Любить нельзя ненавидеть

!!!В ГЛАВЕ ПРИСУТСТВУЕТ СЦЕНА 18+!!! --------------------------------------------------------------------------------------- Ты принадлежишь мне, я сделал тебя своей, и ни в одной сказке нет женщины, за которую сражались бы дольше и отчаяннее, чем я сражался за тебя с самим собой. Так было с самого начала, так повторялось снова и снова, и так, видно, будет всегда. Франц Кафка Мужчина с сосредоточенным, полным решимости выражением лица вёл свою юную жену по погруженным в полумрак ночи коридорам Шантивана. Именно вёл за руку, а не тянул, как это зачастую бывало раньше, схватив за запястье стальной хваткой, после которой на нежной коже проступали синяки. Теперь же, даже если в движении угадывалась резкость, в нём не было посыла к подчинению. На смену нажиму и силе пришла необходимость проявлять заботу казалось бы в мелочах, когда он, например, вместо размашистых шагов, шел медленнее, приостанавливался, чтобы Кхуши всегда находилась не позади, а рядом. АСРу потребовалось немало времени, но ныне, с небывалой ясностью, сродни просветлению, он ощущал её частью себя, понимал, что слёзы Кхуши ранят его душу, её боль воспринимается общей. Они стали неделимыми, однако по закону подлости в тот самый момент, когда Арнав окончательно признал и принял этот факт, девочка-Счастье вдруг начала сомневаться, что их брак, она сама занимают неотъемлемое место в его жизни. Впрочем, её обида, сомнения были обоснованы, Райзада прекрасно понимал и это. Он слишком долго закрывался, прятал от неё то, что давно принадлежит Кхуши — своё сердце, и значит сейчас пришла пора показать и сказать ей обо всём, как есть. - Пришли! - известил Арнав у запертой двери под самой крышей особняка. - Чердак… - охваченная волнением, едва шевеля губами, произнесла его жена. Она не один месяц упорно пыталась попасть в заветную комнатушку, прежде всего полагая, что внутри хранится дневник Ратны, но помимо этого и тайна того, чем же там занимается ночами муж, не давала девушке покоя. Попытка с отмычкой, дубликат ключа, который Кхуши заказала, после не имея возможности забрать — любопытство росло пропорционально неудачам, в разы подогреваемое тем, что АСР строго-настрого велел ей не приближаться к чердаку. И что же? Теперь Арнав сам привёл её сюда, а в голове Кхуши оказалось на удивление пусто. Смятение вытеснило мысли относительно того, что ждёт за дверью, и ей оставалось просто наблюдать за дальнейшими действиями мужа. Он распахнул ворот рубашки, снял с шеи цепочку с ключом, уже намеревался было открыть. - Держи, Кхуши! Лучше ты! Он твой! - вдруг передумал Райзада и вложил ключик в ладонь жены. - Я?! - девушка переводила растерянный взгляд с поблёскивающего металла на лицо Арнава и обратно. - Давай же, открывай! - в нетерпении настаивал он. Заточенные, плененные им чувства рвались наружу, больше не могли оставаться скрытыми ни минуты, ни мгновения. Даже секунды пока она дрожащими пальцами поднесла ключ к замочной скважине, направила, повернула один оборот, другой, длились вечность. Скрипнули петли, дверь приотворилась. Кхуши замерла на пороге, будто в последний раз спрашивая разрешения. - Заходи! - стоя позади, Арнав мягко подтолкнул девушку вперёд. Закрыл за ними дверь, включил свет. Привыкшие к полумраку глаза не сразу восприняли полоснувшую яркую вспышку, а потому зрение не дало картины общей обстановки помещения, прежде, подобно слайдам в проекторе, выхватывая детали. Первое, что отметила Кхуши — разительные перемены произошедшие с тех пор, как побывала здесь единственный раз. Если тогда это была пропитанная затхлым запахом, унылая, заставленная старыми вещами, сплошь покрытыми толстым слоем пыли, комнатенка, то стараниями Арнава чердак преобразился до неузнаваемости. Перед ней предстала настоящая художественная мастерская, свободная от всего лишнего. Только самое необходимое — большой стол по центру с кипами набросков, поодаль справа низкий диванчик типа софы для отдыха, слева комод, где рядами расставлены ёмкости с разнообразными кисточками, карандашами, шпателями для работы с масляными красками. - Ты… это… - Я рисую с детства, Кхуши!