Ведьмак.

      Мрачный темный лес неохотно принял отряд всадников, спешащих к дому великого колдуна Година. По дороге один из них неохотно спросил:       — Думаешь, он выходит короля? Такой удар, почти в сердце. Во дворце уже смута. Все думают, что король не выживет. Одна надежда на то, что наши жизни не будут оборваны сегодня, если колдун Годин выходит короля.       Второй всадник, что ехал рядом, прокричал сквозь ветер:       — Я дам ответ за короля, он дал согласие на то, чтобы я говорил и давал клятвы ради спасения его жизни. Я его брат, в конце концов. Пусть и по отцу только, и незаконнорожденный. Но я не брошу брата на меч. Его родной брат и так его предал. — голос у второго всадника сорвался, и всем сразу показалось, что он изредка всхлипывает.       Дом колдуна показался не сразу, небольшая роскошная карета, в которой везли тело короля, плавно покачивалась на ухабах. Но тропинка, что вела к дому, как ни странно, не заросла бурьяном и была очень даже широка и без камней на пути, что было удобно для кареты. Сам король когда-то распорядился, чтобы поправили дорогу к единственному сильнейшему колдуну, живущему с ними по соседству. И сейчас почти долетев до околицы дома колдуна, всадники, спешившись, кинули поводья в крепкие руки слуг и приказали властно:       — Дайте им сделать еще круг, а то подохнут.       Слуги, что следовали за своими господами, низко поклонившись, побежали вперед, держа поводья в руке и заставляя лошадей не останавливаться. А потом, сняв и седла и обтерев им бока и спины пучками травы, дали отдохнуть, накинув для верности попоны, чтобы эти элитные лошадки, не дай бог, не простыли.       — Смотри, один — брат короля, другой — его любовник. А охраны, смотри, сколько взяли. Врагов у нашего короля очень много. Думаешь, выживет?       Двое слуг сели посплетничать тут же на полянке, где и кормились лошади чистым и отборным овсом в сумках на их шеях для удобства. Вода была неподалеку, колодезная, и они уже и сами успели её испить, да так, что зубы ныли от её стылости.       — Араф, если тот принесет клятву Годину, то выживет. Но король без чувств. Он умирает и от яда, и от страшной раны у сердца. Лишь чудо сейчас ему поможет. А нас всех прирежут за одну ночь, за трон. Как же я боюсь, Ар. Моя Алика ждет ребенка, лишь бы она не пострадала и малыш.       — Что-то они долго там, Игиль. Как бы ведьмак их там не стёр в порошок в своей огромной ступе, что летает по ночам. Ему ведь как плюнуть это — сделать такое с нашими хозяевами. Говорят он страшный, и шрам через всё лицо. А еще говорят, что ему плевать, с кем бороться, он лишь посмотрит, и человек или нелюдь падает замертво на землю и не двигается, ждет, значит, его приказа. Видал?!       Первый ахнул и неверяще переспросил:       — Что, прям вот так летает? — второй кивнул. — А про шрам, да, слышал я. А еще говорят, силы он немереной, ну не той, что как ведьмак. А той, что как обычный мужик. Медведя остановит одной рукой, а помнишь, как погост восстал у Крядовицы. Всяких магов туда засылали, а Годин был тогда в горах, за своими травками уходил, как обычно по весне. А Крядовицу-то почти и сожрали ту некроманты да мертвецы ходячие.       Второй кивал в такт словам.       — Помню, помню. А он лишь на дорогу вышел, сказал громовым голосом что-то, и вмиг все померли, кроме людей. А некроманты как послушно за ним в лес пошли, с Академии той, он им там здорово помутил рассудки. Ни одного не простил за смерти людские. Сам чародей Аушице просил за своих дураков-учеников, что подняли неправильно погост. Но Годин до сих пор не отдает им разумы. Хоть и приходят к нему родители тех детей, что уже и не дети вовсе. Сколько лет, почитай, прошло, а он всё не прощает.       И вдруг над лесом раздался громкий стон боли, и крик такой, что и у охраны, и у двух слуг мороз по коже пробежал. Все замерли как один, превратившись в статуи. Ни один охранник не посмел даже и подойти ко двору Великого колдуна. Дом озарило ярким светом, ворота отворились, и оттуда вышли бледные брат короля и его любовник. Они так и застыли, закрыв ворота колдуна. Слуги расторопно подбежали к ним и, встав на колени, спросили приглушенным голосом:       — Что прикажете?       Рассеянный взгляд поверх их голов.       — Ко двору нам нельзя. Раскидываем прямо здесь шатер. И будем ждать, что решит сам Годин с нашим королем. Боже, Асин, ты видел, как он сунул руку Фирану в сердце?       Тот кивнул и, горько посмотрев на небо, сказал тихо:       — И разбудил его, он сейчас будет говорить с ним сам. Мой ответ его не устроил. Вишь, как сказал, ты, говорит, не можешь говорить за него и обещать за него. Я, говорит, сам его спрошу. А вы ждите три дня, говорит. А как ждать-то?! Ладно, перекусить всё же надо. Мы и так два дня на лошадях мчали сюда, не евши. Кусок в горло хоть и не лезет, но надо поесть. Вдруг придут по наши души, а мы и отпора-то дать не сможем. Игиль, ты за костерок принимайся. А ты за шатры. Всё с телег бери. Обозы наши уже пришли, как вижу, что ехали вслед. Молодец, Авата, предупредила, чтобы готовились, как на всю жизнь в рабство к нему уйти. Неизвестно, сказала она, что он захочет в обмен на жизнь короля.       