***
Зак меняет бинты с каким-то остервенелым выражением лица. Старые раны время от времени начинают болеть, и кто знает, фантомные это боли или настоящие. Зак не знает. Он и слово-то это слышал всего пару раз, да и то издалека. Странное слово. В нём чувствуется что-то ненастоящее. Лживое. На оголенной, покрытой ожогами коже, темнеет несколько черных строк. Пара из них появилась около восьми лет назад, а одна, видимо, новая. Их вообще очень много появляется, но под бинтами почти не видно изменений. Так что Зак замечает лишь вечные надписи. Те, что уже никогда не сойдут с кожи. Местами они немного кривые -ожоги дают о себе знать. Зак стискивает зубы, смотрит на символы и пытается найти ответ едва ли не на главный вопрос в своей жизни: Что здесь написано? Он пытался учиться читать. Из этого ничего толкового не вышло, только появилось еще больше злости. Сколько не пытался он узнать смысл этих аккуратных посланий - всё без толку. Зак знает о родственных душах. Слышал от других детей в приюте, которые имели смелость (или глупость) считать, что им удастся встретить своих соулмэйтов. У Зака таких мыслей не появлялось почти никогда. Потому что у таких, как он, вообще нет души. Уверенность в этом росла с каждым годом - никаких сигналов со стороны предполагаемого родного существа не поступало. Совсем. Так что вскоре Зак окончательно убедился в том, что по жизни он одинок. Пока однажды на его шее не проступили тонкие символы. Они не пропали ни через день, ни через месяц, ни через год. Даже не поблекли. Одни из вечных, те, что остаются на коже навсегда, до самого конца-смерти носителя. Что же написано?***
После встречи с Заком на коже Рэйчел почти нет свободного места. Огромное количество фраз. И все они относятся к ней. Она даже не удивляется, да и всю суть понимает очень быстро. Да и кто бы не понял? Разве что сам Зак. Кричи и моли о пощаде! Ты скучная. Я убью тебя. Последних больше всего. Они появляются и быстро исчезают. Все, кроме одной. Рэйчел смотрит на ладонь и в который раз читает строки. Я убью тебя. Клянусь Богом! Рэйчел почти не может улыбаться. Но надпись заставляет ее делать это. Совсем чуть-чуть. Краешками губ. Так, чтобы он не заметил ее улыбки. Она нашла свою родственную душу. Того, кому посылала волны поддержки все эти годы. Того, за кого так переживала. Девочка засыпала и просыпалась с мыслью о том, что где-то у неё есть тот, кто поймёт и примет, тот, кто останется с ней навсегда. Будет её. Рэйчел лгала, когда говорила, что ничего не знает о Заке, потому что она знала многое. Зак был родственной душой Рэйчел. Встретиться в подобном месте было верхом иронии судьбы. И в то же время девочка была действительно рада. Именно сейчас, после того, как он поклялся, Рэйчел начала понимать, насколько ей повезло. Она стала счастливее. Им полагалось быть вместе до конца жизни. Так и будет. До конца её жизни.***
Зак не отличается сообразительностью, а строк под бинтами не видно. Но вот разом потемневшую кожу Рэйчел он замечает почти сразу же. Ему почему-то неприятно думать о том, что кто-то так много говорит о ней. Соулмэйт, да? Так почему же она так хочет умереть, раз у неё есть кто-то настолько близкий и, по всей видимости, любящий? — А твой соулмэйт все никак не уймется, -фыркает Зак, пока они едут в лифте. У него есть немного времени, чтобы подумать. Редкое явление- обычно он просто делает что-нибудь, не включая при этом голову. Однако сейчас ему интересно. Взять хотя бы всё тот же вопрос-почему? Почему Рэй хочет умереть? Ему, в принципе, должно быть всё равно. Откуда же взялось это любопытство? Тоже вопрос интересный. Зак хмурится и решительно плюёт на все свои размышления, потому как ему это банально надоедает. Успеется ещё. До поверхности хрен знает сколько добираться. Или хотя бы до B3. Кожа под бинтами чешется. Зака это раздражает. — Так и есть, — тихо говорит Рэйчел, возвращая его мысли к теме разговора. — Ты знаешь, кто это? — зачем-то спрашивает парень, скосив глаза в её сторону. — Знаю. Зак какое-то время смотрит на нее и хмыкает. Немногословная, как и всегда. В любом случае, она неплохо показала себя на B4. Подумав немного, он хвалит её и замечает еле видную тень улыбки. Выражение глаз остаётся прежним. Остаток времени они едут молча.***
