Sexual Revolution 2.0

Орихиме чистила яблоки, сидя в кабинете Уноханы. Она её ждала уже давно, вот и решила порезать фрукты. Её терзали странные чувства, о которых она хотела бы поделиться. Только с Уноханой, конечно же. Утром и днём от неё ни на шаг не отходил Кьёраку Шюнсуй. Мужчина с ней откровенно флиртовал, делал ей комплименты, помогал даже отчёты составить! И в конце, прежде чем уйти восвояси… — Божечки! — тихо простонала Орихиме, закрывая лицо руками. Перед тем как уйти, Кьёраку позволил себе такое, отчего сердце девушки билось как сумасшедшее. Он её поцеловал! Да так страстно, что ему даже пришлось её поддерживать — ножки у несчастной подкосились от нахлынувших чувств. Он подсадил её на стол собственно Уноханы, затем, пока Орихиме была в состоянии нестояния от поцелуя, раздвинул коленом её ноги и самым жарким образом прижался к ней. Да так, что Орихиме очень чётко прочувствовала, как сильно мужчина её хотел. Что было интересно, и что как раз не давало покоя бедной девушке — ей было нисколечко не неприятно! Сколько она себя помнила, такие обжимания-зажимания вызывали всегда в ней отвращение ко всем мужчинам. Она только Ичиго, Урю и Чада не боялась в этом плане. Более того, когда она была окружена Урю и Ичиго, когда они спускались с крыши Лас-Ночес, много лет назад, ей это даже понравилось. Даже не взирая на только что пережитый кошмар в битве против Улькиорры. Вспоминая это, Орихиме бросило в жар пуще прежнего — она была бы не прочь почувствовать два крепких мужских тела рядом. Максимально рядом. Один бы прижимался сзади к ней, другой спереди. Их бедра плотно бы соприкасались, она бы ощущала их желание… — Что случилось, дорогая? — Ах?! Орихиме чуть со стула не упала. От неожиданности и стыда, одновременно — вернулась Унохана и как раз застукала девушку, витающую в облаках. Причём, судя по цвету лица, явно фантазирующую не о пони и запечённых яблоках в карамели. — Н-ничего, капитан Унохана, — затараторила краснеющая до предельно допустимой нормы Орихиме. Рецу ей, конечно же, не поверила. — Ре-цу, — нежным голосом поправила её Унохана. — Когда никого нет, когда никто тебя не смутит неловким или неуместным замечанием, зови меня Рецу. Голос Уноханы тёк, словно тёплая патока, оседая сладким послевкусием на языке. Последующий поцелуй будто бы подтверждал ощущения — губы были сладкими, как если бы они вдвоём смаковали один персик. Как делали накануне вечером — Унохана кормила без помощи рук маленькими кусочками очищенного спелого персика Орихиме. Поцелуи те были сладки как никогда… — Рецу… — протянула с придыханием Орихиме, когда поцелуй прервался. Унохана творила чудеса с ней — всё волнение испарялось как туман поутру. Но тут в мысль снова вторгся не прошенный гость. Он носил шляпу и розовое женское кимоно, накинутое на плечи. Он целовал её с ещё большим жаром, чем Унохана, но с такой же чувственностью, совсем без мужской сексуальной агрессии, чем как раз и взбудоражил её ум и тело. Орихиме вновь стала краснеть. — Что такое, детка? — поглаживая щёку, вопрошала Рецу. Орихиме сглотнула. Облизала губы. Приоткрыла рот. И спросила, изо всех сил стараясь сдерживать дрожь в голосе, но тщетно: — Буду ли я предательницей, если поцелуюсь с другим? Рецу удивлённо посмотрела прямо в её глаза. Гладить щёку перестала. Выпрямилась и отошла на пару шагов. И стала расхаживать по кабинету. Орихиме ожидала приговора со слезами на глазах. Когда Рецу приняла решение, она наконец заметила, в каком смятении была её юная любовница. И поспешила её успокоить. — Милая моя, солнце моё, ну не стоит, не стоит, — приговаривала она, заключив лицо