Сердце вора

Он опять настиг меня. Я улыбнулась, придерживая свободной рукой уродливую рану на бедре и тщетно пытаясь разжечь огонь заклинанием. В пещере было не намного теплее, чем снаружи, но здесь хотя бы не бесчинствовал северный ветер, создавший снежную бурю. Снег остановит его. Но ненадолго. Для воина вроде меня пары часов будет достаточно, чтобы не только собраться с мыслями, но и отдохнуть, более-менее залечить рану. Сейчас, расстелив свой плащ на холодной промерзшей земле, я корила себя за самоуверенность и чувство безнаказанности. За все приходится платить. А за некоторое – дважды. И неважно, скуп ты или щедр, тебе все равно придется оплатить свой долг. Лучше всего – кровью. Болезненно морщусь, дотягиваясь до сумки со снадобьями. Их совсем немного осталось, штук пять. Если я хочу выжить – это ничтожно мало, если хочу сбежать – можно считать, что с собой у меня ничего и нет. Непроизвольная слеза бежит вниз по щеке. Я зажмуриваюсь, сильнее затягивая бинт на бедре, недовольно мыча, и делаю очередной глоток исцеляющего зелья. Облегченный выдох вырвался из легких вместе с легким облачком пара. Холодно. Огонь, каким-то чудом добытый мной, не согревает. И мне все время кажется, что он идет за мной. Что он совсем рядом. И в завывании метели мне отчетливо слышится его хриплый хохот и видится блеск черно-алой стали… Я слабо улыбнулась, откинув голову назад, и медленно закрыла глаза. Я слишком слаба, чтобы продолжить свой бег. Все, что мне остается – вспоминать… Блестящее лезвие притягивало взгляд. Острые, четкие, безупречные линии клинка, рукояти. Элегантные ножны, повторяющие контур оружия, словно облегающее платье прелестницы ее формы. Бритва Мехрунеса… Как не застыть в немом восхищении?.. - Она твоя… - лишь два слова даэдра и твои руки сами собой тянуться к кинжалу. Ладони чувствуют приятную прохладу кожи, а сердце – нескончаемый, сильный поток темной энергии, жаждущий крови. Она еще напоит его кровью… Скоро… Сейчас! Дреморы напали неожиданно. Если бы не хваленая интуиция, то я давно бы рассталась с головой. Резко уйдя вниз, я моментально обнажила лезвие артефакта и, не задумываясь, как, должно быть, нелепо выглядит маленькая взлохмаченная нордка с каким-то ножиком для резания колбасы в глазах богов и их бессмертных служителей. Лезвие прошло сквозь тяжелую броню стражника сокровищницы, словно через масло. Резко выдергиваю сталь из горла дреморы и с силой толкаю бездыханное тело в грудь, заставляя то упасть на второго стража, даруя мне несколько драгоценных секунд, чтобы сменить позицию и обдумать атаку. «А бритва и вправду хороша…» - с усмешкой думаю я, легко уходя от выпада тяжелого воина с секирой. Что мне, любительнице легких доспехов и всевозможных уверток в бою, это неповоротливое чудище?.. Я и он уже изрядно измотаны боем, но сдаваться никто не собирается. Отточенное лезвие секиры в опасной близости мелькнуло рядом с моей макушкой, но я вовремя ухожу вниз, под руку противника, сокращая дистанцию до предела. Взмах – последний страж сокровищницы Мехрунеса Дагона пал. Недобрая усмешка застывает у меня на лице, едва в моих руках оказывается ключ от его святилища. Что ж, я поиграла, ты поиграл… Я хочу поощрительный приз. Я ограбила святилище подчистую, вынесла все на своих хрупких плечах, не постеснявшись забрать даже затупившийся кинжальчик, который можно купить у любого кузнеца за умеренную цену. Месть – блюдо, которое нужно съесть полностью. Кровь капала меж пальцев. Сердце колотилось от болезненной агонии, тело ныло, пожираемое языками пламени. - Это самое легкое, что тебя ждет, наглая девчонка! – шептало что-то в глубине разума. Шевелю рукой – связана! Связана по рукам и ногам! Булькающий хохот заставляет замереть, парализует страхом здравые мысли. Пытаюсь открыть глаза – выходит, я поднимаю взгляд, и тут же крик ужаса застывает в горле: величественный дремора, чье лицо закрыто шлемом, заносит надо мной клинок, пронзая грудь. С криком я вскакиваю с постели, дышу, сжимая в кулаках одеяло, и судорожно