Снова и снова

1. Знакомство Пролог Утреннее солнце рассыпало брызги света, лучи проникали повсюду, изгоняя спрятавшуюся тьму. Леон, позавтракав в забегаловке, расположившейся у выезда из крохотного городишки посреди Китая, расслабленно направился к автомобилю. Сейчас он сядет за руль, минует вон те развалины большого дома, и снова помчится дальше, надеясь, что спешит именно туда, куда надо. В Китае разыскивать китайца было намного сложнее, чем в прочих странах. Однако, по последним слухам, Ди отправился именно сюда. На родину. Возможно, стоило бы пройтись и по этому городку, как бы его ни называли местные, поспрашивать, вот только граф предпочитал крупные города. Так что следует двигаться вперед. Но только Оркотт потянулся к дверце автомобиля, от полуразрушенного особняка раздался испуганный детский вопль. Коротко выругавшись, блондин, позабыв о машине, бросился туда. Картина, представшая перед ним, не радовала. На частично обвалившейся крыше распластался маленький ребенок, его наряд, зацепившись за старую черепицу, позволял ему все еще удерживаться над землей там, где крыша обрывалась, как будто бы ее погрызло какое-то гигантское чудовище. Под этим прогрызенным временем местом образовалась куча песка, камней и блоков. Упавшему на этот «холмик» не поздоровится... А мальчишка еще держится. Обстановку Леон оценил на бегу, и вот он уже полез по стене наверх, цепляясь за выемки и щели в старой стене и благодаря инструкторов полос препятствий за недавание никаких поблажек. Как-никак без подобного опыта преодолеть даже такую стену было бы нелегко. Думать о том, почему в таком ухоженном городишке осталось подобное опасное место, причем доступное даже для детей, не было ни времени, ни желания, ни даже возможности. – Малыш, ты как? – встревожено спросил мужчина, стоило только замолкнуть всхлипываниям. К его удивлению ребенок ответил на английском, так же как Леон обратился к нему. – Я летать не умеееееюууу, а хотел!!! – прорыдал он. «Я тоже не умею летать, – вздохнул Леон. – Но лезу за тобой. И что меня толкает на такие опасные авантюры!» Ребенок вскрикнул, посыпались мелкие камушки, затрещала ткань его одеяния. Леон стал быстрее подниматься, и тут ребенок снова закричал, соскальзывая с крыши. Дотянуться до него еще не было возможности, и тогда Леон прыгнул, ловя дитя, и стараясь извернуться так, чтобы ребенок при падении был защищен его телом. Вопль ками, попавшего в беду, ни с чем не спутаешь, даже если такое бывает ой как редко. Ди-старший, зная, что поблизости есть только один его сородич, сын, бросил все и помчался в сторону, откуда раздался крик. Вихрем ворвавшись во двор, он с ужасом увидел, как его сын сорвался с крыши разваливающегося дома. – Нет!!! Человек, что поднимался по стене, мгновенно сориентировался, немного развернулся и прыгнул, ловя падающего ребенка. В падении поняв, что рухнет как раз на опасную кучу камней и блоков, парень отшвырнул ребенка в сторону и в тот же миг с громким вскриком нанизался на три штыря, спрятанных песком. Ди бросился к сыну, ощупал рыдающего мальчика на предмет ранений, и только потом, велев сыну сидеть на месте и ожидать, пока к нему вернутся, подошел к тому, кто спас юного ками. Человек больше не стонал, но все еще был жив. Кровь хлестала из рваных ран, смачивая песок и обнажая блоки, на которых, как оказалось, и были закреплены смертоносные штыри. Расслышав шаги приближающегося ками, человек повернул голову, стараясь разглядеть, кто здесь. Но уже ничего не видел. Ками, не дойдя нескольких шагов до умирающего, остановился. По его мнению, жить человеку оставалось максимум пять-десять минут. Подождать было не сложно. – Ди... – беспомощно простонал человек, и с этим коротким словом жизнь покинула его. Старший Ди склонил голову, признавая, что Леон Оркотт все-таки заслужил благодарность, хотя ками не смог выразить ее пока детектив был жив. Но внуку рассказывать о смерти этого человека нельзя. Ками развернулся, сделал шаг к сыну, когда тот внезапно закричал, тыкая пальчиком обратно: – Папа, папа, смотри!!! Повернув голову, Ди удивился, увидев, как тело американца вдруг занялось золотистым пламенем, вспыхнуло, и исчезло, оставив вместо себя маленький голенький комочек – ребенка. – Так же не бывает! – шокировано произнес Софу, кидаясь к младенцу. – Но вот же оно... Но ведь люди не перерождаются так!!! А он переродился, и снова обычным человеком. Хотя насчет обычного я загнул. На нем появилась чья-то печать. Неужели этот грубый человек за все свои прожитые жизни поднялся на следующую ступень? Да, внук знать об этом действительно не должен. А ты, мальчишка... перед тобой у меня долг. Ди вздохнул. Долг вернуть надобно. А что же делать, если долг – это спасенная жизнь? Школа кончена, наконец-то. И наставник тоже мной доволен. Настолько доволен, что решил пойти мне навстречу и ненадолго отпустить повидаться с другом. И как же это тяжко – уже десять лет общаться только по переписке! И не через Интернет, а просто почтой. Притом следовало учесть, что не всегда знаешь, куда писать, ведь что отец, что второй родственник Ди – оба странствуют по разным странам. И Ди с собой таскают. Хорошо хоть оба старших графа не возражали против нашей переписки, как-никак отец Ди просто заменил мне отца. Почему я не с ними? До семи лет мы были вместе, а вот потом, когда Ди отправился ко второму родственнику, на меня обратил внимание наставник. Он попросил оставить меня с ним, и старший граф согласился, поставив условием, что школу я забрасывать тоже не буду. А кто же собирался? Уж точно не я. Хотя и трудно было, но сдаваться я с младенчества не умел. Особенно если вспомнить, что Ди всегда был сильнее меня и приходилось тянуться за ним. И вот я в Лос-Анджелесе. Шумный город, надо сказать, большой. И, как мне кажется, несмотря на внешнее радушие к чужакам, не особенно добродушный. Люди, изображая безразличие, время от времени косятся на меня, кто-то кривится. О, кстати! Давно хотелось поменять стиль одежды, одноклассники утверждали, что европейский вариант удобнее. Но мне это было запрещено – надобно, видите ли, носить одежду родной страны, а не тянуться к заграничным нарядам или их копиям. И что в этом такое, спрашивается? Разве от того, что я переоденусь, прекращу любить Китай? Чушь! Но и наставник, и приемный отец были непреклонны. Зато теперь, когда их рядом нет, а денег выдано достаточно, почему бы и не приобрести чего-нибудь? А Ди возражать не станет. Ему все равно, во что я одет. Переодевшись прямо в магазине (удобнее – не удобнее, но пока что непривычно, а значит неудобно. Надо подольше поносить – привыкну и пойму, что окажется удобнее), я поинтересовался у консультанта, где тут поблизости есть хорошая кондитерская – в гости к Ди без приличной порции сладкого идти не слишком хотелось. Тем более что мне нравилось смотреть на его восторженную встречу презента, а потом наблюдать не менее упоенное поглощение лакомств. Так почему бы ни возобновить традицию десятилетней давности – совместные чаепития? Вежливый стук в дверь под вывеской «Граф Ди», и совсем не вежливый вопль, недостойный хорошо воспитанного китайца (так я и не утверждал, что хорошо воспитан, хоть воспитатели и пытались сделать из меня идеал, ну... или хотя бы его подобие): – Ди, привет! Открывай! Я приехал! И радостный возглас, одновременно с открывающейся дверью: – Ли! Это ты! Ты здесь! А потом Ди выскочил и замер, удивленно глядя на меня. – Агент Оркотт? – промямлил он. – А когда вы волосы отрастить... Ли?! Кто такой этот Оркотт? И чего Ди на меня так таращится? Именно на меня, а не на упаковку пирожных. Странно... – Ди, в чем дело? – удивился я. – Заходи, Ли. Как я рад тебя видеть, ты и не представляешь! А почему ты так одет? Отец рассердится. И твой наставник тоже. Ой, ты мне что-то принес! А что это? Сейчас мы с тобой чаю попьем... Выросший Ди не изменился. Он сыпал вопросами, не давая мне ответить, а сам уже вовсю готовился к чайной церемонии. А как он похож на своего отца – точная копия, если не считать прически и цвета глаз. Но что-то он нервничает, то ли кого-то ждет, а я мешаю, то ли все дело в моей похожести на какого-то «агента Оркотта», кто бы он ни был. А может быть как раз этого человека он и ждет. Похоже, мой план остановиться у Ди проваливается, еще даже не развернувшись. Хотя нет, понял я, прислушавшись к продолжающейся тираде. – ...