Наследие

Глава 14 -Дура! – в который уже раз шикнул на меня Лявон. –У тебя все получится. Толькі спыніся нервавацца! Я же в который раз сжала рукоятку ТТ. Могильный холод осенней воды пробирал до костей, и руки дрожали, как у закоренелой пропойцы. Птицы и не думали облегчить нам условия для маневренной атаки. Мы с Лявоном двинулись вглубь камышей, ближе к противоположному берегу, где нависала над водой матка. Твари не видели нас, но чувствовали жертву в буквальном смысле слова, оттого приоритет отдали именно той половине озера, по которой двигались мы, и сеть сдвинулась с мертвой точки, потянувшись следом за нашими персонами. -Тут и разделимся, - шепнул Бармен. – Гэта іх дезориентирует. Я мысленно заскулила. Острый свинцовый мороз, как щелчок хлыста, продрал по коже внизу живота. Лявон, возможно, в последний раз крепко сжал мои немеющие пальцы и, развернувшись, тихонько поплыл в другую сторону… Как и предсказывал мудрый Бармен, стая заволновалась. Дребезжащее карканье участилось, хлопанье крыльев стало более отчетливым. -Ну, с Богом, - пробормотала я себе под нос. –Или с чертом…Да храни нас хоть кто-нибудь! Зона отозвалась, демонстрируя, что к ней это не относится: очередной стреловидный лист камыша резанул по щеке; заалела узкая полоска крови. Я чертыхнулась и нырнула так глубоко, чтобы с воздуха меня точно не заприметили. Мутно-зеленоватый прохладный мир снова окутал меня. Я плыла, извиваясь, цепляясь за водоросли, съеживаясь от отвращения. Кислород серебристыми пузырьками уходил к поверхности. Когда мне показалось, что черные круги перед глазами становятся константными, а грудь вот-вот разорвется, я вильнула к очередной кучке камышей и постаралась вынырнуть как можно тише… Неожиданно близко надо мной нависла заветная цель… Черные перья ковром устилали землю под живым коконом матки. Видимо, главенствующая тварь не давала спуску подчиненным. -Стреляй па маім сігнале, - вспомнила я слова Лявона. –Толькі малю цябе… не марудзь… Не медли… Но не торопись. Дождаться сигнала. С виду все просто. Я подобралась, вытрясла из дула пистолета капли и глубоко вздохнула. ТТ не моя «Рысь». Я снайпер до мозга костей, и без винтовки, оставленной в предыдущих камышах, чувствовала себя голой и уязвимой. Существа замельтешили перед глазами. Сеть начала дергаться, кое-где распадаться… Твари крепко занервничали. «Перьепад» усилился. Очевидно, нервничала и матка, следя глазами своего бесчисленного воинства за двумя жалкими двуногими жертвами. Сигнал… Где же Бармен?! По моим подсчетам, он уже давно должен был достичь того берега… А вдруг он зацепился ногой за корягу, вдруг сейчас задыхается на дне! … Соблазн проверить оказался так велик, что я снова нырнула… Но все же краем глаза успела зацепить момент, когда десятки тысяч птиц ринулись куда-то в сторону, жутко крича и щелкая клювами… Это и был он… Обещанный сигнал. Сигнал самопожертвования… -Стреляй!!! – донесся до меня страшно далекий голос Бармена. Он током пронесся по напряженному телу, и в отчаянном прыжке я оказалась на белом свете, выпростала руку и выпустила в сгусток тварей всю обойму… Раздавшийся следом визг оглушил меня, и я вывалилась на берег, отбив бок, похожая на рыбу, задыхающуюся на воздухе… Птицы сыпались с неба тысячами, сгорая на лету, превращаясь в огненные пульсирующие комки. От их предсмертного воя кровь шла из ушей. Я кое-как сползла к воде в попытке защитится, сжимая голову в ладонях, подгребая ногами… Весьма вовремя. Черный катафалк развеялся, и на меня взглянули забранные бельмами огромные влажные глаза. Матка выглядела до того уродливо, что к горлу подкатил ком. Округлое, почти овальное склизкое бесцветное тело, жирные