Indulgence

      Адам был уже на грани тихой истерики, пока добрался до Бёрбанка. До сих пор такого, чтобы Томми не отвечал на его звонки, не случалось. Да и, как казалось Адаму, для этого совсем не было причин. Ламберт примчался в костёл в поисках Томми, будучи уверенным, что найдёт его здесь в такое время, но в костёле Томми не было. Как удалось выяснить Адаму, он здесь сегодня и не появлялся. В корпусе семинарского общежития, где Томми жил, его не было тоже. Сколько раз за это утро Адам набирал его номер, он уже перестал считать. Сердце сбивалось с ритма, мысли путались, Адам носился по Бёрбанку в поисках Томми, не чуя ног. До сих пор он не выяснил, где именно находится дом родителей Томми Джо, но помнил, что он должен быть где-то неподалёку от особняка Дэррена Мосса. К счастью, Дэррен оказался дома, когда Адам вызвонил его, и с радостью согласился показать Ламберту предполагаемый район поисков дома семьи Рэтлифф. — Адам, прости… я, наверное, лезу не в своё дело, но зачем тебе так понадобился этот парень? — Дэррен и Ламберт шли по тому самому проулку, где в ту достопамятную ночь они отбили Томми у напавшей на него банды малолетних подонков. — Мне нужно очень срочно с ним поговорить. Не знаю, говорил ли тебе Айзек… но мы с Томми начали общаться и подружились. Оказалось, что он одарённый музыкант, играет на гитаре… и я… — Адам на секунду замолчал, даже немного замедлив шаг, — Я хочу отговорить его от религиозной карьеры и уговорить стать участником моей группы, — Такого ответа Дэррен не ожидал. По глазам Адама он видел, что тот настроен более, чем решительно, но и то, чем на самом деле вызвана эта решимость, Дэррен тоже сумел понять. — Адам, мне это показалось или ты хочешь видеть Томми не только участником своей группы, но и участником… своей жизни, верно? — Дэррен чувствовал, что ответ на этот вопрос будет им получен без лишних оговорок, и он не ошибся. Адам своих чувств к Томми скрывать не стремился совсем. — Верно, Дэррен. Томми мне… он стал мне очень дорог и важен. И именно сегодня я решился ему об этом сказать. — Оу, — Дэррен всё же ещё не до конца понимал, насколько, на самом деле, всё серьёзно, — Что ж, Адам, я искренне желаю тебе, чтобы всё получилось, — Спрашивать, есть ли на это хоть какой-то, хотя бы минимальный шанс, Мосс не решился. Но и озвучивать то, что сам он мало верит в успех Ламберта, тоже не стал, — Мы пришли, — Мосс указал Адаму на небольшой таунхаус типичной застройки для маленького городка, вроде Бёрбанка, — Если я не ошибаюсь, здесь я видел почтовый ящик с фамилией Рэтлифф, — Дэррен осмотрелся и, найдя искомое, указал на него Адаму, — Да, это здесь.       Адам уже собрался было двинуться к двери и позвонить в неё, как вдруг увидел знакомую фигурку в чёрной ветровке, показавшуюся из-за угла дома, с бегущей рядом, пристёгнутой на поводке, собакой. Дэррен тронул замершего Адама за плечо, — Я пойду. Удачи тебе, Адам! — Спасибо, Дэррен… спасибо за помощь, — Адам пожал руку стоящего рядом с ним парня, и поспешил к дому, где возле двери уже остановился Томми Джо, но войти не успел, услышав, как Адам окликнул его. — Томми, постой… Пожалуйста, подожди, — Адам подскочил к Томми, обняв его за плечи прежде, чем тот успел что-либо возразить, — Томми, что произошло? Почему ты не отвечаешь на мои звонки со вчерашнего вечера? — Адам сыпал вопросами, не сразу спохватившись, что не даёт Томми даже слово вставить, — Я разыскиваю тебя с самого утра. Нам нужно поговорить, Томми… очень… нужно, — Адам, наконец, замолчал, пытаясь хоть какой-то ответ прочесть в глазах Томми Джо, хранившего молчание всё это время. Кинув недолгий взгляд в сторону, Томми наконец это молчание прервал и тихо произнёс: — Уйдём отсюда, Адам… В парке есть пруд. Я хожу туда гулять с Эттой. Там никто не помешает нам… поговорить, — Развернувшись, Томми направился прочь от дома, так и не заведя домой собаку, и, вконец растерявшийся, Адам последовал за ним. Спустя какое-то время они уже сидели на скамейке у пруда. Томми отпустил Этту с поводка, и она убежала разгонять стайки мелких птиц у кромки воды. Он был задумчив и даже грустен, что не укрылось от Адама. Впрочем, Ламберт чувствовал, что предстоящий разговор не будет лёгким. — Я слушаю тебя… Адам, — Томми поднял глаза на сидящего возле него певца, и Адам решился, намереваясь говорить с Томми, как на духу, ничего не скрывая. — Томми, я… Ты ведь, скорее всего, уже догадался или догадываешься, о чём я хочу поговорить, так ведь? — Ламберт и сам не понимал, зачем стал выяснять это. — Скажем так, у меня есть предположения, — Голос Томми звучал бесцветно, если не сказать, обречённо. Это пугало