Камилла

История первой любви

      Университет. Новые впечатления и ощущения. Новая жизнь, новые надежды. Келли блестяще закончила старшую школу и была уверена в том, что ее жизнь в Новом Орлеане сложится удачно и не никогда не могла предположить, что все будет далеко не так просто, как казалось. Банальная история, когда ученица влюбляется в учителя, оказалась не только грустной, а трагичной. Превратив милую, обаятельную, доверчивую, глядящую на мир широко открытыми глазами девушку в замкнутую, жесткую и умеющую великолепно скрывать чувства и подавлять эмоции женщину.       Среди дополнительных семинаров Келли выбрала психологию, девушке казалось, что это даст ей возможность научиться лучше разбираться в людях. Читая списки студентов, с кем ей придется заниматься, Келли обратила внимание на то, что среди ее будущих одно группников не было ни одного юноши.       Тайна раскрылась на первом занятии. Все дело было в профессоре, таких мужчин Келли не встречала. Высокий с великолепной фигурой, он был красив, как бог. Каштановые слегка вьющиеся волосы, мягкие карие глаза, чувственный рот и бездна обаяния, умение себя преподнести показать с наилучшей стороны. Девушка не заметила, как влюбилась, чувство, охватившее ее, заставляло учить предмет как можно тщательней, она старалась быть первой ученицей, показать себя с наилучшей стороны. Идя на занятия, Келли одевалась, как на свидание, с замиранием сердца смотрела на профессора и взгляд ее прозрачных зеленых глаз, не остался незамеченным.       Миниатюрная блондинка, влюблено наблюдающая за ним, привлекла внимание мужчины. Психолог и игрок, умеющий отлично разбираться в людях и блефовать с легкостью вскружил голову девушке. Не прошло и пары месяцев, как Келли стала его любовницей, отдавая ему всю себя без остатка. Влюбленность превратилась в изматывающую, ранящую приносящую боль любовь. Александр, этот обаятельный мерзавец, стал необходим Келли, как воздух. Она не могла без него жить, дышать, готова была пойти за ним куда угодно, сделать все, чтобы он не попросил. Любя его беззаветно всей душой, она не видела его недостатков, не понимала, что он ее просто использует, как и других девушек с ее курса.       Когда Келли поняла, что беременна она обрадовалась, ребенок это же такое чудо, а тем более если ждешь его от любимого всегда бывает желанным. Одного она боялась, что вдруг Александр не обрадуется такому известию, но ее страхи были напрасными.       — Кел, куколка моя, это же прекрасно,— Алек нежно обнимал и целовал девушку,— раз ты у нас будущая мама, тебе придется бросить университет.       — Но, я хочу учиться,— Келли умоляюще смотрела на любимого.       — На время, детка, пока не родится малыш,— мужская рука гладила шелковистые волосы девушки, а та таяла от прикосновений.       — Хорошо, но мы поженимся?— робко и с надеждой просила Келли.       — Конечно, лапа. Сегодня же ты уйдешь из кампуса. Я не хотел тебе говорить, думал сделать сюрприз. У нас скоро будет свой дом. Я снял миленькую квартирку, где мы будем жить. А свадьбу сыграем позже.       Для Алека все складывалось, как нельзя лучше. Маленькая дурочка, влюбленная в него, как кошка верила, каждому слову и манипулировать ей было очень просто. Квартира действительно была очень милой. В ней даже была приготовлена будущая детская. Только жила Келли одна, ее любимый все реже и реже навещал ее. Оправдываясь тем, что ей нужен покой и отдых, чтобы их ребенок был здоровым. Девушка жила надеждой на счастливое будущее, разглядывая обручальное колечко, подаренное Александром в день их помолвки.       Время летело незаметно, животик Келли рос и округлялся, не делая ее безобразной. Даже на восьмом месяце она не потеряла своего изящества, а тугое пузико лишь придавало ей женственности. Все эти месяцы девушка прожила затворницей, лишь иногда выходила с супермаркет или погулять, беременность она переносила легко, но почему то чем ближе был день родов, тем страшнее ей становилось.       Последнее время Алек жил с ней, он не хотел пропустить главный момент, не хотел лишнего шума, чтобы случись что-то непредвиденное, и Келли вдруг оказалась в госпитале, а не в клинике у его друга, где все было готово, для проведения аферы, задуманной двумя беспринципными, любящими себя и деньги подлецами.       