И не вздумай куда улизнуть. Если ты не останешься – сильно обижусь. И отец тоже, хоть его сейчас тут нет! – А откуда он узнает? – тут же вмешался я. – Я скажу, – ответил Ди. – Сам знаешь, если не я, то звери сообщат, что Ли был тут, но поселиться не пожелал. И чем он, скажите пожалуйста, намеревался заниматься в Лос-Анджелесе, если не захотел жить у родичей? И о чем думал Ди, отпуская несмышленого малолетнего брата в американскую клоаку? – последние фразы он произнес не своим голосом, видимо пародируя кого-то. – Я не малолетний, мне уже семнадцать лет! – обиделся я. – Да, ты уже взрослый. И я уже взрослый. Попробуем доказать старшим? Мы оба поморщились. Тут одному отцу ничего не докажешь. Хотя я второго старшего видел только в семь лет, да и то издалека, когда он забирал Ди, и ничего о нем сказать не могу, за исключением того, что он тоже очень похож на остальных из своего семейства. Может быть, второй лучше поддается убеждению? Кстати, меня давно интересовало... – Доказать будет сложно, – согласился я. – Ди, вот у меня вопрос есть. Ответишь? – Смотря о чем спросишь, – Ди уже успел сесть и сцапать пирожное, я же предпочел обойтись одним чаем – пирожных и без того маловато, для моего-то брата. – С тех пор как тебя забрали, меня заинтересовали родственные связи в твоей семье. Тот, кто тебя забрал, кто он тебе и твоему отцу? – Отцу он внук, – сразу же ответил Ди. – А вот мне... – Племянник? – сразу же подхватил я. – У тебя был старший брат или сестра? – Нет. Он мне не племянник. Реально... Ли, ты знаешь, мы не совсем люди. – Знаю, еще бы мне не знать, живя с вами. Потом было очень удивительно узнавать, насколько простая человеческая жизнь отличается от вашей. Причем дом наставника тоже не самый обычный. Ну и? – Семейные отношения между нами тоже не слишком человеческие. Потому что я – отец того Ди, что забрал меня. Ди был таким серьезным, говоря эту чушь, что я подавился чаем от возмущения. – Ты же младше его! – воскликнул я, откашлявшись. – Так сложились обстоятельства, – пожал плечами Ди. – Но сыном я его, конечно же, не называл и не назову. А он иногда забывается. – Да как же это так?! – Как-как! Я умер и переродился. Вот и все... Тьфу на вас, ками! Тут и запутаться недолго. Мало того, что похожи как капли воды, так еще и по родству извращаются! Ну не мог я быть почтителен к ним, как к божествам. С Ди я рос, много раз дрался и мирился, вместе влипали в неприятности. Его отец и для меня стал строгим отцом, не божеством, а именно отцом. И только третий из них был для меня кем-то неизвестным. Ладно, забудем эту тему, а то Ди уже успел снова потерять свою маску и сейчас не похож на фарфоровую куклу, какую должен изображать. Он сейчас снова такой, каким был раньше – все эмоции на лице отражаются. – Забавно. А скажи-ка мне, дружище, зверинец у тебя чей, отцовский? Или же сына твоего? – Не называй его так. – А как? – Ну, пусть будет Ди-третий. – Ага, а твой отец, значит, Ди-первый. А ты – Ди-второй. – Не-е, я Ди-четвертый, – ядовито улыбнулся Ди. – Я-второй умер, и не ассоциирую себя с ним. – Какая разница! Так чей зверинец? Я с ними знаком? – Зверинец, как ты их назвал, мой. Но среди зверей есть парочка отцовских и парочка Ди-третьего. И ты не знаком ни с кем! Хочешь познакомиться? – Не отказался бы. Кстати, почему здесь и сейчас никого из них нет? – Когда ты постучал, я попросил их не мешать встрече с братом и старым другом! – Это хорошо. Ну давай же, Ди, мне интересно, чего ты там в свою коллекцию насобирал! Коллекция у Ди оказалась впечатляющей. У него были, конечно, щенки и котята, взрослые собаки и кошки, олени, лошади, еноты, зайцы, мыши, дикие кошки, волки, разнообразные птицы, рыбы, имелись даже бегемот, огромный кальмар и белый слон, а так же многие другие животные, известные людям. Но не это было интересно. Намного интересней оказались звери мифические. Единорог европейский легко позволил себя погладить; вила (1) чуть-чуть не заворожила, даже захотелось самому прихватить ее пернатый наряд; цилинь(2) и золотой дракон гордо осмотрели меня и поинтересовались чем-то, касающимся Гуань-Гуна (хотя я с ним не знаком, в отличие от наставника); малолетний сфинкс задал легонькую загадку про ножницы и сильно обиделся, что я знаю ответ. Пернатая змея, утверждавшая, что она является Кецаткоатлем, язвительно сообщила мне, что я не китаец, а самый что нинаесть белый варвар. Ну, по происхождению я и есть лаовай(3), заморский дьявол, а по воспитанию... Воспитывали меня как китайца, только я не слишком поддавался. Любопытный слишком, дотошный, разные мнения знать предпочитаю. А потом свое составляю. Красавица-сирена молча погладила меня по щеке, за что я был ей благодарен – не представляю, что со мной было, вздумай она запеть. Был тут и феникс, обиженно косивший золотыми глазами, был пегас и какой-то горбатый великоухий коник, не соизволивший показать свою человеческую форму, саламандра, плясавшая в огне. Много их всех было, а осмотреть я успел меньшую половину магазинчика. Ди явно не терял времени даром. К нам подошел крепкий парень, одетый по-турецки, в шаровары и расшитую золотом жилетку на голое тело. Внешне он выглядел чуть постарше меня. Его лохматую голову венчали закрученные рога, а из-под губ виднелись клыки. Да и украшениями обвешался – тяжелые ожерелья, массивные браслеты... Я глянул на него особым образом, пытаясь понять, кто передо мной, и поразился: это была кровожадная помесь барана, тигра и человека, демон, именуемый тотетсу. А мне казалось, что они вымерли, так рассказывал наставник, хотя и обучил, как ему подобных убивать... Этот самый демон смерил меня подозрительным взглядом, принюхался. Глаза его удивленно расширились, и он принюхался снова, теперь уже совершенно не таясь. – Быть такого не может, – сказал он, не отрывая от меня глаз. – Просто невозможно! – Ты о чем, Тетсу? – заинтересовался Ди. – Ничего особенного, граф. Там к вам Крис Оркотт пришел. А сам продолжил таращиться на меня. Интересно, чего это он? – Ли, ты извинишь меня, если я тебя оставлю? – спросил у меня Ди. – А можно я с тобой? – я тоже хочу посмотреть на того, про кого при встрече со мной вспомнил Ди. Любопытно, знаете ли. Неужели настолько похожи? Да, настолько. Мы как будто в зеркало смотрели. Да, он был старше, и волосы у него