***
— Завтра мы отправляемся в Белую Гавань, а затем поедем в Винтерфелл, — сказал Джоффри, делая очередной удар. — Верхом? — в глазах Глории загорелись искры радости. — Думаю, ты будешь ехать вместе с матушкой и малышнёй, — усмехнулся принц. — Слушай, а ты не боишься, что кто-то застанет тебя в таком виде? Глория посмотрела на себя. Чёрные штаны, белая рубашка. Так она всегда одевалась для занятий фехтованием. Её несказанно обрадовало то, что она могла поделиться своей тайной не только с Ренли, но и с Джоффри, который совсем спокойно отреагировал на её увлечение. — По крайней мере, тебе есть с кем сражаться, — напомнила ему та. — Знаю, но матушка будет в ярости, когда узнает об этом. — Она не узнает, — Глория сделала выпад вперёд, и Джоффри не успел вовремя отразить удар. Парень упал на землю, и она приставила деревянный меч к его горлу. Джоффри выставил руки вперёд, как бы говоря, что всё, ты победила, оставь меня в покое. Девушка убрала меч и подала ему руку, после чего он встал и отряхнулся. Но спокойную обстановку неожиданно прервал чёткий звук аплодисментов, доносящийся сзади внешнего двора. Глория обернулась и увидела отца, стоящего у двери. На его лице были смешаны две эмоции: гордость и смех. Он закончил аплодировать и подошёл к своим детям. — Прекрасно дерёшься, милая, — сказал он дочери, после чего обратился к сыну. — Стыдно проиграть девчонке. Но я верю, что ты просто отвлёкся. Знаешь, женщины хитрые создания, любят чесать языком, заставляя нас заблуждаться. К чему он только что сказал это? Да, возможно, Джоффри и впрямь отвлёкся. Глория никогда не считала себя лучшей фехтовальщицей, так как не всё у неё получалось идеально и без ошибок. Если она хотела и быть лучшей, то только в политике, а фехтование было ей нужно лишь для самозащиты. — Оставь нас наедине, — сказал он Джоффри, и тот послушно кивнул. Когда принц скрылся за дверью, Роберт посмотрел на дочь, затем присел на ближайшую скамейку и пригласил её присесть тоже. Глория затаила дыхание, когда увидела во взгляде отца некую суровость и грусть. — Я не хочу причинять тебе боль, — наконец сказал Роберт. — Баратеоны и Старки никогда не были дружны, лишь я и мой друг Нед были не разлей вода, а твой союз с Роббом Старком будет нам на руку… И я делаю это не только из-за государственных соображений. Я хочу, чтобы наши дома наконец объединились, и какая бы напасть не случилась, они сражались плечом к плечу. Только представь, дочь Неда станет королевой Джоффри, а ты — Леди Винтерфелла. — Я хочу быть Леди Штормового Предела… — пробормотала Глория. — Сложно забыть свою кровь, я знаю, — усмехнулся король. — В тебе бурлит ярость, что присуща всем Баратеонам. Сегодня я убедился в этом ещё больше, когда увидел, как ты сражалась с Джоффри. — Выпад был слишком резким и ожидаемым, а стойку я могла бы выполнить правильнее, — сказала принцесса. — Могу ещё сказать, что ты такая же своенравная, как Серсея. Ох, не поздоровиться твоему мужу… — Мама сказала, что помолвка будет длиться год, это правда? — спросила она. — Да, она настояла на этом, — ответил король. — За это время ты сможешь успеть сделать много всего, чего не могла сделать раньше. Ты увидишь Север, Юг, Королевскую Гавань и много чего ещё. А сын Неда… Он будет относится к тебе хорошо, я знаю это. Старки всегда были благородными, и он точно не станет тебя обижать. Ну, а если что, я прихвачу свой молот и навещу вас, хорошо? — Спасибо, что побеспокоился… — Глория слабо улыбнулась. Роберт кивнул и встал, после чего направился к двери, ведущей во внутренний двор. Девушка осталась сидеть на скамейке, провожая глазами уходящее за горизонт солнце. Она — Баратеон, и где бы ей не посчастливилось оказаться, она навсегда останется ею. В её крови бурлит ярость, и этого у неё не отнять. Продолжение следует…Глава 1. Приезд короля.