Кэти Рэйчел раздражает. Совсем чуть-чуть, потому что ей самой, в общем-то, всё равно, но вот Зак очень зол и отголоски эмоций передаются девочке, заставляя её тяжело вздохнуть на очередную волну омерзительного хохота. — Чокнутая! Дай только добраться до тебя, раскрою череп! — восклицает Зак, сжимая руки в кулаки. — Ты и мне обещал, помнишь? — неожиданно спрашивает Рэйчел, смотря в его сторону. Она уже знает, что сейчас её кожа вновь покроется полосками фраз. Так всегда происходит, когда Зак начинает разговаривать с ней. Как выглядит его кожа под бинтами? Есть ли там следы её присутствия? Хоть что-то осталось на ней надолго или же?.. — Я помню, прекрати уже повторять это каждые несколько минут! Ты всё ещё выглядишь унылой. И глаза мёртвые. — Мне…улыбнуться? — Можешь попробовать, — пожимает плечами парень и складывает руки на груди. — Постараюсь сдержать рвоту в этот раз. Ей почему-то смешно. Глубоко внутри- на внешнем виде Рэйчел это никак не отражается. Засмеяться вслух у неё не получится в любом случае, но вот улыбнуться… Рэйчел смотрит на руку, видит знакомую с детства фразу, переводит взгляд на парня и качает головой. Тебя не существует. Улыбка выходит такой же слабой и безжизненной, как чувства девочки. Зак, кажется, не удивляется. Только вздыхает негромко.***
В голову Зака закрадываются смутные сомнения, когда после…инцидента с электрическим стулом на руках, ногах и шее Рэйчел появляются огромные буквы. Это кажется ему странным, но он никак не может понять, в чём же суть этой самой странности. Он не задает девочке вопросов, про себя размышляя, что соулмэйт её очень уж активен. Его родственная душа почти не проявляла себя за время жизни, так что он почти не верит в неё. И всё же…***
— Почему? Вопрос настолько неожиданный, настолько не к месту заданный, что Зак спотыкается, пытается скрыть это, злится и смотрит на Рэйчел взглядом, в котором смешаны удивление и раздражение. Он понятия не имеет, с чего это вдруг в её голову лезут подобные вопросы. И вроде бы хочется узнать, спросить, -«Какого хрена, Рэй?», — но он почему-то медлит. Промедление длится очень недолго, потому что Зак, всё же, терпением не отличается. И поэтому он спрашивает, несколько досадуя из-за того, что в голосе больше эмоций, чем нужно: — Чего? О чём ты вообще? Зак смутно догадывается, о чём говорит девочка. И надеется, что ошибается. Потому что если она снова заведёт свою пластинку о смерти, он взвоет. — Почему ты ненавидишь ложь? Однако. Не смерть, уже интересно. И в то же время… Как, бездна её раздери, можно думать о подобном, когда где-то неподалёку ехидно ржёт эта мерзкая садомазохистка?! — А почему ты думаешь о такой фигне в подобный момент? Мы вроде выбраться пытаемся, нет? — всё-таки возмущается он и выжидающе смотрит на неё. Взгляд у неё спокойный. Как и всегда. Его опять мутит, и это только от одного её вида. Бледная дохлая рыбёшка. Такие поганые глаза только у трупов и бывают. До чего же всё-таки мерзко, кто бы знал. Никакого удовольствия. Но нет, «убей меня». Сумасшедшая бледная дохлая рыбёшка. — Мне просто интересно. — Почему-почему, — он на несколько секунд задумывается, понимает, что не хочет отвечать ей и сворачивает разговор одной простой фразой. — Потому что. Её этот ответ словно бы удовлетворяет, что окончательно вводит его в заблуждение. Какого чёрта она всегда такая… такая? Слишком послушная. Раздражает. Потому ли, что он поклялся…как она там говорит? Ах, точно, Богом. Как тут забудешь, если она постоянно повторяет это. «Ты поклялся. Поклялся. Поклялся.» Какая всё-таки глупость. В голове этой девчонки творится что-то совершенно невообразимое. Ему даже представлять не