пытаюсь сообразить, где я нахожусь. Откуда-то доноситься крик младенца и пьяный гогот. Все верно, Рифтен. Таверна. Устало вдохнув, я откидываюсь на подушки и разглядываю деревянный потолок. Это был просто кошмар, ничего больше… Светает. Лениво поднимаюсь с постели, протягиваю руку к кубку. «Странно… Какой странный запах, словно…» - тошнота моментально подступила к горлу, кубок падает на пол, скрючившись, я изрыгаю из себя ярко-алую, чуть не выпитую мной жидкость. Тяжело дыша, я вытираю рот, размазывая кровь по подбородку, и слепо разглядываю залитые кровью деревянные доски. Кровь… «Что за?.. - взгляд устремляется к гардеробу. – Записка?..» Непослушными пальцами дотрагиваюсь до края листочка, со страхом и смятением разворачиваю пергамент, чувствуя, как тело сотрясает мелкая дрожь, а щеки бледнеют: «Он придет за тобой.» Листок медленно падает на пол и прилипает к нему, становясь тяжелым и багровым от свежей крови. - Что я натворила… Эскамаэль сморщился, зачерпнув своей рукой, облаченной в даэдрическую перчатку, немного снега и сжал его. Маленькие ледяные кристаллы с шипением обратились в воду и упали на холодную землю. Сощурившись, дремора наблюдал сквозь ледяную бурю за людьми, копошащимися внизу. Глядя на многочисленных торговцев, стражей, зевающих на посту, он невольно вспоминал события недавнего прошлого, из-за которых пришел в мир людей. - Герухиэль мертв?! Это невозможно! – воскликнул Эскамаэль, вскакивая с колен, но, спохватившись, склонившись в низком поклоне пред Мехрунесом. – Как это возможно, Повелитель?! Как какое-то жалкое смертное насекомое одолело лучшего из моих воинов?! - Как видишь, он не был лучшим, раз его одолела смертная. Даже если она мой новый Чемпион, - дейдра хмыкнул, глядя как дремора медленно закипает, сжимая руки в кулаки. - Повелитель! – обратился он к своему создателю. – Я прошу Вас позволить мне отомстить за нанесенное вам оскорбление. Вор должен быть убит. - Ой ли из-за меня, Эскамаэль?.. Дремора вздохнул, продолжая: - Нет, не только. Герухиэль был моим другом, товарищем. Мы через многое прошли вместе, прежде чем тот стал почетным стражем Вашего алтаря и прежде чем я занял место кинмаршера. Для меня это дело чести. - Интересно... – пробормотал Дагон, причмокнув губами и в любопытстве склоняя голову набок. – Что ж, я позволю тебе покинуть твои владения, если… - Стапихан будет назначен Командиром на время моего отсутствия... повелитель. - Тогда принеси сердце вора на мой алтарь! Эскамаэль с улыбкой склоняется в глубоком поклоне перед своим Богом и делает несколько шагов назад, только тогда позволяя себе выпрямиться и развернуться к выходу. - Ах да, - полетел ему в спину насмешливый голос даэдра. – можешь не торопиться. Очень интересно… Служитель Дагона тряхнул головой, спускаясь чуть ниже по склону горы. Его добыча наивно полагала, что он не придет за ней, если она будет окружена другими людьми. Эскамаэль ухмыльнулся подобным мыслям. Люди всегда поражали его своей глупостью. Он был безумно удивлен, когда узнал, что кризис Обливиона был успешно остановлен этими жалкими смертными существами. Он был безумно удивлен, что они, люди, погрязшие в своих распрях, неспособных к гармонии и объединению, сплотились, убивая дремору за дреморой, методично закрывая врата и ища способы остановить пришествие владыки Дагона. Они закрыли врата. Они отрезали проходы в Нирн дреморам. Так думают они. Эскамаэль, стащив с левой руки каленую перчатку, повернул кольцо на указательном пальце левой руки, отчего броня с шипением втянулась в кроваво-красный рубин. Недалеко от главной дороги Рифтена появился молодой данмер, высокий, с гордой прямой осанкой, широкими плечами и благородными, аристократическим чертами лица. В ярко-алых глазах, которые придавали ему какое-то сходство с благородным хищником, читалось величие и неисчерпаемая гордость. Лицо данмера скривилось, и он неспешно зашагал навстречу стражам, что с несчастным видом толпились у ворот. Эскамаэль буравил взглядом этих двоих смертных, думая, что нет