Пусть нас рассудит море

«Что ж, зажженному положено гореть. Мы не знаем, что судьба подбросит вскоре, Даст она кому-то жизнь, кому-то смерть… Ну, а с вами нас всегда рассудит море». (Канцлер Ги — «Романс Олафа Кальдмеера»)

      В предрассветный час на морском просторе царила оглушающая тишина. Штиль такой, что водная гладь была абсолютно ровной и, будто поверхность зеркала, отражала от себя первые, слабые лучики света. Выверенно построенный огромный флот на этой глади совершенно не двигался, застыл, точно фигурки на картах высшего командования. Не было слышно ни звука, ни плеска, даже матросы напряженно замерли на своих местах в ожидании.       Адмирал Айрийского флота, Ричард Моллиган не противясь природе, стоял на носу своей белоснежной «Эрнестины» точно так же, абсолютно неподвижно, едва дыша, прислушиваясь к учащенному биению сердца в предвкушении самой важной встречи. Встречи со своим врагом. Не раз подводил он Ричарда к краю смертельной пропасти, но и не раз выручал тем, что не давал возможности прогнить изнутри. Отважный, абсолютно честный, не знающий границ Кай Ламер со своей бьющей через край энергией был бальзамом на черствеющую душу. Ричард часто вспоминал то время, когда впервые встретил очаровательного, загорелого мальчишку с глазами цвета моря. Тогда не было еще раскола в мире, не существовало границ между западом и востоком, и дружественные державы часто обменивались военным опытом. Тогда юный, со взглядом настоящего доблестного воина, моряк Кай попал на корабль под командованием Ричарда для обучения основам навигации. Кто бы мог подумать, что спустя столько лет судьба сведет их в битве противоборствующих флотилий.       Стоило отдать должное, при довольно молодом для столь высокого звания возрасте Кай во многом превосходил умудренных сединами своих коллег. Он обладал потрясающим умением полагаться не столько на свой разум, сколько на море, и водная стихия благоволила своему любимцу, что порой страстно терзало белой завистью душу бывалого Ричарда.       В память остро врезался момент первого их столкновения… Он тогда носил звание вице-адмирала, Кай же был всего лишь командором, и оба они оказались загнаны в угол. Все запасы снарядов иссякли, продовольствия едва хватало, а дрейфовать до ближайшей земли оставалось не меньше трех дней бок о бок с врагом. О, его отчаянная попытка абордажа была просто великолепна! До сих пор сердце Ричарда замирало от одного воспоминания, как Кай бесстрашно кинулся на него со своим тонким двуручным мечом… Никогда еще не приходилось так беспомощно тонуть, как в холодном, небесно-голубом омуте яростных глаз своего врага. Никогда не приходилось восхищаться так человеком, выставившим перед лицом оружие. Тогда перед Ричардом предстал уже не мальчик с чуть великоватой в плечах белой формой, а мужчина, полностью принимающий свой риск, — самый опасный на свете противник. До этого момента никогда еще не приходилось скрещивать мечи в опасном ближнем бое. Ричард рисковал полностью потерять судно, если бы по счастливой случайности не подошла подмога, расстрелявшая из пушек корабль смельчаков. Стоило бы честно признаться, это было своеобразным отступлением. Даже не ничья. Нет. Его личное поражение.       С той поры Моллиган активно стал принимать участие в военных кампаниях и морских сражениях, отчего дослужился до адмирала. Но делалось всё это ради одной только цели: еще раз встретиться с Каем, еще раз сойтись в честном поединке и взять реванш. И вот представился случай, госпожа Судьба соизволила вновь столкнуть их на бескрайнем поле битвы под названием море.       