7 сентября 2017 г. в 21:11
— Сегодня ты выглядишь чудесно, дорогая племянница, — дядя улыбнулся Глории. — Рад, что меч ты решила оставить в комнате.
— Не навсегда, — заметила Баратеон, подходя к нему. — Сколько ещё ждать?
— Они скоро будут, — ответил Ренли. — Часовой уже оповестил всех об этом.
— Что же, пойдём и встретим Его Величество хлебом и солью, — девушка медленно и грациозно прошагала по ступеням лестницы вниз.
Дядя последовал за ней. Была бы воля Глории, она уже бежала бы к причалу, сверкая пятками, но увы, леди вести себя так не полагалось.
Прошло три недели с того момента, как Роберт Баратеон, его же знали как короля Семи Королевств, а также отца юной принцессы, заявил о своём приезде в Штормовой Предел. После того, как мейстер развернул маленький свёрток бумаги и прочитал содержимое письма, Глория была так возбуждена, что все эти три недели только и думала о том, что скажет ему. Что скажет своей матери. О чём сможет поговорить со своими братьями и сестрой.
Радости её не было предела. С тех пор, как она уехала из Королевской Гавани на родину своего отца, прошло десять лет. Когда она уезжала, ей было восемь. Джоффри тогда только исполнилось пять лет, а Мирцелла была ещё младенцем. Каждый месяц в Штормовой Придел приходило письмо либо от Роберта, что было крайней редкостью, либо от Серсеи. В одном из таких писем она узнала о рождении Томмена Баратеона, своего младшего брата. Но, сколько бы она не просила и не умоляла дядю, отца, мать, да всех, кого можно было поехать к брату, она так и не увидела его.
Наверняка они все изменились. Отца она помнила, как крепкого телосложения мужчину, с чёрными, как смоль волосами, и золотой короной в виде оленьих рогов на его голове. Мать же в её сознании всегда оставалась в облике прекрасной женщины с цвета золота волосами и изумрудными глазами. Джоффри… За всё то время, пока она жила в Королевской Гавани, они не мало раз ругались. Возможно, всё это можно было обусловить разбалованным характером мальчика, которого Серсея всё время держала подле себя. Но даже не смотря на разногласия они мирились и играли вместе. И все эти случаи происходили не из-за того, что так велели родители или ещё кто-нибудь, дети сами не могли долгое время дуться друг на друга. А о Мирцелле и Томмене и говорить было нечего, она просто не знала их в лицо.
Ещё Глория помнила доблестного дядю Джейме, который в свободное от службы время часто играл с ней и Джоффри. Но, всё же, с Джоффри он всегда вёл себя более снисходительно, нежели к ней. В воспоминаниях также всплывал образ Тириона Ланнистера, ещё одного её родственника. Кажется, с ним у неё сложились наиболее тесными и любящие отношения. Они часто читали вместе в библиотеке Красного Замка, а больше всего Глории нравились его истории. Правда, она до сих пор не знала, были они выдуманными, или нет. Всё-таки всё, что рассказывал ей Тирион, всегда стояло на грани возможного и невозможного.
Но всё же в сердце девушки до сих пор была скрыта тихая обида того, что её сюда отправили, словно в ссылку, хотя здесь она и не чувствовала себя, как пленница. Когда она прощалась со своими близкими перед отъездом, отец сказал ей, что едет в Штормовой Придел принцесса с важным заданием, смысл которого она не знала. Позже ей, конечно, объяснили, что Роберт хотел сделать её будущей Леди Штормового Придела. Но зачем, когда Ренли является лордом Штормовых Земель и мог дать нити, ведущие к власти управления родиной Баратеонов, своим наследникам? Тайное стало явным, когда девушка застала своего дядю в постели с мужчиной. Наверное, тогда ей стоило всё же постучаться…
— Ждёшь не дождёшься встречи, я прав? — из глубоких мыслей её вывел голос дяди. — Смотри, корабль уже подплывает.