ничего более неприятного, чем менять свой облик на данмерский. Нет, вообще менять его на облик какого-то смертного. Но он дал себе слово, что обязательно преподнесет скальп этой девчонки своему другу, как только он вновь возродится. Ему точно понравится его остроумие. Дремора под личиной данмера почесал шею: тело еще немного покалывало после перехода из одного мира в другой, слишком уж долго он не делал подобных вылазок. Впрочем, и повода не было. Люди думают, что даэдра больше не могут проникнуть в их мир. Но мало кто задумывается, что миры соединяют не только врата. Между мирами есть не только большие дороги, каналы и мосты, но совсем крошечные, узкие, неприметные тропки. Найти их непросто, но если найдешь, незаметные вылазки из одного мира в другой не представляются чем-то невозможным. Эскамаэль сам, лично, знал несколько таких «дыр» между пространствами. Правда, воспользоваться ими он пока не успел: зачем на свой страх и риск пускаться в путешествие между тканями миров, когда можно ступить в портал, сотворенный самим Дагоном?.. - Эй, стоять! – от воспоминаний его отвлек голос стража. – Плати пошлину за проход… Эскамаэль поднял свои глаза и спокойным тоном, отчего по коже стражников невольно пробежали мурашки, поинтересовался: - А если об этом узнает ваше начальство? Или же никто, - последняя фраза была произнесена совсем тихо, но страж все же расслышал слова данмера, отчего невольно вздрогнул опять, мысленно проклиная себя за то, что вообще заговорил с этим странным мужчиной в плаще. Его взгляд невольно скрестился со взглядом Эскамаэля и стражник, не сдержавшись, вскрикнул от испуга, попятившись назад. - П-простите, конечно, проходите, это была шутка! Знаменитая Рифтенская шутка! – врата распахнулись перед Эскамаэлем так широко, словно в город входил не какой-то путешественник, а знатный лорд. Бросив последний презрительный взгляд на стражей, он вошел в Рифтен, услышав напоследок, прежде чем врата за его спиной закрылось, лебезящее предупреждение: - Берегите карманы! Дремора фыркнул: любой, кто полезет в его карман останется без руки. Таверна «Пчела и жало» было жалким подобием настоящей таверны. Дремора даже невольно загордился экономикой своего плана: что-что, а на питейных заведениях он не экономил, сам, как воин, прекрасно понимая, что после боев любому необходим отдых не только физический, но и моральный. Да и где еще, как не в таверне, хвастаться своими ратными подвигам на поле боя, держа в одной руке кружечку кровавого эля, а другой хлопать по заднице симпатичную дремору-служанку, снующую между столиков?.. Несколько золотых монет упало на прилавок и тут же были сметены лапой. Аргонианка, владелица таверны, недоверчиво посмотрела на мужчину, после чего прошипела: - Чего вам угодно, господин?.. - Ответьте мне, госпожа, - произнес подчеркнуто-вежливый, спокойный и властный голос, который как-то не очень вязался с данмерами. Такой тон был присущ альтмерам, и это невольно навело хозяйку на мысль, что в роду посетителя были представители обоих рас. - Не останавливалась ли здесь юная госпожа, как раз несколько часов назад? Невысокая, с голубыми глазами и густыми волосами, цвета каштана, в кожаной броне и черном дорожном плаще. «Он имеет в виду Кирайю!» - внезапно подумала женщина, тут же припоминая той неуплату за еду. - Останавливалась, - буркнула Кирава и выразительно посмотрела на стойку, аккурат туда, где прежде лежали монеты. Эскамаэль усмехнулся, и несколько монет упали аргонианке прямо в лапу. - Первая дверь наверху, господин. И, пожалуйста, у нас приличное заведение... Никаких драк и убийств. - Разве я похож на драчуна? – бровь Эскамаэля поползла вверх, а во взгляде читалось такое искреннее негодование, что Кирава тут же начала извиняться перед господином, всучив тому «Белую башню» за счет заведения. С королевским видом данмер принял подарок и, поднявшись, словно сидел не на табурете, а на троне, неспешно зашагал наверх, в комнату, где несколько минут назад проснулась Кирайя, новая чемпионка Дагона.