короткие, но это никак не влияло на нашу схожесть. Как странно. – Приветствую вас, Крис, – сказал Ди, так же разглядывая нас обоих. Про тотетсу, пришедшего вместе с нами, я вообще не говорю, тот как таращился на меня, так и продолжил смотреть. И уселся у самых моих ног, видно, чтобы не сбежал. – Разрешите вас познакомить. Агент, это мой брат Ли, он в гости приехал. Ли, это агент Кристофер Оркотт, он из ФБР, расследует убийство какое-то. По его мнению, в нем замешан я. Замешан, даже не сомневаюсь. Опять кто-то приобрел животное, не считая нужным выполнять условия. А этот Оркотт так и поедает меня глазами, даже торт Ди не вручил, и стоит, как столб. – Извините, Ли, могу я у вас кое-что спросить? – Спрашивайте, – согласился я. – Вы так похожи на меня, что я должен узнать... назовите вашу фамилию. – Чанг, – улыбнулся я. – Это ваша настоящая фамилия? Вы не похожи на полукровку. В чем дело? Парень, чего тебе от меня надо? Напряженностью от тебя так и тянет! – Возможно. Меня усыновил граф Ди, но фамилию менять не стал. – Его отец спас меня, а сам погиб, – сказал Ди, отнимая у гостя торт. – Это было семнадцать лет назад. Отец тогда принял в семью осиротевшего Ли. Мы вместе росли. – Правда? Вы так похожи на моего брата... Вы же не можете быть его сыном, ведь так? Это же не он умер, не Леон? Но ведь граф Ди знал Леона... если бы это был он, то вы носили бы фамилию Оркотт... Но время... Оркотт продолжал бормотать еще что-то себе под нос, но меня больше заинтересовал тотетсу. Этот демон, услышав рассуждения фэбээровца, широко распахнул глаза, и снова принюхался ко мне. Что-то его опять не устроило, и он придвинулся еще ближе. Гм, мне, наверное, кажется, но, по моим ощущениям, он хочет попробовать меня на вкус. То есть укусить. – Только попробуй, баранодемон, – шепнул я ему. – Только попробуй! Внутри шелохнулось что-то, что просыпалось только во время тренировок с наставником, и тут же демон отшатнулся, в шоке глядя на меня. Не менее потрясенно смотрел и Ди. И в глазах его читалось «Мы с тобой об этом потом поговорим!» Фэбээровец просидел у Ди недолго, он, судя по всему, заглянул к нему на всякий случай. Хотя тотетсу бурчал, что этот самый «всякий случай» у Оркотта как минимум раз в день случается. Ну да на этого подозрительного демона внимание обращать необязательно. Тем более что у меня руки чешутся прибить его, какой он там ни редкий, оставшийся в единственном экземпляре. Но Ди расстроится... – Ну что, Ли, поговорим? – Да, Ди. Только зверюга пусть уйдет. Он мне на нервы действует. – А ты сам мне это скажи! – взорвался тотетсу. – Явился тут неизвестно кто и командует! А сам-то пахнет кем? А? Думаешь, не узнал? Ты как вообще помолодел, а? Как в доверие к старшему ками настолько втерся, что он тебя усыновил? Кто ты вообще такой? Как странно, этот истеричный вопль тотетсу... То он утверждает, что узнал меня, то тут же вопрошает, кто я... И чувства его... странные! Что происходит? – Тетсу, в чем дело? О чем ты говоришь? – Ди тоже не понял ничего из истерики демона. – Ни о чем! – рявкнул тотетсу и помчался во внутренние помещения магазинчика. – Что-то сегодня с Тетсу не то. Заболел что ли? – задумчиво произнес Ди. – Ну а теперь поговорить можем? – Я слушаю тебя. Тебя что-то заинтересовало? – меня тоже. Может, вместе и приблизимся к истине. – Ты, Ли. Когда ты пришел, я сразу заметил невероятное сходство с Оркоттом. Потом Тетсу на тебя чуть ли не боевую стойку сделал. А Крис при нашей первой встрече говорил, что его старший брат пропал двадцать лет назад, когда бросился на поиски Ди-третьего. Одно к одному, если честно. Ведь Тетсу принадлежит именно тому Ди, за которым ушел старший Оркотт. Значит, он мог его знать. – Сходство, Ди, оно ни о чем не говорит. Я не знаю, при чем тут тот пропавший человек, не знаю, почему мы так похожи. И не понимаю, чего твоя, ладно, не твоя демонятина от меня хочет. – Хорошо, позабудем о сходстве. Но дальше... Ли, что с тобой произошло за эти годы? Я ведь почувствовал, что тебе не по нраву пришелся Тетсу. Ты хотел его убить. И мог. Кто твой наставник? Что он с тобой сделал? Остальные звери тебя не заставили почувствовать, что их надо убить, только Тетсу – почему? – Ди продолжал тревожиться. – И я знал, что не он опасен тебе, а ты ему... – Твой Тетсу демон, и ты это знаешь. А мой наставник служит Гуань-Гуну, не чиновнику, а воину. Говорят, я тоже отдан ему, не знаю... Я чувствую, что должен защищать от демонов... И могу, научен! Но не беспокойся. Твоего ручного демона я не трону. Пока он не начнет убивать всех подряд, без причины. И то же самое я скажу про всех остальных. Если они выполняют контракты, а потом, после нарушения условий покупателями возвращаются к тебе, сотворив то, от чего защищал контракт, я их не трону. – Ты изменился, Ли, – опустил голову Ди. – Я помню время, когда ты тоже считал, что нет ничего важнее их жизни. – А теперь считаю, что нет ничего важнее жизни как таковой. И все же не возражаю против ваших семейных способов точечного наказания людей. Но разве от этого мы перестали быть друзьями? – Нет, Ли. Мне просто печально. Мы оба изменились... После того разговора прошла неделя, и мы постарались его забыть. Крис Оркотт действительно являлся каждый день, и я заметил, что эта парочка вроде бы кокетничает друг с другом. Прямо как девочки в старших классах с мальчиками. Даже не так, а как будто они оказались в каком-нибудь романе, и дай Ди в руки веер, он им начнет подавать сигналы Крису, что совсем не против познакомиться поближе. А тот хоть и наблюдает за каждым движением затянутого в чанпао(4) ками, никак не может понять, что влюбился. Американцы все-таки странные. Ди невероятно красив, а этот чурбан не видит. Точнее, видит, но дальше дело пока не идет. А еще этот Оркотт и на меня таращится. Все надеется понять, родственник я ему или нет. И недоумением, смешанным с надеждой и тоской от него тянет. Достал, честное слово. Как еще не начал уговаривать пройти генетическую экспертизу... В общем, теперь, когда он появлялся, я старался не выходить. Тотетсу же, хотя его интересовал и фебеэровец, осторожно следил за мной, не отходя ни на шаг. Поймать бы его, да прижать к стенке, вытрясти все: и из-за чего он на меня так взъелся, и чего постоянно принюхивается, и зачем ему мои новые джинсы понадобились, и почему я его больше читать не могу, и с какой радости мне кажется, что он очень хочет меня цапнуть. Да нельзя. Именно этого демона в качестве присматривателя приставил к Ди Ди-третий. Тут есть еще один его шпион, но данный египетский кот мне пока не попадался. А от отца тут золотистая Шиила обитает, тоже кошка, но из Нубии. В очередной раз сходив в кондитерскую, я сгрузил добычу на столик и свалился на любимый диванчик. Тотетсу устроился на полу, снова таращась на меня сердитым взглядом. Ну что я ему опять сделал? Вроде бы ничего... А смотрит. Куда подевался Ди, не отвечает. Зато ответила Шиила, улегшаяся рядом со мной в своем кошачьем виде. Как интересно, он к Крису Оркотту отправился. Что-то случилось? А, просто так, в гости... Ну да, в гости! На нервы парню подействовать – вернее будет. Кажется я задремал, потому как когда открыл глаза, напротив меня присела на корточки копия Ди. Ками так тихо вошел в магазинчик, что я и не услышал. Это явно не отец и не брат-товарищ... Прическа была