Мозаика

К счастью организм у Тани был крепким, а среагировал Сармат быстро, так что уже через час в больнице Татьяна пришла в себя и смогла дать показания. То есть, конечно, просто поговорить, показания будут позже и другому ведомству. Пока ситуация выглядела весьма неоднозначно, будто две подруги что-то не поделили. Только яд уже забрали на анализ в лабораторию и Сармат догадывался, какой будет результат. Сидеть Татьяна не могла, лежала, и на фоне сероватых больничных простыней выглядела крайне бледно, в душе Сармата даже шевельнулась жалость. Но не больше. Невесть каким женским чутьем Таня это почувствовала и потому просто отвечала на вопросы. Коротко и без лишних сантиментов.  — Вероника часто расспрашивала о твоей работе, так, будто между делом. Вроде как нравится ей один офицер из ваших, некто Шумов, но боится. Работа сложная, к такому не привыкнешь.  — И ты отвечала?  — Хотелось с кем-то поговорить. Она ведь не могла быть случайным человеком, сама из ФСБ. Сегодня вот заглянула на чай на работу, я отвлеклась, просто рассеянная сегодня и ложку на столе забыла. А у нее блистер из сумочки выпал, вроде какие-то таблетки. Тоже не напряглась, но у чая привкус странный был и почти сразу голова закружилась. Не помню, как выстрелила. Убила?  — Тяжело ранила, но скорей всего выживет. Вопросы к тебе все равно будут, но позже.  — Покушение на убийство?  — Точно нет. Твою подружку подозревают в шпионаже, думаю, что наши сейчас заняты обыском в ее квартире и доказательства найдут. К тому же яд, вероятно мы тоже с таким уже сталкивались. Что-то еще?  — У нее были фото. Два фото. Она просто спрашивала, как бы невзначай, дескать там какие-то финансовые вопросы к Новому году, подарки, что ли? Мальчик, она сказала, что сын этой…твоей.  — Ее Вика зовут.  — И дочка Игоря. Верочка.  — Понял. Спасибо. Выздоравливай. К Дане не пустили бы, так что Сармат просто вышел из палаты. Забрать Пашку и на базу, Оперу сказать, чтобы своих туда же вез. Это уже не шутки, информация кому-то нужна позарез. *** На квартиру к подозреваемой отправились Кот и Валя, позывной которой опять получилось придумать по Тайфуновской традиции — походя. Багире почему-то пришел в голову вариант Лама, и хотя не было времени разбираться в извилистых путях собственных ассоциаций, вариант все одобрили. Булатов же при поддержке Лекаря отправился к непосредственному начальнику Вероники, человеку наверняка сто тысяч раз проверенному и надежному, но все же… Поддержка, кстати, была не силовая, а скорей медицинская. Раны могли и заныть. Собраться должны были все к вечеру, тогда же и обсудить результаты, но просто собрать информацию получилось не у всех. Нет, как ни странно, Кот не пострадал, хотя в квартире Вероники имелась пара растяжек, которые ребятам пришлось обезвреживать. Вышло это настолько грамотно, быстро и аккуратно, что Багира начала всерьез беспокоится за любимца. Нет, мог конечно и поумнеть, мог немного остыть в северном климате, но чтобы Вася и без травм и происшествий? Как бы то ни было, в квартире бойцы нашли некоторый арсенал, таблетки яда, копию той глушилки, что изъяли из школы и несколько баллонов усыпляющего газа. И никаких электронных устройств, компьютеров, телефонов или хотя бы флешек. Да даже ни одной бумажки, квитанции об оплате коммунальных услуг и те кто-то тщательно смял и поджег в пепельнице. Валя попробовала было собрать не сгоревшие обрывки, но быстро поняла всю бесперспективность этого занятия. В целом доказательств и так было достаточно. Булатову повезло меньше. Нет, местный «главный» ФСБшник оказался здравомыслящим и адекватным человеком, который на новости о кроте в ведомстве отреагировал конструктивно и грамотно, но… Стрельбу в тесном кабинете начала уборщица, безликая фигура в казенном синем халате, под которым никто точно не стал бы искать зловредную шпионку. Батя и начальник не пострадали, Лекарь получил пулю. Можно бы сказать, что удачно, всего лишь в ногу, но задело артерию. Кровотечение удалось только ослабить, но не остановить и даже тот факт, что на стол к хирургам Абашева удалось доставить за пятнадцать минут ситуацию не менял. Шансы пятьдесят на пятьдесят. Терять своих бойцов Булатов очень не любил.  — Эту к нам. Будем общаться.