Тайна верхних этажей

      Уэйд снова курит, Питер наблюдает за движениями его губ и пальцев. Кажется, он рассказывает о своих годах в армии, но Питер просто не может сосредоточиться. У него эстетический оргазм. Даже дышать получается через раз. Хотя Питер в качестве оправдания решает, что это всё из-за морозного воздуха, который Уэйд впустил в подъезд, открыв окно.       — Ты меня вообще слушаешь, мальчик мой? Для кого тут дядюшка Уэйд распинается? — Уэйд машет перед его лицом свободной рукой. — Я, конечно, могу пиздеть в пустоту очень долго и не париться об этом, но сейчас будет самая интересная часть истории.       Питер выходит из ступора. Уэйд не замечает его смущение лишь потому, что мороз уже окрасил щеки в красный.       — Я слушаю, Уэйд. Просто холодно немного, — в качестве подтверждения он выдыхает на свои ладони, трет их друг о друга и прячет в карман куртки.       Уэйд делает последнюю затяжку и выкидывает сигарету. Снова на пол, как в первую их встречу.       — Пошли. Чаем угощу. Или виски? — он задумывается на пару секунд, бездумно скользя взглядом по стене с облупившейся зелёной краской и даже не замечая надписи «дам за карамельку». Ещё месяц назад он заржал бы и записал номер, чтобы потом поиздеваться. А вдруг реально перепало бы? — Хотя нет, тебе пока нельзя. Чай.       Питер растерянно моргает и не знает, соглашаться ли. Ему и в голову не приходит, что Уэйду это решение далось тяжело — даже девушек он водит лишь в мотели, а дальше порога из посторонних может пройти только газовик или сантехник. Уэйд любил говорить: «Мой срач в квартире вас касаться не должен». На самом же деле он просто не хотел впускать в свой мирок кого попало. Увидел кухню Уэйда Уилсона — можешь считать, что ты ему, как минимум, очень хороший друг.       Уэйд спускается на десятый этаж и открывает дверь. Питеру остаётся лишь войти, позабыв обо всех сомнениях. С порога его окутывает запах чего-то горелого, но Питера это совершенно не волнует: он и сам готовит не всегда блестяще.       — Чувствуй себя как дома, и прочая срань. Надеюсь, тебя не смутит мой творческий беспорядок, — отшучивается Уэйд, скидывая ботинки и отправляя куртку на вешалку. Питер следует его примеру и идёт за хозяином квартиры в гостиную.       Тут не то чтобы беспорядок: пара носков валяется на полу, а стол уставлен кружками и бокалами.       — У тебя уютно, — Питер оглядывается по сторонам и замечает большого рыжего кота, который дрыхнет прямо в корзине с чистым бельем. Эта картина привлекает и внимание Уэйда тоже.       — Вот пушистый засранец! — ругается, но кота не трогает.       — Как зовут? — интересуется Питер, тайком разглядывая смешной красный свитер, в который одет Уэйд. Олени, ёлки, Санты. Как ни странно, на Уэйде это смотрелось неплохо.       — Мистер Пушистик. Если косячит, как сейчас, то Пушистый засранец.       Питер смеётся, и Уэйд почему-то чувствует себя безгранично хорошо, когда видит улыбку парнишки. От осознания этого по телу словно пробегает электрический ток. Уэйд прокашливается и чешет затылок.       — Ну, чай? У меня есть только чёрный, уж не обессудьте, мистер.       — В самый раз, — Питер отвлекается от созерцания свитера и кивает.       — Отлично. Тогда прошу пройти, — он делает шутливый поклон и вытягивает руку, указывая, где находится кухня. Питер кивает и с шутливо-надменным видом следует в нужном направлении.       Пока Уэйд рассказывает очередную байку, заваривает чай и накрывает на стол, Питер с упоением его слушает, смеётся на нужных моментах и замирает, когда речь заходит об опасности, грозящей жизни Уэйда.       Горячий чай обжигает. Но пальцы Уэйда, которые случайно (случайно ли?) пробежались по запястью Питера, вызывают куда больший жар, медленно разгорающийся в груди у обоих.