Наследие

Глава 13 Дом Лесника. Гений ошарашенно молчал. Сердце гулко отсчитывало удары в киселе застывшего времени. Он загорелся идеей понять, что убило его отца, еще много лет назад. Просто изначально его удерживали Аня, свой бизнес, человеческая горячая еда, постоянный секс, спокойные, порой нудные вечера за теликом, компом, книгой… Все изменилось, когда он остался один. Былая жажда накатила с новой силой. От нечего терять, Никита и отправился в самое непритязательно место на земле и превратился в Гения, верткого и прыткого вора, без прошлого, как и все здесь. Потом появилась она, девушка, которая смогла вернуть Солнце в дымчатую реальность Зоны. Жажда притупилась, но отступать было поздно… А теперь, когда вот оно, свершилось, Гений не мог выдавить из себя ни слова и просто таращился на Лесника. -Ну, скажи что-нибудь, Никит, а то я уже беспокоюсь, - старик присел перед Гением на стул. Беспросветные кубики льдистого отчаяния перекатывались от его радужки к зрачку. -Где ты…зачем…почему ты не вернулся домой?! – прорезался охрипший голос, и Гений почувствовал, как в груди клокочет гнев. –Мама убивалась по тебе так, что в сорок лет ей давали все шестьдесят! Нам с Витьком было безумно хреново! А ты что ты тут делал? Артефакты, бл*ть, искал?! Ярость хлестала волнами. К концу монолога Никита уже кричал, хватая Лесника за грудки и сотрясая несчастного старца так, что голова у того начала болтаться из стороны в сторону. Впрочем, он не принимал никаких попыток в надежде успокоить сына, а лишь упирался своими грустными глазами в пол. Когда первый приступ злости прошел, Гений плюхнулся напротив отца, глубоко дыша, сжимая и разжимая кулаки. -А теперь послушай меня, сынок, - откашлявшись, попросил старик, оправляя свитер. –Да, я виноват. Я действительно отправился в Зону, подчиняясь тому же, чему подчинились многие из нас – жадности. Но мне, в отличие от тех многих, повезло. Я выжил. Но слишком высокой ценой. -То есть? – резко спросил Никита. Лицо старика стало задумчивым, отрешенным, и он размеренным тоном, будто зачитывая приговор, ответил: -Я обнаружил весьма редкий…думаю, единственный в своем роде артефакт. Продай я его…я мог бы получить…миллионы, если не более. Но Зона перехитрила меня. Она всегда побеждает. От нее нет спасения…особенно, если ты завладел ее созданием. Я думал, это я владею им, а он завладел мною… -Пап, что ты имеешь в виду?! – настойчиво повторил Гений. Но Лесник будто не слышал, продолжая: -В надежде все же спастись, я решил попробовать закинуть с анонимного источника в общую сеть информацию об этом редком артефакте… чтобы Зона не сразу почувствовала, мне пришлось завуалировать все свое сообщение, дабы о моей находке поползли лишь слухи. Но эти слухи могли бы натолкнуть кого-то на поиски…я бы смог…передать артефакту жизнь следующего глупца… Гений слушал, практически не дыша. В голове роем клубились мысли. -Конечно, это бесчеловечно и эгоистично…но тогда я хотел лишь одного – вырваться из этого чертового места! Но не смог. Не хватило духу. До тебя были еще парочка людей, кто забредал сюда… Но я не смог… -Чего ты не смог, папа?! – рявкнул Никита. –Что это за артефакт? -Я назвал его «Вереском», - тоскливо пробормотал Лесник. –Он и вправду очень похож на это растение… У Гения зашумело в ушах, и он ощутил, как отнимаются ноги… *** Вода показалась неожиданно ледяной, когда мы с Лявоном, кубарем скатившись с берега, погрузились в нее по шею. Меня грубо толкнули под воду, и я, не выпуская из рук «Рысь», которая, кстати, способствовала погружению, нырнула. Омут встретил меня неприветливо. Глаза тут же защипало, руки оплели водоросли, а тяжелое обмундирование не позволяло резво двигаться. В мутном пространстве я сумела разглядеть, как Лявон рыбкой вильнул ко мне, обвил талию и выволок на поверхность, в густые прибрежные заросли камыша. -Т-с-с, - прошептал Бармен. С его белоснежных волос струились потоки воды, а лоб и щеки были облеплены прядями пополам с речным илом. Полагаю, я выглядела не лучше, клацая зубами от холода и отплевываясь. Над водой тем временем происходило распределение ресурсов и сил. Твари разлетались в разные стороны, постепенно образовывая над водой густую сеть. Высунись кто-либо из нас сейчас – и птички бы заживо раскрошили наши черепа. -Что м-мы б-будем…д-делать-ть? – выдохнула я по прошествии нескольких минут, когда мы убедились, что тварям «не надоест тут торчать». Руки и ноги уже не чувствовались. Губы Лявона постепенно приобретали синеватый оттенок. -Трэба уб-бить м-матку, - повторил Бармен, стискивая мое предплечье. -А где она? Мы чуть раздвинули зеленоватые стебли. Сеть была идеально ровной: ни тебе прорех, ни щелин. -В-вон! – я тряхнула Лявона за плечо. – Смотри! У дальнего края озера часть сети сгущалась. С десяток, если не больше птиц, клубился вокруг чего-то, не видного глазу, скрывая, защищая… Лявон осторожно поднял руки из-под воды, потер переносицу и оправил пряди. Ил размазался чересполосицей, превратившись в боевую раскраску, и теперь Бармен напоминал готовящегося к бою индейца. -Я адцягну іх ўвагу на сябе. Ты сможешь