Good girls do bad things sometimes

- Эй, Лайт, это ведь не просто свидание? - Ну Лаа-йт. Кто эта девчонка, что ты задумал, а Лайт? Обычный парень, с виду простой школьник, пересекает улицу, и направляется к автобусной остановке. Он говорит тихо. Его никто не слышит. Кроме, разве что, бога смерти, неотступно следующего за человеком, чья рука не дрогнет, карая ему подобных, лишь одним взмахом пера, отправляя в небытие сотни жизней, ломая судьбы, точно сминая кусок ненужной бумаги, ибо он – самопровозглашенный Бог нового мира. - Скажи, Рюук, разве ты не видел последнюю запись в тетради? - Нет, тогда весь интерес пропадет…. «Синее с черным или нежно персиковое с рюшами? Ладно, от рюш самой противно. Может тогда комплект-универсал - джинсы плюс топ? Куда мы там идем, в Космо-парк? Это вообще, что такое?» В одном нижнем белье подлетаю к ноуту и открываю первые ссылку, по запросу этого Космо, – популярное место свидания японской молодежи, бла-бла и бла-бла. «Плохи мои дела». Убирая с кровати разбросанные в беспорядке вещи, забираюсь на нее с ногами. «Любой в здравом уме, скажет, что Ягами Лайт не пригласил бы меня на свидание, точнее никого бы он не пригласил до этих чертовых экзаменов». - Эй, может хочешь кофе? Я тут на две порции сварила, - спрашивает Миа, моя соседка по комнате, ставя на общий стол две дымящийся кружки, издающие, ну просто умопомрачительный аромат. - Да, спасибо, - отвлекаюсь я, и обхватываю кружку покрепче двумя руками, где-то с общего этажа доносится мерный шум телевизора, похоже его никогда не выключают. - Вот это страх, да? То, что делает этот Кира? – говорит она, попутно собирая вещи в стирку. - Да, - машинально отзываюсь я, теперь раздумывая над прической. Ну не хочется ударить в грязь лицом, а то, так ведь и будет думать, что все иностранцы, просто отбитые на все лады, не знающие о приличиях и правилах хорошего тона. - Вот бы с ним встретится, - мечтательно произносит Мия, обнимаю корзинку с вещами, - интересно он молодой или старый? - Наверняка старый, ибо шибко уж умный, - отвечаю я, останавливая свой выбор в наряде на примере современной классики: расклешенной черной юбке и укороченной футболке в тон и с надписями. - Я слышала преступность уже снизилась, особенно в нашей префектуре, - Миа явно на стороне этого защитника всех обделенных. - Зато повысилось чье-то самомнение, - я нахожу серые вязаные чулки и натягиваю их на ноги, пытаясь одновременно не расплескать кофе, - это же какой амбициозный человек, убивать людей просто пачками. Как и все, с кем я поддерживаю разговор о Кире, Миа округляет глаза, и взмахнув двумя тоненькими хвостиками, уходит. «Итак контрольный смотр», - всматриваюсь в маленькое зеркальце. Макияж - только самый минимум, Ягами явно не поклонник раскрашенных кукол; волосы – небрежная коса, над которой, я, конечно, порядком потрудилась. Капелька духов и готово. Не то, что я жалуюсь, но он немного опаздывает. Прогулочным шагом обхожу остановку, и только начинаю изучать расписание, как подходит он. - Привет, давно ждешь? – на нем куртка, которую я вернула в целости и сохранности, не забыв упомянуть, как он мне помог. Руки в карманах, волосы растрепались на ветру – выглядит, как любой парень, который, не прилагая особых усилий, умудряется всегда и во всем смотреться шикарно. «Скажи нет, будь паинькой» - подсказывает рациональная половинка мозга. - Вообще-то да, я уже вся окоченела, - произношу я вслух, и беру его под руку, будто так и должно быть. Ягами не противится, молча сгибая локоть, и мы дожидаемся автобуса уже в полной тишине. - Ахахаха. Почему ты выбрал такую противную девчонку? Ты же не собираешься ее убить? В автобус заходят трое, двое живых и один – крылатый посланник мира, куда никогда не ступит нога человека. Когда автобус трогается, в него заскакивает еще один пассажир, возможно, было бы лучше, если бы он сегодня пропустил этот рейс. «Он преследует какую-то цель, что-то свое, о чем я никак не могу догадаться. Странно, что у меня ощущение будто это как-то связанно с яблоками». Всматриваясь в окно, краем глаза замечаю, что место позади нас занимает человек европейской наружности. - Эм, Ягами, мы как-то неправильно начали, позволь мне представится – Кира, - я протягиваю руку для рукопожатия. Ведь в школе он слышал лишь