хочется, что именно. И без того они находятся в полнейшем дерьме. Взять хотя бы эту неадекватную бабу, решившую пропустить через него ток. Он снова спотыкается и злится на самого себя. — Что такое? А, так Рэйчел ещё и заметила. Прекрасно. Как будто всё может стать ещё более поганым. — Да бесит, что мы до этой гадины никак не доберёмся. Девочка молчит и он этому почти что рад. Не хватало только отвечать на новые вопросы. Она, будто бы прочитав его мысли, как на зло, спрашивает этим своим спокойным голосом: — А когда доберёмся, ты убьёшь её? Зак останавливается и Рэйчел врезается в него. Он резко разворачивается, хватает её за руку и тянет на себя, при этом смотря прямо в глаза. В них мелькает удивление. Ну отлично, хоть что-то. Так, может? Нет, всё такая же дохлая рыбёшка. — Вперёд неё помереть хочешь? — Мы ещё не выбрались. Ты… — Да помню я, помню! Ещё раз повтори, вдруг кто не слышал! — восклицает парень, переводит взгляд на камеру, ждёт несколько секунд, но не слышит омерзительного смеха. Значит, Кэти либо не смотрит, либо просто не комментирует. Он вновь смотрит на Рэйчел и тяжело вздыхает. — Цирк какой-то. Ладно, пошли уже. Они идут дальше. Зак задумчив и подозрительно (даже для самого себя) тих. Смеющаяся баба молчит. Молчит и Рэйчел. Потому что рука Зака неожиданно крепко сжимает её руку, на которой появляется парочка новых тёмных строчек.***
В комнате, наполненной газом, Рэйчел ощущает невероятную близость к смерти. Её это нисколько не пугает, но тот факт, что Зак умрёт вместе с ней, заставляет её нутро болезненно сжиматься. Потому что это неправильно. Он ей родной и во что бы то не стало должен остаться жив. Движимая этой мыслью, девочка действует быстро и на удивление разумно. Некоторые знания удивляют её, действия тоже, но ей, в общем-то, всё равно. Кэти мерзко смеётся, Рэйчел не обращает на неё внимания и продолжает искать выход. Зак помогает ей по мере сил и она благодарна ему за это.***
Заку странно видеть Рэйчел такой ослабленной и беспомощной. Она еле двигается, спотыкается и почти падает. Он ловит её за руку, придерживая, и раздраженно цыкает. — Иди быстрее. — Хорошо. Ничего не меняется. После короткого разговора ему удаётся усадить её в угол, чтобы пострадавшая от газа могла наконец отдохнуть. Вырубилась она практически мгновенно. — Спящая и бледная, она ещё больше похожа на куклу, — произносит Зак, размышляя вслух. И вдруг видит тоненький хвостик надписи, внезапно появившейся из-под рукава Рэйчел. Какое-то время он молча рассматривает его, потом внимание переключается на предыдущую мысль и парень решает её закончить. — Ладно, что разговаривает хотя бы. Но это её вечное «да» и «хорошо». Скукотища. Ещё одна надпись расчерчивает ногу девочки. — Блин, почему меня так это бесит? — спрашивает Зак сам себя и не знает точно, к чему относятся эти слова. В голову его приходит невероятно безумная, ужасно тупая мысль, и парень раздражённо смотрит на Рэйчел, словно лишь она одна виновна во всех его проблемах. — Похоже, яд и на меня действует. Всякая чушь в голову лезет. Вздремну-ка лучше.***
— Это ты поклялся, — тихо говорит Рэйчел, смотря в совершенно безумные глаза Зака. К шее прикасается холодный металл. Всего пара движений и её желание осуществиться. Но ещё рано. Зак всё ещё здесь. Он всё так же находится взаперти, на грани гибели. Девочка очень хочет увидеть, как на его коже появляются слова, сказанные ею. Немного эгоистичное, какое-то собственническое желание, но она та ещё эгоистка, если вдуматься. А он так и не понял. — Я не приказываю и не умоляю. Я всего лишь спрашиваю-сможешь ли ты? Зак смотрит на неё нечитаемым, тяжёлым взглядом. И вдруг спрашивает тихим, очень серьёзным голосом, какого она у него раньше и не слышала: — Ты что, совсем дура? Девочка не отводит от него взгляда и чувствует зуд. Где-то появилась новая надпись. Никогда не знаешь точно. Судя по изменившемуся выражению лица парня, на видном месте. Он молча смотрит несколько секунд