Со всеми этими воспоминаниями Баратеон даже не заметила, как они оказались на пристани. Она посмотрела вдаль и увидела тёмную водную гладь, которая поблёскивала от лучей солнца, заходящего за горизонт. Лёгкие волны прибивали к каменному берегу. Корабль, на котором плыла её семья, был просто великолепен. Да, возможно, кому-то могло показаться, что Глория была обычной леди, или же настоящей бунтовщицей. Скорее всего, она находилась где-то посередине. Ей нравилось заниматься фехтованием и спорить со своим дядей вечером у камина о политике, как нравилось и общение со своими фрейлинами о обыденных вещах, касающихся любой девушки, рождённой в знатной семье, а также увлечение искусством и архитектурой тоже затронуло увлечения принцессы.
Красивые жёлто-красные паруса, на которых были нарисованы коронованный олень и лев, развивались на ветру. Девушка также отметила, что судно было сделано из одного дорогого дерева. Кажется, железноствола, если она не ошибалась. Вроде таких деревьев в излишке было у Форрестеров, вассалов Старков. Да, и об этом она успела прочесть в книгах.
Пока она думала, корабль уже пришвартовали к пристани. Моряки выставили широкую деревянную доску, по которой спустились сначала они, а затем появились те, при виде которых сердце Глории на мгновение остановилось. Впереди всех шёл… её отец? Ну, корона была на нём, так что… Он сильно изменился. Она не помнила его таким… толстым.
— Ренли! — тот развёл руки в стороны и обнял своего брата. — А ты всё тот же глупый мальчишка, да?
Дядя что-то пробурчал себе под нос, но Глории не удалось расслышать, что именно. Затем за королём на пристань ступила статного вида женщина, в которой Баратеон тут же узнала свою мать. Ну, хотя бы кто-то держал себя в форме. Королева посмотрела на неё заинтересованным взглядом, которого и следовало ожидать. В отличии от Джоффри, она всегда вела себя с принцессой сдержанно, обольщаясь лишь лёгкими похвалами, или же и вовсе молчала.
— Вы только посмотрите! — Роберт отстранился от своего брата и взглянул на Глорию. — Позволь спросить, это твоя невеста?
Ренли покачал головой, после чего Роберт слегка покраснел.
— Глория? — спросил он. — Ты так изменилась… Ты…
— Вылитая мать, — закончил за него Ренли. — Такая же прекрасная и своевольная.
Король расхохотался и заключил свою дочь в объятиях. Девушка почувствовала мерзкий запах, исходящий из глотки отца, но стерпела и это. Он что, пил? После этого к ней подошла Серсея и обняла, правда, более нежным и, как всегда, сдержанным образом. Глория задумалась, делала это её мать из-за своего статуса, или что-то мешало отдаться чувствам и бурлящему волнению, которое скоро могло вылиться наружу, и тогда бы Глория уже не смогла себя сдерживать.
— Ты выросла, — наконец сказала она. — Прекрасно выглядишь…
Затем она подошла к своему мужу, что-то обсуждавшему с дядей Глории. Что же, отец был более эмоционален, чем она. Но это ещё можно было сбросить на его нетрезвое состояние. Возможно, что трезвым он повёл себя также сдержанно, хотя Глория помнила своего отца добрым и весёлым человеком. А Серсея… Может, она чувствовала такую же неловкость, что и её дочь? Конечно, ты встречаешься с родным человеком, которого не видел десять лет, как тут не волноваться?
На пристань ступил молодой юноша. Он посмотрел на неё оценивающим взглядом, которым она одарила и его. Золотистые волосы, изумрудные глаза Ланнистеров… Это был Джоффри, несомненно он. Потому что Глория не знала никого, чей взгляд настолько пугал.
— Ты… подрос, — сказала принцесса, смотря на своего брата.
Да, он действительно вырос, но, всё же уступал ей в росте. Если она не ошибалась, ему сейчас должно быть четырнадцать, а ей уже семнадцать…
— Ты тоже, — сказал он, улыбнувшись.
Она подошла к нему и обняла его. Благо, объятия были взаимными, иначе тогда бы лицо девушки залилось краской от того, что её собственный брат не хочет к ней прикасаться. Да, она помнила о его надменном характере.