… Вернее, так не говорят! Пишу с детства! - почти смущенно начал Арнав. - Рисование всегда было вроде части моего «я», потребности, не знаю… До роковой ночи в Шиш Махале не проходило дня, чтобы я не стоял у мольберта, или не садился где-нибудь с альбомом и карандашом. Потом дед запретил мне этим заниматься, за непослушание на… настаивал… - продолжил мужчина. Хотя «наказывал» было бы более уместным словом, вспоминать про авторитарные методы воспитания Рудры внуку не хотелось. - В общем, в итоге я забросил это дело! Получается, я долгие годы отказывался от самого себя, даже когда мне больше никто запретить не мог!… Кхуши, ты… Если ты, пусть невольно, причинила мне однажды самую большую боль, то ты же залечила рану! Вернула меня настоящего! - Я не понимаю, как… - Смотри! Ты посмотри внимательнее! - Арнав приподнял подбородок девушки, чтобы взглянула выше, на стены. - Богиня! - вырвалось у неё. От изумления следующий вздох застрял в горле, и Кхуши буквально открыла рот, разглядывая ни один, ни два, галерею собственных портретов. - Это я?! Это что, я?! - не веря своим глазам, всё повторяла и повторяла она. А с развешенных листов на Кхуши, как в отражении, глядело множество её же лиц. Весёлость, печаль, задумчивость, негодование — запечатленные художником оттенки эмоций жили в отдельных изображениях, вместе образовывая удивительный калейдоскоп образов, подводя к осознанию насколько самозабвенно он отдавался своему занятию, чтобы воспроизвести на бумаге всё это. - Ты, Кхуши!… - снова заговорил Арнав. - Каждую ночь я спешил сюда к тебе! Ты захватила все мои мысли, мои сны, мою реальность! Я не желал признавать себя зависимым! Спасался, отрицал, бежал, но это была какая-то ловушка, бег по кругу… Ты не знаешь, что значишь для меня, я тоже не знал, пока не понял — ты стала моей Музой, вдохновением, судьбой! - её муж подошел к картине в дальнем углу, откинул наброшенную на раму черную ткань. - Если это не любовь, тогда скажи мне, Кхуши, что это?!… Подлинным шедевром ей открылся портрет девушки в красном сари с чистыми глазами Счастья, которые пленили его в тот далекий момент почти в самом начале их знакомства. - Так вот когда… - ошеломленная, глубоко потрясенная увиденным, Кхуши была не в силах оторваться от созерцания этого талантливого, истинно прекрасного творения. Стараясь воспринять, применить к себе то восторженное обожание, которое отобразил Арнав, она по-прежнему не могла вымолвить что-то связное. Лишь слёзы, слёзы радости катились по её щекам. Он стоял невдалеке, жадно ловил малейшие проявления реакции, наблюдал за любимой, и думал, что многие творческие люди — скульпторы, художники, поэты испытывают к объектам своего восхищения чисто платоническую привязанность. А Арнав смотрел на хрупкую фигурку с вздрагивающими плечиками, и едва сдерживался, чтобы не метнуться к ней, немедленно заключить в объятия, покрыть поцелуями, ласкать, овладеть настойчиво, неистово. Ему было нужно это, он хотел согреться её теплом, светом, что вытеснили бы холод и мрак, окончательно изгнали одолевавших его душу столько лет призраков прошлого. Но важнее собственного желания для Арнава была её взаимность, полная отдача, пока не произнесенные ею три заветных слова. - Я не жду, что ты поверишь и примешь мою любовь сегодня и сейчас! - Райзада очертил руками изгибы стройного стана, не касаясь в считанных миллиметрах, ибо знал — единственное касание воспламенит страсть, которой он не сможет управлять. - Но рано или поздно я добьюсь твоего «да», Кхуши!… Ты уже моя! Ты принадлежишь мне! Я сделал тебя своей хотя бы по той причине, что в моей жизни не было женщины, ради которой я бы боролся дольше и отчаянней, чем я боролся за тебя с самим собой! Я люб… - Я тоже тебя люблю, черт возьми! - девочка-Счастье развернулась к мужу, приложила ладошку к губам Арнава, и на полуслове подхватила ответное признание. Даже её гордость, вспомнившая про былые обиды, оказалась покорена и уступила, более не чиня препятствий для двух влюбленных сердец. Уже было приготовившийся завоёвывать, бороться дальше, на сей раз за её согласие, мужчина немного опешил, что выдавали расширившиеся зрачки, вздёрнутые брови, поджатые губы. Но очень скоро растерянность на его лице превратилась в самую искреннюю, безмятежную улыбку. Хотя нельзя сказать, будто он не чувствовал взаимности много раньше, услышанное явилось бесконечно желанным, необходимым, тем, ради чего он