Indulgence

      Зал свистел и гремел, а Адам всё никак не мог выпустить Томми Джо из своих крепких объятий. Наблюдая эту сцену, им аплодировали все, и даже Питтман с загадочной, но довольной, улыбкой быстро покинул своё место, чтобы уступить его Томми Джо. Приятным сюрпризом для Ламберта стало и то, что Томми выучил все его песни и мог сыграть сейчас абсолютно любую из них. Концерт продолжился на небывалом, грандиозном подъёме, и в перерывах между песнями и даже во время их исполнения, Адам позволял себе целовать Томми, уже не боясь, что тот отстранится и снова сбежит от него. Томми пришёл сюда сам, по собственной воле, этим давая Адаму понять, что свой выбор он сделал, и сделал его в пользу певца. После той достопамятной последней исповеди Томми почти сразу же позвонил Крису и попросил его приехать к нему при ближайшей возможности. Они снова долго говорили, и Крис был бесконечно счастлив, что его друг наконец-то всё взвесил на правильной чаше весов. О субботнем концерте Крис знал от Дейзи, и привёз Томми к самому началу, не без помощи так удачно встретившегося им Айзека, проведя его сначала за кулисы, где ему вручили так понравившуюся Томми ту самую голубую гитару, а потом и на первые ряды перед сценой, где он неизбежно попался бы на глаза Адаму. Со своим наставником Томми ещё не говорил, он не говорил и с родителями, о его решении знал только Крис. Но все эти разговоры и признания были у Томми ещё впереди. А пока он играл для Адама на гитаре, даря и певцу, и себе, и наблюдающим за ними зрителям неописуемую массу эмоций. Их ещё долго не отпускали со сцены, прося исполнять песни на бис, и этот концерт, без сомнений, был самым успешным из всех аккустических концертов Адама, и самым наполненным по силе эмоций, пробужденных в зрителях.       Уже после концерта, сидя в гримёрке вместе с Томми, Адам принимал поздравления от всего своего бэнда, а восхищение в адрес талантливого владения гитарой Томми Джо лилось просто рекой. — Томми… — Адам обратился к Томми при всём своём бэнде, — Ты приехал сегодня сюда на мой концерт… и я… я не могу подобрать даже слов, чтобы выразить все те чувства, которые сейчас меня охватывают… но поговорить об этом у нас ещё будет время, а пока я хочу спросить лишь одно… ты будешь играть в моей группе? Ты примешь предложение стать бас-гитаристом в моём бэнде? — С замершим сердцем и почти остановившимся дыханием Адам ждал ответа, внимательно смотря на Томми Джо. В таком же молчании ждали ответа и все присутствующие сейчас в гримёрке Адама, а здесь был даже Крис, уже ставший полноценным участником истории, развернувшейся между Адамом и Томми Джо. Томми не заставил себя долго ждать, произнеся не очень уверенно, но с полным осознанием того, что говорит: — Если ты подождёшь, пока я научусь играть на бас-гитаре, — Томми зарделся и потупился. А Адам со счастливой улыбкой на лице бросился к Томми, заключив его в свои объятия, — С твоей одарённостью, Томми, долго ждать нам не придётся, — Он склонился к парню и звонко поцеловал его в щёку, притянув за талию ближе к себе. — Друзья мои, и особенно Монте, позвольте представить вам нового участника нашего бэнда, бас-гитариста Томми Джо Рэтлиффа, — Адам представил Томми так, как представлял бы его зрителям во время концерта, и все аплодировали вконец смутившемуся Томми Джо, так и не пытавшемуся вырваться из крепких ламбертовских объятий.       После этого момента, обоюдно решив, что все устали, и проводить афтепати они сегодня не будут, все разошлись по своим делам и домам. Уже на улице, расквитавшись с автографами и фото с фанатами и оставшись с Томми вдвоём, Адам нежно обнял его за талию и привлёк к себе. — Эта голубая гитара теперь твоя, Томми… и та бас-гитара, на которой ты начал учиться, тоже теперь будет твоя. Ты… — Адам помедлил прежде, чем задать главный вопрос, волновавший его в этот вечер, — Ты останешься сегодня… у меня? — Адам… я… уже поздно, но я могу вернуться в Бёрбанк на такси… мне не хочется причинять тебе неудобства, — Адам не смог удержаться от нежной улыбки. — Томми, пожалуйста… я прошу тебя сегодня быть моим гостем. Или ты меня боишься? — Адаму действительно стало страшно на секунду, что Томми откажется сейчас, но тот лишь улыбнулся уголками губ, отрицательно покачав головой. — Нет… я тебя не боюсь… я… я согласен, Адам. Я ведь не просто так сегодня приехал, и всё это было