складки покровного эпителия, гипертрофированный клюв, из которого на землю капала мерзкая сероватая жижа… Матка скорчилась, разделяя агонию и смерть каждого порожденного ею создания, после зашлась диким стоном – по ее телу начинали плясать ярко-рыжие языки пламени. Запахло паленой плотью… Когда все было кончено, и обугленный скелет «королевы» роя разлетелся по земле отдельными косточками, я отерла желчь, которой меня тошнило предыдущие минуты, с губ и, пошатываясь, поднялась… Озеро и прилегающий дерн был услан обгоревшими трупиками. Воняло так, что трудно было дышать. Я подобрала разряженный ТТ, по привычке сунув его в кобуру у бедра. Мир плыл перед глазами еще какой-то миг, после одиноких мужских фигур на соседнем берегу стало не две, а одна. -Лявон! – крикнула я, но из горла вырвалось лишь невнятное бульканье. Возможно, он услышал, возможно, обернулся просто так, но я успела поймать теплый карий взор, прежде чем Бармен рухнул на земь как подкошенный… *** Никита пришел в себя только на рассвете. Позади земля просела, смяла и поломала стены дома, словно вафельные листы. Гений поднялся на ноги и побрел на север. Точнее, ему хотелось думать, что он направляется именно туда. Найти Лису стало новой его целью, но он не был до конца уверен, что сможет ее осуществить. В душе стало как-то пустынно, голо. Наследие перестало давить тяжким грузом на его плечи, но без этой тяжести стало неуютно. Будто лишился чего-то важного, какой-то практически неотъемлемой части себя… «Хватит!» - жестко приказал себе Сталкер. – «Не трудно было догадаться, что эти поиски окончатся чьей-то смертью!» Но от этого боль не проходила и легче не становилось. Через несколько часов солнышко полностью перебралось на точку, если не зенита, то хотя бы на ту, с которой его лучи уже в состоянии прогреть землю. Никита неумолимо шел вперед, перепрыгивая через канавы, продираясь сквозь бурелом и обходя широким кругом аномалии, жадно шипящие от голода. Непонятная энергия питала его, словно родник, питающий траву подле себя, выбиваясь из-под валуна. Сожжённая кожа ужасно ныла и чесалась, а пальцы было трудно даже согнуть. Никита упорно не замечал этого до тех пор, пока по голому мясу не прошлась шипастая ветка шиповника, и мужчина был вынужден, аж присев от боли, найти укромное местечко, дабы обработать ожоги и перевязать руки. От первой капли перекиси у Никиты потемнело в глазах от дикой рези, после стало легче, и, наложив мягкую марлевую повязку на все фаланги, Гений остался доволен. Сидя, он осмыслил положение. Без КПК он еще смог бы прожить (свое местоположение он представлял достаточно четко), а вот без карты аномалий… Нежданная волна силы, бурлящей, как лава в жерле вулкана, вдруг поднялась в Гении, достигла пика и хлынула в сознание… Никита будто воочию узрел Лису… свою Лису …и Бармена?! Да, их обоих. Мокрых, грязных, дрожащих. Озеро, камыши, чертова дюжина тварей с чернильным оперением… Что за ….?! Видение пронеслось перед глазами внезапно, словно вспышка света. Никита откинулся на ствол сосны, глубоко дыша. На лбу выступила испарина. Сила не исчезла. Напротив, она свернулась в уютный клубок в его рассудке, ожидая дальнейших инструкций… Откуда она пришла и почему осталась с ним, Сталкер понять не смог. Никиту пробила крупная дрожь. Неужели, проклятый артефакт облучил его, и теперь Гений превратится в полноценного члена Зоны Отчуждения. Но самочувствие не ухудшалось. Напротив, хотелось подскочить и отмахать не один десяток верст… Гений грязно выругался, пытаясь хоть как-то поубавить страх, а также ощутил немедленную потребность закурить. Порывшись в изрядно исхудавшем рюкзаке, Сталкер обнаружил помятую пачку «Winston», щелкнул зажигалкой и глубоко затянулся, едва не скурив треть сигареты за раз. Табак не успокоил напряженные нервы… мысли начали гудеть в голове еще сильнее. Что это было за видение? Отчего? А главное – правдиво ли оно? И если так, то где Лиса и что с ней, черт побери, делает Бармен? Волна сперва жгучей ревности, а после удивления затопила Никиту. Лявон никогда бы не оставил свой горячо любимый Бар. Неужели, произошло что-то из ряда вон выходящее? Гений по привычке потянулся к правому предплечью, когда вспомнил, что КПК при нем нет и проверить сводку последних новостей он не может. Сталкер вздохнул и совершил очередную затяжку. Через пяток минут, когда уже две сигареты, служащие подспорьем философских мыслей, очутились на земле, притоптанные носком ботинка, Гений наконец вспомнил, где он видел это самое озеро. На юго-западе от Припяти. Едва ли не единственный источник чистой воды в Зоне. Как туда добраться, Гений представлял, но без КПК чувствовал себя, как в ловушке. И о, слава Зоне, нечастых в последнее время Выбросах не узнаешь (хотя, чем черт то не шутит), и от мира будто отгорожен глухой стеной. Решительно поднявшись и поправив лямку ремня, Гений отправился на север, полагаясь скорее на внутреннее чутье, нежели на что-то иное. *** Не чувствуя под собой ног, я бросилась к Лявону, аморфной кучей валяющегося на том берегу. Упав на колени подле напарника, я уложила его голову к себе на колени и разодрала ворот набрякнувшего и отяжелевшего комбинезона. Бармен прерывисто дышал и сипел, силясь что-то сказать и хватая ртом воздух. -Что?! – я до смерти перепугалась, обратив внимание, какая восковая бледность охватила его щеки. -Ан…био…иии, - простонал Бармен, указывая трясущимся пальцем на свой портфель. -Антибиотики! ... Какие?! – я вывернула все содержимое его аптечки на землю, впитывающую багряную кровь, сочившуюся из расцарапанных рук и груди мужчины. -Аие… си..ейкие…- прошептал он, закашлявшись. -Синенькие?! – голос сел, я сама еле говорила. Отыскав среди кучи пластинок, баночек и свертков синенькие таблетки я, наблюдая за реакцией умирающего, по очереди выдавливала на руку одну пилюлю, две… Когда количество их достигло трех, Бармен с усилием закивал. Я помогла ему присесть и запить таблетки из фляжки. Едва Лявон совершил последний глоток, его сморило. Именно сморило (к сожалению, я видела, каким образом умирают люди), и он, сладко причмокивая, упал на мои колени и засопел. -Дурак! – в сердцах высказалась я. –Напугал же как! Чуть инфаркт не схватила! Промыв рваные раны свежей водой, обработав йодом и перебинтовав их, я укутала мужчину в плед, собрала раскиданные по обоим берегам вещи и уселась на кочку, прикурив сигаретку. Серебристый дым облаком поднимался к небесам. Грудь сдавило железным обручем. Тоска навалилась с новой силой. Гений… Никита… Господи, почему ты распорядился отдать такой жесткий приказ? Я бы все отдала, лишь бы сейчас не сидеть у берега этого озера, не слушать спокойное дыхание Бармена, не чувствовать покалывание в ранке на щеке, не отравлять организм куревом и не реветь, постанывая и всхлипывая, по единственному мужчине, которого я смогла полюбить по-настоящему и так быстро потерять. У нас было так мало времени… Очевидно, Зоне все равно… Через несколько часов мы уже двигались по направлению к городу-призраку. Бармен хоть и был бледен, но шел живо, и румянец постепенно возвращался к нему. Мы молчали… Мне говорить не хотелось, а к Лявону вернулась его всегдашняя лаконичность. И ближе к вечеру, буквально на цыпочках прокравшись через «Юпитер» (окрестности завода кишмя кишели зомби, снорками и расшалившимися кабанами), мы вступили на территорию Припяти.