Моё скрытое желание

Открываю глаза и понимаю, что совершенно ничего не вижу. Сплошной туман. Звуки не улавливаю. Кажется, я в полнейшей заднице. Тело начинает болеть, а эта жгучая боль постепенно набирает обороты. Ухх, болит, значит живой, и то хорошо. Кряхтя, сажусь и начинаю разминать свои мышцы и кости. В глазах всё ещё сплошной туман, я продолжаю сидеть в непонятках. С каждой секундой уши различают звук лучше и лучше, до меня начинает долетать далёкое пение птиц, шорох крыльев, слабый шум ветра, скрип деревьев и шелест листьев — я тут же понимаю, что нахожусь в лесу. А теперь вопрос самому себе: на кой чёрт мне сдался лес, и почему я почти ничего не помню? Лишь то, что был раньше человеком. Вполне возможно, что до сих пор им остался. Нет, ну мало ли что. Я совершенно не могу вспомнить как выгляжу, даже имя своё забыл, но точно помню, что оно у меня есть. Ощупываю своё лицо, дабы если увижу себя в зеркало, не быть столь удивлённым. На подбородке у меня щетина, видимо не брился пару деньков, нос большой, с особой горбинкой посередине, а глаза. чёрт, они ужасно чешутся, этот лес поразительно аллергенный! Чешу глаза и продолжаю экскурсию по своему лицу. Лоб небольшой, на голове кудри, которые, кстати, слишком пышные. Думаю, я выгляжу со стороны как клоун, с этим его дурацким париком на голове. Шаги, кто-то идёт. Отлично, я не один в этом лесу! — Ри-и-ха, ти-инаэ-э, — поёт этот кто-то своим противным гнусавым голосом. — Ауч! — я слышу, как ветка ударяет путника по лицу и заливаюсь смехом. — Любишь чужие неудачи? Нехорошо смеяться над этим, — бухтит путник, подходя вплотную ко мне. — Не серчай, я же не со зла, слышу как ты ходишь, надо быть внимательнее. — Разберусь и без твоих советов, человечишка! — Ладно, ладно, уже молчу, — я и вправду заткнулся. — Постой! Ты ещё здесь? Ты можешь вывести меня из леса? Ты можешь помочь мне? Я ослеп. мне не добраться до дома в таком состоянии. Некоторое время странник молчит, я даже начал подумывать, что он тихонько ушёл. — Ослеп, значит, — путник усмехается, берёт меня за штанину в районе колена и ведёт в нужное направление. Ростом он примерно чуть выше моих бёдер, слышу его слабое дыхание где-то снизу. Всё это длительное время мы идём молча, я прислушиваюсь, а чудик рядом со мной насвистывает мелодии на незнакомом мне языке. — Меня зовут Ателесх, зови меня именно так, никак иначе, — сказал как отрезал. — Мы на месте. Никак не реагирую на заявление, встаю как вкопанный, пахнет сырой древесиной. — На каком таком месте? — грозно спрашиваю. — Уже вечер, ты должен отдохнуть. Давай-ка, проходи. Внутри пахнет очень приятно, пряными травами что ли, я даже расслабился. Но только решаю, что эта атмосфера пойдёт мне на пользу, как визжат цепи, слышится лязг металла — какой-то механизм начинает свою работу. Я устало вздыхаю. Хозяин дома предлагает мне пройти в кухню, где он угостит меня чаем. Этот горький примерзкий напиток совсем не похож на чай, почему-то отчётливо помню, что чай раньше любил и уж точно смогу отличить его от другого напитка. С первым глотком начинаю сильно кашлять, не хватает воздуха, и я ловлю его с неимоверной жадностью. Но при этом со скоростью ленивца пью до самого дна, всё-таки Ат принял меня к себе. Если честно, не мне показалось его имя странным и ужасно грубым. Ателесх, кто вообще так назовёт ребёнка? Бедняга. Буду звать его Ат, так звучит куда лучше. Внезапно Ат ударяет кулаком по столу и начинает что-то балаболить на том непонятном языке, на котором была его музыка. — Тэллес мерене лива онар. Атиган`ъ эхрес душаз. Эмэ риха цъян Ферн! Будешь моим рабом, Ферн! — голос Ата вздрагивает. — Ма-ха-ха, — заливается он смехом, — а они твердили, что человек не сможет быть моим служителем! — Ат, ты, кажется, не в своём уме, — я тру глаза, резь в доме ещё сильнее, чем в лесу. Боль совсем сдавливает веки и приходится тяжело дышать, это вроде как помогает. — Тэллесмеренеливаонар. Атиган`ъэхресдушаз. ЭмэрихацъянФерн! Будешь