Паразиты

Посреди поляны, возле леса стояла фигура в плотном, непромокаемом капюшоне. Одна, другая, третья… За туманом — другие. Их скрывают холмы и овраги. Обволакивает поволокой густой утренний туман. Они — прячут от капель мороси свои гибкие хвосты. Стальные, сложенные из множества прямоугольных, закруглённых, вытянутых острых пластин. Пластины — то и дело цепляются за край коричневого плаща, норовясь распрямившись, вырваться из плена светло-коричневой ткани. Взвеси воды творят настоящие оптические иллюзии. Показывают фокусы и выдыхают дым в лицо созерцателю, пока он не заметил подвох, прямо как заправский шарлатан с улицы. Свет плутал в парящих каплях, возвышая их до полноценного царства зеркал. И «вараны» множились на глазах. На самом деле сохранность Стада зависела всего от пары-тройки таких созданий: опасных хвостов и тех, кто ими обладал. Стоя по разные стороны от стада, импровизированные вараны, были второй стеной на его защите. Первая — шныряющие по воздуху то тут, то там летающие пастухи. Их стояло бояться, если смелость преодолела преграду страха перед железными змеями в коричневом чехле. И не зависимо от всего их тоже стояло бояться. Квадратные ящики. Дутая спинка, серый экран. Похожи на телеприёмник из-за формы и антенн сверху. Как и телевизоры стреляли целенаправленным разрядом прямо в лоб. Носились по причудливым траекториям, заправляя травяными волнами, как огромные брачующиеся пчёлы. Ни один баран не мог скрыться от безукоризненного их контроля. Из отверстия капюшона одного из андроидов высунулась антенна и ловко приняла вертикальное положение, высвободившаяся от ткани. Глобальная сеть не работает. Даже вторично гениальный ИИ вынужден использовать допотопные технологии старых времён: — Необходимо прислать гурт на точку х22. — … — Запасы голых людей истощились, мессер. –… — Волчья стая налетела в 7:30:41. Половина стада отбита, пленены выжившие всадники. — … — Неудачные спасители щиплют траву вместе с неудачными спасёнными. — СРЕДИ НИХ НЕ БЫЛО СТАРИКА? — Нет. Думаю, ему осталось жить не больше месяца. — ВСЁ ДОЛЖНО БЫТЬ ГОТОВО К ЦЕРЕМОНИИ ОТКРЫТИЯ. Антенна забилась в капюшон в испуге от децибел. Фонари обжигали утреннюю тьму. — Начальник — наглело животное — поч…*птху*…почему бы вам не срезать «бурьян» чем-нибудь вроде газонокосилки? Кончик стального хвоста оказался в опасной близости от бараньего глаза и тут же исчез под плащом. — Все газонокосилки в радиусе тысяч километров переделаны в оружие твоими соплеменниками. Да и зачем она нам, когда у нас есть твои острые зубки. Бараны закрыли зелёный от травы рот нерадивого собрата мокрыми от росы руками. Настороженные вараны разбрелись по два кто куда. Люди называли их боевой строй «гирляндой», но в сущности они соединялись по два. Между ними тянулась пульсирующая жила. В ней циркулировала оранжевая лава в прозрачном шланге под перфорированным кожухом. «Пуповина» была крепка, растягивалась, не боялась изломов и влаги, служила естественным ограждением для стада. Соединяла две машины в один слаженный механизм. И, несомненно, была под напряжением.