другая, скрывала половину лица, да и глаза разного цвета. Интересно, а почему этот ками свою всезнающую маску сбросил? Почему он на меня так смотрит, будто нашел что-то давно потерянное, что уж не чаял встретить снова? В чем дело? Тотетсу отчего-то смылся, Шиила тоже быстрым прыжком покинула комнату. А он смотрит. И на глазах его слезы. В чем все-таки дело? – Ты... – он неуверенно протянул руку, коснулся щеки. – Это ты... А потом сдернул меня с дивана, обнял и сильно так сжал, что я испугался за целостность своих костей. Еле-еле вывернулся, шарахнулся в сторону от странного ками. – Уважаемый граф Ди, что с вами? – ошарашено спросил я, нервно переводя дыхание. С одержимыми обращаться не обучен, тем более с одержимыми ками! И изгонять из одержимого злой дух тоже не умею... А он кажется одержимым... И все же мне понравились его объятья. Но... он же мужчина... ками... родственник Ди... На идеально гладком лбу ками появилась маленькая недоуменная морщинка, разноцветные глаза расширились, рот приоткрылся. Но гость ничего не сказал, только вздохнул, и... занял мое любимое место! С которого только что меня стащил! О, уже не выглядит одержимым. Взял себя в руки? – Что же, значит так теперь... второй шанс... – вполголоса произнес он. – Давай познакомимся. Я Ди, и я не граф, графом является мой дед. А ты? Интересно, почему он ко мне на «ты» обращается? Они же все церемонные до отвращения, даже малолеткам, не принадлежащим к семье, «вы» говорят. Так что же этот?... – Приятно познакомиться, Ди-сяньшэн(5). Меня зовут Ли, я приемный сын графа Ди, – настороженно отозвался я, поклонившись. А он по-прежнему смотрел на меня, не отрываясь. И под этим разноцветным, отчего-то знакомым взглядом я чувствовал себя страшно неловко. Как будто ками знал что-то такое важное, но открывать пока мне не собирался. Или же примеривал на меня что-то... А еще и запланировал много чего наперед... Ненавижу свое чутье!!! – Ты сейчас здесь живешь? – Да, Ди-сяньшэн. – Я тоже поживу с вами. Хм, кажется, мы с Ди во что-то влипли нехорошее... И это будет связано с приехавшим ками. А основные шишки свалятся на меня. Так почему же я предвкушаю то, что грядет?! Эпилог – Софу, как ты мог мне этого не сказать?! – вопил молодой ками. – Я приезжаю, чтобы разобраться, почему к Ди зачастил Крис Оркотт, и нахожу его! Ты представляешь, каково мне было?! – Ну и как ты это себе представляешь? – размеренно поинтересовался второй. – Так, что ли: «Дорогой внук, твой поклонник только что сыграл в ящик. Но ты не беспокойся, он сразу же переродился. Вот только он уже не твой, на него лапу наложил кто-то из божеств»? – Да хоть бы и так!!! – И тогда ты бы его сразу же присвоил... Человека, младенца! Хотя ты и сейчас, я смотрю, готов его забрать. Пойми ты, он уже не тот Леон Оркотт, которого ты знал, он совсем другая личность! Оставь мальчика в покое, не порти ему жизнь. – Не могу, – тихо отозвался зажмурившийся Ди. – Другой – не другой, но душа его прежняя. И глаза те же... И... И я люблю его. – А ты помнишь, что он не наш? Что он теперь принадлежит Гуань-Гуну? – А Гуань-Гун возражать не будет, – уверенно произнес младший Ди. – До тех пор, пока служитель справляется со своим делом, бога не касаются чужие сердечные дела! А Леон все равно будет моим! – Его зовут Ли, – устало поправил старший Ди. – И он тебя не помнит. – Пусть так... Но я не отступлю. Он был моим и снова будет. А память прошлой жизни – ее и восстановить можно! Ди-старший только неопределенно покачал головой. «Не стал он твоим, внук. Ты тогда не захотел, он же – не успел переубедить...» Но за двадцать лет, миновавших после бегства от Леона Оркотта, Ди-третий много о чем передумал и много до чего додумался. И теперь мальчик, новое воплощение детектива, похоже, не отвертится, даже если сбежать будет пытаться. И убедить ками отступиться не удастся. Никому и никогда. Даже деду. Особенно теперь... Сноски: 1. Вила – крылатая дева, дух воды, способная принимать облик лебедя. 2. Цилинь – так называемый китайский единорог, мифический зверь, у которого несколько рогов, зелёно-голубая чешуйчатая кожа, тело с копытами коня или оленя, голова дракона и медвежий хвост. 3. Лаовай – «заморский дьявол», полупрезрительное наименование европейцев китайцами. Еще может употребляться в значении «дурак, недоумок, невежда». 4. Чанпао – длинный халат с запахом на правую сторону. 5. Сяньшэн – господин. 2. Демоны Акадии Пролог Крис присоединил очередное письмо к уже немаленькой папке. Его дело, его поиск. В отличие от брата, он не бросился в странствия, а начал методично собирать информацию. Первый год путешествий Леона был восстановлен легко и быстро. Тогда Леон часто писал и звонил. Второй год тоже был уже восстановлен, хотя частота звонков и писем намного сократилась. Зато они стали более подробными. А вот третий год, да и остальные... За третий год Леон ни разу не позвонил, не написал родственникам. И информацию об этом годе и последующих Крис собирал до сих пор. Леона весь третий год мотало по континентам без какой-либо прослеживаемой системы, он мог за месяц побывать в разных странах, заставляя озадачиться вопросом, откуда у него появились такие деньги. А письмо, полученное сегодня, сообщало, что найдены следы присутствия Оркотта в России. И направлялся он куда-то в Сибирь, где окончательно и затерялся. Об оставшихся семнадцати годах речи не было вообще. Семнадцать лет... Этому пареньку, Ли Чангу (или Чангу Ли, если следовать китайской традиции именования), как раз семнадцать. И ни в одном письме не проскочило ни слова о женитьбе Леона. Возможно – внебрачный сын? Тогда объяснимо и сходство, и не та фамилия. Но погибший отец... Мать Ли вышла замуж после расставания с Леоном? А куда делась она сама потом? – Ну и что мне сообщат коллеги из Китая? Как интересно, они даже не поинтересовались причинами запроса, – пробормотал себе под нос агент Оркотт, читая сопроводиловку файла, полученного по Интернету. – Так что же там известно об этом Ли... Известно было мало. Чанг Ли, сирота, усыновлен, окончил в этом году школу, несколько раз участвовал в местных соревнованиях по боевым искусствам, успешно, однако дальше не пошел, причин отказа от дальнейшего участия не указано. Не привлекался, вредных привычек не имеет... – Черт, положительная во всех отношениях личность. И что же мне делать? Он ведь так похож... И почему нет информации о родителях? Крис отправил дополнительный запрос. Ответ его озадачил – данных о родителях Ли не имелось. Еще больше его озадачила приписка, гласящая, что это не удивительно – скорее всего, эти люди просто не пожелали пройти регистрацию. Каким образом такое было возможно, Крис понять не мог. Особенно если помнить, что родители Ли скорее всего мертвы, а значит должны быть внесены в статистический раздел смертности. Кроме того, в муниципалитете должна остаться запись о способе похорон. А данных нет... Странно. Полученная информация не давала возможности исключить вероятность того, что Ли – сын Леона. Крис уже почти уверился, что так оно и есть. Осталось убедить самого мальчика, да и самому подтверждение, наконец, получить. И для этого следует пройти генетическую экспертизу. – Интересно, Ли снова будет от меня прятаться? – шепнул сам себе Крис. – Как странно, раньше я ходил к Ди только чтобы убедиться, что он еще здесь, не сбежал, а