Indulgence

      Утром Адам и Томми уехали в Бёрбанк на машине певца. Адам не передумал обратиться в католическую веру. Это позволяло ему стать ближе к Томми ещё на шаг. Пока он лишь только предвкушал те отношения, которые будут развиваться между ними. Но Адам успел подумать и о том, что Томми придётся долго привыкать к новой для него жизни, ведь теперь, как надеялся Ламберт, Томми переедет к нему в ЛА, и они будут не просто вместе работать, но и жить вместе. Однако, безусловно, торопить Томми с этим Адам совсем не собирался. Ему предстоял долгий путь введения Томми Джо в новую для него жизнь.       В костёле всё уже было готово к проведению обряда. Адам принял крещение, и Томми сам крестил его, как и обещал, повесив ему на шею распятие на тонкой цепочке из белого золота. Это был подарок Адаму от самого Томми Джо.       В этот же день Томми решил поговорить со своим наставником и рассказать ему о своём решении оставить церковь и уйти в мирскую жизнь. Он знал, что пока ещё не поздно сделать выбор, и никто его не осудит. По крайней мере, Томми на это надеялся. Адам ждал его в своей машине, будучи готовым отвезти Томми после, куда тот скажет. После этого разговора парень выглядел слегка расстроенным, но Адам не лез к нему с расспросами, решив, что если Томми захочет, то расскажет ему всё сам. Но он всё же решился поинтересоваться исходом разговора хотя бы в общих чертах. — Всё в порядке, Томми? Ты теперь свободен от своего обета… и от… церкви? — Адам снова с замиранием сердца ждал ответа на свои вопросы. Ему всё ещё с трудом верилось, что Томми таки удалось убедить и склонить на свою сторону. — Да… я от всего этого теперь свободен, — Томми неопределённо махнул рукой в сторону костёла, — Мне нужно до завтра освободить свою комнату в общежитии. Я не знаю, куда скинуть вещи. Хоть у меня их не так уж и много. Если везти все к родителям, они начнут задавать вопросы, а пока я не готов им на них отвечать, — Томми отвернулся к окну, было видно, что предстоящий разговор с родителями был для него самым сложным. — Томми, в этом нет никакой проблемы… я имею ввиду с твоими вещами… Мы прямо сейчас их заберём и отвезём ко мне… Ты ведь не против жить у меня… — Адам понизил голос, боясь снова услышать отказ, — то есть… со мной? — Адам, я… я не знаю… такое со мной впервые… я не знаю, как мне себя вести… я ничего не умею… — Томми осёкся, разговор на эту тему логично привёл его и к другим размышлениям. И эти мысли его пугали, — В смысле, я раньше никогда не влюблялся… ни с кем не жил… не имел… таких отношений, — Томми воистину мучился, пытаясь говорить об этом. Он чувствовал себя несмышлённым ребёнком рядом с Адамом, боящимся настоящей, взрослой жизни. И Ламберт прекрасно читал всё это по Томминым глазам. — Томми, если ты боишься, что я… если ты меня боишься, то тебе не стоит даже думать об этом… Я не трону тебя, пока ты сам не захочешь этого. Обещаю. У тебя столько времени, сколько тебе потребуется, чтобы привыкнуть ко мне и к своей новой жизни. Но я прошу тебя… жить в моём доме… со мной… и позволить нашим отношениям развиваться в непосредственной близости друг от друга, — Адам взял Томми за руку и нежно сжал её, просто делясь с Томми своей нежностью и вселяя в него уверенность в том, что с этой своей новой ролью в жизни он справится, что всё будет хорошо. Томми улыбнулся Адаму в ответ и несмело кивнул ему, соглашаясь. В тот же день они забрали все вещи Томми и его старую гитару и увезли их в дом Ламберта, где теперь Томми предстояло поселиться.       