Второй кивнул и махнул в сторону речки, видя безмолвный взгляд слуги.       — Там ставь, к речке, шатер. Что стоишь? Теперь ждать, и неизвестно сколько. Охрана, двоих выделите, чтобы за дичь были ответственны. Продукты беречь будем, неизвестно сколько ждать.       Весь лагерь вмиг зашевелился, все устало вздохнули и начали готовить лагерь. Охранники принялись сразу за своих коней. А двое близких мужчин короля пошли в сторону реки, разговаривая между собой.       — Фиран ждал предательства с моей стороны. А оказалось, что его убить захотел собственный родной брат, Рати. Я сам не ожидал от этого юноши такой прыти. Он ведь растил его как сына, и на тебе!       Второй махнул рукой.       — Асин, не кори ты себя зазря. Мы с тобой не раз говорили и клялись ему на крови, что не замыслим против него что-то. Но он, мне кажется, просто ревновал меня к тебе. Ему казалось, что я изменяю ему со всеми, и всё это в тайне, за спиной, со смехом. Ему всегда казалось, что все над ним смеются. — любовник короля потёр грудь и, тяжело вздохнув, прошептал: — Я не усну, пока он там, я ревную его даже к Годину, шансов против Великого колдуна у меня нет, если сам колдун решит отобрать у меня Фирана. Говорят, он любит молодых да горячих. Слава богам, что Фиран не из них.       А любил его он не за деньги, а за то, что он есть. Такой некрасивый и несуразный.       Неру полюбил Фирана и соблазнил, когда тот ещё и королем-то не был. И сейчас вспоминал их жаркие ночи, кучу измен его Фирана с красивыми девушками двора. А ещё его жену, к ней он никогда не ревновал своего короля. Ибо она и поводов для этого не давала и относилась к своему мужу как дочь. И Фиран опекал её и давал ей иметь любовников, и всегда они успокаивали её от вновь неразделенной любви. И их троих устраивало то, что сейчас было между ними. Любовник короля укрыл её в своём старом имении перед тем, как увезти короля с ранением. И не беспокоился сейчас за её жизнь.       — Неру, ты успокойся, давай. Всё, надеюсь, будет хорошо. Ты же видел, что Годин даже не подошёл к нему. И лишь взглядом заставил его очнуться. А что будет дальше?! Так что не волнуйся за Фирана. И я не буду, на всё воля Година. Сами чародеи приезжают и приходят пешком к Годину, чтобы выказать ему уважение и испросить разрешение на колдовство в этих краях. Игиль, твою безродную мать, что ты творишь? Куда шатер ставишь у Неру?! Он со мной в шатре будет. Как я оставлю его в такую…       Любовник короля покачал головой.       — Нет, нет, я буду один, чтобы даже намеком не дать ему волноваться. Спасибо, Асин, но мы и так поволновали нашего короля.       Асин, сокрушенно покачав головой, отошёл от шатра и быстрой походкой пошел к реке. Там, сев на тонкое бревно, сжал с силой в кулак свои волосы и дёрнул себя так, что из глаз посыпались искры. Фиран был прав, думая о том, что между его близкими и такими родными людьми что-то есть. Брат короля любил его любовника. Так, что сердце сжималось, когда видел их целующимися тайком и украдкой обменивающимися незатейливой лаской. Но он никогда не скажет об этом никому. Это его бремя. И он будет его нести. Наскоро сполоснувшись и устроившись в шатре, он позвал слугу.       — Ляг ближе ко мне. Ночь холодная сегодня. Обогрей меня.       Слуга, расторопно скинув одежды и взяв приготовленную на всякий случай смазку, сел между раздвинутых ног своего хозяина и накрыл ртом немаленький член господина.       — Игиль, да, вот так. А теперь нанизайся на него. Ох, твою ж мать, узкий и горячий. Да, да…       Слуга долго ублажал своего хозяина, а после пришел и второй, чтобы помочь первому, так как сил у Игиля удовлетворить своего хозяина уже не было.       — Ар, на четвереньки. — скомандовал Асин, едва тот вошёл в шатер. И хозяин с силой вогнал свой стоящим колом член в узкую дырочку слуги. В тишине раздались грубые шлепки, а через минуту уже и пошлое чмоканье тел.       — Игиль, бери в рот у Арафа. Да, вот так. И готовь свою дырку для меня потом снова.       А Неру, услышав стоны брата короля, не удержавшись, начал ласкать свой член, вспоминая жаркие ночи со своим любимым. Он обладал им всё время — король любил быть снизу. А ещё любил боль. И каждый раз Неру боялся, что переборщит с ней.       Наутро лагерь встал рано и дозорные сменились вовремя.       Так прошло несколько дней. Часто Асин и Неру просто гуляли молча и возвращались в лагерь ещё засветло.       Прошла неделя, и ворота двора Година распахнулись. Все кинулись тотчас к ним и замерли, увидев своего короля обвязанным бинтами по всей груди. Он выглядел здоровым и бодрым. Но в лице были заметны изменения. Его взгляд остановился на Неру, и тот кинулся к нему, что-то вскрикнув. Он нежно поцеловал его при всех в щеку, король оперся о его плечо и сделал шаг вперёд. Все тотчас задвигались и, опустившись на колено, приветствовали так своего короля, которого и не чаяли уже увидеть живым.

