Crystal

      Уже несколько минут я, не отрываясь, смотрела на свое отражение в большом зеркале. Провела рукой по животу, потрогала волосы, даже подышала на холодную отражающую поверхность и убедилась, что мое дыхание такое же холодное, как и я сама.       За окном угрожающе ходили тучи, и мне казалось, что они то удаляются от меня, то снова приближаются — я до сих пор не могла привыкнуть к вечно хмурому и дождливому Форксу, где можно было не обитать, а жить полной жизнью. Большое окно в пол было немного приоткрыто, от чего в ванной стало довольно прохладно, но на теле мурашки не появились.       После недавней охоты мои глаза были теплого янтарного цвета. Карлайл и Эсме настояли на том, чтобы я выпила больше крови, чем обычно, чтобы потом не рисковать. Человеческая кровь действительно разительно отличалась от животной: запах был таким приятным, манящим. Одного вдоха хватало, чтобы рот наполнился ядом.       Дверь, ведущая в мою комнату, щелкнула. Я прекрасно знала, кто зашел, поэтому быстро накинула на плечи махровый белый халат, надела тапочки и вышла из ванной. Элис, с идеально прямой спиной, сидела на углу моей кровати и вертела в руках «Грозовой перевал», еще недавно лежавший на прикроватной тумбе.       Как ни странно, этой девушке я разрешала брать абсолютно любые вещи в моей комнате и не злилась на нее за это. Пока она была единственной, в ком я чувствовала поддержку и опору в этом доме.       Перед глазами пронеслась недавняя картина в больнице. Я мотнула головой, пытаясь избавиться от этого воспоминания хотя бы на время. Теперь Элис внимательно смотрела на меня, отложив книгу в сторону. — Ты такая задумчивая, — изрекла она, закатив глаза. — Если ты будешь так стоять, то мы точно опоздаем на фильм.       На девушке уже была надета легкая кожаная куртка поверх свободного платья черного цвета. Это именно она, загоревшись идеей нормальной человеческой жизни, потащила нас в кино в Портленде. Розали и Эммет остались дома, и последний нам толсто намекнул, что у них есть дела поинтереснее, особенно когда они дома будут одни. Карлайл снова пропадал в больнице, а Эсме была с ним.       И тогда неугомонная Элис сначала набросилась с уговорами на Джаспера, который даже не пытался протестовать, потому что знал, что это бесполезно, а потом на меня и, наконец, на Эдварда, который сначала хотел что-то возразить, но, словно прочитав что-то в голове Джас и Элис, только коротко кивнул.       На ее реплику я лишь закатила глаза, намекая на манеру вождения Эдварда, и Элис звонко рассмеялась. — Хочу сходить на слезливую мелодраму, но мне кажется, что Эдвард просто пошлет нас куда подальше. Как думаешь?       Я никогда не торопилась, когда надевала одежду. Завязывание шнурков с обычной скоростью, как ни странно, давало мне чувство, что я снова человек. Возможно, это глупо, но мне это до одури нравилось, и прекращать это я не собиралась. — Джаспер тоже, — хохотнув, ответила я.       Небольшое зеркало на комоде заставило меня остановить на нем свой взор. Мое отражение и нравилось мне, и пугало: я просто не узнавала себя там. Там была девушка, слишком красивая, притягательная. Вовсе и не я.       Все Каллены были красивыми, необычно красивыми. Многие в Форксе считают, что им место на обложках глянцевых журналов. Тех, что рекламируют одежду дорогих и известных всем брендов.       Справившись с кроссовками, я рывком поднялась, попутно захватив с пола большой желтый рюкзак. — Я абсолютно готова быть человеком, — широко улыбнувшись, произнесла я, хотя внутри почему-то немного скребли кошки, а из дома вообще не хотелось выходить.       Такое чувство, что во мне поселилась боязнь человеческой крови.       Через несколько секунд мы с Элис уже сидели на заднем сидении автомобиля и ехали по не асфальтированной дороге, ведущей на главное шоссе. Эдварду нужно было не больше минуты, чтобы разогнаться. Вот что-что, а водил он действительно отменно. — О, вот черт, Элис! — ругнулся тихо Эдвард, но мы все его услышали, что было совсем неудивительно. — Только попробуй потащить нас на мелодраму!       