не просто так… Мне нужно с тобой поговорить. Мне есть… тоже есть, что тебе сказать… — Томми выглядел смущённым, но вполне воодушевлённым, что беспрестанно заставляло Адама умиляться, наблюдая за ним. Уже вскоре они сидели в гостиной у Адама, поужинав вместе и удобно расположившись на большом диване вдвоём. — Томми, я не знаю, пьёшь ли ты алкогольные напитки… наверное, нет… но если хочешь, у меня есть Мартини, и виски… — От Мартини я, пожалуй, не откажусь, — Томми уже освоился и чувствовал себя в доме Адама вполне спокойно. Взяв предложенный ему бокал Мартини со льдом, Томми выпил его залпом, чем немало удивил Адама, но тот понимал, что нервы Томми сейчас натянуты, если не до предела, то вполне ощутимо, и алкоголь мог помочь ему расслабиться. Впрочем, Адам и сам был непрочь ему в этом помочь, позволив себе придвинуться к Томми ближе и обнять его, практически уложив на себя. Томми этому не сопротивлялся, но Адам и крепко держал себя в руках, чтобы не напугать Томми своими действиями. — Полагаю, нам предстоит снова серьезный разговор, Томми… я готов выслушать всё, что ты хочешь сказать мне, — Адам тихонько поглаживал макушку парня, ероша его волосы, и это успокаивало Томми Джо. Не то, чтобы он боялся предстоящего разговора, но ему было непросто, и Адам это чувствовал. — Да. На этот раз пришло моё время рассказать тебе о себе, как на исповеди. Ты во всём оказался прав, Адам. Ты прочёл меня, как раскрытую книгу, сказав, что музыка для меня сродни религиозному экстазу. Это так и есть. Ты также верно понял и мои чувства… к тебе… ты нравишься мне, Адам. Очень нравишься. Настолько сильно, что между тобой и богом я выбрал… тебя, — Томми сделал паузу, чтобы собраться с мыслями. Он мягко высвободился из объятий Адама и развернулся лицом к нему, ловя его полный внимания взгляд, — Всю мою сознательную жизнь я провёл в церкви, намереваясь и дальше связать с религией свою жизнь. Ради этого я отвергал всё то, что нравилось мне, что вдохновляло. Научившись играть на гитаре, я играл лишь для себя, никогда даже не думая связывать жизнь с музыкой… но было время, когда я много сомневался, хочу ли быть священником, хочу ли самоустраниться от всего мирского, действительно ли в этом моё призвание и судьба. А потом я встретил тебя… и понял, что бегу от себя самого… что делаю то, чего хочет от меня кто-то, но только не я сам. Я не знаю… как это выразить… то, что я чувствую к тебе… я ничего подобного в жизни ещё не испытывал… никогда и ни к кому… но наверное это чувство можно назвать любовью. Мне трудно без тебя, Адам… и я понял, что дальше будет только труднее. Поэтому я здесь и… я ещё ничего никому не говорил… ни своему духовнику, ни родителям… и завтра я всё ещё буду тем же выпускником семинарии Томми Джо Рэтлиффом, готовящимся принять сан священнослужителя. И если ты не передумал, то завтра мы поедем в Бёрбанк и проведём обряд твоего крещения и обращения в католическую веру… но потом… потом я оставлю свою сутану католической церкви, чтобы играть в твоей группе, чтобы быть частью твоего бэнда и частью… твоей жизни, Адам. Самой важной частью, как ты когда-то сказал. Если, конечно, ты ещё этого хочешь… — Томми не был сейчас до конца уверен, несмотря на всё, что уже произошло, в прежней силе чувств Адама к нему, но певец не дал ему более усомниться, запечатав его губы нежным, полным любви поцелуем, прижимая Томми к себе со всей силой своих чувств. И Томми отвечал ему с таким же чувством, обнимая его за шею и растворяясь в силе объявших его ощущений. Он уже не хотел останавливаться, он перестал бояться и удерживать себя в руках, целуя Адама и позволяя себе увлекаться этим поцелуем.       Эту ночь они провели вместе на одной кровати, ещё долго говоря обо всём том, чего ещё не успели сказать друг другу. Они целовались, не в силах остановиться, но понимая, что для Томми всё происходит в первый раз, и даже само чувство любви, которое осознать в полной мере ему ещё предстояло, Адам не торопил события, будучи счастливым уже от того, что его чувства нашли ответ в сердце Томми Джо, и что сейчас он здесь, рядом с Адамом, в его объятиях, обещая этим, что отныне они будут вместе всегда. В этих объятиях Томми и заснул, впервые проведя ночь не один в постели. А утром его разбудил нежный поцелуй Адама и его, полный любви, взгляд, обещавший делать счастливым каждый день в жизни Томми Джо.