***

POV Катиша       — Катиш, ты неправильно держишь меч. Имей совесть не бить им меня плашмя. Надо уметь наносить колющие удары по корпусу. Или срывать защиту, когда рыцарь в своих железках. Ох, и силушки тебе бог дал. Голова, господин…       Учитель мечей так и встал на колени, едва король вошёл в большой учебный зал и, нахмурившись, посмотрел на моего нового учителя.       — Что, удар тоже не держишь?! Ну и зря.       Учитель обиженно вскинул голову.       — Так он меня мечом плашмя бьёт, господин. Умение разве на этом строится? Я хочу, чтобы он умел и пробить защиту любого рыцаря, и не дать себя окружить. А он, знай только, плашмя по голове всё ударить хочет. Разве это дело?       Король кивнул.       — Ну так доходчиво объясняй это моему сыну. Он не глупый, вон, впереди всех в Академии чародеев.       Учитель кивнул, приложив ладонь к груди. С ним не поспоришь. Я, и правда, был умен не по годам. Мой брат был моей полной противоположностью. И этим был похож на отца. Такой же страшненький, но очень нежный. Не переносил вообще боли, учить его было одним наказанием для пришлых учителей. Он всё время закатывал истерики. Я относился к своему брату никак, словно его и не было никогда. Зато отца уважал. В школе чародеев я понял, что мне нравятся магия и некромантия. Но отец боялся за своего любимого сына и всячески пытался привить мне любовь к другим наукам. Но я усердно этому сопротивлялся и успешно брал любой предмет, кроме меча.       — Юхар сегодня получил отлично за танцы. — похвастался отец. Я нехотя кивнул и, сняв рубаху, спросил:       — Может, учителя сменить?! А то прибью раньше времени и этого.       Лицо учителя побледнело и вновь сменило свой цвет на ещё более белый с зеленцой.       — Кати, он ведь дело говорит. Надо…       — Отец… хватит, если он не держит моего удара, и я легко сношу его, мне у него точно руку правильно не поставить. За все четыре тренировки со мной он так и не коснулся меня ни разу. Ни мечом, ни даже палкой. Говорить не о чем. Зашибу его раньше, чем он научит меня чему-либо. Как было с другими. Жены будут опять просить возместить ущерб.       Учитель вытер пот со лба. И, поклонившись низко, попросил:       — Ваш сын, мой король, прав. Ему бы поопытнее кого. А у меня семеро деток ещё не выращенных мной.       Фиран лишь лениво махнул ему рукой, и того словно сдуло из зала.       — Спасибо, отец, я ведь согласен и на эти твои тренировки с мечами, палками. Но найди, прошу, мне достойного противника. Этого на втором занятии чуть не убил. Но ты в отъезде был. Я слышал о хорошем мастере мечей и Великом колдуне и чародее, ведьмаке Године.       Король, сразу весь сжавшись, преобразился вмиг из отца-добряка в колючего и настороженного мужчину.       — Не хочу о нем ничего даже и слышать. К нему позже поедет мой младший сын и твой брат, Юхар. Мы специально и растим его, не придираясь к его обучению. На тебя вся надежда, сынок, лишь ты мой будущий приемник. И никто более. Ему я обещал сына отдать.       Я, сжав рукоять меча, прошипел:       — Почто загубить Юхара хочешь? Он довольно умён. Ты ведь знаешь, как он умеет манипулировать окружающими, если что-то захочет. Ему нет в этом равных. Все вокруг него, сами того не зная, выполняют все его желания. Отец, ты не прав. Юх очень умный парень.       Тот только сейчас отошел, смягчился лицом и, кивнув, неохотно сказал:       — Я и его люблю, конечно, но помощником колдуна быть лучше ему, чем тебе, сынок. Я уже принял решение, и менять его не собираюсь.       Вот так всегда — отец уходил от разговоров о том, чтобы я учился у Великого Година. А я завидовал черной завистью брату, что был записан к нему учеником уже с детства, а в дальнейшем — помощником. Все знали клятву моего отца. Ровно двадцать лет назад мой отец обещал Колдуну, что отдаст ему сына. Нас родилось двое, но королева умерла во время родов. Отец и его друг очень сокрушались и даже траур объявили. Брат был копией отца, а я был ни на кого не похож ни из ветви моей матери, ни отца. И отец лишь радовался, что я такой крупный и сильный.       Отец часто приходил на мои уроки в Академии чародеев и краснел от удовольствия, когда меня все хвалили. Конечно, я принц, и попробуй тут не похвалить. Но в искусстве сварить зелья от болезней или проказы, мне действительно не было равных. И растения и цветы я знал наизусть уже в семь лет. Собирал с удовольствием. И сейчас, убрав мечи по своим местам и переодевшись в рубище — для леса без разницы принц ты или обычный человек — взяв мешок и лук со стрелами, предупредил всех, что иду за травой и кореньями.       Обогнув тропу, я прошел другой дорогой к горам и там, свернув в небольшую чащу, торопливо приготовился к распусканию бутонов Ахеты рыжей, что помогает разродиться при особо тяжёлых случаях. Она быстро открывает свой бутон и выпускает при этом белую пыльцу сна. Вот она-то мне и была нужна. Сбор этой пыльцы занял у меня несколько дней. И, нанюхавшись до одури, так и лег поспать. Спал отлично, сны никакие и не снились. Зато на шее стягивалась медленно, но верно удавка Жаута — ещё одно растение с загадочным эффектом удушья. Еле пришел в себя, растягивая траву вокруг своей шеи так, чтобы она не порвалась и не выпустила свой ядовитый шип мне в руку. Голос сзади удивленно спросил:       — И что, не ужалит Жаут?       Я сонно улыбнулся и хрипло ответил:       — Не-а, меня не ужалит.       Повернуться пока не решался, трава не любит рывков, и лишь когда она нехотя разомкнула свои объятия, я, повернувшись, увидел очень красивого и могучего мужчину.       — Здравствуйте. Я не помешал вашему сбору? — спросил он напряжённо. Я, моргнув от удивления и вежливости мужчины, замотал головой.       — Да вы что. Это хоть и не мои угодья, но все равно собирайте, что хотите. Я уже собрал, что мне было необходимо. Можете воспользоваться. Я насадил всё здесь и почвы разной натаскал, чтобы прижилось.       Мужчина, округлив глаза, кивнул.       — Ты учишься в Академии чародеев?       Я кивнул, стыдливо пряча глаза, и тот вдруг, довольно улыбнувшись, присел на мою полянку.       — Значит, увидимся.       Киваю, не в силах отвести взгляд от его губ.       — Я не против. Только я часто занят. Так что до свиданья, мне действительно очень надо поторопиться, неизвестно, сколько я от пыльцы Ахеты проспал.       Мужчина хрипло заметил:       — Про эту пыльцу не все чародеи узнают в жизни-то, а ты в Академии и уже знаешь. Похвально, похвально. Как зовут тебя? Я намерен посетить эту Академию в этом сезоне. Не думал, что там такие ученики появились.       Опустив глаза, сказал негромко:       — Там меня знают по имени Атиша. Я буду рад вас там встретить.       