выбрал будущее с ней. - Люблю тебя, Арнав! - повторила Кхуши, и лишь серьёзность на милом личике не вязалась с ласкающим слух тоном речи. - И ревную! - сразу добавила девушка. - Я ревную тебя к ним! - указала на картины она. - Ты проводил с ними столько времени, ты так любил их на бумаге, как я хочу, чтобы ты любил только меня одну! - Неужели ты подумала, что они могут заменить мне тебя? Никогда! Ты для меня единственная, Кхуши! - художник осторожно привлёк жену к себе, с удовлетворением отметив, что она не отстраняется, сама льнёт навстречу. - Тогда… - Тогда я буду любить тебя прямо сейчас! Она полагала после этой фразы муж начнёт её целовать, или подхватит на руки, чтобы понести к софе, но мужчина стоял в прежнем положении, неподвижно, разве что горячие ладони на талии девушки сомкнулись теснее. Чего он ждёт? Даже удивительно, как он может себя контролировать в такой момент, когда влечение кажется уже ничем не сдержать. И тут Кхуши вспомнила про ключик, что оставался при ней всё это время. Выходит, не он контролирует, а она. Его сердце, воля, в её власти, и к чему лукавить, осознание этого льстило её женской природе. - Да, Арнав! - шепнула хитрая плутовка, склонившись к колкой щеке мужа. - Моя девочка! - тут же восторженно отозвался на робкую инициативу Райзада. Их губы встретились в обжигающем поцелуе, пока руки путались, пытаясь избавить она — его, он — её от верха одежды. - Damn it! - сквозь зубы процедил АСР при следующем взгляде на жену. - Твой бюстгалтер… - Я его не одела. Не нашла в темноте. Что-то не так? - обеспокоилась девушка, инстинктивно прикрывая оголившуюся грудь. Но причиной было как раз это — мужчина догадался, белья на ней нет и внизу, что возбудило его до предела. - Ты восхитительна, Счастье моё! Прошу, не прячь от меня свою красоту! Щечки Кхуши аллели заревом румянца, но руки она отвела, сопровождая движение мимолетными касаниями сосков подушечками пальцев. - Сделай так ещё раз! - Что? - Погладь себя! - Не… - Ш-ш-ш! Не возражай! Погладь! Чувственность победила стыдливость — издав томный вздох, девушка гораздо увереннее смяла мягкие полушария, провела рукой к животу и обратно вдоль линии ребер к плечам. - Малышка, ты чертовски соблазнительна!… Поняв, что до софы они дойдут вряд ли, Арнав оттеснил жену к столу, одним движением отправил на пол разложенные на нём бумаги, подсадил девушку на столешницу, шагнул в полукруг её разведенных ног, по-прежнему скрытых шальварами. Впрочем, он это быстро исправил, и штаны полетели в неизвестном направлении. Угадал, трусиков под ними не оказалось, а значит она предстала его взору в самом совершенном облике, обнаженной. - Люблю! Хочу! Безумно… - шептал мужчина, покрывая бархатную кожу её колен и внутренней поверхности бёдер отрывистыми поцелуями, перемежая их скольжением языка. - Я… Я тоже… - погруженная в тягучую негу предвкушения, выгибалась навстречу рукам и губам любимого Кхуши. - Хочу тебя, Арнав! Призыв стал последней каплей в чаще его терпения, а заветный миг отсрочила лишь досадная заминка с пряжкой ремня брюк, которая никак не желала поддаваться трясущимся пальцам. Но когда пала и эта преграда, он с исступленным напором вошел в жаркое лоно. Влажная, податливая, Кхуши принимала твёрдые толчки, светясь блаженной улыбкой приоткрытых стонами уст, ведь он поистине любил её так, как редкой женщине выпадает быть любимой своим мужчиной. А Арнав видел, как ей хорошо в его объятиях, и хмелел от Счастья, отдавался близости без остатка, наяву проживая свои мечты обладать ею в этом месте. - Любимый! - раздалось надрывным вскриком. Острые ноготки впились и поцарапали плечи мужчины. На взвинченном темпе она немного раньше испытала пик удовольствия, после чего Арнаву оставалось вслед за женой достигнуть вершины эйфории. - Моя… - с низким глухим стоном излился он, прижимаясь к ней всем телом и целуя в шею. --------------------------------------------------------------------------------------- Они лежали, обнявшись, укрытые случайно обнаруженным пледом, на той самой софе у противоположной стены, что уступила столу в качестве союзника их страсти. - Дай мне посмотреть на твои руки! - Кхуши раскрыла широкую мужскую ладонь, внимательно оглядела узоры линий кисти, его пальцы, каждый из которых по очереди удостоился