теперь меня интересует его брат. Точнее, меня интересуют оба! – Оркотт, хватит болтать с самим собой! – рявкнул на него начальник отдела. – Займись лучше делом. И не тем, что ты уж который год холишь и лелеешь! И в руки полетела тонкая папка. «Если Ли мой племянник, я заберу его. Непременно!» В подозрительном магазинчике подростку не место. Ну и пусть все там напоминало детство... Только граф другой, более человечный, что ли? И Леона нет... Зато есть Ли... Нет, мальчику там не место. Хорошо что парень не носит чанпао... И не красится... Хотя Ди, например, это идет... Мне определенно не стоило приезжать сюда – все с большей уверенностью понимал я. Ну что бы изменилось от того, что я позвал бы Ди в Китай? Он явился, и ничего не было. Ведь приехал бы он только один, безо всяческих сопровождающих. И не явился этот... Ди-сяньшэн, который третий. Елки зеленые, и я еще когда-то думал, что меня излишне контролируют. А что говорить теперь, когда мне уже даже мерещится его взгляд, даже там, где этого ками по определению быть не может?! Мания преследования, да и только. А ведь он не один. Кристофер Оркотт тоже чего-то начал меня вылавливать, еле умудряюсь не столкнуться с ним. Припряг нескольких птах предупреждать о его появлении, но он же двигается так быстро, что сматываюсь я в последний момент. Типа, меня здесь не было, вам только показалось. И еще есть некий баранодемон из рода тотетсу. А про него вообще отдельный сказ. Эта тварь постоянно что-то пытается найти то в моей комнате (как только проникает в специально отделенные отцом от магазина комнаты, куда по определению могут пройти только по моему приглашению, – не понимаю. Неужели отец изменил параметры?), то в моих одеждах (разнообразные магуа(6), чанпао, сяоишаны(7) и прочее, перемешанное с несколькими джинсами, свитерами и футболками, его непонятно почему сильно озадачили), то опять агрессивно прицепливается ко мне в сопровождающие. Хорошо хоть молчит и истерик больше не закатывает. Но взгляд его... нервирует! Как его Ди выносят?! Вот так. Целых три хвоста у меня вдруг выросло. Угу, хвоста... Будь я лисом, так возраст бы мне был около трехсот лет, и уже двести лет бы я оборотнем слыл... Тьфу, куда меня заносит-то?! Чего только от нервов не надумаешь! – А мне нравятся твои мысли, – тягучим медовым голосом сообщил некто из коридора. Я развернулся, не чувствуя ни малейшей угрозы от говорившего, и потому не собираясь даже волноваться. А стоило бы. Это существо скрываться умело. Коридор освещен ярко, на комнаты мои и прилегающую территорию чары истинного видения наложены, сам я, в постоянном напряжении от присутствия тотетсу и неадекватно реагирующего на меня ками, почти на автомате сканирую окрестности, а обнаружить незнакомца не могу. Силен, кто бы он ни был. И раздумья мои расшифровал. Ну не верю я, что он прочел мысли, хоть убейте, не верю! Да придется. Гость все же сбросил маскировку, и теперь я ясно чувствовал исходящую от него силу. Девятихвоствый лис, однако. Интересно, а который из них? Справиться-то по силе я с любым справлюсь, так ведь они чаще к хитрости прибегают... И неужели я сам своими мыслями призвал его? Но ведь я не отношусь к его сородичам... – Да, ты не из моего народа, – улыбается белобрысый мальчишка. – Но ты меня не звал. Я сам пришел. Кхм, с ним и говорить не надо, сам знает, чего сказать хотел собеседник. Если с ним сцепиться, то на безмыслие переходить надо... И мне это не нравится! Не люблю, когда без спросу в голову лезут! – Так говори, не молчи, дурень! Мне и не придется. – И что же ты хочешь услышать? – Кто ты? Почему ты здесь? И надолго ли? Спрашивает, а я чувствую, что и без того знает ответы на эти вопросы. Задает их просто так, чтобы я не насторожился, когда он станет вытягивать из меня то, что его интересует гораздо больше. Вот только я понял. Но сумею ли уклониться от вопросов, да и надо ли это делать – будет видно. – Меня зовут Ли. Живу я тут, пока что. Уеду в конце лета. – Хитер, мальчик, – улыбнулся лис, чьего истинного облика разглядеть не получалось. – Тем интереснее. Поподробнее, пожалуйста. Кто ты для графов Ди? Я начал отвечать, а сам продолжал размышления. Так кто же ты, мой не представившийся собеседник? Скорее всего не хули(8), слишком уж о тех много нехорошего известно. Хули и в зоомагазине ками набедокурить сумел бы. То есть, будем надеяться, что это кицуне. Но опять же, кто из них? Куюко(9), рейко(10), бьякко(11), шакко(12), тенко(13)? Как определить, когда даже хвостов не вижу, а только по силе догадался? По цвету волос человеческого облика судить бессмысленно – тут даже пол истинный может быть сменен, что говорить о масти... – Значит, говоришь, ты принадлежишь Гуань-Гуну? – переспросил лис. – Я этого не говорил! – немедленно возмутился я. – Не перевирай слова! Не знаю я! Наставник утверждает, что печать на мне есть (про нее-то я сказал), но ему-то как раз и выгодно говорить это. Одно же дело простого мальчишку учить, а совсем другое – избранника божества. Вот то-то и оно... А сам я не знаю, и от отца ничего о ней не слышал, даже если она существует. Гуань-Гун мне не являлся, призрачный клинок тоже в руки не попадал. А то, что невидимое вижу, силу чужую оценить могу и знаю свою, тоже не самую обычную, при необходимости эмоции оценю, предчувствиями страдаю – это ничего не значит. Хотя что это я принижаюсь... значит, да только на принадлежность богам не тянет. Только на параспособности. Да, Гуань-Гун вроде бы ничего бог, о справедливости ратует. Но мне не по нраву его иная ипостась. Мне просто очень не нравятся чиновники, как это ни странно. – Не веришь, что его? Правильно делаешь, парень, – мерзко улыбнулся беловолосый, перекидывая косу на грудь. – Я бы тоже не верил. Тут на тебя претендентов хватит. Как еще выбирать будешь – не знаю. Я яростно глянул на него. Разговорился он тут, болтливый. – А ты мне будущее предсказываешь, да? Для того и явился? – Не-а, я просто на тебя посмотреть пришел. Давно чудов таких не видывал. А явился я вместе с внуком твоего приемного отца. Так что готовься, тут на тебя еще и другие припрутся поглазеть. А нас много! Обрадовав меня таким образом, гость развернулся и пошел в сторону кухни. Хссшш, даже не представился... И не похоже, что собирался... Но любопытство поперед меня родилось. Хоть и не все спрашивать дозволяло. Точнее, не сразу. – Эй, а ты кто будешь? Он развернулся, в очередной раз одарил меня пакостной улыбочкой. – Кицуне я. Графья и прочие в магазине за шкурку Тенко кличут. И ты не стесняйся. Кстати, к Инари отношения не имею. А ты... Ли... так ты все же знаешь, почему ты здесь? И закрыл дверь за собой. Я озадаченно почесал голову. Как-то странно он и смотрел на меня, и имя мое произнес, как будто что-то другое хотел сказать. Да и вопрос его... Я же ответил, ведь так? Или нет? Неужели дело не в том, что я давным-давно по брату соскучился, а в чем-то другом? Кто бы мне теперь ответил!!! Гаденыш действительно правду сказал. Потаращиться на меня прямо экскурсиями ходили самые разнообразные твари. И не говорили ничего, только смотрели. Во взглядах читались разные чувства. Были и сожаление, и радость, и неприязнь, и отторжение, и ненависть, и любовь, и ревность, и всяко-разно... А еще чувствовалось, что многие меня откуда-то знали. Я тоже на них глядел, но заговаривать не