И лишь полдня спустя, носясь по дворцу в подготовке к началу нового учебного года, вспомнил, что так и не спросил имени того мужчины. Кровь начинала кипеть, как только вспоминал его губы, голос так и сидел в голове. С хрипотцой, такой желанный и проникновенный. Кто он?! Весь измучился в подготовке к учебе, и лишь отец почуял, что со мной что-то не так.       — Ты на себя не похож. Кати, что случилось?!       Пряча взгляд, я стыдливо ответил:       — Волнуюсь, как всегда перед учебой.       Отец, хлопнув по плечу, рассмеялся расслабленно.       — Да никто не узнает, что ты принц. Все думают на Юхара. Все перед ним лебезят. А никто и не догадывается, что это ты — будущий король. И во всех соревнованиях участие принимаешь. И во все драки влезаешь, хотя уже пыл-то поумерил. Но помню, помню я, как ты с синяками на глазах ходил. Неру сам тебя выхаживал даже. Сынок, ты уже на предпоследнем курсе, я предлагаю тебе закончить Академию экстерном. Заниматься будешь здесь, во дворце. Мне не надо, чтобы ты светился в Академии. Ты очень привлекаешь к себе внимание своими оценками. Из другого государства на тебя поступил приказ, что ты будешь к ним причислен, а они тебе начнут стипендию выдавать последние два года.       Я рассмеялся в голос с отцом, и на сердце стало наконец-то спокойно и хорошо. Вот всегда он умел всё поставить так, что сразу становилось легко и спокойно.       — Я хочу этот год доучиться в Академии, отец. А потом можно сразу сдать все оставшиеся за два года экзамены. Я считаю, что смогу это сделать.       Он восхищенно посмотрев на меня, кивнул.       — Ты никогда, ни разу, сынок, меня не разочаровал. Но я тебя принял бы любым, сынок. — он обнял меня и, сжав на миг в своих отцовских объятиях, шепнул: — Я так рад, что ты у меня есть. Ты пример для подражания всей Академии, Катиш. И я горжусь, что воспитал тебя именно таким. — он быстро вышел из моей комнаты, и я, удрученно посмотрев ему вслед, так и сел на кровать. Таким отца я давно не видел.       Неру пришел позже, лишь к вечеру, и, обняв за плечи, спросил ехидно:       — Что, соскучился по группе?       Я кивнул.       — Особо-то нет, конечно. Но мне будет приятно увидеть повзрослевших ребят и девчат. Они уже, наверное, изменятся в лучшую сторону, поутихнут.       Неру вновь спросил со смехом:       — Как тебе та пустозвонка, что дразнила тебя с первого класса, кажется, её звали Ахчи?       Киваю, с улыбкой вспоминаю рыжую бестию, что до сих пор не дает мне прохода со своими записками и признаниями в любви.       — Да, Ахчи. Неугомонная.       Тот, толкнув меня плечом, спросил:       — Ну, а что? Чем не пара тебе?       Я пожимаю плечами.       — Я как-то не думал, но если отец скажет, то предложу. Но ведь я не люблю её.       Неру нахмурился.       — Я тоже был не люб твоему отцу долгое время. Я сам его соблазнил и был всё время с ним. Стерпится — слюбится, сынок.       Я киваю и пожимаю плечами одновременно.       — Наверное, да. Я доверяю твоему мнению, Нер.       Тот посмотрел на меня удивленно и кивнул.       — Спасибо за доверие, конечно, но мне кажется, что мы всё равно рано или поздно с твоим отцом были бы вместе. Ладно, не буду мешать. Тебе еще собирать книги. Там королевский библиотекарь ждет тебя с утра. Он все приготовил давным-давно. Но ты ведь наберешь еще книг помимо того, что вам заказала Академия. У тебя там, в Академии, сама комната как библиотека.       Я кивнул и рассмеялся.       — Мне с книгами проще найти общий язык, возвращаясь к тем местам, что не понял. А люди не понимают этого.       Собрался я лишь к ночи. Книги были упакованы в защитную бумагу и отправлены обычной каретой в Академию от лица доверенного отца, барона Афета. Для всех я был его слугой и помощником, в будущем — колдуном его двора. Меня устраивало такое мнение обо мне, как о слуге, и я не зарывался со своим настоящим происхождением.

***

      Сон долго не шел этой ночью, лишь к утру я забылся тревожным сном и тотчас открыл глаза, едва солнце заглянуло в окно.       — Принц уже позавтракал, господин. — услышал я за спиной отчет моего слуги.       Отец в волнении шел за мной, чеканя шаг. Я остановился, глядя на него недоуменно, и сам начиная волноваться.       — Катиш, прошу тебя, останься еще на пару дней, до меня донесли новость вчера ночью, сам Годин будет приветствовать учеников в Академии. Сказали, что он сам пожалует в Академию. Катиш, ты остаешься, помнишь о нашем уговоре?       Я встревоженно кивнул и обнял отца.       — Отец, Юхар уже в Академии?       Тот кивнул.       — Вчера еще отправился. Он ведь, ты знаешь, очень хочет к нему попасть. Ему вся Академия завидует с таким будущим. У Година сроду не было учеников. А уж помощников — тем паче. Его будущее будет безоблачным.       Я киваю и, опустив плечи, иду к себе в комнату. Три дня так и прошли в каком-то нервном ожидании, когда Годин покинет Академию. Вестники доносили, что Юхар познакомился с Годином и перед всеми очень хвастался своим назначением. А вот сам Годин был во гневе. Король лишь посмеивался в кулак.       Лишь через неделю меня выпустили наконец в Академию, и я с радостью сел в карету барона Афета Лучистого. Уже в лесу его всадники и наемная охрана взяли в кольцо мою карету и проводили в Академию. Там даже помогли донести всё в комнату, и я с удовольствием стал слушать восторженные истории пребывания Година, которого ни разу не видел в своей жизни.       — Атиш, ты пропустил такоооое, сам Великий колдун Годин был здесь. Правда, на нем была маска. Маска Ведьмака. Ведь они не показывают никому своего настоящего лица. Говорят, даже королю он не показывал своего лика. А если кому покажет, то тот его никогда не сможет забыть. — удивленно открыв рот, внимаю их речам.       — А какого цвета у него глаза были?       Те, посмотрев на меня нерешительно, пожали плечами.       — Да как-то не успели посмотреть. Он осматривал всех, словно кого-то искал. А потом еще на общей линейке был и тоже стоял среди самых именитых и знаменитых чародеев страны и мира. Не зря я пошел сюда учиться. Стольких чародеев и некромантов увидел, жуть. А некроманты-то — один другого страшнее. И все преклоняли колено перед Годином, а он даже не смотрел на них. Они перед ним заискивали, а ему все нипочем. А уж когда вышел этот Юх, весь такой нарядный, в рюшах и оборках, перед ним и не поклонился, тот чуть не прибил его. Мы услышали, как он что-то шепнул ему, и Юх, побледнев, упал на колени. Теперь его покроют позором на все века. Сам Годин отказался от него. Во дела-то, король, конечно, опрофанился своим родом. Что сам Годин не принимает его род к себе в помощники. Позор и скандал сейчас будет. А еще я слышал, что наш учитель по некромантии, господин Рилуне, сказал, что лучше не злить было Година. Он будет мстить за обман…       Все говорили скороговоркой, и я не сразу собрал всю информацию в голове. Лишь к вечеру, приготовившись к учёбе и распаковав весь свой багаж и сундуки с книгами, так и сел перед окном, перебирая информацию, что мне дали ребята с моего курса.

