И небо будет за нас

***

Сон не нужен ангелам. Они могут спокойно жить без него, ночами глядя на Землю. Они круглыми сутками могут наблюдать за небом или же людьми, которые так отчаянно мечутся в поисках счастья, что теряют простую истину: счастье они должны создавать для себя сами. Для ангелов же счастья не бывает. Они живут вечно и бесконечно платят по счетам. Ангелы не сочувствуют, они лишь выполняют приказы. Небесным созданиям не дано понять род человеческий, как и людям не дано постичь небеса. Говорят, что человеку нужен человек, чтобы просто жить и чувствовать жизнь во всех её проявлениях. А ангелу нужен ангел? Если они и так не живут. У них нет воли, нет желаний, нет ничего кроме отца и его приказов, его наставлений. Разве ангелу нужен ангел, чтобы поддерживать друг друга или защищать? Это даже звучит странно. В этой жизни ангелы мучают друг друга и людей за идеалы, навязанные им с рождения. Вот только Кастиэль не такой. Он влюблён в человечество. Не умея чувствовать, он с интересом наблюдает за двумя братьями, что из раза в раз жертвуют своими душами ради друг друга. И если честно, он бы и сам отдал за них свою душу. Когда-то Ханна твердила, что люди создают только ужас и войны, и тогда Кас сказал: « — Может, я просто живу среди них слишком долго. Казалось бы здесь нет ничего кроме хаоса, но он рождает не только плохое». Когда-то Кастиэль упал с небес, позабыв, что является ангелом и теперь он поплатился за это своей свободой. А ведь именно ее Кас так трепетно хранил в себе. *** Он медленно открыл глаза и тяжело выдохнул. Вокруг все такое же тошнотворно-белое каким и было, а в голове все так же чётко произносились слова: «сделай это». Женский голос не переставал твердить одно и тоже раз за разом, впитываясь в каждую клеточку тела. Губы нервно повторяли шёпотом эти же слова, пытаясь убедить мужчину сделать все, что просят, пока перед глазами мелькали кровавые образы с отрубленными частями тела, а ,может, даже крыльями. Остальные мысли отодвинулись на задний план, ведь им просто не хватало места. Руки не дрожали. Верней, уже не дрожали. Первый десяток погиб сам, первая сотня умерла от лёгкого ранения, а первая тысяча была мастерски и хладнокровно убита. Они все выглядели одинаково и даже вели себя приближенно к оригиналу. Нельзя было отыскать различий в ухмылке или взгляде, даже шутки они отпускали такие же язвительные. Каждый чертов раз перед убийством на мужчину смотрел именно он: его глаза, его голос, его лицо, вот только внутри уже не билось человеческое сердце, а души не было и в помине. Изо дня в день, месяц за месяцем ангел убеждал себя, что это когда-нибудь закончится, и он не будет вынужден убивать. Сможет пожить пару веков далеко от цивилизации, наблюдая за тем, как деревья вырастают, цветут, стареют и умирают. Сможет последить за жизнями людей, как они рождаются, как учатся и находят семью. Но это все иллюзии, ведь даже если он выберется из этого кровавого круговорота бесконечных смертей и пронзающего хруста ломающихся костей, то на Земле его все равно ждёт тоже самое. Он не умеет иначе. Никто не умеет иначе. Внутри не оставалось никаких чувств. Кастиэля выпотрошили, а после вновь наполнили, только уже не органами, а механизмами. Сложно было сопротивляться голосу Наоми, но первое время у ангела получалось это делать. После становилось все сложнее и сложнее, ведь было такое ощущение, что она медленно расчленяла его по маленьким кусочкам. Она сдирала заживо его кожу, а потом вновь и вновь ломала его позвонки. Когда боль стала невыносимой, он сдался, и , к своему сожалению, предал его. Первый удар клинком пришёлся Дину в живот. В следующий раз Кастиэль клинком отрубил ему голову. А потом ещё сотни раз бил в сердце, протыкал шею, перерезал горло, вновь пробивал лёгкие, пока тела сменялись одно за другим. Он смотрел как его друг, нет, как его брат истекает