мою фамилию. Что-то неуловимое проскальзывает в выражение его лица, неприязнь, почти злоба, но это быстро улетучивается и через секунду он уже улыбается, лишь краем губ. - Да, я слышал. Это популярное имя на западе, - говорит он непринужденно отвечая на рукопожатие и задерживая, лишь на миг, мою руку в своей. - Не особо, я и не знала, что здесь оно означает «убийца», - говорю я, радуясь, что напряженная обстановка встречи ослабла и разговор вполне можно повернуть в мирное русло. «Но как же заинтересовать такого парня, как он?». Автобус быстро преодолевает расстояния, пейзаж за окном меня уже не интересует. Народу мало, и мы продвигаемся скоро. До следующей остановки ровно три минуты. - Могу я спросить тебя, что ты сама думаешь о Кире, о том настоящем Кире, - спрашивает Лайт, не отводя взгляда. Его и без того темные глаза темнеют, когда, въезжая в тень, его зрачки расширяются. - Что я думаю о Кире, я скажу лишь самому Кире, - я расправляю складки на юбке, - никто не знает, кого он убьёт следующим. Кажется, Ягами готов рассмеяться. Уголки его губ кривятся в едва заметной усмешке. Он кладет руку на поручень сидения. - Но ведь он убивает только виновных, настоящих преступников, тех, кто совершает зло, - произносит он уверенно. «Страна поклонения новому богу, диагноз ясен» - думается мне. Если уж и такой гений, как Лайт, поддерживает Киру. Я надеялась, что он рассуждает более здраво. - Кира не станет убивать тех, кто не причастен к злодеяниям, так, что тебе нечего опасаться, - говорит Ягами, всматриваясь вперед. Холодный ветер из приоткрытого окна треплет мою косу. Никак не могу разобраться с тем, нравится мне Лайт по-настоящему, или все же нет. - Это пока. Пока, что он не станет, - отвечаю я и мы одновременно поворачиваем головы ко входу, где автоматические двери впускают типа, размахивающего пистолетом. Все происходит, как в плохенькой пародии на фильмы Тарантино. Человек, немного обрюзгший, полноватый, в засаленной куртке, приказывает водителю не сбавлять скорость и отправить сообщении в администрацию парка. Люди – человек семь, не больше, подрагивают на своих местах от беззвучной паники. Я пропускаю разговор Ягами и того человека позади. Перед глазами появляется удостоверение агента ФБР: Рей Пенбер. «Кто такой этот Рей и почему он едет в автобусе направляющимся в молодежный парк?», я задаю себе вопрос скорее на автопилоте. - Что, что это такое? – орет в голос мужик с пистолетом, нетвердо передвигаясь к нам. Из кармана Лайта, выпал клочок бумаги, и преступник, приблизившись к нашему месту, поднимает его с пола. С минуту ничего не происходит. Я оборачиваюсь и замечаю, открытый взгляд серых, ярких глаз агента. - Ааа, - раздается истошный крик. Преступник, направив пистолет в пустоту, целится куда-то в воздух. Лицо багровеет, жилы на шеи надуваются, его глаза вылазят из орбит от дикого страха. Он начинает нести несусветную чушь, велит кому-то не приближаться к нему, хотя все мы по-прежнему остаемся на своих местах. И, прежде чем, чем раздаются первые выстрелы, агент ФБР, велит всем пригнутся. Я быстро склоняю голову к коленям, и чувствую, как рука Ягами накрывает меня сверху. Подныриваю под нее, чтобы открыть себе хоть небольшой обзор, но он давит сильней. - Останови, останови немедленно! - иступлено кричит мужик уже исстрелявший все обойму, и опрометью кидается на выход. Мы слышим лишь высокий, пронзительный визг тормозов. Сопровождаемые противным звуком, шины прокатываются по земле переминая под своим нутром что-то мягкое, что-то, что было человеком до этого момента. Агент выбегает следом, все понемногу приходят в себя, но люди не спешат выйти. В отдалении слышаться звук полицейских сирен, чьи-то крики о помощи долетают с улицы. Мы выходим первыми. Рей Пенбер, несколько тяжелых минут смотрит на тело, затем просит Лайта не распространятся о его присутствии, и тот согласно кивает головой. - Не смотри, - говорит мне Ягами, глядя в удаляющую спину агента, а сам подталкивает меня к проходу между машин, остановившихся, чтобы оказать помощь. Кровь уже добралась до тротуара и совершенно очевидно, что преступник мертв. Мы движемся в плотном человеческом потоке, взявшимся словно из ниоткуда. Пару полицейских, приехавших первыми, узнают Лайта. Я пребываю в прострации, все вижу и