Четко разделившийся на запад и восток мир не щадил никого. Порой даже родные люди готовы были убить друг друга только потому, что жили по разные стороны границ. Нечего и говорить о тех, кто столкнулся прямо в битвах за территории и богатства, но Ричард, вопреки всему, не испытывал ненависти к своему особенному врагу, напоминавшему молодого и сильного хищника. Как охотник, преисполненный любопытством и внутренними инстинктами, он ждал. Сейчас он ждал, когда же рябь пробежит по водной глади и на горизонте появятся бело-алые знамена восточной державы Сэлтии. Он ждал момента, когда вдалеке можно будет разглядеть белоснежный корпус адмиральского корабля.       Всплеск у самого носа «Эрнестины» пробудил Ричарда от сонной тишины вокруг. Встрепенувшись, он крепко сжал подзорную трубу в руке, до боли в глазах пристально вглядываясь в линию горизонта. Туда, где показались смутные очертания приближавшейся флотилии, во главе которой шла гордо разбивающая вдребезги водное зеркало «Сент-Виржини» молодого адмирала. Печально повисшие на слабом ветру знамена еле колыхались, но в отличие от них он бодро раздавал указания, твердо намереваясь окончательно закрепить свою победу в этот раз.       — Начать сближение до оптимального расстояния, не нарушая построения, — скомандовал Ричард.       Взволнованные брызги разбивались о борт от медленного движения, маленькими шажками приближая к желанному моменту встречи. Корабли вражеского флота рассредотачивались, но Моллиган смотрел только на одно единственное, гордо шедшее прямо по центру судно, жалея, что лишь в подзорную трубу способен разглядеть Кая. Стоявшим на самом носу «Сент-Виржини» молодым адмиралом можно было любоваться вечно, будто произведением высочайшего искусства, в котором идеальна каждая линия. Даже та, что подобно молнии пролегла меж нахмуренных бровей. Идеален был каждый изгиб, даже тот, что кривит скрывающие улыбку губы. Ричард не мог оторвать глаз от изящества фигуры в белой форме, от ее гордо выпрямленных плеч, от сжатых в предвкушении битвы сильных рук и от стального взора, что вопреки своей холодности сумел разжечь страсть в сердце бывалого адмирала. Страсть к битвам, к морю, к своему юному непредсказуемому сопернику.       Сэр Ричард Моллиган, адмирал северо-западного Айрийского флота, державший в своем распоряжении более трёх сотен судов в отличном состоянии и с первоклассным вооружением, слыл самым удачливым моряком на всей планете. За всю свою отданную морю жизнь, он потерпел поражение лишь дважды и был обязан этим Каю. Только, как ни странно, Ричард ждал сейчас не громкого реванша. Единственным его желанием была сама эта встреча — очередной узел судьбы, накрепко их связавший. Быть может, если бы не появился в жизни Ричарда дерзкий и бесстрашный командор, он потерял бы желание сражаться и идти дальше. Его не прельщали высокие звания, награды и почести, блистательные победы и всемирная слава. Его не прельщали золотые клетки дворцов и безопасные спокойные комнаты с мягкими перинами на постели. Лишь море было единственной его любовью, его свободой. А Кай был тем, кто посягнул на это. Заставил вспомнить уже поникшего душой адмирала Моллигана, что за любовь и свободу необходимо сражаться беспрестанно, иначе в один миг непредсказуемая стихия просто отвернется от тебя. Только в какой-то момент море слилось с образом юного и бесстрашного, словно пират, противника, страсть слилась с соперничеством, и зародившееся в сердце Ричарда новое чувство теперь полыхало в нем неугасимым пламенем, стоило только заметить поблизости бело-красные знамена вражеского восточного королевства.       Из-за штиля корабли сближались очень медленно, мучая соперников предвкушением скорой битвы, словно долгожданного свидания. С флангов донеслось эхо первых залпов, символизирующее начало столкновения вражеских флотилий.       — Сэр Моллиган, стоит ли флагману* атаковать вот так, в лоб? — поинтересовался у своего командующего штурман. — Вы же…       — Я знаю.       