***

      Ночь прошла, как ни странно, спокойно, и наутро я с удовольствием побежал со всеми на пробежку.       — Атиш вернулся, какими судьбами? — ехидно спросил меня учитель по физической подготовке. Я вернул ему улыбку.       — Да вот, своими ножками. Я ведь не помещик какой, своими ножками шел.       Все рассмеялись, и мы принялись за упражнения.       — Атиш, ты потерял форму. Где твои плечи? Ты занимался на каникулах? — спросил меня учитель Мастан.       — Да нет, конечно, не до этого было. Я зато растений насобирал… тьму.       Тот, кивнув, процедил:       — Аяти опять будет говорить о тебе восторженно весь следующий год.       Смеюсь и киваю.       — Да, я там много разных растений редких насобирал и вырастил сам. А вы могли бы мне помочь освоить меч? — спросил, не подумав, и тот тотчас откликнулся:       — Я — нет, а вот здесь в гостинице остановился мой старый друг. Я говорил ему о тебе, и он приезжал. Его имя будет сюрпризом для тебя. Сегодня и сходим вечерком к нему. Надеюсь, что он возьмет тебя к себе хотя бы на месяц своего пребывания в моей гостинице. У него скопилось очень много дел, и он задержится в этот раз в городе, слава всем богам.       — А то я даже палку удержать не могу. А барон хочет, чтобы я сам мог сдачи дать и за него заступиться тоже.       Учитель даже остановился.       — Конечно, Атиш, каждый колдун при дворе должен быть уникален и уметь многое, как для двора, так и для своего хозяина.       Я сразу вспомнил своего любвеобильного дядю, который имел всех слуг при дворе и не только их. Его удовлетворить могли не многие, и об этом даже слагались легенды. Неру был точно такой же, и мой отец нередко ругался с ним из-за этого, посылая его к своему брату. Но это было, конечно, шуткой при дворе, но мне казалось, что дядя смотрит на Неру так грустно. Он любит его и скрывает это от всех.       Уроки прошли быстро для меня, как всегда, впрочем. Я уже и забыл о том, что должен быть сегодня показан другу моего учителя, и когда он зашел за мной, то даже растерялся на миг.       — Атиш, не зли меня. Быстро собирайся и не забудь одеть маску. Не нужно, чтобы тебя, лучшего ученика и чародея Академии, все видели в лицо.       Пришлось наспех одеться и не забыть взять одежду для первого выхода с мечом. Как и сам меч, впрочем. Отец дал мне обычный учебный меч, с которым я год учился сам. Но мне не нравилось то, что я умел. Хотелось усовершенствовать свои познания и мастерство владения мечом.       Мы шли каким-то улочками и часто срезали дорогу в темноте закоулков.       — Атиш, склонишь голову и назовешь свое настоящее имя. Его будем знать только я и мой друг. Я обещал ему познакомить вас.       В душе нарастала тревога с каждым шагом, что мы подходили к гостинице. Лишь час спустя мы подошли к одной из знаменитых гостиниц.       — Вон та, с большим балконом, моя гостиница. Недавно её открыл. И знаешь, она приносит неплохой доход, если что, могу взять тебя. Если с деньгами у тебя будет туго. Многие ученики с вашего курса ищут подработку.       Я поспешно кивнул и, пряча волнение под маской, приглушенно ответил:       — Да, мне тоже надо будет искать, спасибо за приглашение.       Он кивнул беспечно, и мы вошли в богато обставленную гостиницу. Гостиница была оформлена в стиле корабля и карты, развешенные на стенах, делали гостиную лишь уютнее и добротнее. Сети и дубовые скамьи в столовой делали обстановку чуть грубоватой, но и диваны в углах приглашающе показывали уютные подушки, на которые следовало садиться. На диване мы и разместились.       — Его сейчас позовут сюда. А мы с тобой как раз и поужинаем. Я весь день не ел с этими новенькими.       Тарелки с разными вкусностями были быстро расставлены на нашем широком столе, и мы принялись за еду. И едва я услышал шаги в нашу сторону, как тотчас одел маску, а мой учитель кивнул мне уважительно.       — Хорошая реакция, Атиш. Даже я не услышал шаги. — он, встав, низко поклонился стоящему перед нами огромному мужчине в маске Ведьмака. Сердце неожиданно сделало кульбит, когда я услышал голос мужчины. Это был он.       — Ты все-таки привел ко мне своего лучшего ученика, Мас?       Тот кивнул и толкнул меня в бок. Я вспомнил, что должен сделать и хотел было. Но что-то не дало мне согнуться в низкий поклон, и уже мой учитель насильно стал толкать меня на поклон. Но я, сам не ожидая от себя такой смелости и наглости, процедил ему:       — Я не буду кланяться тому, кого не видел в лицо!!!       Он прошипел мне что-то в лицо насчет моего имени, и я вновь сам удивился своему ответу:       — Я не знаю его настоящего имени и не готов к тому, чтобы называть своё настоящее имя, учитель!!!       Стоящий перед нами огромный мужчина вдруг резко потянул меня на себя и, протащив по всему залу, вывел на улицу.       — Наконец-то, мой помощник!!! Как же долго я тебя ждал. — он с силой сорвал с моего лица маску и, сняв с себя, прошептал мне в губы:       — Я Годин, а ты — принц Катиш? — киваю несмело. — Ты не должен никому кланяться в этом мире. — он вдруг произносит вслух расторжение клятвы на смерть, и я спрашиваю несмело:       — Так отец давал клятву на меня?       Тот кивнул и прошептал, приобняв меня за плечи:       — Он дал клятву, что отдаст своего первого ребенка, когда вернется во дворец и переступит порог покоев королевы. Она родила через год двух малышей, ты вышел первым, а твой брат вторым. На тебе стояла моя печать — клятва крови. Юхар уже был не моим ребенком.       