Тайные чувства отвергнутого

«Море волнуется раз, море волнуется два, море волнуется три, самая дерьмовая картина в моей жизни — замри, » — прошипел едкий голос где-то в глубине сознания Юнги. Натурально так прошипел, мерзко и вязко, словно эти слова слепили из болотной жижи. А Юнги что? Юнги впервые в своей жизни готов прислушаться к этому этому гадкому голосу. Даже не так, он бы с огромным удовольствием простоял вот так вот перед друзьями хоть весь день. Да, это то, что сейчас просто жизненно необходимо, немного отстранится от мира реальности на некоторое время, нажать на кнопку «Pause», забыться и хорошенько обдумать сложившеюся ситуацию, а также свои дальнейшие действия. Юнги просто нужна передышка, но Чимину плевать на его душевные метания, Хосоку же вообще сейчас на все плевать. Чимин хватает хена за здоровую руку, увлекая за собой в сторону ванной, на ходу скомандовав Хосоку принести аптечку. Мин сейчас не в состоянии соображать, поэтому позволяет Чимину делать то, что ему вздумается, превращаясь в сильных руках младшего в безвольное тело, что сползает по стенке вниз, стоит только Чимину его отпустить. Пак шипит, пытаясь поднять хена, и одним резким движением усаживает его в ванной. Все еще поддерживая Юнги, другой рукой он открывает кран. Одежда Юнги в считанные мгновения намокает, но тот не обращает на этот досадный факт ни малейшего внимания. Юнги доверяет Чимину, он лучше знает. Ну, по крайней мере, у него крыша вроде как на месте и сьежать никуда не собирается, а уже это очень даже хорошо. Ничего не говоря, Чимин хватает кровоточащую руку где-товыше локтя и подставляет ее под струю воды. В один момент дно ванной окрашивается в алый, а с ним и одежда Юнги. Шуга не совсем понимает как и почему, но этот факт внезапно приводит все мысли в какое-то жалкое подобия порядка. Шуга наконец-то решается открыт глаза и посмотреть на Чимина. Младший что-то взволновано тараторил, но к Юнги доносится лишь слабое шевеления губ. Чимин смотрит на израненную руку Юнги и сам Юнги наконец-то понимает всю абсурдность ситуации. «Ну да, конечно, порезался он, » — шипит раздраженный голос где-то на периферии сознания. В такое поверит только полный дебил. А судя по странному выражению лица Чимина, дебилом он не был и практически сразу же смекнул, что два глубоких, идеально-ровных пореза при резке еды получить не смог бы даже Намджун. Чимин не был глупым. Ему совсем не трудно сложить в голове два и два. — Юнги-хен, — подозрительно протянул Чимин, вырисовывая на коже старшего непонятные узоры кончиком пальца, стараясь не задеть открытые раны. Черт. Черт-черт-черт. Такую ситуацию смогло бы спасти только чудо. В чудо Юнги не верил, оно было какое-то слишком абстрактное и неопределенное для него. А вот Хосок был более чем материальным, пусть и на чудо не совсем смахивал, а еще безумно шумным и двери он открывал с ноги, не дав Чимину договорить. — Хосок, выйди, — на удивления спокойно попросил Чимин. — Но я могу помочь, — растеряно пробубнил себе под нос Хосок, было видно, что оставаться ему не очень хотелось, страх крови в его случаи дело не шуточное, но и помочь хену хотелось. В этом была вся суть Хосока, он просто физически не мог оставаться равнодушным к чужой боли, где-то в глубине мироздания это было заложено. Юнги этого не понимал, но Хосок ему нравился таким, каким он был - шумным, взбалмошным и слегка неуравновешанный. Со своими причудами. - Вытри пожалуйста кровь на кухне, - просит Юнги тихо. Хосок кивает, хватает первую попавшуюся тряпку, а Юнги мысленно молится, только бы это не было модное шмотье Техэна... Малой за него едва ли не глотку рвать готов. - Итак, - грозно начинает Чимин. - Думаю, нам стоит об этом поговорить? Или тебе бы больше понравился разговор с менеджером? Юнги машет головой, сам не совсем понимая, согласен он или нет. Но намек настолько тонк, что не понять его не получилось бы никак. Обсуждать с Чимином свои суицидальные замашки психологически легче, чем с менеджерами. По крайнем деле, он не имеет достаточно полномочий, чтобы решать, что BTS в мембере-суициднике не нуждается.