Лови дыхание мое

Дурмстранг. Я снова здесь. Этот мрачный огромный замок в горах был моим вторым домом с девяти лет. Нет, конечно, второй дом — сказано довольно громко. Прямо-таки крик души. Очень сложно назвать домом место, где не чувствуешь себя в безопасности. Жаль, что я не могу учиться в Хогвартсе… Друзья говорили мне то же самое. Фред и Джордж Уизли каждый раз зовут меня с собой, их младший брат Рон присылает смешные наклейки «Хогвартс — лучшая школа всех времен». Самое интересное — мне продолжают приходить письма из Хогвартса. Вроде, в шестнадцать лет поздновато менять школу… Но не об этом сейчас. Маленькая я уже представляла себе Большой Зал, в котором парили сотни свечей, а я сама веселилась с друзьями, уплетая за обе щеки песочные пирожные… Вот, опять. Нездоровая привычка углубляться в воспоминания причиняет мне боль. И я невольно продолжаю это делать. Как настоящий садомазохист. Кхм. Семьи Уизли и Катчер дружили довольно давно. С малых лет мы с Фредом и Джорджем лазали везде, где только можно, и я, пользуясь своими способностями, и они, испытывая свои изобретения, весело проводили время. Но когда пришло время выбирать школу, я пошла в Дурмстранг. Так хотела отдать дань памяти своему отцу. Хотя бы так. Сколько времени прошло с тех пор, как я здесь учусь? Целых семь лет. Семь лет. Лежа на жесткой школьной кровати, я медленно перекатывала эту фразу на языке, точно пробуя на вкус, смаковала воспоминания прошлых лет, в отчаянии понимая, что больше так не могу. Да и не только Фред с Джорджем говорили мне о том, что я неправильно выбрала школу. Гермиона Грейнджер, с которой я познакомилась в Норе года три назад, приводила мне десятки аргументов в пользу английской школы. Даже Рон, с которым я не особо ладила, заикнулся как-то: «А вот была бы ты в Хогвартсе…» И запунцовел весь. Ну, Уизли, ничего нового. Ради отца. Ты делаешь это ради отца, напомнила я себе. Так нужно и так правильно. Все эти хиханьки и хаханьки не стоят его памяти. Он бы гордился тем, что я учусь там, где он был одним из лучших студентов. Открыв сумку, я достала миниатюрную коробочку. Потрепанные алые края шелушились от прикосновений, но она была надежно заперта. Немного помедлив, я коснулась пальцем крышечки. Та немедленно поддалась. Внутри хранилась дорогая мне вещь — медаль моего отца за успехи в учебе. Позолота тускло переливалась в приглушенном свете комнаты, очерчивая гравировку. «Родерик Фиделио Катчер. Факультет Фламм» Талант, загубленный каким-то чертовым Пожирателем Смерти. Мерзкой мразью, возомнившей себя Ангелом Смерти. Я коснулась губами медали, сдерживая подступающие слезы. Так, по-моему, достаточно неприятных мыслей на сегодняшний день. Вздохнув, я встала с кровати и принялась распаковывать чемодан. Как-то не глядя, я разобрала вещи и на автомате разложила их в шкафу. Моя соседка по комнате, Кларисса Брентон, рослая и крепкая девушка, все это время полировала свою волшебную палочку, внимательно изучая ее на предмет сколов и царапин. Она ею очень гордилась. О, боже! Не хотелось с ней говорить, но мне нужно было поддерживать с ней хоть какие-то отношения. Поговорить о чем-нибудь. — Как провела лето, Кларисса? — дружелюбно спросила я. Даже не подняв глаз, та что-то буркнула себе под нос и продолжила полировать палочку. Прелестно. Она избавила меня от необходимости дальше выдавливать из себя теплые слова. — Очень здорово, молодец, — ответила я и, накинув кроваво-красную мантию с эмблемой Дурмстранга, отправилась на праздничный ужин, посвященный началу учебы. Я вышла из гостиной факультета и тут же была задушена в объятиях Виктора и Владимира. — Ребята! — прохрипела я. — Вы меня так убьете! — Алекс! Ну, как ты? Я практически не общалась со своими сокурсницами, хотя их было очень мало. Понятно, почему я избегала здешних девушек — почти все они были такими же непробиваемыми, как Кларисса. Зато я быстро нашла общий язык с парнями. Например, я довольно сносно общалась с Крамом и Поляковым. Мы дружили с третьего курса, после того, как Виктор чуть не прибил меня метлой на очередной игре в квиддич. М-да, и смешно, и грустно. Тогда я чуть не лишилась головы, а Крам минут пять извинялся и порывался отнести меня в больничное крыло, хотя я могла дойти самостоятельно без особых проблем. И сейчас они стояли передо мной, румяные от холода и слегка изменившиеся за лето. Но все такие же милые. Ради них я еще могла остаться здесь. Ради