кровью в предсмертной попытке вдохнуть. Когда количество убийств превышало тысячу, то убивать он стал также быстро, как щелкал пальцами. Не было сомнений, лишь слепая верность Наоми и их общему отцу. — Ты что творишь, — зло произнёс Дин, неподвижно стоя рядом с ангелом. Охотника можно было понять без слов. Или просто так мог понять его Кастиэль. Ведь по глазам все видно. Винчестер переживает за него и злится одновременно. Больше злится, чем переживает, но это уже не имеет значения. Дин злится всегда, ведь Кас не приходит к нему по первому зову, не может каждый раз помогать ему. Ведь Кастиэль — ангел и при этом все равно делает чертовски мало для Дина. Старший Винчестер считает, что его небесный друг слишком много времени уделяет другим ангелам, а не ему. Если с Сэмми что-то произойдёт, то Кас должен быть рядом, чтобы все исправить. А простые слова благодарности чаще всего слышишь от Сэма, ведь его старший брат вновь злится. И вот в голову приходит одна единственная мысль: может и ему тоже разозлиться? Хоть раз разозлиться и понять, почему же его другу так нравится это делать? Что такого особенного в этой эмоции, что Дин предпочитает ее многим другим: радости, печали, восхищению… Вот ангел размахивается, и кулак прилетает Дину в челюсть. Парень шатается, но не падает, поэтому Кастиэль повторяет удар только с большей силой и только тогда Винчестер падает, ударяясь головой об белоснежный пол. — Кас, ты не хочешь этого, — хриплый голос, который так знаком мужчине, но как бы отчаянно сердце ни хотело остановить все это, мозг продолжал отдавать команды, ведь он обещал себе разозлиться, но в ушах все продолжал звучать голос: «сделай это», а в воспоминаниях всплывала жуткая боль от сломанного позвоночника. И он делает. В этом действии нет ничего, чего хотел бы Кастиэль — это всего лишь слепой приказ, который он вновь исполнит. Удар ногой пришёлся на рёбра с правой стороны, и Дин выплюнул сгусток крови, который так ярко выделялся на белой плитке. — Это уже не ты. Давай же, Кас, сопротивляйся, черт тебя дери, — тяжело дыша, говорил охотник. — Нет, Кас, нет. Не надо, умоляю. Даже сейчас со сломанным носом, разбитыми губой и скулой он выглядел достойно. Выглядел так, как привык его видеть Кас: сильным и несгибаемым. Мягкие черты лица огрубели, щетина, измазанная в крови, покрывала подбородок. В глазах читалась мольба, чтобы ангел сжалился над ним, но Дин не умеет умолять и никогда до этого не опустится. Именно поэтому Кас понимает, что это ненастоящий Дин Винчестер. — У меня нет выбора, — спокойно произнёс Кастиэль, с силой пиная друга ногой в лицо. Хруст костей заставил ангела вздрогнуть, но это не изменило того, что через секунду в грудь парня вошёл клинок. Дин не успел более ничего сказать, а Кастиэль не мог отвести взгляда от его застывшего в изумлении лица. Костяшки пальцев оказались сбиты, но на них была кровь Дина, а не его самого. — Прекрасно, Кастиэль. Мы преодолели это. Теперь ты можешь вернуться на Землю, — голос Наоми раздался за спиной мужчины, и ангел обернулся, чтобы посмотреть ей в глаза. Она улыбалась, даже была искренне рада и горда своим творением, но сам Кас чувствовал, как вновь трясутся его руки. Сердце бешено стучит в грудной клетке. Сколько бы раз мужчина ни убивал, сколько бы ни убеждал себя, что это не Дин: легче не становилось. Взгляд метнулся к клинку, застрявшему в груди Винчестера, и Кас задал единственный вопрос, который так долго крутился в голове: — Что ты сделала со мной, Наоми? — растерянно, в тихой панике спросил ангел, но на его лице нельзя было заметить ни одной эмоции. Он спросил, чтобы просто услышать ответ. Спорить не было смысла, сопротивляться тоже. — Я исправила тебя, Кастиэль, — добродушно проговорила женщина и слегка сжала пальцами плечо мужчины. — Ты все делаешь правильно, — шепнула она на ухо брюнету, после чего он в ту же секунду оказался