Орихиме в свои ладони. Она стала осыпать лицо её поцелуями и в конце концов вновь остановилась на губах. — Бакудо… — зашептала Унохана. И Орихиме услышала уже знакомый звук запирания двери в кабинет на одну из самых надёжных кидо-печатей. Кровь сразу побежала быстрее по венам, сердце застучало, а сладостное томление закрутилось внизу живота — раз Рецу закрылась ото всех, значит, она хочет заняться любовью с ней. Прямо сейчас. За дверью внутри кабинета находилась небольшая комнатка отдыха. Где с некоторых пор вместо больничной кушетки стояла кровать. Тоже небольшая, чуть больше, чем одноместная. Но особенная — её выбрала сама Орихиме. Мягкая, но упругая. Твёрдая, но не жёсткая. И как раз они вдвоём на ней помещались. Унохана ласкала ртом и пальцами Орихиме. Одежда её уже лежала на низком стульчике рядом. Хотя сама Рецу не спешила раздеваться. Она не собиралась, судя по всему, наслаждаться вместе с Орихиме. Она лишь успокаивала своими касаниями. Её язык творил чудеса. Впрочем, как и всегда. Когда пальцами Рецу довела Орихиме до разрядки, то быстро привела ту в порядок и прикрыла покрывалом. Сама она легла рядом, обнимая девушку. — Теперь ты успокоилась? — мягко спросила Рецу. Орихиме кивнула. — А сейчас я расскажу, что со мной произошло сегодня. Потом тоже сделаешь и ты. Договорились? — снова Орихиме лишь кивнула в ответ. — Значит, вот что было… Унохана немало удивила Орихиме рассказом о том, как сегодня её обхаживал сам Укитаке Джуширо. Его галантность, приветливость и замечательное отношение не знали границ. Под конец проведённого вместе времени Укитаке даже осмелился на поцелуй. После которого он предложил ей присоединиться к нему и Кьёраку, чтобы образовать официальную, полную «семейную единицу». Такую единицу могли основать как двое, так и трое. Даже четверо и пятеро — никаких границ не было, спасибо новым законам. Если кто-то был доволен жизнью с одним партнёром, тот смело мог жить так. И не имело значения — был ли партнёр другого пола или нет. Возможность или невозможность зачать ребёнка внутри такой «семейной единицы» официально больше не должна была подвергаться порицанию, как было раньше из-за укоренившихся вековых традиций — если семья могла завести ребёнка (хотя в условиях Общества Душ и без того было непросто), то было замечательно, а если нет — ничего страшного. И никто не должен был давить на такие семейные пары или союзы (если в единице было от трёх и более партнёров). Давление в любую сторону законом жёстко каралось. Джуширо признался Рецу, что он не чувствовал себя полноценным, будучи одним с Кьёраку. Ему всегда импонировала как внешность, так и многие другие качества старинной подруги, которая пережила вместе с ним и учителем добрую тысячу лет. И поэтому он осмелился предложить ей семейный союз, вместе с Шюнсуем. Конечно, решение за Рецу. И конечно, если у неё уже был партнёр на примете, то его или её он с Кьёраку тоже бы с радостью принял. Орихиме слушала Унохану с нескрываемым удивлением и когда та закончила, пересказала вкратце почти ту же историю, в которой разве что фигурировал не Укитаке, а Кьёраку. — Значит, он тебя поцеловал. — Угу. — И тебе понравилось. — Точно-точно. — Я не злюсь и не ревную. Орихиме немало удивилась такому ответу Уноханы, но конечно была рада, что возлюбленная не возражала. К тому же она больше могла не терзать себя угрызениями совести, ведь всё встало на свои места — она явно испытывала чувства не только к Унохане, но и к Кьёраку. Значит, вспышка страсти, промелькнувшая между ними не была предательством. На счёт капитана Укитаке Орихиме пока не могла дать однозначного ответа — нравился ли он ей точно или нет. Скорее, было ли это «больше, чем друг», потому как к нему симпатию Орихиме конечно же испытывала. К нему вообще мало кто чувствовал неприязнь, настолько он был хорошим, располагал к себе… А посему маленькие росточки сомнений всё же были. — Мы можем встречаться с кем угодно. Вступать в традиционный брак или современную «семейную единицу» вовсе не обязательно. — Понятно, — ответила Орихиме, хотя по её взгляду можно было понять, что она не совсем поняла, к чему вела Рецу. — Именно поэтому предлагаю попробовать сначала. — Попробовать? — даже если Орихиме и не осознала сразу смысл предложенного, интуитивно она всё-таки решила покраснеть наперёд. Чем конечно же позабавила Рецу. Но та не сказала ей об этом. Лишь улыбнулась и протянула руку вниз, к развилке округлых бёдер рыжей красавицы. — Будет ли тебе хотя бы с одним из них так же хорошо, как и со мной? — вопрошая, разъясняла свою идею Рецу, мягко поглаживая нежную плоть, уже увлажнённую естественной смазкой. — Окажется ли лучше с ними, — на этом она мазнула пальцем по её клитору, отчего Орихиме ахнула тихо, — или всё-таки со мной? — на этом моменте длинные пальцы проникли внутрь разгорячившегося лона. Инстинктивно, Орихиме поддалась бёдрами навстречу, желая получить больше, глубже и быстрее. — А как же ты? — тяжело дыша, спросила Орихиме. — Я не стану тебя отговаривать, но конечно сама тоже попробую. Хотя бы-ы, — протянула с наигранной задумчивостью Рецу, — пожалуй, хотя бы с одним из них попробую точно. Не стану же я сидеть спокойно и просто наблюдать. Вдруг моей ненаглядной что-то не понравится и придётся этим самоуверенным мужчинам наглядно растолковывать, как и что надо и можно делать, а что не стоит. — Х-хорошая и… идея… — Орихиме задышала ещё тяжелее. — Вот только… Хана… пожалуйста! Она раскраснелась и только когда неожиданно притянула Рецу к себе для поцелуя, к слову, весьма требовательного и страстного, сама (!), Рецу осознала, что ласкать лоно Орихиме она так и не прекратила, и даже стала двигать пальцами интенсивнее. Мысленно улыбнувшись с удовлетворением тому, как ловко и быстро она умела доводить до пика свою любовницу, Унохана довела начатое до конца. Заодно отметила про себя, что «Хана» из уст Орихиме звучало просто восхитительно, хоть и крайне непривычно — так её ещё никто не звал. Она сразу решила, что такое должно остаться только между ними. Потому что это нечто слишком особенное и интимное. Даже если им обоим понравится заниматься любовью (и не только) с Шюнсуем и Джуширо, между ними, девочками, всё равно должно было остаться нечто сокровенное. Только между ними. Печалило, пусть и с натяжкой, Рецу только одно — как бы она не назвала Орихиме, по-особенному звучать оно наверняка не будет: Орихиме её и так много кто называл, с суффиксами и без, по фамилии подавно большинство зовёт, а сокращённо Химе — принцесса — тоже у некоторых звучало. Тот же Киске или Кьёраку нет-нет, да называли её Орихиме «Химе-чан». Но конечно впереди всех шла Рангику — она самой первой стала так звать Орихиме. И делала это раздражающе часто. Эти мысли внезапно оказались очень волнующими и важными для Уноханы. Она обняла Орихиме и спросила: — Мне понравилось, как ты меня назвала. Когда мы остаёмся вдвоём, в одной постели, зови меня только так. Хорошо? Вместо ответа Орихиме угукнула, уткнувшись в пышные груди своей любовницы и наставницы носом. — Только вот как мне тебя называть, чтобы звучало так же особенно? — Как хочешь, — Орихиме на минуту приподнялась на локте. — Как бы ты меня не называла, каждый раз будет особенным. — Она улыбнулась. — Это же ты.