Я всполошился, вспомнив о заклятье некроманта. Был одна легенда, сопутствующая страшному заклятью крови. В одной деревне народ решил наказать некроманта, что защищал их деревню от всякой напасти, за высокие цены. И когда некромант ушел за сбором травы, решили припугнуть его семью и подожгли овин с сеном. Ну, лошади там не было, и всё бы закончилось тем, что они сами бы потушили огонь, и потом растроганный некромант сбавил бы им цены на свои услуги. Но огонь разгорелся нешуточный, и сгорела вся семья некроманта, в том числе и дети. И когда он пришел домой, то там были одни головешки. Народ в страхе спрятался по домам, боясь попасться ему под горячую руку. Но некромант словно и не переживал за то, что у него случилось. Он быстро отстроил заново свой дом, и даже овин. А потом все как-то подзабыли об этом. Он по-прежнему защищал свою деревню и их. Помогал всем, кто просил.       Так прошел год, два. Мужики боялись ему рассказывать правду. Так и держали все в тайне, а потом все стали замечать, что дети, которые рождались, все как зеркало были похожи на некроманта. Когда решили сводить малышей к другому некроманту и проверить кровь, то оказалось, что из деревни нет выхода. Никто не мог выйти и никто не мог войти в деревню. Была своя незримая граница. А дети все как один стали тянутся в дом к некроманту. За ними, конечно, и их матери. И вот уже в доме некроманта живут больше десяти женщин, которые не хотят возвращаться обратно к своим мужьям. И один из мужиков все-таки рискнул пролезть в дом к некроманту и ужаснулся, видя, как некромант трахает их женщин. И не одну, а сразу нескольких. Таким любвеобильным некроманта никто не видел. Женщины были словно замучены им и едва держались на ногах. И когда мужчины хотели было устроить ему темную, то поняли, что не могут даже подойти к нему ближе чем на десять шагов. Вот тогда они взмолились, прося о пощаде, но некромант никого не щадил.       Лишь через год он отпустил женщин, а через месяц к нему в дом по своей воле стали приходить мужчины. И там снова тот же мужчина увидел, как некромант трахает и их тоже. Почти насмерть он вытрахивал мужскую часть деревни, и те потом на ногах не держались. Их выносили те, кто еще мог стоять. И женщины просили у него пощады. Но он словно не слышал их, продолжая насиловать мужчин деревни и показывая себя во всей мощи магии. Своих малышей он так никому и не отдал, зато вся деревня кормила и одевала их, принося еду и одежду. А многие приходили нянчится с малышами, моля про себя, чтобы на их семью не падало проклятье некроманта.       — Так на моем отце было проклятье некроманта?       Тот кивнул, и мои ноги подкосились. Я лишь сейчас осознал, что мне нравится этот могучий ведьмак. Я никогда не назову его своим отцом. Мой отец останется навсегда в моем сердце. А этот будет для меня тем, кто нравится мне так, словно… слов не находилось передать эти чувства, которые я к нему испытывал.       — Так я ваш… твой сын?       Он вновь медленно кивает.       — Я снял только что печать с твоего отца, он теперь свободен и должен забыть о тебе. Прости, но о тебе все забудут, кто видел тебя во дворце, где ты жил. Также и здесь, но таково проклятие, клятва, которую я взял с короля, чтобы оставить ему жизнь. Она висела на волоске, и я долго искал его душу в болоте ада. Мне это стоило нескольких лет моей жизни. Мои волосы совсем седы.       С отчаянием смотрю на него и кричу, не в силах поверить в происходящее.       — Но как же так? Это моя жизнь!!! Только я могу изменять её, кто ты такой, чтобы совершать такое?! Я никогда не буду с тобой и не назову тебя своим отцом!!! Ненавижу тебя!!!       Он хмуро смотрит на меня.       — Ты хочешь идти против меня?!       Делаю шаг назад от него и в ярости цежу проклятие защиты некроманта, он обрывает его, чуть побледнев. Я вновь шепчу слова проклятия, но он вновь ломает мою защиту.       — Ты для меня всего лишь щенок, Катиш. Прошу не противься хотя бы мне. Я сломаю твой дух, даже не почувствовав этого. А тебе жить с этим потом будет тяжело.       Гнев затуманил мою голову так, что дышать стало трудно.       — Мне плевать, что ты со мной сделаешь, хоть убей. Но я не буду твоей добычей!!! Я не буду твоим сыном!!! — моё тело, словно не моё.       Он лишь отвернулся и махнул рукой в сторону. Перед нами из вечернего тумана проявилась огромная карета с черными как ночь лошадями. Я таких и не видывал в жизни. Мое тело послушно зашло за колдуном в карету, и она тотчас тронулась, едва мы сели. Година прошипел:       — Пока ты не покоришься мне, будешь сидеть у меня в ногах.       И вновь моё тело послушно опустилось к его ногам, и на шее возник тесный ошейник с шипами. Тонкая веревка от ошейника обвилась вокруг широкого запястья ведьмака, и он чуть дернул её, и моё тело и шею пронзила адская боль. Я стиснул зубы, чтобы не заорать от боли, и лицо колдуна вновь чуть побледнело.       — Завтра начнем обучаться, и я не буду щадить тебя. Ты должен и обязан быть всегда готов к тому, чтобы отразить удар любой нежити.       А я уже был не рад тому, что оказался все-таки в помощниках колдуна. Не таким образом я хотел к нему попасть, далеко не таким. Хотел по своей воле, за свои заслуги.