Ричард устало вздохнул и, сняв фуражку, пригладил свои выжженные солнцем почти добела волосы.       — Я осознанно иду на такой риск.       «Будь моим противником кто-то другой, был бы совсем другим мой курс. Но… — этого адмирал не озвучил. Просто разглядывал из рубки знакомую, уверенно стоящую средь суматохи на верхней палубе фигуру. - …это чудо, что мне выпала честь снова тебя встретить. Встретить на равных. Я так рад видеть тебя в добром здравии, Кай».       Будто приветствуя его, Ричард так же открыто появился на верхней палубе. Руки непроизвольно легли на рукоять меча, губы дрогнули в мимолетной улыбке. Расстояние между кораблями уже было достаточным для точных выстрелов, но адмирал все еще не решался дать команду.       — Как там звучало… «Белые начинают и выигрывают», кажется. Что ж, у меня есть шанс опровергнуть это, — Ричард поднял руку.       Раздался сигнал. Минута затишья пронзительно загудела в висках, словно натянутая тетива. Матросы напряженно замерли, а вместе с ними в это мгновение, казалось, замерло и само море, прекращая легкую качку. И в тот же миг первый снаряд с «Сент-Виржини» поднял огромный водяной столб в нескольких метрах, обдав брызгами всю палубу и стоявшего на ней Ричарда.       — Пли! — резко опустил он руку и в то же мгновение его «Эрнестина» покачнулась от единовременного залпа. Загремели с двух сторон тяжелые обстрелы, оставляя спокойному морю рваные раны из волн.       Несмотря на усиливающуюся качку, Ричард не уходил с верхней палубы. Насквозь промокший, не слышавший просьб укрыться из-за грохота и шума воды, он все еще смотрел на корабль, стоявший у них на траверзе**, все еще пытался уловить взглядом маленькую фигурку среди ослепительно сверкающих брызг. Внезапно судно резко качнулось, адмирал едва сумел устоять, намертво вцепившись в поручень.       — Пробоина по правому борту!       «Эрнестина» накренилась. Пробоина оказалась небольшой, но ниже ватерлинии. Маневрируя, чтобы избежать новых попаданий, Ричард приказал поскорее заделать ее и нацелиться на корму противника.       Нет уж, так быстро закончиться долгожданному свиданию он точно не позволит.       — Сэр Моллиган! — сигнальщик скользил по мокрому дощатому настилу, спеша с донесением к адмиралу. — Вести с левого фланга! Шхуна «Джульетта» идет ко дну, экипаж уже сдался в плен. Фрегаты «Ирэн Льюис» и «Принц Эдуард» получили серьезные повреждения. Они сменили курс, согласно вашему плану, но противники их не преследуют.       — Нацелены именно на флагмана? — удивленно ахнул Ричард. Но, разгадав маневр, не смог сдержать усмешки. — Этот мальчишка не перестает меня удивлять.       Очередной водяной столб взметнулся ввысь, заставив судно подскочить на огромной волне, захлестнувшей носовую часть.       — Черт, ни секунды на раздумье, — Ричард с трудом поднялся на ноги, до хруста в пальцах удерживаясь за тянущуюся от паруса снасть. Если бы за нее не успел ухватиться, точно оказался бы за бортом. Но это не пугало, а отнюдь, еще сильнее заводило. — Передать капитанам — развернуться на курс зюйд-вест. Отступить к проливу.       Чуть живой сигнальщик, успевший вцепиться в дверь рубки, бегом поспешил выполнять указания.       «В тех водах твоим кораблям не даст пройти подводное течение», — перебравшись к фок-мачте***, адмирал снова поднял глаза на вражеское судно, такое близкое и далекое одновременно. Он потер висок и удивленно уставился на алые пятна на белых перчатках. Точно, пока держался за снасть, его неплохо приложило о стенку рубки. Боль тупыми, тяжелыми ударами отдавалась в голове, перед глазами прозрачной пленкой легла слабая пелена. Когда еще можно было почувствовать себя таким живым, если не сейчас?       