— Джоффри, кто это? — из-за спины принца выглянула маленькая девочка, волосы которой переливались на солнце.
Рядом с ней стоял мальчик, выглядевший чуть младше её самой. Мирцелла и Томмен.
— Меня зовут Глория. Я — ваша сестра, — Баратеон улыбнулась одной из своих самых очаровательнейших улыбок и присела, чтобы как следует разглядеть малышей.
Вылитые Ланнистеры. Глория часто задавалась вопросом о том, почему Джоффри не унаследовал от отца хоть какие-нибудь свойственные внешнему виду Баратеонов черты. Томмен тоже был обделён ими, а Мирцелла и вовсе была копией её матери. Так почему она, Глория, унаследовала черты Баратеонов и не получила в свой арсенал хотя бы изумрудные глаза Ланнистеров?
— А ты любишь играть? Джоффри не любит играть с нами, а нам так скучно… Поиграешь с нами? — спросила девочка, а Томмен лишь кивнул в подтверждении того, что загорелся этой мыслью также, как и сестра.
— Люблю, конечно. Какие игры вы любите? — спросила Глория.
Малыши уже хотели было ответить, но их прервал голос короля:
— Что же мы здесь стоим? Идёмте! — Роберт направился в сторону замка. — Ренли, надеюсь, ты позаботился об ужине? Я голоден!
— Конечно, братец, — усмехнулся младший брат. — Идёмте, нам предстоит ещё столько обсудить.
Мирцелла и Томмен подбежали к своей матери и взяли её за руки, после чего троица пошла за мужчинами. На пристани осталась только Глория и Джоффри.
— Дамы вперёд, — он выставил руку в сторону замка.
— А разве я не должна сначала пропустить тебя? Ты же младше, — улыбнулась Глория.
— Стареньким надо уступать, — после этой фразы оба посмеялись, а затем пошли за остальными.
Баратеон сейчас хотелось расспросить брата обо всём, что произошло за всё это время в Королевской Гавани, да и во всём остальном королевстве. Конечно, когда живёшь на отдалённом острове, то просто невозможно узнать о чём-нибудь важном, особенно когда другие считают, что женщинам не стоит вмешиваться в государственные дела. Благо, что её дядя так не думал. Но, если подумать, Джоффри устал, как и все остальные, поэтому ради вежливости ей не хотелось донимать его своими расспросами.
— Не понимаю, как ты жила здесь всё это время, — вдруг сказал он. — Ветер постоянно дует, а кроме этих камней больше ничего и нет.
— Вижу, ты оптимистично настроен, — улыбнулась сестра. — Отец не сказал тебе, по какой причине вы сюда приехали?
— Ты не знаешь? — спросил принц, на что она отрицательно покачала головой. — Он хочет обручить меня с какой-то дикаркой…
— О, и кто же эта счастливица? — усмехнулась Глория, при этом соврав.
У Джоффри был ужасный характер, но, всё же, ей удавалось найти с ним общий язык, а его жене наверняка «повезло» бы иметь такого мужа.
— Отец хочет отдать мне волчицу с севера, — вздохнул блондин. — А я её даже не знаю…
— Ну, браки по расчёту — вещь ужасная, — согласилась с ним леди. — Ты хотя бы спрашивал о ней?
— Нет, мне сказали, что я узнаю обо всём на месте.
— Хорошо, а при чём здесь я? — поинтересовалась она.
— Наверное, отец решил, что ты уже достаточно взрослая для… Ну, кто знает… Может, он хочет выдать тебя за какого-нибудь богатого лорда, как он это обычно любит делать… — фыркнул парень. — В общем, не знаю, мы не слишком тесно общаемся, чтобы он посвящал меня в свои планы…
На этом их разговор окончился. Да, сейчас Глория не завидовала своему брату вовсе. Кому понравится проводить всю жизнь с человеком, которого не знаешь и не любишь? Баратеон никогда не задумывалась об этом, но, наверное, стоило это сделать. Все её мысли постоянно были забиты политикой, фехтованием и уроками этикета… О замужестве никогда и речи не было, но как только Джоффри завёл об этом тему, что-то внутри девушки щёлкнуло.