моим рабом, Ферн! — снова произносит хозяин дома, только в два раза быстрее и менее разборчиво. — Прекращай, ненормальный! — эти слова выкрикиваю, аж горло надрывается. Всё таки подобное поведение пугает. Моментально глаза пронзает адская боль, и я падаю на колени. Что три, что не три, вообще ничего не меняет! Да что ж это такое! Ат пробуравливает взглядом моё тело, это я хорошо ощущаю, слышу как он встаёт, подходит ко мне и кряхтит, мол, я останусь здесь навечно. — Что за угрозы такие, Ат? Мне нужен адекватный проводник, — говорю я почему-то совершенно спокойно, хотя внутри меня бушует искренний страх и недоумение. Встаю с колен, собираюсь было уйти, но понимаю, что это сделать не удастся, что-то холодное плотно держит меня за ногу. — Ты не смеешь сокращать моё прекрасное полное имя! Гха-ха, не уйдё-ёшь. Ты нака-азан, Фе-е-ерн. Как странно, но сопротивляться я не могу, руки немеют, ноги тоже. В следующие пару минут меня уже запирают в помещении. От звука оно изолировано, совершенно ничего не слышно. Отлично, конечно, но смогу ли я из него выбраться? Ощупываю стены вокруг себя — одно сплошное дерево, присаживаюсь на корточки, чтоб ощупать пол, он какой-то желеобразный. Усмехаюсь, прыгаю и падаю, поскальзываясь. Теперь не до смеха, серьёзно, надо выбираться отсюда, пока ненароком не сломал шею. Протягиваю руку вверх, потолка не чувствуется. Такое ощущение, что откуда-то дует. Может, здесь всё-таки есть дверь или хотя бы окно? Ставлю обе ноги на противоположные стены, мне ещё повезло, что стены находятся недалеко друг от друга, на шпагат бы я не отважился сесть. Маленько продвигаюсь выше, рукой нащупываю на стене нечто из другого материала. Святые угодники, это же ручка! От двери? Окна? Радуюсь, будто младенец, открываю небольшое, как потом оказалось, окно настежь, и чувствую лесную прохладу. О-ох, как же мне не хватает моего зрения. Вдруг, пока вылезу отсюда, сломаю себе пару рёбер или сразу обе ноги? Я же не смогу рассчитать, как высоко нахожусь от земли. Ладно, успокаиваю я себя, вперёд! Либо здесь навсегда, либо рискую жизнью! Кое-как протискиваю свои плечи в проём, ободрав кожу в кровь, дальше уже становится чуток легче. Вылезаю наружу, хватаюсь за окно руками, болтая другими конечностями в воздухе. Теперь было бы отлично спрыгнуть, но я неплохо так напугался. Э, руки в ноги, и прыгаю. — Матерь Божья! — вскрикиваю я, потому что в эту секунду в левую руку вошло что-то острое и длинное. Спрыгнул на четвереньки, ну как же без проблем обойтись? Если начать заниматься своими ранами прямо сейчас, то мне светит здесь пожизненное заключение. Нет уж, уматываю я. Быстро поднимаюсь и, стараясь не втыкаться в деревья, бреду по лесу. Удивительно хорошо у меня развит слух, слышу буквально жужжание каждой мухи, свист незнакомой мне птицы где-то совсем далеко. Получается, мой ориентир сейчас — это только уши, ну шикарно, что сказать. Всё время, пока я шёл, понимал, что устаю. Но то, что мне требовалось — была не еда, не вода, только сон. Это остаётся для меня загадкой. Отдалённо слышу шум реки, может река меня выведет к жилищу, а там попрошу отвести меня домой. Хрен там плавал, я ж дороги домой не вспомню. Как же я раньше не подумал? Пока шёл, туеву хучу раз наткнулся на деревья, различные сучья, споткнулся о пни, без этого видимо никак нельзя было. Меня неимоверно всё раздражает! Да, я утверждаю это. Как вообще слепые люди могут жить без чьей-либо помощи? Вот я у реки, как только услышал реку совсем близко, резко захотелось пить. Я подошёл вплотную к воде, присел на корточки, сложил две ладони и зачерпнул. Вам честно сказать? Это очень вкусная вода. Нет, не так, очень, очень вкусная. И если вы всё ещё слепо верите в то, что у воды нет вкуса, то приходите пробовать. Ха-ха, слепо. Кстати, с запахом у неё тоже проблем нет, пахнет пряными травами и очень сладким цветком. Я знаю эти цветы, в моей жизни они были. Да, точно были. Но это