуговицы рубашки. Единственной неприятной вещью было отсутствие ужина: бегая по всему штабу, Эрих так и не нашел хотя бы пары минут, чтобы перекусить, а в кабинете, возможно, даже кофе не найдется. Ах да, и кипа бумаг, что нужно подписать, а некоторые полностью переписать. Отлично. Эрих, немного сдвигая очки ниже, потёр переносицу. Вечер был безнадежно испорчен. Если только не…. Дверная ручка с тихим скрипом поддалась, опускаясь. Реруген тут же ощутил легкий ветерок и прохладу весеннего вечера. В его кабинете открыто окно, зажжены настольные лампы и торшер, освещая помещение, но не раздражая и без того уставшие за день глаза. На рабочем столе порядок, хотя подполковник точно помнит, что устроил на нём бардак ещё утром в спешке. Скинув верхнюю часть формы и фуражку, на диване сидит Таня. Она устало гипнотизирует отчёт у себя в руках, и кажется, даже не вчитывается в него. Не хочет или уже не может. Перед ней, на кофейном столике, стоит пустая грязная тарелка с приборами. Чуть в стороне точно такая же с нетронутой едой. Эрих улыбается уголками губ, тихо закрывая за собой дверь. — Что-то важное? — без лишних предисловий спрашивает Дегуршав. Они уже оба привыкли, что если подполковника задерживают на собрании аж до полночи — начальство что-то задумало. — Перераспределение сил, — выдыхает Реруген, проходя в кабинет. — Цеттур очень хотел довести это всё до ума сегодня, — он устало садится на диван напротив, кидая документы рядом, — но слишком мало сведений с южного фронта, а офицер оттуда прибудет только завтра, — Таня наконец подняла глаза, глядя немного исподлобья на собеседника. После шумно выдыхает, очевидно посылая всё к чёрту и кладя отчёт на стол. — Если они действительно хотят такое провернуть, — говорит она уставшим голосом, потирая виски, — мне придется чуть ли не разорваться, чтобы успеть на всех фронтах, — Эрих встает, решая все же донести документы до стола. — В этом есть смысл, конечно, но… — пауза. Реруген кладет бумаги и снимает поясной ремень и китель, оставляя всё это на спинке стула, — Черт, эти идиоты ещё пару дней точно даже винтовку в руки взять не смогут, — сетует девушка на своё крыло. На последнем задании их изрядно потрепало — даже Дегуршав досталось, несильно, правда: зацепило предплечье, но приходилось всё же тратить время на перевязки. И в отличие от начальства, которое было воодушевлено тем, что батальон не понес потерь, Таня себе не изменяла: ругалась на чем свет стоит и клялась, что те, кого в следующий раз так сильно заденет, пойдут в расход в качестве снарядов для артиллеристов. — Не переживай, — Эрих вернулся к дивану, по пути расстегнув рукава и закатав их, — вам дадут как следует отдохнуть и даже небольшую прибавку — то наступление было стратегически важным, вы хорошо справились, — попытался он приободрить Дегуршав. Она же метнула в него очередной недовольный взгляд, и, поджав губы, выпрямилась, чуть поведя плечами назад, разминая затекшую спину. — Я знаю, — фыркнула Таня. — Ешь лучше. И так всё остыло. — Да, — Реруген сел на диван и придвинул к себе еду, — спасибо, — девушка промолчала. Любой бы давно понял, что она не в настроении. На то были причины. Эта война не спешила завершаться, силы были рассредоточены, политики и императорская семья были заняты непойми чем, а генералы, казалось, и вовсе не владеют ситуацией. Тщетные попытки выставиться штабных офицеров с разных фронтов тоже доставляли немало хлопот: они без остановки слали какие-то отчёты, планы и стратегии в главный штаб, стараясь перетянуть одеяло снабжения на себя, показать, что они там не просто дурью маются. В итоге просто куча бумажек свалилась на плечи не только подполковника, но и вышестоящих генералов. А батальон Тани как заведённые метались туда-сюда, прикрывая очередную линию с провизией. Как итог: вымотанное крыло магов, которым к тому же пришлось ввязаться в неравный бой несколько дней назад, заваленное бумагами начальство и начинающая набирать обороты нехватка ресурсов. Иногда Эрих боролся с крайне навязчивым желанием бросить всё и уехать политическим беженцем куда-нибудь в Дакию. Таня, ещё пять лет назад, преподнесла им хороший урок, так что теперь графство, хоть и начинало понемногу нагонять весь остальной мир в индустриальном и технологическом плане, сидело смирно и в эту войну не лезло. Так что чем не вариант для побега? Раздумывая, Эрих неохотно жевал черствый хлеб, пытаясь сбить кислый вкус тушеной капусты и мяса. — Хотя бы сделай вид, что это не так ужасно, — вдруг сказала Таня. — К тому же, готовить наши повара стали немного лучше, за прошедшее время. — Стоит вручить медаль тому, кто додумался отнять у них соль, — это было правдой: если раньше еда подавалась ужасно пересоленная и кислая, то теперь она была просто кислой. Прогресс, какой-никакой. Они негромко рассмеялись. Таня аккуратно перекинула вперед косу и, сняв резинку, начала медленно расплетать её. Она не так часто заплеталась — даже на передовой, — так что теперь голова наверняка ныла от сильного натяжения. Немного вьющиеся локоны всегда были довольно непослушными, а за прошедшие пять лет они порядком отрасли, прибавляя проблем. Девушка грозилась отрезать их по плечи, но, с её слов, «руки не доходили». Но Эрих знал, что ей они нравятся. Что она любит долго расчесывать волосы, крутить прядки, когда о чем-то думает, или просто как они развеваются на ветру. Он тоже это любил. Закончив с волосами, Таня встала и направилась к небольшому комоду, где стоял чайник и чашки. Пока Дегуршав тихо наливала им кофе, Реруген не мог оторвать от неё взгляда. В голову внезапно пришла мысль, что несмотря на то, что оба находятся в штабе уже несколько дней, сегодня первый вечер, когда они наедине. Днём, слишком занятые делами, даже случайно пересекаясь в коридоре или на собрании, времени на друг друга попросту нет. А вечером сил хватает только для того, чтобы доползти до постели. Эрих усмехается, откладывая приборы. Таня была права — к чёрту всё. До рассвета ещё далеко и ночь — единственное время, когда можно побыть вдвоём. Он встает и подкрадывается к девушке сзади, обнимая за талию и кладя голову на плечо. — Пойдём, — просто говорит он. Таня всё прекрасно понимает, но колеблется. — Ещё остались дела, — неуверенно отвечает она. Да. Но это всего лишь бумажки. Для них у него будет целый день. Но ночь только её по праву. Таня несильно сжимает его руку. Отпускает и поворачивается лицом. Целует — устало, но нежно. И обнимает за плечи, позволяя уткнуться себе в макушку. К чёрту кофе, отчёты и войну. — Идём, — улыбается она. Эрих лишь кивает, пропуская девушку вперёд, и следует за ней. По пути выключает лампу и торшер. Сквозь тонкие занавески проникает лишь неясный свет уличных фонарей. Дверь в соседнюю с кабинетом комнату-спальню тихо закрывается у Эриха за спиной. Они наконец-то вдвоём.