Как же давно Ричард не ощущал этот потрясающий вкус битвы, соленый, как капли морской воды, вперемешку с кровью бегущие по лицу. Как давно не заполнял легкие воздух, насквозь пропитанный запахом пороха и опаленной человеческой плоти. Морское сражение беспощадно. Оно то изматывает преследованием противника несколько дней, а порой и недель, кряду, то решает все за считанные секунды одним снарядом.       Лицо вдруг обдало горячим воздухом. Тяжелое ядро едва не зацепило парус, прогремевший за правым бортом взрыв снова отбросил адмирала. Прямо к нему по палубе, оставляя за собой алую реку, покатилась голова несчастного сигнальщика. А следом с марса упали и сигнальные флажки.       Абсолютное безрассудство — лезть вместо сигнальщика самому, но… «Кай ведь не раздумывая сделал бы так», — подумалось Ричарду. В разгар боя, отбросив страх смерти от себя, привести единственно верным курсом весь флот к еще пока призрачной победе. Некогда посылать матросов. Ухватившись за веревочную лестницу, Ричард решительно полез наверх. Отсюда было отлично видно, как сильно накренилась «Сент-Виржини», едва удерживая корму на воде, как с великим трудом удавалось ей маневрировать в слабых попытках избежать обстрела. Вывесив флажки, Ричард остался на марсе, совершенно наплевав на адски сильную качку на высоте. Отсюда казалось, что «Эрнестина» валится с боку на бок, загребая воду на палубу то левым, то правым бортом.       — Взять два румба** влево! — во весь голос рявкнул Ричард. — Зарядить кормовые пушки!       Прежде чем спуститься, он окинул взглядом горизонт. В южном направлении от судна разворачивалась на заданный курс бригантина «Леди Вейн», находившаяся в построении правого фланга. Странное дело, на ней висел флажок, очень похожий на сигнал о пленении врага. Что бы это значило? Кай ни за что не сдался бы, тем более сейчас, пока положение балансировало на грани ничьей. Такой хитроумный ход?       По скрипевшим мокрым веревкам Ричард быстро спустился на палубу и влетел в рубку.       — Что на правом фланге? Докладывайте.       Штурман вздрогнул, а несколько матросов, склонившихся над чем-то, встрепенулись, машинально отсалютовали и расступились. Боцман с обгоревшей рукой сидел прямо на полу. Когда адмирал подошел, он устало поднял на него глаза и хрипло произнес.       — Сэр, вы живы… Слава Богу… Сэлтийские корабли простыню вывесили. Говорят, сдаются по договоренности какой-то. Больше ничего не знаю.       Ричард поджал губы.       — Почему его к доку не отнесли? — обратился он к матросам.       — Док погиб. Пока раненых утаскивал, его самого накрыло.       — Да не надо мне помощи, — усмехнулся боцман. — Царапина, пройдет.       — Кто-нибудь, спуститесь в нижнюю палубу, достаньте медикаменты, — Ричард снял китель, осторожно накинув ему на плечи и прикрыв поврежденную руку.       В этот момент «Эрнестину» снова качнуло. Крен увеличивался настолько, что просто стоять становилось тяжело.       — В чем дело? — Ричард повернулся к покрасневшему от напряжения штурману. — Мы ведь должны были уйти от обстрела.       — Я не могу взять заданный вами курс, — испуганно пролепетал тот. — Мы рискуем попасть в подводное течение.       — Как течение? Здесь? Мы же все обследовали, оно… — Ричарда вдруг осенило. Медленным ходом корабли двигались, словно стрелка по циферблату, не упуская друг друга из виду. За время боя они успели почти поменяться местами. Получается, что Ричард едва не угодил в вырытую им же яму. Он рассчитывал, что в этом месте увязнет судно Кая, но в итоге тот его перехитрил. Только вот его «кольцо» уже не сомкнется.       — Кораблям с правого фланга развернуться на норд. Пусть окончательно прорывают созданную врагом брешь, — адмирал приказал одному из матросов вывесить сигнал и снова повернулся к штурману. — А мы держим прежний курс с поправкой на пять градусов.       — Да, но «Сент-Виржини»…       — Потопить «Сент-Виржини» из кормовых орудий.       