Изумрудная волчица

Уроков на первом курсе было не так много, как на остальных, поэтому за первые две недели у Сансы было достаточно свободного времени, чтобы окончательно освоиться в Хогвартсе. Поначалу ей было слегка непривычно, ведь вокруг всегда было столько народу, но через пару дней это прошло. Ей нравилось в школе исключительно все. Друзья нашлись довольно быстро, но разговаривая с первокурсниками Санса уже с завистью поглядывала на старших. Ей всегда было интереснее с людьми более взрослыми, чем она сама. Девочке чрезвычайно полюбилась гостиная факультета. Большинство учеников, преимущественно приехавшие из теплых мест, находили ее холодной и неуютной, но Сансе, всю жизнь прожившей в северной части страны, это не казалось недостатком, отнюдь. Она даже не применяла согревающие заклинания, лишь улыбаясь, когда Слизеринцы раз за разом все ближе придвигали свои кресла к каминам, чтобы согреться еще больше. Многие первачки, только услышав фамилию Сансы, сразу стремились подружиться с ней, но девочка сразу чувствовала, когда это желание было искренним, а когда продиктовано исключительно практическими соображениями. Уже после первой недели ее прозвали Изумрудной Волчицей — за то, как холодно и гордо вела себя с теми, кто ей не нравился и за привычку всегда надевать темно-изумрудную мантию, идеально сочетавшуюся с огненно-рыжим цветом ее волос. Санса понимала, что как представительница рода Старков должна и вести себя соответствующим образом. Достойно. Любые выпады в ее сторону от сокурсников, особенно, с других факультетов, если они вообще были, она терпеливо игнорировала, молча проходя мимо. Скоро подросткам это надоело, и они оставили ее в покое. Довольная этим, Санса чуть оттаяла, и понемногу начала становиться более общительной. В конце концов, создавать репутацию абсолютно холодной девочки она не собиралась — какая глупость, сразу терять возможных друзей и товарищей. Кто знает, как сложится жизнь в будущем. Порой мысли в голове Сансы противоречили одна другой, но придерживаясь собственной, еще только начинавшей формироваться, философии, она как бы походя завела знакомства среди других факультетов. Ее уважали, да и как могло быть иначе — при ее-то фамилии. А она позволяла с собой общаться, подсознательно ставя себя выше друзей. Девочке доставляло какое-то странное удовольствие свое ощущение превосходства, выражалось ли оно в происхождении или в ее знаниях, но когда она понимала, что вновь выглядит лучше кого-то еще, в душе воцарялось умиротворение, согревая изнутри. Санса всегда выглядела старше своих одиннадцати лет, да и мыслила более взросло. Ее не так занимали обычные детские забавы вроде игры в снежки, как возможность провести день в библиотеке за чтением очередного философского трактата. Пусть она многого и не понимала, но само ощущение причастности к этому важному, взрослому, уже заставляло ее испытывать чувство гордости. Чувствовать, что ее образ, тот образ, который она решила старательно создать в глазах других, пошатывается, Сансе уже пришлось пару раз, и это чувство ей совсем не понравилось. Сначала братья подловили ее на второй день учебы. Робб и Джон выглядели очень обеспокоенными, и им явно казалось, что желания поступить на Слизерин у Сансы не было. — Мы можем поговорить с Дамблдором, и тебя переведут к нам! — с пламенным жаром заявляли они, действительно веря, что этого и хотелось их изумрудной сестре. — Наверное, тут просто какая-то ошибка, мы быстро это исправим, — твердо положил ей руку на плечо Робб, глядя прямо в глаза. — Нет, — она чуть отошла, качая головой. Братья никогда не признают, что она может и сама принимать решения, выбирая то, что ей по душе. — Мне нравится в Слизерине. Это я попросила Шляпу отправить меня туда. — Ты попросила? Почему? — братья несмело переглянулись, явно не ожидая такого поворота событий. — А почему не должна была? Вы — наследники, вы — мальчики, и вам не нужно ничего никому доказывать! А за меня все решения уже приняты, — ее непробиваемая маска спокойствия, еще только начинавшая расти, сломалась, дав трещины. — Дайте же хоть что-то выбрать