слышу, но мысли мои улетели дальше Марса. «Видимо кто-то из семьи Ягами работает в полиции, да, точно отец». Выхватываю я обрывок их разговора. Один из полицейских обращается ко мне, но не задает вопросы, а только интересуется моим самочувствием. «Черт, женщинам здесь предают малое значение, и даже если они были свидетелями происходящего выслушают в первую очередь мужчину», - думаю я, видя, как полицейский записывает в небольшой блокнот показания Лайта. - Мы подвезем вас, - обращается к Ягами один из людей в форме и вскоре нас уже усаживают в служебную машину. - Где ты живешь? - спрашивает Ягами, откидываясь на сидении, - можешь вспомнить адрес? - Ну, конечно, думаешь я не в состоянии запомнить где живу? – ко мне возвращается привычная уверенность. О теле, луже крови, и раздавленных конечностях я старюсь не допускать и мысли. Диктую полицейским адрес. - Ягами, - я понижаю голос до шепота и придвигаюсь к нему, так чтобы полицейские нас не слышали, спрашиваю: - Что делал агент из США в обычном японском автобусе на далеко не самом популярном маршруте посреди белого дня? Теперь настала очередь Лайта смотреть в окно. Видимо, он находит пейзаж за окном занятнее чем мои слова. Он снова убирает руки в карманы куртки. - Откуда мне знать? Это могла быть просто случайность, - отвечает он, после продолжительного молчания. - Случайности не случайны, - парирую я, и мы обмениваемся равноценно хмурыми взглядами. - Ягами? – снова спрашиваю я, прекрасно осознавая, что начинаю действовать ему на нервы. - Да, мисс Лафэвр, - откликается он, не отрывая взгляда от окна. Решаю не исправлять его и задаю вопрос, который кажется мне чертовским важным именно сейчас. - Пойдем на выпускной вместе? – говорю я будничным тоном. Я специально не спрашиваю пойдет ли он со мной, а ставлю более общий вопрос. Перебрасываю косу на другую сторону, и ее кончик нечаянно пролетает в опасной близости от его лица. Неодобрительно-чопорным жестом он отмахивается от нее рукой, и смотрит на меня из-под косых прядей челки. - Я считаю поход на выпускной пустой тратой времени, - наконец произносит он, - я не интересен тебе, почему бы тебе не подыскать другую жертву, - продолжает Ягами, доставая телефон и сверяясь с временем кладет его обратно в карман. - Жертву? – переспрашиваю я, поправляя сползшие, шерстяные гетры. - Ну, конечно. Парня, который поведет тебя на выпускной, в кафе и в парк, затем вы поступите в университет, потом, он предложит тебе себя, и ты, - взгляд Ягами отстраненно блуждает по машине, - останешься в стране. - А, так вот, что ты думаешь обо мне, - говорю я, и тоже откидываюсь на спинку кожаного сидения. Теперь, после его откровенных слов, мне стало даже легче общаться с ним. Несомненно, говорить напрямую, а не с образом идеального ученика и так далее и тому подобное, намного проще. - Остаться не моя цель, к тому же ты совсем не походишь на человека, которым легко манипулировать, скорее всего, как раз наоборот, - начинаю я, - к сожалению, для тебя, выпускной – обязательный для учеников старших классов, ты возможно об этом не знаешь, но я вызубрила ваши школьный правила, как свои пять пальцев. Ягами поворачивает ко мне голову. Я бы расценила его взгляд, как недобрый, немного подозрительный. Когда его испытующие глаза наконец отпускают меня, я чувствую, что вызов принят. - Слушай, я – идеальный вариант, тебе не придется искать себе девушку, которая потом обязательно обиделся, что ты оставил ее сразу после выпускного, а я не буду отвлекать тебя от учебы, и, если, хочешь, мы даже не будем разговаривать в школе. - Я подумаю, - произносит он размеренно. - Нет, так не пойдет, предложение действительно только сейчас, пока мы не вышли из машины. Конечно, я с могу найти другого, но кто бы это не был, он к сожалению, не дотянет до тебя. «Все-таки лесть, тем более если она оправдана, хорошее средство в разговорах, даже с такими трудными экземплярами, как Ягами, ведь все же он еще и мужчина, пускай и очень умный». - Даже Эл? – вдруг спрашивает он, и его карие глаза буквально впиваются в меня не давая отвести глаз и даже прокрутить в голове возможные варианты ответа. - Даже Эл, - повторяю я, без вопросительной интонации, как завороженная. - Согласен, - коротко бросает он, и машина резко затормаживает у входа в общежитие.