и продолжает каким-то подрагивающим голосом: — Мне сейчас глубоко плевать, насколько уныла твоя рожа, я еле сдерживаюсь, чтобы не прибить тебя. Пока я могу терпеть, этого не случится, — Зак вновь замолкает и всматривается в её лицо. — Но…я ненавижу ложь. Понимаешь, о чём я? — Угу. — Умница. Тогда, прошу… — он вздыхает, слова словно бы даются ему с трудом. — Не дай мне убить тебя прямо сейчас. Рэйчел буквально чувствует, как эти слова впечатываются в кожу, они наверняка станут одними из долговременных, потому что когда ещё Зак просил её о чём-то? Когда говорил таким странным, понимающим голосом? Она кивает в ответ.***
— Стреляй уже. Перед глазами Зака всё плывет и мерцает. Он практически ничего не видит, даже силуэт Рэйчел расплывается. Это так странно. Так безумно. Он ощущает себя поехавшим, совершенно помешавшимся, и не сказать, что его это расстраивает. Просто Рэйчел очень уж не к месту подвернулась под руку. Лучше бы, конечно, раскроить пополам эту хохочущую бабу, из-за которой всё и произошло, но он не может. И поэтому вынужден стоять перед Рэй, едва ли не касаясь грудью дула пистолета. Убить её сейчас…нет, не вовремя, ужасно не вовремя. Лучше уж умереть. И это, на самом-то деле, не страшно. Куда страшнее буквы, покрывшие почти всё тело девочки. Их так много. Непонятные, чужеродные. Ему почти жаль, что он не умеет читать. А Рэйчел всё так же молча держит пистолет поднятым и спокойно смотрит на него. Без страха. Без эмоций. Как и всегда. — Даже если ты не выстрелишь, я не могу терпеть больше. И это правда. Тело подрагивает от сдерживаемого желания, пятна перед глазами становятся всё больше и ярче. Словно обкололся…но, минуточку, он действительно обкололся. В таком случае, ничего удивительного. — Я не буду стрелять. Кожу жжёт. Опять эти мерзкие фантомные боли. Они тоже не вовремя. — Ясно. Я вынужден это сделать! Это звучит как-то жалко. Заку и самому не нравятся произнесенные им слова, но других вариантов попросту нет. Оправдание. Самое настоящее. Может ли он сказать что-то ещё? — Прости. Прости, что тебе приходится убивать такую неинтересную куклу. Зак смотрит на лицо Рэйчел, в котором и впрямь видна тень раскаяния. На большее она, видимо, попросту не способна. Ужасно. И ведь не станет она реагировать, как бы он не просил. Может ли он попросить? — Да уж. Отвратительное ощущение! — говорит парень и чувствует самое настоящее отвращение, но оно направлено не на девочку, покорно застывшую напротив, а на омерзительную женщину, наблюдающую за ними. Всё из-за неё. Добраться бы. Он морщится и вздыхает негромко. — Я же сказал- стреляй. С такого расстояния не промахнёшься. — Не буду. «Почему? Какого чёрта, Рэй?» — проносится в голове Зака и он внезапно заливается немного истеричным смехом, осознавая всю глупость ситуации: — Аха-ха-ха-ха! Да что ты несёшь? В таком положении… А, ну да, тебе и сейчас только бы умереть… — Да, но…не поэтому. Зак напрягся. Догадки, мучившие его на протяжении всего их маленького путешествия, внезапно восстали из пепла. Что она скажет? Подтвердит ли? — Я не выстрелю, потому что не хочу этого. Если ты меня убьёшь-ничего страшного. Но эта женщина…я не хочу поступать так, как она желает. Ведь ни я, ни ты, мы не инструменты. К тому же… — девочка на несколько секунд замолкает и смотрит на него каким-то очень тяжёлым, взрослым взглядом, пропитанным незнакомым для него чувством. Что это такое? — К тому же, я не хочу убивать своего соулмэйта. Отравленное наркотиком сознание Зака отзывается не сразу. Он даже не понимает, когда начал смеяться. Громко, безудержно, совершенно безумно. Кожу под бинтами хочется расчесать до крови, содрать к чёртовой матери и никогда больше не вспоминать об этом. Защищаясь от этой неожиданной информации, он восклицает, с трудом давя смех: — Ха-ха-ха-ха! Вот только не надо сейчас всякую ерунду молоть! — желание убивать в нём становится всё сильнее, Зак крепко сжимает косу в руках. — Всё, не могу больше! Давай, хотя