***

Отсоединив руку, чтобы покопаться в ней, Лирн поймал на себе укоризненный взгляд старика: в любой миг может стать не до самокопания. — Когда мы победим, ты сделаешь себе новый протез из хвоста этой твари. Гибкий и сильный. Конечно, не настолько сильный, чтоб я не смог тебя побороть… Но тоже кое-что! — Глисты в Вашем брюхе живут одним днём, сэр. Спасибо, что возглавили наш поход! — второй солдат включился в разговор вслед за Лирном. Он был расслаблен простотой беседы. — Да что уж там — улыбнулся старик — Нужно напомнить им, что мы не стадо, а заодно вспомнить самим. Вблизи короля сидели писцы тивилусы, строго следившие, чтобы каждое его слово оставляло след на бумаге. — Владыка — позволил себе обратиться напрямую кроткий титивильный писарь — бумага на исходе. Большую часть листьев промочило сырой водой на переходе брода. Мой волк скинул меня. Увы. –Не хочу ничего слышать. Выделяйте в моих словах ключевое, чтобы по нему могли восстановить сами мысли, а «ключи» объединяйте в новые мысли. С этим принципом поступать так не нужно, ведь он будет в основе всех вещей. Не так ли?  — Так.  — Я обменяюсь с тобою волком. Не промочите ключи, когда будем возвращаться! Старик обнажил непривычно белые, вставные зубы. Сплошь клыки. Чтобы произнести слова, Племени Чащи нужно постоянно улыбаться, или хотя бы разводить уголки губ. То есть у них в речи совершенно обыкновенным образом может соседствовать «мы тебя зажарим и обглодаем, а потом выгрызем костный мозг» и улыбка. И при этом они совсем не маньяки и уж точно не любят улыбаться. Понять, где одна улыбка, а где другая, можно было только по тому, что звуки при второй обычно не извлекались. Злоба имела совершенно понятное выражение на их лицах и читалась всегда. — Праздник одного — это труд другого. Железки не будут устраивать празднества, пока людские матери и жёны не вернули своих мужчин. — ДА!!! — Небо дымится от нашего праведного гнева, и мы дадим ему выход. — Вы ничего не знаете. Вы спите. Вы спите, а я иду и знаю, каков путь. — Лунатик бл*дский — не выдержал Лирн. Молчи… Он у нас контуженный. — Не стоит так говорить. Дай ему… Старик вытряхнул из кармана футляр, раскрыв его другой рукой. По началу одному богу было известно, что там. В нём лежал хронометр. Аккуратно, двумя пальцами опустился в него и вытянул что-то очень мелкое. Протянул с указанием на грубияна. — Минуты, тем более секунды мне не нужны. Даже часы я доставал час. — Но… — протестовал Лирн. — Я слишком стар, чтоб мерить время короткими шагами. Когда у нас есть такие как он, нам не нужно знать время. Лирн вложил в окостенелые, застывшие в молитвенном жесте, руки две стальные стрелки и попытался сжать их. Косым взглядом старик и всё войско следили за тем, как руки поддались и далее сами положили подарок в отсек многочисленных карманов. На многих деревьях по стволу расплылась краска, будто трупные пятна проступили. Они умерли прошлой весной, когда лесную живность вытравили из этой зоны. А убитых ворон вешали как пугала на границе леса. Железки открыли для себя спорт и теперь воюют за каждый клочок земли, где можно посоревноваться друг с другом. Сжигать лес и выкорчёвывать пни они не спешат, так как стадом рядом и соответственно идеально выстриженные лужайки тоже, но любят забавляться поливая деревья химикатами и радиоактивными отходами., но заявилась река и сказала я против химической свадьбы. и смыла вниз по течению большую часть отравы. Внизу нет ничего, кроме дремучих лесов. и вскорости, вероятно, болот., но они точно успели пройти, чтобы стоять там сейчас. на стволах тут и там были зарубки, означающие время которое войны проводили в засаде, ожидая пока пастушьи дроны скроются из виду. жаль, что всё это было напрасно., но многих они уничтожили. и гарнизон пташек повышать не планировали. начальство не очень понимало любовь своих подчинённых к спорту. вместо этого в дронов зарядили двойную порцию химии с военных складов и отправили кружить над лесом. половина