пытался. Вдруг ответят. Да еще так, как тот кицуне, Тенко. Так, что потом не разберешься, что хотел сказать, на что намекнул, а о чем умолчал. И вереница зверей, старающихся поймать меня в одиночку, чтобы молча глянуть в глаза и уйти, сильно нервировала. Жаловаться Ди было бессмысленно, как-никак приказывать зверям третьего Ди он не мог. И потому я начал как можно раньше уходить из магазинчика, с тем, чтобы вернуться как можно позже. Тем более это позволяло избегать встречи с агентом Оркоттом, а так же обследовать новый город. Но, к сожалению, ускользнуть от Ди-третьего не удавалось. Он как будто бы чувствовал меня, и во сколько бы я ни попытался улизнуть, он оказывался у выхода, поражая и заставляя задуматься, не является ли он, в отличие от остальных родственников, ранней пташкой. Слабо верится, если честно, и брат, и отец поздно вставали, а по утрам их было не добудиться. Так почему же этот Ди настолько не такой? И чего ему от меня надо? К чему эти странные, ни на что не похожие улыбки, адресованные мне? Что за манера прикасаться при любом обращении? И глаза его прямо-таки горят... Так и хочется сказать, что я не пирожное! Что на меня так смотреть не надо! Что он не людоед! Но молчу и пытаюсь побыстрее смыться. И не оглядываться. Один только раз оглянулся, больше не хочу. До сих пор не могу забыть этот потерянный взгляд, которым он проводил меня. А эмоции, которые он просто выплескивает... Жуть, одним словом. Уехать бы, вернуться обратно в Китай... Да только от отца послание было, чтобы ждал его в Лос-Анджелесе. Как сговорились все. Уверен, отец это специально. Наверно, одновременно со всей семьей приспичило пообщаться. А мне страдай! Ну, не совсем «страдай». Чем меньше я в магазине, тем лучше себя чувствую. Свободнее. И какая-то собака-ворона-змея-кошка-кто-то-еще не испортит мне настроение, даже продолжая за мной следить. Хотя одного из них все же поймал, еще в самый первый раз. Драный пес-дворняга тогда так и не смог скрыть, что наблюдает за мной. Кобель явно не ожидал, что я вижу оба облика. Так что когда я прижал этого шрамоносца к стене и потребовал объяснений, то их и получил. А кобелек был в шоке от того, что я их еще и понял. Больше на своих наблюдателей я не охотился, потому что они тоже, скорее всего, повторят аналогичное веление Ди-сяньшэна – наблюдать за мной и защищать при необходимости. Краем глаза отследил пушистую кошку, что сегодня отправилась за мной. Она тоже знает, что я знаю, что она здесь. Но мы продолжаем делать вид, что я этого не знаю. Так, о чем это я? А, о том, что не совсем страдаю из-за того, что не остался в магазине. Так оно и есть. За время своих вылазок я познакомился с потрясной девчонкой, которая теперь помогает мне еще больше освоиться. Ее зовут Джейн, Джейн Фрешни. Кстати, сегодня мы с ней в зоопарк собрались. О, вот и она. – Привет, Джейн! Кошка, как тебя там, не шипи на девушку, а то поймаю и придушу немного, а потом жалуйся кому хочешь на злобного Ли. Джейн мне ничем не грозит. Угу, посмотрел бы я, кем она должна была бы быть, чтобы я от нее угрозы не почувствовал, а она опасной для меня оказалась... – Привет. Ты не передумал? – Еще чего! – А жаль. Можно было бы найти место поинтереснее. Детка, у меня это «место поинтереснее» уже есть. То-то я оттуда теперь сбегаю. Но есть и еще один нюансик... Вот только не могу же я объяснить, что в городе твоем что-то меня сильно дергает за хвост, которого нет, и заставляет шерсть на хребте, которой тоже не имеется, дыбом вставать. Как это только оба Ди не чувствуют, не понимаю. Вот и ищу я это что-то. Где посильнее дернет, там и сосредоточусь. Зоопарк был зоопарком, выглядел почти обычным. Но! Именно здесь больше всего чувствовалась та странная энергия, что заставила меня почти что обнюхивать город. Хотя нет, я не прав. Здесь была только часть этой энергии. Значит, тех, на кого я реагирую, как минимум двое. Ну, ищем первого. Того, кто устроился здесь. А зоопарк-то большой. Как бы исхитриться и осмотреть его за день? Джейн молча (потрясающая девчонка, моих одноклассниц было бы не заткнуть) шла рядом, бросая на меня любопытные взгляды. А я внимательно осматривал вольеры. Животные в них хоть и выглядели ухоженными, не были счастливы. Тоска, ярость в глазах, ненависть, непонимание. А ведь я видел обе их формы. И это-то больше всего раздражало. Мне хотелось непременно выпустить их, чтобы они вернулись туда, откуда родом. Но я знал, что не могу себе позволить такого. Иногда то, что я рос в доме ками, что остался с ними связан, несмотря на все прочее обучение, – а может благодаря ему, – оказывалось проклятьем. Интересно, как я только вегетарианцем не стал со своим видением? Наверное потому, что не хватает мне только растительной пищи. Все-таки энергии я расходую много. Ну и кто же из вас, дорогие мои, не тот, за кого себя выдает? Хорошо замаскировался, но отчего прячется здесь? Я напряженно смотрел по сторонам, стараясь заглянуть в каждого зверя, убедиться, что они обычные, ничем особым не выделяющиеся. Не демоны, которых я чуял, и чуял близко. Но, кроме того, я чувствовал, что прячущийся или прячущиеся давно не убивали. И потому нужно было найти его-их как можно быстрее. Все-таки они не слишком приспособлены к отсутствию длительной подпитки энергией жизни. Джейн искоса поглядывала на меня. Я, наверное, для нее выглядел кем-то вроде мальчишки-провинциала, впервые в жизни вырвавшегося в большой город. И все ему (то есть мне) в новинку, и на все челюсть отпадает. Ну и пусть думает так дальше... А потом – кто знает. – Ли, глянь, в том шатре танцы с быками. На афише написано, что это реконструированные обряды острова Крит. Зайдем? Я повернулся в указанную ею сторону, рассмотрел афишу, где смуглая девица восседала на быке. Любопытно. Что-то в этом быке не то... – Давай, – согласился я. Не знаю, было ли там что-либо от обрядов этого Крита, но получилось красиво. Фееричное представление, протекавшее, как казалось со стороны, почти на грани то ли гибели, то ли ранения танцующей, закончилось мощным крещендо, когда огромный бык несся прямо на девушку, желая то ли затоптать ее, то ли поднять на рога. Но она змеей извернулась, пропуская рога мимо себя, а потом одним прыжком оказалась на спине животного. И никто не заметил крыльев как у девушки, так и у быка, не заметил никто и того, что все излучаемые зрителями эмоции просто куда-то уходили. Похоже, нашел. Интересно. – Джейн, как по-твоему, с этой танцовщицей поговорить можно? – Ага, – улыбнулась она. – Если бы ты не ушел весь в представление, то услышал бы, как вон тот глюк без палочки, да-да, тот, который в идиотской майке, призывающей плевать на все, сказал, что девушка не возражает против общения с поклонниками и всегда готова поболтать. Вот только найти ее можно лишь рядом с тем белым монстром, на котором она уехала. Ну еще бы... – И как ты все слышишь! – восхитился я. Джейн польщено улыбнулась. Девушка действительно обнаружилась в загоне, где возлежал бык. Она с такой нежностью прижималась к нему, что меня даже начала мучить совесть – я же собирался разбить ее идиллию. – Приветствую вас, – первой поздоровалась Джейн. – Мисс, мой друг хотел бы с вами познакомиться. Вы не возражаете против небольшого разговора с ним? Смуглянка повернулась, томно осмотрела нас обоих. – Не возражаю. Дети, я не собираюсь