Джаспер разочарованно вздохнул и, изобразив на своем лице вселенскую скорбь, посмотрел на свою девушку, которая многозначительно переглядывалась с Эдвардом. — Эдвард, только посмей залезть в мою голову. Я тут же оторву тебе твою!       Парень только рассмеялся в ответ на возмущения Джаса, но тут же поднял руки вверх в жесте, что он сдается. Он был таким жизнерадостным последние несколько дней, практически перестал смотреть на меня с презрением в глазах, но за все это время мы ни разу с ним не обмолвились и словом.       Нас с Эдвардом это устраивало настолько, насколько это было возможно. И сейчас, сидя с ним в автомобиле, я впервые не ощущала неловкости, хотя края дыры в груди жгло огнем и хотелось громко крикнуть, чтобы с этим криком выпустить наружу всю боль от понимания того, что я — монстр в красивом обличии.       Монстр, который может убивать, но так старается жить нормальной человеческой жизнью.       Путь до Портленда обычно занимает минут сорок, как мне стало известно из разговоров с Джессикой и Анжелой, но Эдвард преодолел его за двадцать. Я мысленно одновременно ужаснулась тому, как водит Эдвард, и восхитилась. В конце концов, мы можем рисковать, потому что в конечном итоге на нас не будет ни царапинки.       Пока за окном быстро пролетали — о, черт возьми! — многоэтажные дома, которых я практически не наблюдала в Форксе, я успевала их рассматривать, и благодаря своему зрению для меня не составляло труда это делать даже на приличной скорости, с которой ехал автомобиль.       Увидев мелькнувший магазинчик с одеждой, я вспомнила, что пообещала Джессике и Анжеле съездить и что-нибудь купить к выпускному балу. — Элис, не хочешь потом выбраться сюда с моими одноклассницами за платьями на бал?       Эдвард, услышав мои слова, заметно напрягся и даже сжал руль сильнее. Он сосредоточенно ждал, что же ответит Элис. Она же, усмехнувшись Эдварду, видимо, «отправила» мысленное послание, на которое он только закатил глаза, но все же заметно расслабился. — Думаю, это отличная идея. Не думаю, что они будут против такой милашки, как я, да?       Эдвард уже, наверное, в сотый раз за последние тридцать минут закатил глаза, Джаспер, рассмеявшись, тепло посмотрел на свою девушку. Стоило отметить, что таким взглядом он не смотрит больше ни на кого, и это меня восхитило.       Мы монстры, которые так же, как и люди, могут испытывать чувства: обиду, грусть, симпатию. Но, обращаясь к Эдварду, можно подумать, что вампирам присущи только отрицательные эмоции.       Эдвард припарковался возле здания кинотеатра, парковка которого была практически пустой. Взглянув на свои наручные часы, я поняла, в чем дело: в одиннадцать вечера, в понедельник, мало кто отправится в кино. Лишь тот, кто может не спать всю ночь.       Я как-то грустно усмехнулась сама себе, вызвав удивленный взгляд Эдварда в мою сторону.       Какая-то парочка шумно обжималась прямо за углом здания, на противоположной стороне улицы двое парней обсуждали только что просмотренный фильм, а из кафе через много-много зданий отсюда очень приятно пахло булочками с корицей. Было все еще оживленное движение по дороге, хотя Портленд нельзя было назвать слишком большим городом. — Я вся в предвкушении! — восхищенно сказала Элис и, взяв меня под локоть, решительно двинулась в сторону входа в здание с яркой вывеской на нем. — Вы ведь там мысленно договорились, что мы не будем смотреть мелодраму, да? — с надеждой спросил Джаспер, быстро нагоняя нас с Элис. Эдвард тоже старался не отставать, ну или старался сдерживать себя, чтобы не метнуться с нечеловеческой скоростью.       