спустилась вниз по реке, чтобы отравить перед великой чащей, куда они не могли пролететь, но представляли, что люди там могут быть. несколько героев должны были произвести это с оставшейся половиной пастушьих дронов. Выбежать за пределы безопасной зоны, нырнуть в отравленный лес и увести их вниз по течению. все ждали команды, хоть и относилась она только к избранным. — Ни пуха… — первый, второй, третий войны, облокоченные на колено, подорвались с насиженных мест и рванули между берёз. Старик оглядел небо. Стрелки хронометра. Своё немногочисленное «войско». (Нам хватило хитрости построить запруду и переманить дронов., но хватит ли, чтобы выиграть этот бой?) Небо было чистым. Время давало фору. Но в окне противогазе одного из солдат полковник углядел нездоровость. Воин отключился, возможно, перетянул себе что-то, когда старик отдал команду приготовиться. остекленевшие или наоборот устало закрытые глаза отряда не прильнули к больному лицу под толстой маской. Старик попросил волка опуститься на брюхо и спустился с него на твёрдую почву. Он подошёл в воину и безрезультатно потряс его за шинель. — Что с этим? — Чихал чихал. Глаза слиплись и уснул — выдавил из себя простецкого вида боец с отлежанным красным пятном на лице и закинул в пасть лежалый лесной орех. Старик приподнял лицевую маску-забрало, выпустив на свободу спёртый воздух под скафандром доспехов, снял замки и содрал шлем. Белые отметины на голове сияли в пасмуре сырого леса. Как будто смотришь на неё после сегментированной лампы. Дроны пастухи. Разряжаются вам в голову по принципу молнии — в самый высокий объект. Овцы не должны стоять на двух ногах. В лесу «телевизоры» бесполезны. Войско от них защищается шлемами от которых ток отводится по позвоночнику к пластине на ноге. не прям по позвоночнику, а по проводу над ним. Глаза пульсировали под веками, бешено вращаясь как на шарнирах. Веки солдата распахнулись. Шире. Шире. Глаза ещё продолжали метаться из стороны в сторону, но движение начинало затухать, пока не устаканились и вместе со скошенным ртом не приобрели вид гримасы ужаса. В стекле противогаза отражалось движение сзади деревьев. Сердце беременело волнением. Шок от увиденного прервали солдаты, бежавшие среди стволов, а за ними стеной от края до края ползли пауки-лесорубы с циркулярными пилами на перевес. У Лирна заныла несуществующая рука. Старик бежал к волку как пятидесятилетний. — Если они отрежут нас от реки, нам конец! — УРА. ГЕТАКОМБА — пришёл в себя Лун. Волк бежал быстрее летящего дрона, но что насчёт огромных паукообразных консервных банок? Они обхватывали один ствол, кромсали другой и наводились лазером на третий. Ствол прогонялся сквозь жерло их глотки и расщеплялся на четыре части, оставаясь лежать в таком виде позади них. Машине некуда было спешить, машина планомерно вырежет лесистую местность. Машина не помнит, как её собратьев уничтожали один за другим. амнезия ИИ бесконечна. Новая программа, новые задачи. Но всё такие же острые циркулярки, кромсающие всё подряд Солдат привлёкший старика, причитал, обхватив белую голову руками: — Мы на вершине… — На вершине чего, лунатик… Триумфа? — подыгрывал Лирн. Паузу заполнили визги истеричных пил. — На вершине апофеоза войны… И светит нам лишь солнце павших. — НЕЕЕТ. О НЕЕЕТ. Победа в открытом платье уже роняет сиськи на нашу тарелку в придорожном кафе. И мы не оставим без внимания эти намёки. Лирн рванул вперёд, поравнявшись со Стариком. Два стража были совсем близко к ним. Пуповина в очередной раз натянулась, оторвавшись от земли. Топор лирна летел прямо в неё. Она разорвалась со вспышкой, озарив обращённые к ней лица двух армий. Геометрические лица Варанов выпали из темноты капюшонов, а прикрывавший отряд лес «отступил». Старик притянул топорище магнитным щитом. Поднял его над собой и над всеми своими людьми. Соки стекали в его раскрытый в вопле рот и на оскаленные зубы его волка. В ноздри Лирна и Луна пахнула беременная победой свежесть.