подходить к вам, так что, если хотите поговорить, залазьте сюда, поближе. Джейн оценивающе посмотрела на могучего быка, раздраженно косящего на нас огромным глазом, и покачала головой – мол, тут подожду. Я же с радостью воспользовался предложением. Смуглянка начала дрожать при моем приближении. Бык тоже занервничал, несколько неловко передвинул переднюю ногу, и открыл еще одну, замаскированную. Вот и очередное подтверждение догадки. – Кто ты? – спросила девушка. Ее крылья от испуга проявились чуть яснее. – Зачем ты здесь? Боится. Чем бы это ни было вызвано – обучением ли, аурой, оставшейся после жизни в магазине ками, печатью Гуань-Гуна, – стоит им воспользоваться. – А может быть мне надо спрашивать это у тебя, Ламассу(14)? – отозвался я. – Зачем вы оба здесь? Пришли искать жертвы? – Нет! Нет, ни за что! – пылко отозвалась она. – Нельзя! – Даже так... Почему? – Ты же видишь, мой супруг... несколько не в себе. Ему нельзя... А значит, нельзя и мне. – Ты его кормишь. И сдерживаешь, – понял я. – Да. А если я убью, то энергия, передаваемая мной, обретет привкус крови. И он обезумеет, бросится рвать всех окрест. Не хочу! На всякую силу найдется большая. И тогда он погибнет, потому что он сейчас не полностью он! Угу, и хотела бы, да колется. И потому будет питаться просто эмоциями. На диете они, пока разум к Шеду(15) не вернется. А вот потом... берегитесь, люди. Акадцы прогуляются по вашим жизням. – И как же вы дошли до такого? Темные глаза широко распахнулись, и мне показалось, что на голову обрушился потолок. А потом нахлынула смесь чувств и образов. Пустыня, песок, оазисы. Лететь-мчаться-рваться ввысь. Скорость-свобода-счастье. Обычно рядом мчится ОН. Но сейчас его нет. Сейчас одна, потому что ОН захотел не в пустыню, а в воду. Шеду... Единственный... Тревога-страх-боль! Шеду!!! Беда-беда-беда!!! Спешу-бегу-мчусь... и опаздываю. Белый бык в ярости бьется о сети, напоенные мощью чуждого божества. Не Шеду, он уже не Шеду. Его разум отняли, забрали, а теперь хотят забрать и тело! Не дам!!! Не позволю! Молнией с чистого неба падаю вниз. Один из охотников хватается за амулет, но тут Шеду катится по земле, сбивая и давя опасного человечишку. Амулет обжигает моего Шеду, а я сжигаю оставшихся врагов, уже совершенно не опасных. Сети нужно снять. Тяжко, больно. Но Шеду не вернулся... Идти, искать, найти то, что вернет мужа. Найти... Что тут люди – не важно... Вот только теперь нельзя пить жизни. Шеду не сможет сдержаться, захочет полного насыщения... – Не делай так больше, – угрюмо сказал я Ламассу, отделяя ее чувства-образы от своих. Она вопросительно поглядела на меня. – Что ты с нами сделаешь? – Как долго вы еще сможете сдержаться? Только честно. Она опустила голову. – Еще около недели. А потом придется уйти туда, где население поменьше. – И место поглуше, чтобы с вами никто ничего не связал, – продолжил я. Голову она не подняла. – Нам эта зависимость тоже не нравится. Они действительно старались убивать как можно меньше. Даже странно, обычно подобные пары не миндальничали. И потому их и не жалели. Зачем жалеть чудовище, за раз вырезавшее поселения? Причем большая часть жизней ему уже была не нужна. Вот и не жалели, даже не говорили. Ни служители Гуань-Гуна, ни воители прочих богов, которые явно тоже должны где-то существовать. Вон та команда, с которой эти двое «пообщались», явно не из наших была. И только потому, что эта пара не убивала долго, я и заговорил с ними. И у меня был один из возможных выходов для них, странно миролюбивых демонов. Но примут ли они, точнее, в настоящее время, она, мое предложение? Или мне придется охотиться на них? Почему мне? А потому что взрослых охотников я поблизости не чувствую. Только силу тех, кто опасен для людей. – У меня есть одно предложение, вот только озвучить его пока не могу. Я приду с ним этой ночью. Но учти – бегство равно отказу. А значит я начну охоту. И убью. Они сейчас не смогут оказать мне достойного сопротивления. Сами себя довели. Вот и хорошо. А то, что Шеду в полной силе, что Ламассу... тогда бы без клинка Гуань-Гуна не справился. – Ли, куда ты меня тащишь?! – возмущенно шипел Ди, которого я схватил за руку, стоило нам только перебраться через ограду зоопарка. – Увидишь, – многообещающе сообщил я, направляя брата к загону Шеду. Как я и ожидал, Ламассу была там. Она, закутавшаяся в плед, сидела у бока своего супруга, не в силах заснуть. Ждала. Ждала меня. Едва Ди увидел эту сладкую парочку, как все его недовольство как рукой сняло. Аметистовые глазенки засияли, сам он тоже как будто бы налился сиянием, только лунным. В общем, осталось только воспарить, распахнув оперенные крылья, и его за ангела примут. Пока зверье всучивать не начнет. Но это же не сейчас. Сейчас он охмурять очередную редкость будет. А я не стану мешать, только рядом постою молчаливой угрозой. Ламассу слушала Ди благосклонно. Я не подходил так близко, чтобы расслышать, чем соблазняет брат демоницу, но и без того мог представить ход разговора. Ди явно обещал защиту, безопасность, исцеление. И особо напирал, что охотники вроде меня, пока они соблюдают контракт, их не тронут. – Ли! – Что? – Я уверен, у тебя с собой всякой убойной всячины полно... Так оно и есть. Что я, дурак какой – идти к материализованным демонам невооруженным? Кто знает, чего им в головы тюкнет. – Что нужно? В руках сначала появился посеребренный кинжал, потом из ладони в ладонь радугой перекинул тройку звездочек. Большей демонстрации и не понадобилось – Ламассу нерешительно согласилась на кинжал. Я напряженно взглянул на Ди, получил подтверждающий кивок и протянул демонице клинок. Она схватила его обеими руками. Потянуло запахом горящей плоти. Ламассу, кривясь от боли в обугливающихся руках, шагнула к Шеду. Видимо, Ди решил возвращать ей супруга через освобождение духа из тела. И правильно понял, что будь клинок в моих руках, Шеду бы не жить. А вот с женой демона все может получиться. Ламассу со слезами в глазах прижалась к шее быка. Она не хотела торопиться, но клинок сжигал руки. Как она вообще терпела эту боль – не знаю. Но вот она оторвалась от белой шкуры, еще раз глянула в огромные глаза быка, преданно следящие за ней, а потом вонзила лезвие под лопатку. Клинок вспыхнул и рассыпался. Бык же даже не попытался встать. Ламассу, выпустив уцелевшую рукоять, упала на колени и спрятала лицо в обожженных ладонях. Ее плечи затрясли беззвучные рыдания. Она не видела, как Ди бросился к быку мимо нее, как после его прикосновения к телу над тушей начало формироваться что-то сверкающе-окрыленное, которое все больше уплотнялось, пока в конце-концов рядом с начавшим шататься Ди не оказался высокий черноволосый мужчина. Пылающие глаза немедленно нашли меня, угрожающе сузились. Вот только что мне до того. Угрожай – не угрожай, теперь не трону. Да и тебе нельзя, Шеду. – Супругу лучше успокой, – буркнул я, с тревогой наблюдая за Ди. Только после моих слов Шеду перевел взгляд на плачущую Ламассу. Долго он не выдержал, бросился к демонице, обнял. Она же, обхватив его за шею, зарыдала у него на груди, цеплялась за его плечи обожженными пальцами и не замечала боли. Ну, эти ожоги будут еще долго заживать. Не обычным же путем получены. Ди с трудом оторвался от туши быка, качаясь, подошел ко мне, устало оперся о мое плечо. Я сразу же вручил ему заблаговременно