лишь отголоски памяти. Как бы ни старался, частички себя по кускам собрать пока не могу. Изрядно напившись, я стал думать, где мне искать укрытие на ночь. Всё таки здесь рядом должны быть местные жители. Шарю по окрестностям, стараюсь уловить хоть малейшее движение, но слышу только реку и шуршание своих шагов. Бреду дальше, по течению, и понимаю, что под ногами уже не трава, а камень. Осторожно спускаюсь по камню, ноги чуть соскальзывают, но я пока ни разу не упал, вот это называют успехом! Прямо на том месте, где я стою, река меняет направление, и я, расставив руки в стороны, осторожно ощупываю место, боясь куда-нибудь завалиться. Вокруг один камень. Тут внезапно правая рука проваливается вовнутрь. Начинаю думать, что здесь есть какое-то укрытие или что-то вроде. Нагибаюсь чуток, прохожу дальше. Шум постепенно отдаляется, я вытягиваюсь в полный рост и слышу только свои собственные шаги, отдающиеся гулким эхом по периметру. Кажется, я нашёл хорошее местечко для ночлега. Сажусь на гладкий голый пол, кладу локти на колени и обхватываю свою голову. Мне бы просто вспомнить, кто я, что я и почему я здесь. Разве я так много прошу? Надеюсь, этот лес и его обитатели приютят меня до того, пока я что-то узнаю о себе. Ссадины начинают ныть, а я сижу и понимаю, что не хочу вставать. Мне чужд этот лес, мне чужд запах влажной травы. Ладно если б это был приятный, но тут не пахнет, а скорее попахивает. Укладываюсь на холодный камень, по сути даже не чувствую холода, только наступающее на меня отчаяние, которое поглощает с каждой секундой всё больше и больше. Казалось было, что вот-вот туман в глазах растворится, я их открою и окажусь дома. А есть ли он у меня? Наверняка меня там помнят, ждут, любят, а я лежу здесь, одинокий. Закрываю глаза, напрягаю память и пытаюсь собрать хоть одну крупицу воспоминаний. Но нет, ничего из семейного, близкого. Такое ощущение, что ничего и не было. Будто родился заново. Как это возможно, чтоб вроде бы здоровый человек не помнил ни малейших деталей? Может я повредил мозг? Хотя, если б повредил, то болела бы голова, а сейчас у меня болит только рука. Надо бы, кстати, достать эту мерзопакостную гадость. Медленно сажусь, прислоняюсь спиной к камню, разворачиваю руку к себе и нащупываю окончание осколка. Сцепляю зубы на всякий случай, чтоб не кричать, берусь за осколок и со всей силы вырываю его из руки. Он полностью выходит, я рычу, отбрасываю неприятный предмет куда-то в глубь пещеры, а кровь начинает хлестать из раны ручьём. Вот тут то на меня и нападает ступор, я совсем не знаю, как останавливать кровотечение, причём такое сильное. Зажимаю руку в кулак, авось само перестанет. Между прочим, крови теперь гораздо меньше, она даже почти перестаёт выливаться. Вздыхаю и кладу голову на стенку. Вдруг слышу шаги. Да мать моя женщина, кто-то идёт! Как бы я хотел, чтобы этот кто-то не пытался меня поработить или чего хуже. Пришедший тихонько фыркает, садится почти рядом со мной и не предпринимает никаких действий. — Эй! — я решаю подать голос первым на всякий случай. Существо начинает всхлипывать и уже было убегает, но тут снаружи раздаётся злобное рычание, и путник хнычет. — Ух ты ж, — говорю я уже гораздо тише, — ты его знаешь? Не бойся, я не причиню тебе вред, только хочу помочь, — даже не понимаю, с чего вдруг я такой добрый, милый и чем смогу защититься от чудовища в лесу, но мне становится не по себе, когда рыдания усиливаются. Я притягиваю существо к себе, рыки уже совсем близко. Прячу пришедшего за спину, не покалеченной рукой зажимаю ему рот, который, кстати, еле нашёл и жду, пока рычание удалится. Совсем скоро рычание и правда отходит дальше, я одёргиваю руку. — С-спасибо, — стеснительно говорит ребёнок. У него такой тоненький и милый голос, что трудно не понять. — Будь осторожнее, малыш, — я улыбаюсь впервые за день. — Я не малыш, меня зовут Эйчьен, — гордо проговаривает дитя, издаёт странный звук вроде мурлыканья кошки