***

      Как мы доехали до дома колдуна — не запомнил. Очнулся только в том самом памятном дворе, про который рассказывал мне когда-то отец. Вот и бесовская собака, что сторожит молча дом. Она и меня не тронула, когда колдун привязал мою веревку к столбу у входной двери. А дом был снаружи обычным. Я-то думал, что там будет дворец, но снаружи он был обычным. А еще увидел удивленного слугу.       Ночь, как назло, была очень холодной, и я не мог сдержать дробь своих зубов. Колдун вышел ко мне лишь под утро и кинул мне тонкое одеяло, к которому я так и не прикоснулся. Он лишь махнул рукой, и одеяло само прилипло ко мне, как вторая кожа. И едва я согрелся, как погрузился в глубокий сон, из которого меня вывел рык бесовской собаки. Он рычала и лаяла на кого-то за воротами. Колдун так и не вышел, даже чтобы посмотреть на гостя. Мой ошейник стал еще теснее, когда я попытался встать на ноги, но я через силу, превозмогая боль, все равно встал и, почувствовав, как кровь потекла по шее, все же глянул на гостя и увидел незнакомого мужчину. Он, увидев меня, прошипел через ворота:       — Ты его новый любовник?       Хотел было что-то ему сказать, как горло пронзила сильнейшая боль, и я, упав на землю, закашлялся кровью, теряя сознание, услышал шипение:       — Убьешь его!!! Что ты творишь, не смей!!!! Он совсем еще молодой и горячий. Сам-то каким был в юности, вспомни себя, Годин!!!       Очнулся я от похлопываний по щекам. На меня смотрел колдун с насмешкой во взгляде.       — Как красна девица упал в обморок от боли, которой я наделил тебя на короткое время. Даже минуты не выдержал!!! Щенок, а еще вздумал со мной тягаться. Куда тебе, сосунок!       Я кинулся на него и успел лишь ухватить за штанину и силой потянул на себя. Колдун удивленно качнулся в мою сторону, а затем со всей силы дернул меня за поводок. Я закричал от боли и вновь потерял сознание. Темнота долго не покидала мой сон, но затем всё же свет позвал меня к себе, и я нехотя открыл глаза.       — Я не отец тебе. И не буду им никогда. Успокойся, Катиш. Давай поговорим спокойно. И всё обсудим. Я снял с тебя ошейник.       Я потер шею и прохрипел нехотя:       — Не о чем мне с тобой разговаривать. Ты забрал у меня всё, лучше бы я умер. Когда-то я мечтал быть твоим учеником. А сейчас я проклинаю тебя и ненавижу.       Тот кивнул.       — Я не буду давить на тебя. Но сегодня мы начнём уроки. Мне никак не отменить заклятие некроманта, хочу я того или нет.       Я, набравшись смелости, спрашиваю:       — А почему ты не сделал такого заклятья с другим кем-то? Каждый был бы рад угодить тебе.       Он покачал головой.       — Королевская кровь перед смертью даёт неплохие результаты. Видишь, какой ты огромный. Вам дали не ту информацию по заклятью некроманта. Тот колдун наслал всем морок похожести себя с детьми той деревни в желании жестко отомстить всем и добился этого результата. Ты не сын мне, а теперь кушать, и на урок. Катиш, не в моих силах изменить и вернуть память всем. Твоя кровь лучшая во всём, что и нужно было для того, чтобы я выбрал тебя своим преемником. Но ни один ведьмак не должен быть привязан к своей семье. Её у него просто нет. Я ведь тоже королевской крови, но мой учитель поступил ещё хуже, выбрав и меня так же, как я тебя. Катиш, ладно, пойдём, покушаем и начнем всё, что я запланировал. Прошлое уже не изменить.       Мысленно соглашаюсь с ним. Ноги уже с моей подачи ведут меня за ним, и я удивленно разглядываю огромный двор. Да это настоящий огромный дворец, а не избушка. Ничего себе, вот это морок! Годин, посмотрев на меня, тихо рассмеялся.       — Да, да, мои мороки очень трудно опознать. А вон левое крыло — твоё. Я давно уже тебя жду. Все приготовлено, даже одежду успел заказать. Но надо теперь примерить. Я по себе мерку делал. Может, тебе и моя одежда сгодится на первое время. Она добротно сшита и вся из очень хорошо выделанной кожи. Я поставил тебе там сундуки с ней, в твоей прихожей.       Киваю нерешительно и сажусь за добротный стол на улице. Солнце ярко светит через крону огромного дуба, под которым мы сидим. Пересел удобно, и слюна сразу образовалась во рту, как увидел, что на столе. Еды было очень много. Салаты, суповница стоит, пока с крышкой. Гуси на вертелах, кабанчик небольшой с яблоком в пасти. Овощи разные и тушёные, и жареные. Слуга, строго посмотрев на меня, сказал:       — Кушать надобно всегда хорошо. Вы очень крупные мужчины и потому и завтрак у вас должен быть хорошим. Вот пока каша гречневая, и закусывать надо — мясца.       Я улыбнулся ему. Он щедро положил мне поварешкой каши, и я не устоял от её аромата. Годин уже ел с неохотой и, прожевав, спросил:       — А что, правда, что ты хотел ко мне в ученики записаться?       Киваю с набитым ртом. Его брови разгладились, и он, приветливо посмотрев на меня, сказал вновь:       — Я никогда не брал учеников, и если бы не заклятье, я бы всё равно взял тебя учеником.       Наверное, это он мне сделал комплимент таким образом, но по-своему. Было, конечно, приятно, но я вспомнил, как он жестко со мной поступил, когда я не покорился ему, и сжался на миг, он, наверное, сразу понял по моему лицу всё и мгновенно посуровел.       — Нам нельзя быть мягкими, когда-нибудь ты поймёшь меня. Я привык в этом мире надеяться только на себя во всем, и поверь, это не раз спасало мне жизнь, особенно в первое время. Если против нас будет обычный ведьмак, как я, поверь, на тебя пойдет первый удар. Кушай. Ещё успеем всё обговорить. Поел? Ну и пошли, вооон под тот навес. Одежда лежит на приступочке. Одевайся.       