Девушка, идущая рядом со мной, чмокнула его в щеку и рванула бегом вперед в приоткрытую дверь. Внутри здания кинотеатра еще сильнее пахло попкорном и другими сладостями, чем снаружи. Я с наслаждением вдохнула этот запах и мысленно обрадовалась тому, что он хоть немного заглушает аппетитный запах людей. — Мальчики, я доверяю вам выбор фильма! — провозгласила девушка. — Только не подведите меня!       И после этих слов она повела меня к стойке со сладостями. — Ты серьезно? — изумилась я, на что Элис лишь пожала плечами. — Я как-то пробовала есть обычную еду, и было довольно неплохо, только совсем не насыщала. Это как съесть на голодный желудок какую-нибудь сладость типа карамели. — А куда потом эта еда…       Девушка попутно рассматривала прилавок с едой, парень, стоящий за ним, стал внимательно нас слушать, за что я бросила на него взгляд, говоривший, что я вполне могу его убить за это.       А я могла. — …девается? — уже намного тише я закончила свой вопрос. — Наш яд в организме быстро ее растворяет, словно ее и не было. Мы смотрели с Джасом один сериал, — Эл хихикнула, — да-да, мы тоже можем смотреть сериалы! Там труп растворили кислотой, и от него ничего не осталось. Примерно то же самое! Мне, пожалуйста, большой соленый попкорн, — обратилась она к испуганному мной продавцу. — А ты какой будешь? — теперь она смотрела на меня. — С карамелью, — быстро ответила я. — Вот черт, купили билет на какой-то триллер! — простонала Элис, после чего протянула парню за стойкой пятьдесят долларов. — Сдачи не надо. — И, ослепительно улыбнувшись, развернулась к Джасперу и Эдварду, которые уже направлялись к нам.       Я уже давно наблюдала за тем, как кассирша пыталась показать свою заинтересованность к парням, но те, словно не видя (уверена, видели они это прекрасно, со зрением ведь все хорошо), выбирали фильм. — Триллер про убийцу тоже довольно неплохо, — изрекла я, крутя в руках квадратный картонный стакан с попкорном. — Тем более та девушка так старательно рекомендовала ее, что даже случайно расстегнула верхнюю пуговку рубашки.       Эдвард с Элис вдруг прыснули от смеха, оставив нас с Джаспером в недоумении. — Это повторяется уже не в первый раз, и это начинает раздражать! — я не на шутку разозлилась и была готова громко топнуть ногой, но что-то мне подсказывало, что после меня на полу будет приличная трещина. — Просто я пошутила, что ты ревнуешь, — наконец, закончив смеяться, пояснила девушка.       Она уже держала своего парня за руку и вплотную прижалась к нему. Выглядели они как самая благополучная и крепкая пара с какой-нибудь обложки журнала о семейных взаимоотношениях, если такие, конечно, есть.       Сначала от шока и негодования я хотела громко возмутиться, но вместо этого сдержала все свои рвущиеся наружу эмоции и впервые за несколько дней после инцидента с Тайлером Кроули посмотрела ему прямо в глаза, приподняв только правую бровь. — Кажется, здесь очень жарко! — произнес с усмешкой на лице блондин.       Глаза, темный цвет которых выдавал его, смотрели на меня с какой-то усмешкой, и я осознала, что он вообще второй раз с момента моего пребывания здесь смотрит на меня без злобы или хоть какого-то намека на нее. — О, да, чертов Эдвард Каллен, я очень ревную тебя к той красотке за кассой! — нарочито громко сказала я, пытаясь подыграть. — Белла, но я люблю только тебя! — недолго думая, нашелся Эдвард. Признаюсь, что я не ожидала от него такой реакции, но это дало мне возможность немного расслабиться.       Элис с Джаспером смеялись над нами, в то время как работники кинотеатра, а особенно женская половина, внимательно наблюдали за нами. Они словно ждали, что мы сейчас здесь с ним расстанемся и вообще верили всему этому спектаклю.       Я картинно приложила тыльную сторону ладони ко лбу и отвернулась от него, и в этот момент мы все вчетвером громко рассмеялись. Эдвард впервые при мне так громко и искренне смеялся.       