на оживленной улице, где шумели автомобили и говорили люди. Жизни тут было явно больше, чем Кас видел за последние месяцы на небесах. Спокойным шагом Кас прошёл до телефонной будки и набрал номер, который с недавних пор навечно врезался в память ангела. У обоих Винчестеров на рёбрах вырезаны знаки, не позволяющие ангелам их отследить, так что приходится звонить. Длинные гудки слишком долго продолжались в трубке, но все же на том конце послышался до боли в рёбрах знакомый голос. — Слушаю, кто это? — резкий хриплый голос Дина, заставил ангела тихо выдохнуть. По его интонации можно было заметить, что сегодня один из тех дней, когда настроение у старшего брата хорошее и не подпорченное тяготами жизни. — Где вы находитесь? — в трубке на пару секунд повисло молчание, а после на заднем плане послышались переговоры братьев. — Кас? — спросил Дин, а после не продолжая расспросы, сказал другу примерное местоположение: город и название придорожного мотеля, где они остановились. Через секунду ангел уже стоял в очередном номере не очень чистого мотеля в Джорджии. Пахло чем-то протухшим, а за окном лил дождь, который так громко стучал по окнам, что появление небесного друга осталось незамеченным. Кастиэль приходил к Винчестерам, когда не было шансов на выживание, но вначале это был просто приказ охранять их и рассказать им о высшей миссии. После это переросло во что-то большее, они уже стали знакомыми, потом друзьями. А через несколько лет уже были братьями. Но для Кастиэля Дин был «его человек» и не как друг или брат, а как кто-то настолько родной, что является неотъемлемой его частью. Ангел знал, что это за чувство, он был уверен, что оно человеческое, ведь наблюдал за людьми с их создания. Любовь не присуща ангелам. Люди их почитают, любят и верят в них, но не многие из ангелов отвечают на молитвы. Кастиэль влюблён в человечество, но больше всего он влюблён в Дина. Поэтому ангел продолжит жить, продолжит сопротивляться Наоми и продолжит из раза в раз возвращаться к Винчестерам. Даже когда умрет и воскреснет, когда станет мутировавшим ангелом и излечится, когда потеряет память и обретёт ее вновь, когда сойдёт с ума, а после вернёт себе рассудок. Винчестеры в его жизни навсегда с того момента, когда Кас вытащил старшего Винчестера из Ада, когда дал Дину ещё одну попытку на счастье и получил его сам. Есть такие вещи, которые никогда не меняются и одна из таких вещей — истина. А истина в том, что Кастиэль не может жить без Дина. Где бы он ни оказался и сколько бы ошибок ни совершил, ангел вечно видит перед собой зеленые глаза охотника. Переживать и пытаться спасти этого безответственного охотника с суицидальными наклонностями было для Каса непомерно сложной задачей. Дин стал зависимостью, стал болезнью Кастиэля. Он стал настолько тяжелым наркотиком, что в его отсутствие ломка начиналась незамедлительно. А сейчас, когда руки ангела полностью испачканы алой кровью «его человека», в голове лишь голос Наоми: «я исправила тебя, Кастиэль» Ангел убил единственного человека, который мог спасти его. Он убил того человека, который даровал Кастиэлю свободу. И сейчас стоя на коленях перед телом Дина, Кастиэль смотрит в его открытые безжизненные зеленые глаза и понимает, что это не было очередной проверкой и Дин на самом деле мертв. В этот момент сердце почти перестало биться, а легкие перестали доставлять кислород к мозгу. В глазах ангела было столько боли, сколько он не видел за все прибывание на Земле, начиная с создания человечества. И если бы только Дин сейчас начал дышать, засмеялся или просто улыбнулся. Небесный воин отдал бы сейчас за это свои крылья, благодать и свою жизнь. Теперь Кастиэль понимает, что любовь — это не победный марш. Это холодное и сломленное: «Аллилуйя…» p.s: И возможно, Кастиэль никогда не узнает, нужен ли ангелу ангел… Но теперь он точно знает, что ангелу нужен человек…