— Прошу, — сказал Ренли, когда они вошли в обеденный зал.
Большой обеденный стол стоял посреди огромного зала. На нём стояли различные угощения, что же, а дядя постарался. Все стали садиться на свои места. Отец сел на почётное место лорда, а Ренли сел напротив него. Рядом с королём пристроилась Серсея, а возле неё Томмен с Мирцеллой. Джоффри сел по другую сторону от Роберта, а Глория, в свою очередь, прекрасно устроилась на стуле рядом со своим дядей.
Король тут же принялся за еду, позабыв обо всё на свете. Глория ела аккуратно, кладя в рот по маленькому кусочку. Она заметила на себе пристальный взгляд Серсеи, что заставил её слегка смутиться. Что она сделала не так? Чем могла так заинтересовать свою мать? Но королева промолчала. Все ели, пока Роберт не закончил со своим блюдом, после чего король начал говорить:
— Я бы не приехал сюда, не будь у меня веской причины.
— Повидать дочь — не веская причина? — возмутился Ренли.
— Хватит переговариваться, дай мне закончить, — махнул на него рукой мужчина. — Глория, с того момента, как я видел тебя в последний раз, ты сильно подросла. Ты стала настоящей леди.
— Благодарю, отец, — девушка благодарно кивнула.
Сказал бы он тоже самое, узнав о том, что Ренли обучает его дочь фехтованию и каждый вечер ведёт с ней разговоры о политике? Наверное, нет. Хотя, Глории показалось, что Роберту и вовсе было плевать на всё, кроме еды и выпивки в данный момент.
— Мы едем на Север, — заявил он. — Как ты знаешь, Ренли, Джон Аррен умер и…
— Что? Лорд Аррен? Как это произошло? — тут же всполошилась Глория.
Девушка хорошо знала лорда Джона, который, можно сказать, заменил ей наставника в Королевской Гавани. Он был благородным и добрым человеком, но она даже не могла предположить того, что с ним произойдёт такое.
— Неизвестно, — ответил тот. — Глория, я хочу, чтобы ты отправилась на Север вместе с нами.
— Это ещё зачем? — спросил Джоффри, убрав вилку и нож в сторону.
— Я хочу назначить новым десницей короля Эддарда Старка, — Роберт словно и не заметил его вопроса. — Затем мы обручим Джоффри и его старшую дочь, Сансу Старк.
— Позволь спросить, отец, при чём здесь я? — вставила своё слово принцесса.
— До меня дошли слухи о том, что Ренли уже подыскал себе подходящую невесту, а, значит, его дети станут следующими лордами Штормового Придела.
— Отец? — таким заявлением Глория была весьма ошарашена. Она всю жизнь просидела на этом дурацком острове, готовясь стать следующей леди родового замка Баратеонов, а король просто пришёл и прямо сказал ей о том, что теперь всё, к чему она так готовилось, было напрасной тратой времени. — Я… Очень рада за дядю, но, позволь спросить, что тогда остаётся мне?
— Ты выйдешь замуж за старшего сына Эддарда Старка, будущего Хранителя Севера, Робба Старка.
В зале воцарилась мёртвая тишина. На ком? Наверняка её отец сейчас пьян и тут вышла какая-то ошибка, верно? На следующее утро он точно подойдёт к ней и скажет, что это всё простое недоразумение…
— Я не понимаю, — наконец сказала Баратеон. — Я всю жизнь готовилась стать Леди Штормового Предела, десять лет я была отлучена от своей семьи, чтобы ты пришёл и сказал мне, что всё это было напрасным и теперь мне предстоит выйти за неизвестного человека?
— Именно так, — хохотнул Роберт. — Знаю, возможно, это шокирующая для тебя новость, просто прими всё, как есть.
Все взгляды устремились на Глорию. Что она должна была сказать? Да, отец, поступай, как знаешь? Большей глупости она в жизни не видела! Тогда к чему нужен был весь этот спектакль? Сейчас девушке хотелось заплакать от отчаяния. В глазах Ренли она увидела искренне сочувствие.