Дыра в груди немного затянулась, позволяя мне немного передохнуть. Я снова начинала чувствовать себя в своей тарелке, даже несмотря на то, что аппетитный запах того парня за стойкой со сладостями не давал мне покоя, как и шушуканья кассирш — их я прекрасно слышала.       После кинотеатра Элис решительно хотела погулять по ночному городу с Джаспером, в чем мы с Эдвардом им не стали препятствовать, тем более они могли за себя постоять и без проблем вернуться домой, даже не имея под рукой машины. — Должен признать, поход в кино — довольно необычное времяпрепровождение, но интересное, — все же с неохотой признал Эдвард, заводя двигатель автомобиля. — Вот видишь!       Во мне еще горел восторг от просмотренного фильма, который держал в напряжении практически все время. В такое позднее время мы были практически одни в зале, если не считать тихого парня, сидевшего позади нас. — Не так уж и трудно быть человеком, — добавила я, о чем тут же пожалела.       Эдвард бросил на меня раздраженный взгляд и сильнее сжал руль. Было видно, что я его разозлила, но извиняться за это я не собиралась.       Все по-старому: я виновата, а он злится. — Не очень приятно покупать билет и видеть в голове, как она представляет, в каких позах я ее трахаю, Белла. Мне не хочется знать, что думает обо мне тот или иной человек. Я вообще не хочу знать, о чем думают люди.       Эдвард вдруг съехал на обочину и заглушил двигатель, после чего повернулся корпусом ко мне и внимательно посмотрел в мои глаза. Тело под прицелом такого холодного взгляда, в котором читалась безысходность, просто немело и отказывалось двигаться. Будь я человеком, клянусь, покраснела бы с ног до головы. — Я даже заглушить их голоса в своей голове не могу, понимаешь?       Парень ударил по рулю рукой, к счастью, слабо, и не сломал его, после чего пулей выскочил из автомобиля, а я, готовая взорваться от злости, последовала за ним. — Не хочу я слышать их мысли и переживания. Я как будто копаюсь в куче грязного белья, при чем чужого. Так противно и мерзко, знала бы ты, Свон. — Он назвал меня по фамилии без той враждебности, которая была раньше, что, честно говоря, дало мне облегчение. После этого монолога я, наконец, смогла понять, почему он так отрицал возможность нормальной человеческой жизни. Мы стояли посреди безлюдной улицы, я слушала его, а он, словно не видя ничего вокруг, смотрел в никуда и продолжал говорить: — Я завидую Элис, Джасперу и всем, да даже тебе, потому что вы можете спокойно жить. А еще ты меня раздражаешь, потому что я не знаю, чего от тебя ожидать. — Я знаю, что ты меня не переносишь, Каллен, — просто ответила я. — Сам себе противоречишь: так не хочешь слышать мысли людей, но раздражаешься, когда не можешь прочитать мои.       Эдвард запустил пятерню в волосы и безжалостно прошелся по ним, испортив довольно неплохие вихры светло-каштановых волос. Повернувшись ко мне, он начал смотреть куда-то далеко мимо меня, но замечал абсолютно любую мелочь, окружавшую его. Лицо не выражало ничего кроме полной безысходности и какого-то страха, словно лицо ребенка, который стоит перед дверным проемом, где только темнота и больше ничего.       Темнота — это мои мысли. — В твоей голове так тихо, что меня это пугает, — внезапно признался Каллен, теперь уже смотря мне прямо в глаза. — Я… Я бы хотела помочь тебе.       Горько усмехнувшись, Каллен вновь отвернулся от меня, и несколько последующих секунд между нами была звенящая тишина, не считая сторонних звуков, которые не могли от нас укрыться нигде.       Я медленно подошла к нему, оставляя между нами не больше десяти сантиметров и обняла, крепко сцепив руки на его груди. Я была искренне рада тому, что в данный момент мы не видим друг друга лицом к лицу, а еще тому, что я утратила способность предательски краснеть.       По-моему, тогда мы оба перестали дышать. Закрыв глаза, я прислонила голову и ощутила щекой мягкую ткань его серого пальто.