папы и этих двоих бестолковцев. Что странно, Каркаров не возражал против нашего общения, в то время как других отгонял чуть ли не метлой от своего любимца. Как утверждал сам директор, он чувствовал во мне потенциал. Поэтому благосклонно позволял мне дружить со звездой сборной Болгарии. Ну, как потенциал… Это тайна, покрытая мраком, для всех, кроме нашей семьи. Звучит глупо и патетично, но это так. И упаси Мерлин узнать об этом кому-то, особенно Каркарову! Все началось с того, что мой прапрадед Эндрю Катчер, по легенде, пытался заклинанием врастить волшебную палочку себе в руку, чтобы управлять заклинаниями движением пальца. Не знаю, что он там магичил, и каким способом. Но в результате заклятия он и его потомки (в том числе мой папа и я) получили возможность использовать магию без палочки. Обычно это могли делать только могущественные волшебники, к примеру, Альбус Дамблдор или наверняка Волдеморт. Так что это был своего рода дар и проклятие одновременно. Отца убили из-за этой сраной беспалочковой магии. Его не стало, потому что он не захотел служить злу. Стоил этот дар такой жертвы? Нет! Пропади оно пропадом! Все годы обучения я тщательно соблюдала все правила осторожности, старательно используя палочку или посох, но иногда директор Каркаров вел себя подозрительно, будто действительно чувствовал подвох. И тогда ледяное чувство страха заставляло съеживаться, казаться как можно более незаметной. — Ну что, полетели? — Поляков прервал поток моих мыслей щелчком пальцев. Щелкнул и трансгрессировал. Вернее, попытался. — Что за черт? — недоуменно спросил он, раз за разом описывая каблуками круги. Потом пришлось пустить в ход посох, который безуспешно искрил, стукаясь о мраморные плиты. Мы тоже попробовали трансгрессию, но безрезультатно. Что за хрень, действительно? — Ладно, ребята, давайте уже просто дойдем до кабинета, — расхохотался Крам, глядя на безуспешно крутившегося вокруг своей оси Владимира. — А то я тут со смеха умру из-за тебя, Поляков. Я и так тебя долго ждал, пока ты с Каркаровым болтал. Кстати, а о чем вы разговаривали? — Я…я не помню, — Поляков сморщился, будто от боли, и потер виски. На мгновение его взгляд стал стеклянным. Серые глаза уставились в одну точку, но продолжалось это лишь одно мгновение. Парень тряхнул головой, сбрасывая с себя оковы оцепенения. — Что, вообще ничего не помнишь? — удивилась я. — Даже темы разговора? — Я не знаю, — смутился он. — Все как будто в тумане. Наверное, опять отчитывал за бомбы-вонючки в Дуэльном зале. Виктор, чуть улыбаясь, положил Владимиру руку на плечо. — Не переживай, друг. Склероз лечится. Обратись в больницу Святого Мунго. Мы рассмеялись. — Да пошел ты, — огрызнулся тот, сбрасывая руку друга с плеча. — Идем уже, а то все места займут. Мы направились к Главному залу. Виктор и Владимир оживленно обсуждали предстоящий год. А я думала о близнецах, Герми и Роне. Этим летом я не получила от них ни одного письма, они не отвечали на мои поздравления. Это было так непривычно: остаться в одиночестве на целое лето. Перед нами неожиданно вырос директор. Владимир от удивления чуть не впечатался в Каркарова; попятившись назад, он вместе с Виктором поклонился профессору, который торопливо и небрежно ответил на поклон. — Виделись уже, Поляков. Здравствуй, Виктор. Добрый вечер, мисс Катчер. Я чуть присела в знак приветствия. Каркаров внимательно посмотрел на меня. Его черные глаза пронизывали меня насквозь. Я еле заметно поежилась. — Можно поговорить с Вами наедине, мисс Катчер? — вкрадчиво спросил он. — Конечно, профессор, — я махнула рукой удивленным друзьям и последовала за Каркаровым. По дороге я лихорадочно размышляла, о чем мы будем говорить. Вроде, начало учебного года, ничего еще не случилось. Вот только недавно прошел Турнир Трех Волшебников в Хогвартсе. От Герми и Виктора я узнала, что Волдеморт возродился, а Игорь Каркаров — бывший Пожиратель Смерти. Меня тогда не взяли: Каркаров посчитал, что девушкам на турнире делать нечего, и факультет Венери должен знать свое место. Краму вообще пришлось несладко: из-за Империуса он половины своего нахождения в Хогвартсе не помнил. Правда, Герми запала ему в душу, и он мне весь мозг вынес, чтобы я написала за него парочку любовных писем. Сама Гермиона благоразумно молчала. На пороге директорского кабинета, сопровождаемая внимательным взглядом, я помедлила. — Быстрее, мисс Катчер, — он чуть ли не втолкнул меня