Я, как ни пыжился, но содрать одеяло с себя так и не мог, оно словно прилипло намертво к моему телу. Колдун замер, глядя мне в спину. И даже и пальцем не шелохнул, чтобы помочь снять его с меня. Я перепробовал кучу заклятий и проклятий, чтобы его снять, но просить ведьмака о помощи не хотел. Одеяло стало поддаваться лишь полчаса спустя. Когда я, облившись потом не по первому разу, вспомнил заклинание, что вкладывал в нас старенький и уже умерший мой любимый учитель Фаху на первом курсе. Говорили, что его убила нечисть, которой он доверился. В голове не укладывалось, как можно было ей довериться такому опытному человеку и колдуну-некроманту, но слух-то просто так не рождается.       — Молодец, Катиш, теперь вспомни и другое заклятие — левитации.       И точно, после заклятия движения бытовых предметов заклятие левитации легко подняло одеяло с моего тела. И сзади я услышал, как громко сглотнул ведьмак. Удивленно посмотрев на него, кажется, пропал в его взгляде, оступился и утонул. Но он тотчас охолонул меня взглядом. В себя пришел почти сразу и, торопливо кинувшись к одежде, не глядя, оделся, как вымуштрованный солдат.       — Твоё тело будет привлекать всех, как мужчин и женщин, так и нечисть всякую. Потому садись под навес и бери на столе бумагу и перо.       Послушно подтянул себе пачку листов и отточенное перо. Сам весь вытянулся в струнку, обратившись в слух. Новые знания я любил и даже очень. Сейчас со мной можно было делать, что угодно. А ведьмак, присев рядом, напротив меня, не за стол, а на поленницу дров, стал говорить негромко, не сводя взгляда с окон своего замка.       — В колдовском мире важны несколько пунктов. Первое: вежливость и чистоплотность. Про неё будет ещё отдельная тема. Второе: это знание языков всех демонов.       Я неверяще переспросил:       — Но, нам не говорили о том, что они вообще говорят на каком-то языке.       Он, усмехнувшись, кивнул и продолжил:       — У демонов до шести языков и более тридцати наречий. Их ты будешь изучать каждый день вместе со мной. Слугу моего видел?       Я кивнул отстраненно, кушать не хотелось. Или к чему это он. А ведьмак со смехом сказал:       — Демон обжорства ведёт у меня свой пост уже не первую сотню лет. Я кушаю, а он смотрит и желает, чтобы меня расперло от его приготовления.       Я, задохнувшись воздухом, прошептал:       — Не может быть, демоны не слу…       Он, кивнув, закончил за меня:       — Правильно не служат, а делают вид или создают, что?! — он проверял меня на знание других правил.       — Создают двойника или образ, который выполняет стандартные условия сделки. А потом оказывается, что это…       Он, кивнув, снова продолжил, не дав мне договорить.       — Морок, а потом оказывается, что это морок. Всё верно. Значит, если ты ему дал приказ на его языке, то он не будет прикидываться мороком или создавать двойников. Ведь вся сила и цепи магии лягут лишь на него, и только на него.       Я, уважительно кивнув и восхищённо посмотрев на слугу, что носился по двору, прибирая всё, вновь начал записывать за ведьмаком.       — Третье: ты всегда должен быть сыт во всех планах. Как в сексе, так и в еде. Одежда не сковывает тебя. О сексе поговорим отдельно, позже. Записал все?       Я кивнул, прочитав последние слова, и замер. Я писал о погоде?! Но как могло такое произойти?! Посмотрел удивленно на ведьмака и услышал смех слуги. А затем и сам Годин рассмеялся.       — Мой демон считает, что ты зря не держишь защиту. Он навязал тебе своё желание. И ты писал, не глядя, расслабленно. Надо всегда держать защиту. Вот с неё и начнем. Делай круг… полноценный, вокруг себя. Что бы я коснуться тебя даже не мог.       Неверяще смотрю на него, он вскидывает брови.       — Но нельзя же применять магию, когда тебя не…       Он нетерпеливо торопит.       — Можно, всегда! Круг!       Я всё равно упираюсь.       — Круг требует много времени и силы магии. Мы… я ещё ни разу не делал его вне стен. Нам не разрешали даже тренироваться.       Он вздыхает обречённо.       — Делай! Я знаю ваши правила, я сам их у вас вводил. А то потом деревни погибают от тренировок учеников. Делай круг, без призыва помощи. И делай его всегда.       Киваю, обливаясь потом от страха, что не смогу. Встаю от стола, но он зло цедит:       — Сидя за столом. Быстрее! — и уже своему демону: — Анираху, удар в Катиша!!!       Я в страхе жду удара, окружив себя обычным барьером. Вокруг меня становится на миг темно, и голова начинает кружиться. Тени и призраки умерших сразу встают против меня и смотрят в каком-то безумном страхе. Пытаюсь создать круг мысленно, закрываю глаза и сжимаю кулаки. В темноте шепот Година:       — Кровь!!! Где твоя кровь!!! Они сейчас нападут на тебя, им нужна твоя подпитка, и ты должен их обмануть, дав им магию земли. Круг будет держать твоя кровь. — его шепот был криком по ту сторону. Призраки сгущали все голоса.       Кровь из прокушенного запястья текла медленно и неохотно, словно знала, зачем её позвали. Вот и круг вспыхнул огнем вокруг меня. Призраки отпрянули, и нечто издало тонкий визг. Когда-то в книге прочитал о том, как визжит бес. Сравнение было с поросёнком. Именно такой визг сейчас и был, но долгий, с эхом, усиливающимся рёвом, переходящим в плач. Сердце забилось сильнее, и я только сейчас призвал землю, чтобы защитила меня. Она откликнулась словно мать, громко вздохнув, и призраки замолчали. Сразу стало светло и солнечно. Я так и сидел, сжав кулаки. Повернул голову в сторону слуги и увидел к своей радости, что он валяется на земле. Годин улыбался.       — Хороший отпор ты ему дал. Молодец. Но делать это надо быстро. Вот тебе мой первый подарок. — он легко проник в мой круг, повязав на моей руке тонкий браслет. — Дергаешь его, и сразу кровь появится. А то, разодрав жилу, крови будет непростительно много. А теперь с кругом и вокруг моего домика сто кругов бегом. Если силы останутся, то у твоей кровати лежат книги со словарем демонов. Там я всё написал понятно об их наречии и языках. Потом вместе ещё поучимся. А пока я залечу раны своего демона.