самой. — Ладно, но… Ты уверена, что это действительно то, чего ты хочешь? — с беспокойством в глазах присел около нее Джон. — Да, — твердо кивнула Санса. — А знаешь, был у нас в семье один Слизеринец. Или даже два, — пожал плечами Робб, стараясь развеять накопившееся напряжение. — Веселые были люди. Думаю, мама с папой поймут. Но они не поняли. На третий день пребывания в Хогвартсе, коричневая неясыть принесла Сансе письмо из Винтерфелла. Только взяв конверт в руки, она сразу почувствовала — хороших вестей не жди. Не то чтобы она думала, что родители примут ее выбор легко, особенно, если будут знать, что он был осознанным, но она до конца надеялась, что они поймут. Но все же, это было тяжело для них. Старки всегда славились своей честностью, привычкой рубить правду с плеча, что, как заметила Санса, не раз приводило к весьма плачевным для семьи последствиям. Поэтому реакция таких прямодушных Эддарда и Кейтилин Старк на поступление дочери в Слизерин, за которым закрепилась слава самого хитрого и коварного факультета, была куда как предсказуема. Распечатав конверт, Санса быстро прочитала довольно сухие и полные недовольства дочерью строчки. Письмо было от матери. Отец всегда больше поддерживал детей, чем довольно строгая мать. И хотя Санса знала, что Кейтилин любила ее не меньше Неда, письмо от отца она ждала больше. «Надеюсь, ты понимаешь, какое влияние твой выбор окажет на семью.» Прочитав эти строчки Санса уныло закатила глаза. И так всегда. Думай о семье, думай о роде, и не думай о себе. Зачем тогда вообще проходить церемонию распределения? Аппетит пропал. Встав из-за стола, Санса первой покинула Большой Зал, так и не выпуская из рук распечатанный конверт. — Плохие новости? — чуть хрипловатый голос за спиной заставил девочку испуганно вздрогнуть от неожиданности. Должно быть, письмо выбило ее из колеи куда больше, чем ей казалось, если она настолько не замечала ничего вокруг. — Вроде того, — повернулась она к декану. Профессор Бейлиш, в черной мантии с чуть отороченным мехом воротником, словно отделился от стены, подходя ближе. Сейчас Санса рассмотрела его получше. Якоревидная бородка в сочетании с сединой на висках делали его образ более завершенным. Про себя девочка подумала, что, наверное, никогда не сможет представить декана без них. Несколько секунд мужчина пристально смотрел на нее, и Сансе даже стало неловко под взглядом этих синих глаз. — Осмелюсь предположить, что родители не поддержали ваш выбор? — профессор Бейлиш неспешно зашагал дальше по коридору, в направлении гостиной, куда и шла Санса. Пришлось ей следовать за ним. — Они не очень обрадовались, — сдержанно ответила она, опуская глаза вниз. Неужели так легко понять, в чем было дело? — Представляю. Наверняка переживают об авторитете семьи и о том, как на ней скажется ваше поступление в Слизерин, — декан слегка усмехнулся. — Ну, а вы сами что? Еще не пожалели о своем выборе? — Нет, — Санса помотала головой. Наверное, чересчур сильнее, чем требовалось. — Я сразу решила, что хочу поступить на него. Даже если родители против. — А почему, если не секрет? — тон профессора постоянно менялся. То он говорил тихим и уверенным голосом, то в него закрадывались нотки лести. Или же Сансе так просто казалось. В конце концов, многие льстили ей, что всегда выводило ее из себя. Они смотрели на нее и видели только фамилию, словно написанную у нее на лбу. Как приговор, отделаться от которого она не в силах. — Люблю зеленый цвет, — обронила она, надеясь, что декан не станет продолжать расспросы. Разговаривать об этом сейчас девочка не испытывала ни малейшего желания. — Вы — очень необычная ученица, Санса, — после недолгого молчания вдруг остановился профессор. — И дело не только в вашем происхождении. Не старайтесь откреститься от него, у вас все равно не получится. Лучше примите это и используйте. Поверьте, ваше имя здорово вам пригодится. Ну а теперь я должен с вами распрощаться. Спокойной ночи. Чуть наклонив голову, декан изящно повернулся на каблуках и быстро скрылся из виду, оставив Сансу недоуменно стоять у входа в подземелье и смотреть ему вслед.