бы засмейся! Рэйчел вновь молчит. Губы её чуть изгибаются в слабой улыбке. Парень смотрит на практически не изменившееся выражение лица, на котором проступают новые буквы, и хочет выть от злобы и безысходности. Может ли он убить её сейчас? — Ты безнадежна. Глаза, как у дохлой рыбы, — негромко говорит Зак, чувствуя приближение чего-то, похожего на нервный срыв. Итогом этого срыва станет убийство, вне всяких сомнений. Он всё так же не разрывает зрительный контакт и вдруг меняется в лице. — Знаешь, если бы этот смех был настоящим, было бы замечательно. И это почти признание. Зак сейчас на большее попросту не способен. Ему хочется сказать больше. Ведь если она права, если он сам прав, то они родственные души. Может ли он принять это? Решение приходит спонтанно. Идея, которую можно было бы назвать гениальной, не будь её обладатель таким непроходимым кретином. Он сам знает- это не новость. И всё же, идея хороша. — Ни у кого нет выражения лица лучше моего, когда я представляю, как убиваю тебя! — Зак отшатывается в сторону, поднимает косу и смотрит на ошарашенную девочку безумными глазами. Ему это даже нравится. Лучше так, чем плясать под дудку Кэти. Лучше умереть, чем нарушить клятву, данную собственному соулмэйту. — Сам себя… пора завязывать с этим! Острая боль разрывает его на части. Где-то вдалеке слышится испуганный крик Рэйчел.***
— Быстро же ты… — негромко говорит Рэйчел, рассматривая лужу крови.А потом поднимает голову и смотрит на сидящего в этой самой луже Зака. На лице его почти счастливая улыбка, кажется, он вот-вот начнёт смеяться, глаза горят. Только рука, прикрывающая рану на животе, выбивается из общей картины счастливого маньяка-убийцы. — Зак… — Ага, — он усмехается и переводит на неё взгляд. — Как ты? — Живот болит, естественно. — А в тот момент ты…с радостью вспорол себе живот? — Чего-о? Не ставь меня в один ряд с этой садомазохисткой! Я просто подумал, что лучше умереть так, чем убить такую скучную тебя и быть убитым этой надзирательницей, — несколько секунд Зак молчит, хмурясь, а потом вновь радостно смотрит на неё. — Видела её рожу? — Угу. — Шедевр, ха-ха-ха-ха-ха! Да и ты молодец! Вовремя собралась! Рэйчел чувствует зуд. Вечные или часовые? Насколько сильно он ей признателен? И…как он, всё-таки, отреагирует, когда поймёт правду? Она прямо сказала об их связи. Понял ли? — Правда? — Живот, конечно, побаливает, но это ничего! Ладно, идём. — Может, отдохнёшь ещё? — А? Да это же просто царапина. — Ладно, но не перенапрягайся. — Пф-ф, отвали, о себе лучше… — Зак внезапно замолкает и смотрит на девочку с подозрением. Она почти чувствует, как в его голове крутятся невидимые шестерёнки. — Ты же знаешь, что я ненавижу лжецов, верно? — Знаю. — Ты сказала правду? — Да. Рэйчел сразу же понимает, о чём он говорит. Парень шевелит плечом, непонятно смотрит на неё и вздыхает. — Как ты поняла, читать я не умею. То, что на мне — тоже, — Зак снова замолкает. Неловкая пауза длится около минуты. — Что там? Что написано? — Я не знаю. Нужно посмотреть. — Нет! Девочка удивлённо смотрит на отшатнувшегося Зака. Он хмурится, качает головой и поворачивается к трупу Кэти. На губах его вновь появляется улыбка. — Ладно, потом разберёмся. Пора выбираться из этой дыры. А то эта мерзость скоро вонять начнёт. Вперёд! — Если устанешь… — Не вздумай опекать меня, — резко предупреждает Зак и смотрит на неё необычайно серьёзным взглядом. — Пошли. Я по горло сыт этим этажом. Рэйчел с ним полностью согласна. Слишком много всего произошло на B3. Слишком многое было сказано. И ещё больше-не было. Знаешь, если бы этот смех был настоящим, было бы замечательно. Она не может перестать смотреть на эту надпись, впечатавшуюся в кожу почти намертво. И отпустить руку Зака, которая снова сжимает её руку- тоже не может. Потому что не хочет. Он, вот уж удивительно, не хочет тоже. И не собирается отпускать её тёплую ладонь до самого конца. Ведь если кто и убьёт его соулмэйта- так это он сам.