Реальность или сон?

      Новость, об уничтожении клана, дошла до жителей деревни, только к вечеру, что странно. А так как сейчас уже смеркалось, то, в результате логических соображений, Анбу решил идти со мной не по деревне, а просто перенести Шуншином. Не успела я и моргнуть, как оказалась перед дверью кабинета Хокаге, Белка постучался, после "входите" в ответ, он открыл дверь и пропустил меня вперед. У Хирузена было сочувствующее выражение лица, сколько бы я не пыталась его винить, не могу, слова о том, что он мог не отдавать этот приказ, никак не вязались с действительностью. Если бы он этого не сделал, то началась бы гражданская война, разруха в Конохе, путаница, могла бы спровоцировать нападение соседних деревень.       Долго думать об этом не дали, Хирузен рассказал мне все, как есть, конечно, убирая из своего монолога, то, что это было заданием деревни. Он сказал, что уже подыскал мне квартиру, чтоб я могла там жить. Хотя по-началу я и говорила, что хочу остаться жить в старом доме, но он был категорически против, он говорил, что это будет приносить только боль, тем более жить одной в пустом квартале, это не лучший вариант. Кое-как ему удалось меня убедить, сказав, что предоставит мне все необходимое.       Я все же задала интересующий меня вопрос — Все ли были убиты? Кто-то остался? — на что Хокаге ответил мне, что в живых, помимо меня остался только Саске. Я вздохнула с облегчением, но тут он сказал мне, что он сейчас в больнице, в не самом лучшем состоянии, так что если я хочу, то могу навестить его. Что я, собственно, и собиралась сделать.       Выходя из кабинета Хокаге, я вспомнила об одной немаловажной вещи, а именно мой облик, подумав несколько секунд, я решила применить Хенге. Теперь я выглядела, как пятнадцатилетняя девушка, роста, выше среднего, с рыжими, длинными волосами, заплетенными в две косички, и карими глазами. Можно сказать, я скопировала внешность со старой меня. Приняв вид обычной жительницы деревни, я , не привлекая внимания, пошла на рынок. Зачем? Именно затем, чтобы купить помидоры, не знаю, в сознании ли Саске, но на всякий случай решила взять. Быстро расправившись с немногочисленными покупками, я потопала к больнице. У регистратуры, когда я сказала к кому я собираюсь идти, меня сначала не пустили и я удивилась такой наглости. Но потом я вспомнила, что на мне все еще Хенге, поэтому я развеяла его, заставив медсестер немало удивиться. После этого, меня конечно же пустили, у двери никого не было, но что-то подсказывало мне, что без присмотра наследника Учих не оставили. Когда я вошла в палату, я увидела Саске, он был в сознании, но зачем-то притворялся, что спит. — Саске, это я, — я подала голос, а потом потихоньку стала подходить. Он все еще молчал, старательно делая вид, что все еще спит. Когда я уже стояла у его кровати, то положила пакет с помидорами на тумбочку, а сама села на стул. — Саске, давай поговорим — неуверенно промолвила я. Смешно то, что не так давно, я была на его месте и меня забавляли, нет скорее раздражали, попытки окружающих поговорить со мной. А сейчас я делаю тоже самое. — Знаешь, я понимаю, что ты чувствуешь.. — я посмотрела в окно и продолжила — Когда со мной пытались так же поговорить, как я сейчас с тобой, мне это ужасно не нравилось, ты чувствуешь тоже самое? — спросила я и уголки моих губ слегка поднялись, хотя не вижу тут ничего радостного. Тут он все же соизволил открыть свои глаза и посмотреть на меня. Но он также молчал. — Мх..— взяв пакет я начала вытаскивать оттуда его любимое лакомство —Я принесла тебе помидорки, будешь? — он с интересом посмотрел, нет не на меня, а на помидор, но брать его не собирался. — Ах да помыть его нужно, подожди минутку, — встав со стула и подойдя к раковине, что так любезно была в палате, я стала мыть овощ, а потом подошла к кровати протянула ему помидор. Он взял его, но лицо у него не поменялось, то есть оставалось безразличным. Я решила, что свежий воздух кое-кому не помешает, поэтому решила приоткрыть окно, но когда я повернулась, то увидела помидор, лежащий на полу, и Саске плачущего Саске. Не придумала ничего лучше, чем подойти и обнять, мне всегда помогало. Саске обнял меня в ответ и безмолвно плакал, если это можно было так назвать, слышны были только хлюпы и пошмыгивания. Не знаю точно, сколько мы так просидели, но когда Саске уже не плакал, а мирно посапывал, было уже достаточно темно. Поэтому я решила, что пора уже пойти домой. Я аккуратно опустила Саске и укрыла одеялом, после чего закрыла окно и вышла из палаты. Часы посещения, как я поняла, уже закончились, но не смотря на это, нас никто тревожить не решался. Выходя из больницы я поблагодарила работников, которые закрыли на это глаза, и пошла в сторону нового дома. Настроение было ни к черту.