внутрь. Тщательно заперев дверь кабинета, Каркаров жестом пригласил меня сесть и сам устроился в кресле, нервно поглаживая бородку. — Знаете ли вы, мисс Катчер, зачем я пригласил Вас сюда? Я удивленно покосилась на волшебника. Так, играем более убедительно. — Простите, профессор, но я не знаю, о чем Вы. Что-то случилось? — ангельским голосом почти пропела я. Он усмехнулся. В черных глазах мелькнула искра, которая мне абсолютно не понравилась. Весь вид Каркарова теперь внушал мне ужас, потому что выглядел он более чем уверенным в своих словах. — Не знаете? Что ж, я расскажу. Как Вы уже знаете, я являлся некоторое время…кхм…я… Неожиданно он резко выпрямился и грохнул кулаком по столу. Я вздрогнула, чувствуя как холодеют пальцы. — Понимаете ли Вы, мисс Катчер, что я вытерпел и что мне сейчас приходится терпеть, а? Нет, никогда, никто и никогда не сможет понять! Я, Пожиратель Смерти, вынужден унижаться перед всеми, а Темный Лорд не простит меня! — Кто, простите? Каркаров рванул левый рукав своей рубашки вверх, и я увидела Темную Метку, которая еле заметно шевелилась под кожей. Он проследил за моей реакцией, и ухмыльнулся. Теперь точно конец всему театру одного актера. — Не лгите мне, мисс Катчер. Так будет лучше для вас. Черт бы побрал их всех! — он дернулся и скривился от боли. Метка на внутренней части предплечья накалилась и почернела. Змея, выползающая из черепа, активно извивалась, причиняя носителю видимый дискомфорт. Однако, гримаса, исказившая лицо директора Дурмстранга, вскоре сменилась ядовитой улыбкой. Он спокойно смотрел на меня, а я не могла пошевелиться от ужаса, и только пыталась незаметно вытащить волшебную палочку, которая, как назло, застряла в складках мантии. Пальцы меня будто не слушались. — Но не волнуйтесь так, мисс Катчер, я знаю, что делать, — он вкрадчиво понизил голос. Внезапно он дернулся и скривился от боли. Я вновь буду его первейшим сподвижником, да-да, он будет очень доволен. И вы мне поможете. От неожиданности я выронила волшебную палочку, которую только удалось вытащить из мантии. Я потянулась за ней, но раздался хруст: Каркаров сломал палочку, наступив на нее каблуком сапога. Вслед за этим он наклонился ко мне, и я услышала свистящий шепот: — Не надо, мисс Катчер. Вы и без палочки прекрасно справляетесь, не так ли? — Н-нет, профессор, я не могу колдовать без палочки! — дрожащим голосом ответила я Каркарову. Тот бешено схватил меня за плечи и стал трясти, словно тряпичную куклу. В ушах противно зазвенело. Немного опомнившись, он пригвоздил меня к стене. Его темные глаза налились кровью. Я только и могла, что пытаться вдохнуть немного воздуха в легкие. — Не смейте лгать мне, Катчер! Я знаю правду! Вы владеете невербальной магией! И вы можете управлять магией без помощи палочки, как и Родерик! О, да, мой Лорд будет доволен! — Что Вы несете? — я судорожно хватала воздух ртом, пытаясь бороться с железной хваткой. Но бесполезно. — Поляков стал немного разговорчивее, особенно под Империусом. Он многое мне рассказал, — на его лице засияла торжествующая улыбка. — Непростительное заклятие? Ах, ты!.. — я рванулась и почти высвободилась из рук Пожирателя, однако не успела ничего сделать с его гнусной рожей. Каркаров резво отскочил назад, выхватил палочку и наставил ее прямо на меня. — Ты думаешь, Катчер, что я не смогу наложить на вас эти заклинания? Не смеши, — он расхохотался. Времени на раздумья было мало. Увидев за его спиной стеклянный шкаф, я быстро сориентировалась. — Бомбардо! Шкаф с грохотом взорвался, разнося по комнате осколки. Все, что находилось в нем, вспыхнуло, и густые клубы дыма окутали кабинет директора Дурмстранга. Тот закашлялся, пытаясь отыскать меня в тумане. — Где ты? Проклятая девчонка, я найду тебя! Я все равно заблокировал твою трансгрессию! Инкацеро! Невесть откуда взявшиеся веревки сомкнулись вокруг моего тела плотным кольцом. Не удержав равновесия, я грохнулась на пол, усеянный осколками, которые больно впились в бок. Игорь Каркаров облегченно вздохнул, правда, руки его дрожали от напряжения. — Мерзавка! Встань! Быстро встала, Катчер! Веревки исчезли. Я медленно поднялась с каменного пола, пытаясь не упасть снова. Все тело нестерпимо саднило от осколков. Директор нетерпеливо махнул мне. — Возьми меня за руку. Живо! Или ты хочешь неблагоприятных последствий? Я протянула ему руку, которую он крепко сжал, затем он крутнулся на каблуках, и мы трансгрессировали.