Схватки начались рано утром. Александр был очень добрым и ласковым, всю дорогу успокаивал и веселил Келли, рассказывая каким будет их малыш, как начнет ходить, говорить, как пойдет в школу. В клинике сдал ее на руки Мартину и медсестре, которая, как Келли Алеку, была предана Мартину, и со спокойной совестью уехал развлекаться. До завтрашнего дня он был свободен.       Роды были тяжелыми и мучительными, ребенок оказался крупным и шел трудно. Схватки вымотали Келли до предела, сначала она молча терпела боль, до крови прикусив губу, но через несколько часов силы оставили ее и при наступлении боли, она кричала, молила, звала своего любимого. Когда после десяти часов мучений она услышала крик ребенка, Келли испытала только облегчение, больше ни на что не хватало сил. Через несколько минут ей показали девочку. Малышка нахмурилась и заплакала. Келли не смогла бы описать то, что она ощутила, восторг, радость восхищение — эта кроха ее дочь, она будет любить ее всей душой всегда, всегда. Ребенка положили в кроватку, а Келли, вымотанная до предела, уснула.       На следующий день девушка первый раз кормила свою дочку. Маленький ротик жадно схватил сосок, еле слышное чмоканье для Келли было лучше любой музыки. Ни разу до этого Келли не чувствовала себя такой счастливой. Неожиданно в палату заглянул Мартин, он был злой и встревоженный, сестра дала ребенка для кормления без его распоряжения. Келли вообще не должна была видеть дочь, но тяжелые роды отвлекли врача и сестру и они забыли об уговоре. Сразу после появления на свет новорожденную должны были унести от Келли и сказать, что ребенок родился мертвым. И Алек и Мартин не считали себя зверями, и хотели по своему облегчить участь Келли. Но произошла ошибка, и врач понимал, что теперь известие о мнимой смерти причинит роженице во стократ больше боли. После кормления врач унес малышку из палаты.       — Куда вы ее забрали,— Келли встревожено спросила медсестру.       — Не волнуйтесь,— сестра была другая и ничего не знала о сговоре,— ее осмотрят врачи и через часик вам вернул вашу кроху.       — Правда, но мне жаль с ней расставаться даже на час,— Келли немного успокоилась.       — Подождите,— молоденькая медсестра улыбнулась,— она вас еще изведет криком. Вы как назовете дочку.       — Камилла,— легкая улыбка скользнула по губам девушки,— ее папа говорит, что наши имена мягкие и нежные и звучат похоже Келли и Камилла.       Прошел час, второй Келли задремала, проснулась, а ребенка все не возвращали. Дверь в палату открылась, и вошел Мартин с опущенной головой. Сердце Келли остановилось, она поняла, что произошло что-то нехорошее.       — Что, где моя дочь,— девушка чувствовала, как деревенеет тело, страх ледяной струйкой затекает в душу,— что! Врач, не поднимая головы, промямлил       — Ну, знаете ли, так иногда случается, никто не знает почему,— и видимо решив больше не разыгрывать огорченного, достаточно равнодушно сказал,— ваша дочь умерла, и больше ничего не объясняя, вышел вон.       В этот миг для Келли начался новый отсчет времени. Сначала ей показалось, что она умерла, затем когда к ней вернулась способность думать и рассуждать, она начала требовать, чтобы ей вернули ребенка, она не верила в смерть, такой здоровой девочки, не могло так случиться, что вот она только что держала ее на руках, а сейчас она мертва.       Затем у Келли началась истерика, она плакала, кричала, умоляла, просила показать ей Камиллу, звала Александра, пыталась куда-то бежать, пришлось ей сделать успокаивающий укол, который позволил ей погрузиться в сон. На следующее утро Келли выписали из клиники, попросту выпихнули на улицу, больную, все еще не пришедшую в себя ни физически, ни душевно. От красивой, полной жизни девушки осталась одна тень, в больнице она оставила большую часть своей души. Келли больная от пережитого стресса, в тот момент больше всего хотела увидеть Александра, хотела, что бы он ее успокоил пожалел, он был единственным кого она любила с не меньшей силой, чем свою потерянную дочь. Господь словно услышал ее молитвы и на пороге клиники, Келли столкнулась с Алеком, тот приехал к Мартину рассказать, об удачно завершенном деле и совсем не рассчитывал встретить Келли.       — Алек! – она бросилась к мужчине на шею, но тот брезгливо отцепил ее руки от себя       — Отстань, ты мне смертельно надоела,— грубые резкие слова, сорвались с чувственных губ.       — Но, Алек,— Келли, едва держащаяся на ногах, замерла в недоумении, ее глаза наполнились слезами,— что случилось любимый? Александр поморщился и небрежно, лениво, цедя слова через зубы, заговорил:       — Не лезь ко мне, понимаешь, ты маленькая шлюшка, выполнила свою роль и вали подальше, видеть тебя не желаю,— грубые безжалостные слова, заставляли девушку пригибаться к земле, она почти теряла сознание от обиды. Алек хотел обойти Келли, чтобы пройти в клинику, но девушка, собрав последние силы, схватила его за руку.       — Я тебя люблю, — слезы покатились из ее глаз,— я не могу без тебя жить, Алек, мне плохо, наша дочь умерла,— Келли плакала, с силой вцепившись в рубашку Александра.       — Умерла и умерла, забот меньше,— он дернулся,— отцепись зануда, как ты меня достала, не нужен мне этот ребенок, и видишь, как все славно произошло.— Наглая ухмылка искажала его порочное, красивое лицо.— Не ты, не твой выродок меня не волнуют. Катись подальше от меня, а не отстанешь, заявлю в полицию и получишь по полной за преследование.       Келли отпустила Александра, а тот, чтобы она не мешала ему пройти толкнул девушку, она была слишком слаба после родов, измучена, и не удержавшись на ногах чуть не упала, сев на пороге. Она проводила, туманным от слез взглядом человека, которого любила, он бросил ее оставил одну растерянную, почти лишившуюся сознания от пережитой потери, больную, перешагнул через ее чувства, растоптал ее любовь. Келли смотрела в одну точку, нет дочери, нет любимого, зачем жить. Сколько времени она просидела на порогах, неизвестно. К ней подошел охранник клиники, поднял на ноги и повел прочь, девушка не сопротивлялась, она послушно вышла на дорогу и побрела по инерции, не понимая, куда и зачем она идет. Ей было все равно, жизнь была кончена.       Небо нахмурилось, пошел удивительно холодный для Нового Орлеана дождь, Келли промокла до нитки, только она ничего не замечала и не чувствовала, бездумно шла по улицам, до тех пор пока от усталости в каком то парке не легла на скамейке. Она уже ничего не соображала, замерзшая до костей, мокрая, девушка впала в бредовое состояние, когда ее заметили копы и вызвали скорую. У Келли не было ни денег, ни документов. Она была не в состоянии разговаривать, когда ее привезли в муниципальную больницу, девушка была без сознания, лишь изредка поднимала веки, глядя на окружающих ничего невидящими стеклянными глазами.        Хождение под ледяным дождем сделало свое дело, она очень сильно простудилась, плюс осложнения после тяжелых родов. Высокая температура держалась уже несколько дней, не помогали никакие антибиотики, пока, кто-то из врачей заступивших на дежурство, не отправил ее в гинекологию, там только ахнули, ее состояние было критическим, но своевременное вмешательство и проведенная операция сделали свое дело, Келли стала поправляться. Физически она чувствовала себя не плохо, только этого было мало, чтобы жить дальше. Девушка стала похожа на марионетку, куклу, которую дергают за веревочки. Скажут ешь, она ест. Скажут пей — пьет. Иди погуляй в больничном парке – идет. Но если о ней забывают, может просидеть целый день у окна, глядя в никуда, или пролежать на больничной койке не вставая.       Сколько раз Келли читала романы и переживала за героинь, но разве она могла представить, что сама окажется в такой же ситуации, как выдуманные персонажи. И все то, что заставляло ее плакать над книгами станет ее жизнью. От Келли осталась одна оболочка, длинные светлые и мягкие, как шелк волосы потускнели, зеленые, кажущиеся огромными, на бледном лице глаза потеряли блеск, лишь губы с которых некогда не сходила улыбка, ничуть не изменились, только теперь для них стала более привычной гримаса боли. Вот только там где была душа осталась пустота, абсолютная и ледяная. Что чувствовала девушка? Ничего. Чувства умерли. Полное равнодушие к себе, к окружающим, к жизни, к будущему.       Келли провела в больнице больше двух месяцев, совершенно не ощутив прошедшего времени. День переходил в ночь и наоборот, неделя шла за неделей сменялись соседи по палате, менялись врачи и медсестры, ничто не задевало ее, но у всего бывает начало и конец.       