поцелуев девушки. - Арнав, я никогда не думала, что ты способен этими руками творить такие потрясающие вещи! - с нескрываемым восхищением произнесла она. - Ты про наши джалеби? - лениво отозвался мужчина. Хоть он прекрасно понял, что Кхуши имела в виду, не упустил возможности вогнать женушку в краску. - Зазнайка! - шлепнула мужа по плечу девчонка, удобнее устраивая голову у него на груди. - Я про картины! Это полный восторг! - Ты правда считаешь мою писанину стоящей? - Не называй так свои работы! У тебя талант, и ты должен в него верить! - Кхуши, ты второй человек, кто сказал мне это! - А первый… - Первой была моя мать… - Арнав! - заметив тень боли в глазах мужа, девушка нежно погладила его по щеке. - Пожалуйста, не надо её ненавидеть… - Кхуши, я боготворил её, превозносил, считал каким-то идеалом жертвенности, а она оказалась обычной женщиной, которая просто хотела быть счастливой! Я пока не знаю, как относиться ко всей этой истории из дневника, как свыкнуться с такой правдой, но я не стану ненавидеть ни её, ни от… в смысле, Шаши… Не стану ради себя! По дороге ненависти я шел 14 лет, и это был путь в никуда, к пустоте и саморазрушению! Я не хочу повторять прежнюю ошибку! - Люблю тебя, Арнав Сингх… - Просто Арнав! - приложил палец к губам жены он. - Видишь, это совсем несложно, как мы пришли сюда, на чердак, ты ни разу не назвала меня на «Вы»! - Ой, а я и не заметила! - встрепенулась девушка. - Хотите, я исправлю, Арнав Джи? - Издеваешься?! Я сколько месяцев талдычу тебе, забудь про это злосчастное «Джи» раз и навсегда! - Если мы наедине, но на людях, при родственниках… - Да хоть при Английской Королеве! Обещай мне, «Арнав»! - Пообещаю, с условием! - закусила ноготок она. - Сделка! - Жена бизнесмена! - возгордился Райзада. - Нет, жена художника! И я хочу посмотреть, как ты работаешь! Идёт? - Как я пишу?! - в груди мужчины вспыхнул огонь азарта, а то, что Кхуши нравилось его творчество, и вовсе дарило вдохновению крылья. Утвердительно закивала. - Ok! Только попрошу мою любимую модель позировать… - Меня? - Лакшми!… Тебя конечно! - Очень остроумно сейчас было! Согласна! - …позировать ню! - А я… - А ты уже согласилась! - щелкнул девчонку по носу Арнав. - Но может можно… - Можно, не вопрос! Например, мы можем остановиться на натюрмортах — корзина с фруктами, цветочки в вазе… Но поверь, это будет далеко не так увлекательно! - чтоб немного подразнить любопытство Стрекозы, он взял пока сухую кисточку и провёл пушистой щетиной по ореолам её мгновенно выделившихся сосков. - Ай! Щекотно! - засмеялась Кхуши. - Ладно, больше не буду! Вернёмся к натюрмортам! - пошел на хитрость Райзада, зная наверняка, что отступать не в характере смелой и дерзкой ККГСР. - Ну уж нет! Я своего слова назад не возьму! - запротестовала девушка. - Ню, так ню! - Идёт!… Сделки с тобой лучшие в моей жизни, малышка! - Разве ты сомневался в этом, Арнав без «Джи»?! - сладким поцелуем скрепила заключенный уговор она. Он поднялся, натянул брюки, да и прочие приготовления не заняли много времени — установил в центре комнаты мольберт, закрепил на нём средних размеров холст в подрамнике, присел напротив на высоком табурете. - Как мне лечь? - спросила с софы Кхуши. - Как хочешь! Ты хороша со всех сторон! Воспользовавшись предоставленной свободой выбора, девушка перевернулась на живот. Удобно оперлась грудью на подушку, раскинула по плечам водопад волос и игриво приподняла попку. Кокетства ей было не занимать — она прекрасно знала, что Арнав смотрит на эту её самую аппетитную округлость, как ребенок в магазине сладостей на желанное лакомство, и его растерянно-смущенный взгляд Стрекоза находила очень забавным. - Ну как, любимый? - с лукавой улыбкой пропела юная обольстительница. - О-о… отлично! - поперхнулся Райзада, мысленно больше десятка раз повторив, что профессионал во время работы должен сохранять невозмутимость. - Точно? - выгнулась в пояснице она. - Кхуши, какого…?! - зарычал Арнав. - Я не железный! Лежи и постарайся не двигаться!… Тебе не холодно? - Когда ты рядом, львёнок, мне жарко! Горячо! - С этой девчонкой надо было всё-таки натюрморт! - чтобы усмирить одолевавшее вожделение, поймал ртом воздух для глубокого вдоха художник. - Начнём!… - первыми штрихами коснулся полотна грифель карандаша.