Долго скрывать от родителей свою новую жизнь Томми Джо не хотел. В ближайшие же дни он решился поговорить с ними обо всём и принять ту реакцию, которая от них последует, на всё, что он им скажет. Адам поехал вместе с Томми, отвергнув все его попытки уговорить Адама остаться в ЛА. Он хотел быть рядом со своим парнем в любые значимые мгновения его жизни. В дом Адам заходить не стал, дожидаясь Томми в машине. На этот раз Томми не было слишком долго. Адам вышел из машины и прогулялся вокруг неё. Ему даже показалось, что он слышал какие-то крики, раздававшиеся из дома, и ругань, но изо всех сил удерживал себя от того, чтобы не ворваться туда, спеша на помощь Томми Джо. Как и следовало ожидать, родители иной выбор сына не приняли. Благоверные католики, они не могли понять, как такое могло случиться с их ребёнком. Но Томми это уже не останавливало. Как бы ни было ему больно и тоскливо, он понимал, что обратной дороги для него нет. Без Адама его жизнь потеряет всю свою полноту, а без музыки — смысл. Уходя из дома, Томми развернулся на пороге, чтобы сказать родителям только одно: — Мама, отец, знайте, я очень ценю всё, что вы сделали для меня. Я не стал любить бога и верить в него меньше от того, что передумал стать священником. И вас, от того, что вы не принимаете мой выбор, я тоже не стал меньше любить. Но никто из вас не проживёт за меня мою жизнь, и не сделает мой выбор. Я пришлю вам пригласительные на наш первый концерт в полном составе группы. И я был бы очень рад, если бы вы на него пришли, — Томми вышел за дверь родительского дома и сразу попал в крепкие объятия Адама. Тот не спрашивал ничего, просто давал Томми почувствовать его поддержку и его любовь, и это воодушевляло Томми.       Их совместная жизнь началась с совместных репетиций и саундчеков. А первый концерт в поддержку будущего тура по Штатам прошёл на ура. Родители Томми концерт не посетили, но посмотрели его в записи. Не сразу, но понимание того, что человек имеет право на собственный выбор, постепенно, начинало к ним приходить. Как и ожидалось, Томми быстро научился играть на басу. Вскоре на сцене он давал фору даже корифею этого дела Монте Питтману, а поцелуи с Адамом вошли в Томмин контракт, как обязательная часть шоу, на самом деле, наполненном истинными чувствами, и каждый из зрителей и фанатов мог это ощутить и прочувствовать, наблюдая за Томми и Адамом на сцене. Имидж Томми Джо тоже сменил, став блондином со стильной причёской и пирсингом в ушах. В этом шикарном парне, заправски управлявшимся с гитарой на сцене, уже совсем не угадывался будущий смиренный служитель католического культа. И только близко знающие Томми люди знали, что от своей веры он не отказался, теперь сохраняя её лишь только в своей душе.       К Адаму Томми тоже становился ближе с каждым днём и не только духовно. Не имеющий никакого сексуального опыта до встречи с Адамом, Томми Джо на эти потребности своего молодого организма всегда старался внимания не обращать. И понимая это, Адам открывал для Томми эту сторону жизни очень медленно, в буквально смысле приучая его к ежедневным поцелуям, объятиям, возбуждающим желание, к своим ласкам, добиваясь того, чтобы Томми перестал стесняться и смущаться, чтобы он хотел большего и не боялся этого показать. Как известно, вода камень точит, и однажды Томми сдался, позволив себе узнать, какими ещё радостями может быть наполнена мирская жизнь. А потом начался Glam Nation Tour, и мир заговорил о Томми Джо Рэтлиффе, где он смог стать отдельно от Адама любимым фанатами музыкантом, получившим возможность реализовать в полной мере и свой собственный музыкальный дар. С течением их жизни у Адама никогда не возникло ни единого сомнения в том, что его Pretty Kitty, собственноручно прирученный им, его котёнок, и так сильно им любимый, никогда не пожалел о сделанном им когда-то выборе.