подобраться ближэй и выстрелить. -Нет! – тут же запротестовала я. –Я не смогу! Я же даже не знаю, куда целиться! -Прямо в сгусток. Пустишь как можно больше пуль. Гэта тварь должна сдохнуть, а следом за ней рассосется и рой. -Лявон…- я хотела было снова возразить, но он не дал, прижав свой палец к моим губам. -Я сказал. - отрезал он. –Я не выратаваў сябра. Дазволь мне хаця бы выратаваць каханую… яго каханую… Мне послышался скрытый подтекст, но времени разбираться не было. -Ты погибнешь, - обречённо заметила я. -Значит, таков мой лёс, - жестко ответствовал он. *** Лесник тяжело поднялся и прошаркал в соседнюю комнату. Там он снова начал что-то искать, но Гений вперил отсутствующий взор в деревянный пол и остался недвижим. В сознании никак не укладывался тот факт, что мигом он обрел те две вещи, которые он хотел обрести больше всего на свете…до недавнего времени. Лиса, хоть и взбаламутила воду в застоявшемся омуте его души, но наследие не смогло поддаться. И вот он – момент истины! И что теперь? Отец вернулся, бережно неся в руках некий сверток. Кумачовая тряпка, оборачивающая его, была аккуратно заплатана синими треугольничками и выстирана. -Это он? – побулькал Гений, поднимаясь и оседая на место. Лесник благоговейно кивнул и развернул тряпицу. С виду «Вереск» действительно напоминал обычное растение с одноименным названием. Стебелек оттенка темного нефрита, крохотные нежно-вишневые бутоны вперемешку с игольчатыми зеленоватыми проростками. Но от артефакта исходила неведомая сила… Она чувствовалась на уровне подкорки, ощущалась кожей. Гений облизнул враз пересохшие губы. «Вереск» слабо засиял внеземным серебристым светом, выдавая аномальную сущность. Никита было протянул пальцы, но тут Лесник охнул-кашлянул и быстро скрутил тюк обратно. -Не смей к нему прикасаться! – голос пожилого мужчины зазвучал неожиданно властно и громоподобно. –Если не хочешь остаться здесь вместо меня навсегда! -В смысле?! - «Вереск» проникает глубоко…он пускает корни в самые недра. Если ты попробуешь уйти, он выжжет тебя изнутри! Последние слова были буквально пропечатаны в наэлектризованном воздухе. -Тогда я его уничтожу, - неожиданно твёрдо сказал Гений, приподнимаясь. Это решение созрело в нем едва ли не только что, но он не мог повернуть назад. –Папа, я вытащу тебя отсюда. Мы вернемся домой и …. -Нет, Никита, - привычно меланхолично отозвался отец, кутая «Вереск» в кумач. – Он не отпустит…меня. Ты еще волен пытаться…Его не победить. Думаешь, я не пробовал? В висках застучали молоточки крови. Гений яростно взвыл, выхватил из слабых старческих рук сверток и, швырнув его на стол, хорошенько прошелся по артефакту автоматной очередью. Во все стороны полетела желтая щепа, раздался странный звук, будто по оловянному щиту били железным ломом. Стол был безнадежно испорчен… Гений опустил глаза. У его ног как ни в чем ни бывало лежал «Вереск». Оборачивающая его тряпка превратилась в лохмотья; на самом же «цветке» не было видно ни единой зазубрины. -С*ка-а-а! – простонал Никита, падая на колени и впиваясь растопыренными пятернями в волосы. Все изменилось в одну секунду. Не стало звенящей тишины, разрезающей нервы Гения на волокна, не стало спокойствия и умиротворения Рыжей кущи… Земля затряслась, стены заходили ходуном, потолок покрылся сетью трещин и с него посыпалась труха. -Уходи, Никита! – резко и отрывисто крикнул Лесник, сжимая спинку кровати, ножки которой были привинчены к полу. –Зона услышала тебя… уходи, пока она не поглотила обоих! -Нет уж! – заорал в ответ Гений, приподнимаясь и стараясь перекричать нарастающий гул. – Я без тебя не уйду! Слишком долго искал! -Ей нужна чья-то кровь! Чья-то жертва! Для тебя я был мертв двадцать с лишним лет… так оставь прошлое! Найди Лису и спаси ее, если еще не поздно! Имя любимой резануло слух, но Никита упрямо схватил старика за предплечье. -Я похоронил свою жизнь ради тебя, ради этого гребанного «Вереска»! Ты не можешь перечеркнуть это, послав меня на три буквы!!! Раздался оглушительный треск, и противоположная стена покосилась, грудой обломков и пыли рухнув к ногам двух мужчин. Тряска усилилась. Казалось, Зона просто хотела снести волной энергии все живое, что находилось на этом клочке земли. -Я сказал…УХОДИ! – мольба в глазах старика расплескивалась волнами бушующего моря. –Дай мне хотя бы умереть с мыслью, что мой сын жив! Обломок потолочной балки упал прямо между ними. Гения отбросило назад. Он больно ударился головой о ножку кровати, а руки задели что-то холодное, гладкое и металлическое. Эпителий обожгло словно огнем, и поднеся к лицу пальцы, Никита понял, что с них пластами слезает кожи… «Вереск» злорадно мигнул серебристым ободком. Нашарив кончиками пальцев «бельгийца» и подтянув к груди рюкзак, Никита попытался подняться, но новая волна толчков заставила его колобком скатиться к порогу. Последнее, что он успел крикнуть, было: -Пап! Последнее, что он успел увидеть, прежде чем вырваться наружу из-под рассыпающегося здания, был сверкающий, словно инкрустированный бриллиантами «Вереск» и отец, исчезающий под грудой тяжелых бревен и досок…