Ричард сам почувствовал, как дрогнул его голос при этих словах. Хоть чаша весов удачи и склонилась в его сторону, он не чувствовал себя победителем. Да, его «Эрнестина» держалась куда лучше на плаву и способна была выстоять явно дольше, но вряд ли удержалась бы во вражеском кольце. Кай едва снова не взял над ним верх, как в одном из недавно проигранных Айрией морских сражений. Тогда с позором один за другим корабли вывешивали белые флаги. Ричард же велел взорвать свое судно, чтобы, даже изувеченное и не подлежащее починке, оно не досталось врагу. Долго смотрел он из шлюпки, как у берегов безымянного острова складывает свои прекрасные паруса и обращается в пепел его победоносная бригантина «Эвелина»… Тогда, под обстрелом своего врага, на тонкой грани между смертью и позором он ощущал себя явно лучше, чем сейчас, наблюдая из рубки за загребающей носом воду «Сент-Виржини».       Даже молодой и сильный хищник не сумеет убежать от охотника, оставшись без лапы.       Гулкий залп заставил адмирала Моллигана вздрогнуть. Подхватив подзорную трубу, он вгляделся сквозь молнию в разбитой линзе. Водные столбы, яркие в полуденном солнце брызги, корма идущего ко дну судна, но нет нигде и намека на белый флаг. Сердце вспуганной птицей билось в груди. Видит бог, Ричард прыгнул бы сейчас в море, не страшась снарядов, только бы спасти дерзкого юношу, опрометчиво решившего пойти ко дну со своим кораблем.       Но тут попались в обзор шлюпки, отходящие от «Сент-Виржини» в юго-западном направлении.       — Прекратить огонь! — скомандовал Ричард, и тут же громко звякнул сигнальный колокол, затихли пушки.       Шлюпки уходили, но среди людей в них, как ни силился, не смог он разглядеть знакомой фигуры в гордо сверкающей белоснежной форме. К черту попытки пленить гребущих со всех сил моряков! Стиснув зубы, Ричард, пожалуй, впервые за свою жизнь, мысленно молился, чтобы хватило молодому адмиралу ума не губить вот так свою жизнь. «Сент-Виржини» кормою поднялась над морем, знамена на фок-мачте коснулись воды…       — Спустить шлюпки! — Ричард первым запрыгнул на легкий, маленький борт и взяв в руки весло наравне с моряками, поплыл к тонущему судну. — Подберите выживших.       — Они уплывают, сэр! Вот там, на шлюпках! Прикажете догнать?       — Нет, подберите тех, кто остался на борту и в воде, — Ричард вглядывался в искореженные тела и оторванные конечности, болтавшиеся в спокойной, помутневшей от боя воде. Он ужасно боялся увидеть среди них тело Кая.       Как военный человек, он давно принял эту участь, научился не привязываться ни к кому, зная, что в один момент человек рядом с ним может оказаться бесполезным куском мяса, годным только на корм рыбам. И сам он мог стать им в любой момент, потерять все. Но, как обычный человек, Ричард чувствовал душевную боль, невыносимую, ноющую в висках, давящую в груди.       «Сент-Виржини» быстро осталась только лишь чуть торчащей из-под воды кормой. Сердце дрогнуло. Кай остался внутри корабля и спасти его, быть может, уже невозможно.       — Не такой победы над тобой я хотел… — бывалый адмирал Моллиган едва собрался нырнуть из шлюпки, как над водой около корабля показался до боли знакомый белый китель с пятнами крови. А в нем так непривычно бледный молодой адмирал. По-прежнему везучий — его, похоже, вынесло волной. Весь правый бок его был в крови, рана с пугающе-черными краями из обгорелой кожи разверзлась вдоль стройного тела. Ричард очень аккуратно втащил его в свою шлюпку, дрожащими пальцами касаясь шеи, нащупывая слабую ниточку пульса.       — Адмирал Ламер! — слегка похлопал он Кая по обескровленным щекам. — Адмирал Ламер, вы слышите меня?       Глубоко вдохнув, Ричард прильнул к его губам, делясь спасительным воздухом. Соленым, свежим… Живым воздухом моря. Ведь море не убивает тех, кому благоволит.       — Прошу вас, откройте глаза! Откройте глаза, Кай…