Наступил день, когда надо было уходить из больницы. Ей больше не могли здесь помочь, медики сделали все возможное, чтобы вернуть девушку к жизни, ее физические состояние было стабильным, ну а вылечить душу ей не мог никто. Разве, что его величество время.       Проведя в клинике столько дней Келли, осталась загадкой для персонала, она назвалась вымышленным именем, отсутствие документов объяснила, придумав историю о нападении и ограблении. Девушка вообще говорила очень мало, только тогда, когда ее о чем то спрашивали, но в этом случае чаще всего ответом было молчание. Муниципальная клиника для бедных, вечно переполненная больными, измотанные врачи и медсестры, с трудом успевающие осмотреть и помочь пациентам была похожа на муравейник. И Келли повезло, о ней забыли, и ее пребывание в больнице прошло без осложнений. Никто не стал выяснять ее личность, куда делся ребенок, поверив ее словам и не привлекая полицию.       Перед выпиской к Келли зашел врач, он хотел просто поговорить с ней о ее здоровье, ее будущем. Молодой мужчина в белом халате стоял напротив девушки, сидящей на кровати, у него не получалось начать беседу, которая по его мнению была бы очень неприятной для пациентки.       — Эмили, — это было вымышленное имя Келли,— я должен сообщить тебе очень нехорошую новость,— доктор смотрел на девушку с сочувствием и жалостью, словно она была смертельно больна. Келли случайно поймала этот взгляд и впервые за последнее время у нее внутри, что—то дрогнуло, она вдруг ощутила злость. Девушка выпрямила спину, и сердито прищурив глаза, уставилась на врача.       — И что это за новость,— говорила Келли равнодушно, но в ее глазах мелькнула заинтересованность.       — Увы, — мужчина помялся, пытаясь подобрать слова,— Эмили у тебя никогда не будет детей— это последствия твоей простуды, и осложнений после родов.— Врач развел руки,— ты такая молодая и…       Келли не дала ему договорить, злость и ненависть неожиданно захлестнули ее, и слова, что слетали с губ девушки, были резкими и грубыми:             — Теперь, вы считаете меня неполноценной, уродкой! Я так понимаю? Раз я женщина, то должна потакать прихоти мужчины, ублажать его, подчиняться ему и рожать детей, чем больше, тем лучше? Быть такой клушей в окружении кучи сопливых ребятишек. – Келли медленно встала с кровати, откинула волосы с лица и бросила дерзкий взгляд на врача.— Обойдусь! Я докажу, что женщина это не только машина для продолжения рода. Ясно!       Злость, сменившая апатию и равнодушие, надолго поселилась в душе Келли. И лишь благодаря этой злости и дерзости, она сумела выкарабкаться из депрессии, изменить свое я. Желание доказать, что она не такая, как все, заставило жить, учиться и надеяться на будущее. И почти всю свою последующую жизнь она прожила, доказывая, что женщина может быть сильнее, умнее, образованнее представителей сильного пола. Ненависть по отношению к одному их них, она перенесла на весь мужской род, постоянно доказывая свое превосходство.       Но женская природа требует свое, боль и отчаяние проходят, неприятности забываются, так и Келли постепенно, потихоньку пересматривала свое отношение к сильному полу. Но рана, нанесенная в юности, оказалась слишком глубокой и страх, что все может повториться и снова будет больно, отчаянно больно постоянно преследовал ее. Келли боялась полюбить, раскрыть душу, а тем более довериться, невольно ожидая повторения. Принимая внимание от мужчин, старалась сдерживать себя и чаще всего расставалась с очередным поклонником, лишь начинала испытывать к нему даже легкую привязанность. Она могла пересчитать по пальцам тех, кто все таки сумел затронуть ее душу, и как не печально, но факт оставался фактом все эти романы кончались неудачно. Но как часто исполняются наши желания? Очень редко. И как Келли не старалась, как не пряталась за такое светлое и чистое чувство, как дружба, но ее все глубже затягивало в омут любви. Она не хотела, она боялась, но все же порой даже не осознанно, по очень малыми дозами открывалась, разрешая коснуться ее души. Пряталась, убегала, пыталась вышибать клин клином, возобновила отношения с давним любовником, и ей казалось, что все получилось. Только от себя не убежишь, не спрячешься.