— Ты знал об этом? — он робко кивнул. — И не сказал мне?
Девушка встала из-за стола и сделала реверанс.
— Прошу прощения, я не голодна, — после чего она поспешным шагом удалилась.
Глория петляла по многочисленным коридорам замка, после чего стала подниматься по лестнице на верхний этаж. Девушка шла как можно быстрее, чтобы никто не видел её слёз, постепенно стекающих по её щекам. Наконец она нашла нужную дверь, ведущую в её комнату, после чего вошла туда и заперлась изнутри.
Баратеон села на край своей кровати и взяла в руки подушку, а затем уткнулась в неё лицом и разрыдалась. Она не хотела, чтобы кто-то слышал её плач. Не хотела показывать свою слабость. Ей нужно было быть сильной…
Но сейчас ни одна из этих мыслей не могла утешить её. Она — Баратеон. Она — будущая Леди Штормового Предела. И теперь ей предстоит потерять своё настоящее имя, свой герб, дом, и заменить всё это на пустоту, которая теперь до конца жизни будет оставаться в ней.
Постепенно плач стал стихать, и девушка уже немного успокоилась. Она встала и подошла к своему туалетному столику, посмотрев в зеркало. Глория вытерла слёзы, никто не должен был знать, что она показала слабость. Она — Баратеон. А что гласит их девиз? Нам — Ярость!
Самоутешение девушки прервал стук в дверь. Она, конечно, подумала, что это был Ренли, который решил подняться к ней и поговорить, так как больше было некому. Глория подошла к двери, отперла замок и распахнула её. Правда, вместо кучерявой головы дяди и его каштановой бороды, она увидела длинные ниспадающие на плечи волосы своей матери.
— Я войду? — спросила она, на что принцесса лишь кивнула.
Женщина вошла в комнату, после чего Глория закрыла дверь и посмотрела на неё. Зачем она вообще пришла? Сейчас ей нужно было побыть одной, а не выслушивать одну из многочисленных баллад о том, как важен будет этот союз со Старками, и что ей не стоит беспокоиться о скорой помолвке.
— Я никогда не любила твоего отца, — внезапно сказала она. — И не смогла полюбить. Но я выполнила свой супружеский долг и родила ему четырёх прекрасных детей, которых безмерно люблю. То, что ты выходишь за кого-то замуж, не означает, что тебе придётся позабыть свою настоящую кровь, настоящую себя.
— И ты счастлива?
— В какой-то степени да, ведь у меня есть Джоффри, Мирцелла, Томмен… — она недолго помолчала. — И ты…
— Хотела бы я верить, что эти слова хоть чем-то мне помогут… — прошептала Глория. — Сколько будет длиться помолвка?
— Достаточно, чтобы ты могла в полной мере насладиться свободой, — ответила Серсея. — Ровно год. Твой отец хотел, чтобы тебя выдали за мальчишку Старка во время нашего прибывания в Винтерфелле, но я его отговорила. И не спрашивай, почему. Я знаю, какого тебе сейчас. Когда меня отправляли в Королевскую Гавань к Роберту, никто не спрашивал, чего хочу я, всем было всё равно. Пусть хоть у тебя будет кто-то, кто будет о тебе беспокоиться.
Она подошла к Глории и взяла её за руку. Взгляд изумрудных глаз Серсеи заставил девушку задуматься о том, а сможет ли она когда-нибудь стать такой же прекрасной и независимой правительницей? Нет, не сможет. Внешне они были непохожи друг на друга, только очертания лица выдавали в ней материнскую кровь. Но Серсея была умной и хитрой женщиной, судя по рассказам её дяди. Ренли всегда говорил, что как только Роберт сел на трон, она тут же попыталась ухватить борозды правления, так как тот постоянно находился в запое, а государственные дела его и вовсе не волновали. Ну, почти…
— Я вижу перед собой девушку, которая не знает, что её ждёт, — продолжила королева. — Я не знаю, кто ты. Не знаю, какая ты. Но хочу узнать и помочь.
— Спасибо… — прошептала Глория, после чего Серсея отпустила руку дочери и вышла из её комнаты.