и убегает. В этот момент я тут же хватаюсь за руку и чертыхаюсь несколько раз, потому что дела совсем плохи, долго зажимать не получится, надо чем-то лечить. Скорее всего, само не пройдёт. После непонятного существа пещера стала пахнуть мокрой шерстью. Всё, никаких там тебе запахов камней, я даже наклонился специально, чтобы уж точно узнать. Несколько минут спустя улавливаю звуки шагов, снова посетители. — Здесь есть кто-нибудь? — слышу пронзающий душу голос. — Е-есть, — кряхчу я, продолжая зажимать руку в кулаке. — Можешь выйти? Боюсь, что не смогу войти в пещеру, но очень хочу отблагодарить тебя за спасение моей Эйчьен, — голос слегка обеспокоен, но мягок. Ну, конечно, раз хотят поблагодарить, то всегда рад, хе-хе. Встаю, быстро потягиваюсь и иду доверчиво к выходу. Чувствую, как тот же туман начинает резать глаза. Всё ещё не могу привыкнуть к нему. Что за чертовщина? — Челове-ек? — удивлённо протягивает существо с приятным голосом. — Да, почему это так удивляет? — поднимаю одну бровь. — Потому что людям здесь не место! Не принимай на свой счёт, тебе всего навсего придётся трудно здесь. Тем более, мне рассказывала моя прабабка, мол, по легенде, какой-то человек перевернёт наш мир с ног на голову. Я бы не хотела этого, мы живём в согласии, наши законы устаканились за прошедшие века и если ты.хотя о чём это я, — девушка смеётся и добавляет, что я бы не смог совершить такое. — Ммм, — только и смог выдавить из себя, а в мыслях уже давно закатываю глаза и много сотен раз смотрю на мозг. — А я тебя так и не поблагодарила. Спасибо большое. Моё дитя ещё совсем молодое, она не могла бы защититься и спастись, если бы не ты. Ох, ужас какой, что с твоей рукой? — она подходит совсем близко, поднимает зажатую руку, разжимает её, подносит что-то очень мягкое, пушистое и начинает петь. Я не знаю, с чем сравнить это пение, но оно настолько прекрасно, что я на секунду расслабляюсь и чуть ли не падаю, аж ноги подкашиваются. Девушка продолжает пение, оно длится совсем мало, но я бы послушал его с удовольствием снова. — Всё, твои раны затянулись, ты будешь в порядке. — Э.это было прекрасно. Что? Затянулись? — я судорожно начинаю ощупывать свою ещё минуту назад болевшую руку, плечи и ничего. Правда, ран как не бывало. — Это что такое было?! Кто ты, чёрт возьми, такая? — от ужаса моё восклицание получается с хрипотцой. — Ничего жуткого, что у нас бы не использовалось, — она хихикает, а я только и смог, что удивлённо сказать сухое «спасибо». — Наш род — хранители леса. Мы держим ручьи в порядке, деревья, травы, лечим тех, кому нужна помощь. К сожалению, нас почти истребили. Есть такая старая легенда, мол кровь наших предков давала бессмертие. Ну конечно же, какой дурак не захочет проверить? А между прочим частично это правда, но в большинстве случаев убийцы берутся за дело глупые, не изучив все до самого конца. Получить бессмертие можно и не убивая. Как жаль, что таким не объяснишь, они просто не поверят и проверять не захотят. — Знаешь, я бы хотела исполнить твоё желание, — резко перевела она тему и тяжело вздохнула, скорее по привычке, чем специально. — Но ведь ты только что залечила мои раны. Считай, я это и загадывал. — Нет, сама вызвалась, значит не считается. Ты пока думай, я подожду. Хмурю брови, а потом выдаю, что мне бы не помешал проводник по лесу, так как я оказался слеп. Она говорит, что ей было бы очень приятно, называет своё имя — Цъериэн, а я называю ей своё, то, что мой первый знакомый отдал — Ферн. Думаю, что теперь меня и будут так называть, сам я получше не найду. Цъери, так я попросил её кликать, на что она согласилась, вела меня по лесу. Всё таки хорошо, что она не пытается меня подчинить себе или убить. Мне начинает нравиться этот лес, пускай здесь водятся всякие придурковатые типы, но говорят, что добро всегда побеждает зло, ведь правда? — Цъери, — на неопределённое время я зависаю, — не могла бы ты рассказать мне о бессмертии чуть больше?