и настораживало Адама, одновременно. — Я не буду о них спрашивать. Будем считать, что ты в них полностью прав. У меня только одна просьба будет к тебе… прежде, чем я начну говорить. Выслушай меня до конца? Пожалуйста, Томми… — Я обещаю тебя не прерывать, Адам… — Томми кивнул, не возразив тому, что Адам взял его за руку, сжав её в своей ладони с особенной нежностью. — Томми… Я не знаю, в какой момент это началось. Скорее всего, именно в тот самый, когда я впервые тебя увидел. Я тогда это не сразу осознал, но ты с того дня поселился в моих мыслях и завладел моим сердцем с первой же минуты, — Адам снова взял паузу, собираясь с духом, и вскоре продолжил, — Томми… я… я люблю тебя! Я знаю… ты, возможно, подумаешь, что это какая-то блажь… наваждение… что всё это несерьёзно… но нет. Это совсем не так. Я отлично понимаю, что за судьбу ты себе выбрал. Ты хочешь уйти от мира, и, наверное, это действительно то, чего ты хочешь, но… у меня есть к тебе другое предложение… или даже просьба, мольба… как угодно… Суть не в том, как это правильно назвать. Томми… я не мыслю без тебя своей жизни. Может, это мне хочется видеть то, чего на самом деле нет, но я чувствую… что я тоже небезразличен тебе. Я чувствую, что в твоём сердце ко мне совсем не пусто. Томми, я прошу тебя… быть со мной… прошу, остаться в миру… стать частью моей жизни… самой важной частью… Я прошу тебя также… стать участником моей группы… Ты талантливый музыкант, и мир должен узнать о тебе. Я наблюдал, как ты играешь, для тебя это сродни религиозному экстазу, Томми… Прости, если я что-то не то говорю… но я вижу, как это нравится тебе самому, — Адам поднял ладонь Томми Джо, и прижал её тыльной стороной к своим губам. Почти не двигающийся, с замирающим дыханием, Томми наблюдал, как целует Адам его руку. Его сердце разбивало грудную клетку в клочья, в ушах шумела кровь, а тело охватила неконтролируемая дрожь. Он смотрел в глаза Адама и видел там неподдельное обожание, видел любовь, и видел то, чего сам так боялся, желание… желание любить и обладать, как душой, так и телом, желание оберегать и защищать, желание быть всегда рядом, желание отдавать себя без остатка и наполнять счастьем каждый прожитый день, — Томми, пожалуйста… позволь мне стать частью твоей жизни, — Адам придвинулся ближе к Томми Джо и обнял его за талию, привлекая к себе. Томми так и не мог отвести взгляд от его глаз цвета моря, и не сразу осознал, что его губ коснулись горячие губы Адама. Он прикрыл глаза, позволив вовлечь себя в поцелуй, не жадный, не напористый, не утверждающий власть над ним, но наполненный нежностью и трепетом настоящего чувства. Адам ласкал губы Томми Джо своими, всё теснее прижимая его к себе, и Томми, даже не понимая этого, отвечал на этот поцелуй, позабыв на доли мгновений обо всём на свете и растворившись в этом моменте близости, больше похожем на сближение душ, нежели тел. О том, сколько секунд или минут это продлилось, Томми не успел подумать. Осознав в какую-то минуту, что он сейчас делает, что его целует мужчина, и что он позволяет это, более того, наслаждаясь этим и сам, он прервал поцелуй. И в этот момент понимания Томми охватил страх, страх, граничащий с ужасом, с паникой, страх, в чём-то даже дикий. Томми вырвался из объятий Адама так резко, что тот едва не упал со скамьи, непонимающе уставившись на него. А Томми уже стоял в нескольких метрах от Ламберта, заметно сдерживая охватившую его дрожь. — Адам… — Голос Томми прозвучал как-то глухо, и даже восстановить сбивающееся дыхание ему было не под силу, — Около месяца назад я окончил семинарию… и принёс клятву… клятву любить лишь бога… и более никого. Я обещал ему себя, обещал посвятить жизнь служению церкви и религиозному культу. Я не могу… Адам… я не должен, — Томми спрятал лицо в ладонях, и на миг Ламберту показалось, что тот плачет, но Томми лишь гулко вздохнул и продолжил говорить, убрав руки от лица и глядя прямо в глаза Адама, — Прости меня, Адам… пожалуйста, прости. Я не могу никого любить. Мирское — это не для меня. Прости, что дал тебе повод на что-то надеяться… Через пять месяцев я приму сан. Я не тот человек, который тебе нужен… Если ты не передумал насчёт крещения, я тебя крещу, как мы договорились… Но… я не могу дать тебе того, о чём ты просишь. Ты редкий человек, Адам… талантливый, красивый, чуткий, добрый... ты ещё встретишь того, с кем сможешь стать счастливым… Прости… И ещё раз… прости, — Томми развернулся в поисках Этты и, подозвав её, помчался прочь из парка, словно, за ним гнались. А Адам так и остался сидеть на скамейке, неосознанно приложив ладонь к своим губам, на которых ещё не остыл поцелуй Томми Джо.