припасенную шоколадку, прекрасно понимая, как ее на самом деле мало. – Ли, ты как всегда все помнишь! – восхитился Ди. А что я в таких случаях должен делать? Крови что ли своей нацедить? Ну спасибо! Один раз давал, хватит. У тебя после этого что-то не то просыпается. И сталкиваться с тобой-иным, да еще и взрослым, не хочется. Второе твое «я» меня сильно настораживает. Пусть так кто другой рискует. Уж лучше носить с собой что-нибудь сладкое. А на бычью кровь тебя что-то не тянет. Сам не желаешь тоже? – Они согласились? – уточнил я, наблюдая за демонами. – Да, – отозвался Ди, медленно откусывая от шоколадки кусочек за кусочком. И он по-прежнему опирался об меня. Кажется, вытягивание Шеду в реальность отняло гораздо больше сил, чем он рассчитывал. Рухнуть Ди, возможно, и не рухнет, но стоит поторопиться домой и вручить ему что-нибудь посущественнее шоколадки. – Вы с нами идете? – я, желая быстрее доставить Ди в магазинчик, прервал трогательную сцену воссоединения демонической семьи. – Или потом явитесь? На меня опять гневно сверкнули глазами, но Ламассу не дала Шеду даже слова сказать, сама ответила: – Мы с вами. Добрались мы без приключений. Все-таки небольшая компания из четырех человек не привлекает внимания. Намного больше окружающих заинтересовали бы два человека, крылатая львица и крылатый же бык. Так что можно было радоваться, что взрослые демоны свой облик изменяют для всех, а не только для способных видеть. Уже на подходе к магазину Ди окончательно обессилел, и потому я закинул его одну руку себе на плечи, а сам обхватил его за талию, помогая идти. Можно было бы и понести, но брат воспротивился. Ди-сяньшэн встретил нас у самой двери. Ему что-то не понравилось в нас, и он так глянул на меня с Ди, что даже страшно стало. И обида плеснулась в его эмоциях. Что это с ним? Но думать о поведении старшего времени не было. Сгрузив брата на кресло, я засуетился вокруг него. Кто-то из зверей притащил с кухни торт, я немедленно вручил один из кусков Ди, потом заварил чай. И все под возмущенным взглядом старшего ками. Странная смесь из зависти, желания, злости накатывала на меня от него. Да что же это такое! Но брат наконец ожил, и только после этого мы обратили внимание на Ламассу и Шеду, застывших у порога и с опасением принюхивающихся к запахам магазинчика. А к ним с подозрением присматривались-принюхивались живущие тут звери. – Ой, извините, – спохватился Ди, порываясь встать. – Я сейчас... – Сиди, – немедленно вернул я его на место. – Подождут. – Ли, ну ты хоть позволь устроить их... – Не возмущайся. Пусть пока посидят где-нибудь. А устроишь их потом. Когда в себя окончательно придешь. Или ты считаешь, что уже в состоянии приложить такие усилия? – Ли... – Сиди и жуй свой торт, Ди! Старший Ди вздрагивал на каждое наше слово, его лицо становилось все обиженнее. И это заставляло все с большим подозрением относиться к нему. Чего это он вообще? Не могу понять... Что, предпочел бы сам с Ди возиться? Так я же не возражаю. Но он просто молча наблюдает... В общем, большая часть ночи прошла в сплошной суете, особенно когда звери решили, что помощи они оказали маловато и начали... скажем так, помогать. И только Ди-сяньшэн вместе со своим тотетсу и малолетней енотихой (а родилась она, по ее реакциям, намного раньше, чем кажется) не присоединились, следя за происходящим, а особенно за моими действиями, с чувством удивления, озадаченности и... недоумения? Разочарования? Не пойму. И причину этих эмоций тоже! Честно говоря, сладкого Ди все же было маловато. Восстанавливаться ему придется подольше, чем обычно. Но на кровь – я все-таки решился – не согласился не только брат, Ди-старший тоже с возмущением воспринял эту мысль. Да и зверье что-то ополчилось на это предложение. А ведь свою предлагал, не чью-то... Промолчали только Шеду и Ламассу, как непонимающие, о чем спор. – Ну, не хотите – не надо, – озадаченно сказал я под укоризненными взглядами обоих Ди. Надо будет поинтересоваться потом у Ди, чем сегодняшняя ситуация отличается от того случая, двенадцать лет назад, когда мы поклялись друг другу в кровном побратимстве. Да, мне было страшно, когда Ди тогда внезапно слизнул мою кровь со своей ладони, а потом потянул меня за руку, которую держал, к себе. И я чувствовал, что в нем проснулся другой, более страшный, опытный ками. Но он все же не причинил мне зла. Только напугал... А потом енотиха, – Пон ее вроде бы зовут, – схватила меня за руку и утащила от Ди. Но едва мы отошли подальше, как она обрушилась на меня. – Из всех людей, которых я встречала за свою жизнь, ты самый глупый! Ты хоть думай, что ты предлагаешь и кому! Леон, ну нельзя же так! Ты и графа огорчаешь! – А в чем дело? – удивился я. – Отец же говорил, что кровь для ками лучшее тонизирующее средство. Даже лучше сладкого. Тем более что сладости не подействовали... И как ты меня назвала?! – Что? Ой, извини, Ли. Просто я знала только одного, кто по глупости мог сравниться с тобой. Вот имя и выскочило, – чуть тише отозвалась она. – Но кровь... Она могла разбудить в младшем Ди старшего. А он не хочет. И зачем ты графа мучаешь?! – Старшего? Того, кем Ди был до перерождения? – Да! Да! Да! Он же у тебя ни глоточка крови не попросил ни разу! Так зачем соблазняешь?! – Я не хотел. И не хотел мучить его, хоть он и не граф, а его сын. – Кажется, мы говорим о разных графах. Я о внуке того, кого ты называешь отцом, понял?! Зачем ты его мучаешь? За что? Что он тебе сделал? – Да о чем ты? Не понимаю. – Ах, да что с тобой говорить! Как был дурнем, так и остался! И Пон бросилась в глубину магазина. И почему они все меня стараются озадачить? Нет бы по-нормальному сказать... Но что толку сожалеть и пытаться понять тех, кто старается быть загадочнее всех? Эпилог «Да где же справедливость?» – возмущенно думал Ди-третий, прожигая взглядом переродившегося отца. А тот, развалившись на постели, вальяжно потягивал чай. Встать он пока не рисковал – слишком много сил потратил. Столько, что сознание его-прежнего снова прорвалось в его-нынешнего. – За что, отец? За что ты так со мной? – Ди, успокойся. Я-то тут при чем? Вот скажи мне, что я могу сделать? – Почему он так вертится вокруг тебя? Почему от меня шарахается? Чем ты приворожил его? – Ди, прекрати, все еще впереди. Но... может быть, тебе стоило бы действовать настойчивее? «Понастойчивей! Да как тут понастойчивей будешь, когда Леон, нет, надо помнить, что сейчас он зовет себя Ли, профессионально избегает меня...» Сноски: 6. Магуа – что-то вроде куртки или безрукавного жилета, одеваемого поверх чанпао. 7. Сяоишан - вид штанов. 8.Хули – в китайских верованиях лиса-оборотень, способная принимать вид человека. Чаще всего недоброжелательна к людям, любит напакостить, причем не остановится и перед убийством. Питается жизненной энергией людей. 9. Куюко – «воздушная лиса», крайне плохая и вредная. Разновидность кицуне. 10. Рейко – «призрачная лиса», определённо нехорошая, но иногда не находится на стороне Зла. Разновидность кицуне. 11. Бьякко – «белая лиса», обычно служит Инари и выступает посланником Богов. Разновидность кицуне. 12. Шакко – «красная лиса», может быть как доброжелательной, так и недоброжелательной. Разновидность кицуне. 13. Тенко – «божественная лиса», чаще всего служит Инари. Обычно это девятихвостый кицуне, которому исполнилась тысяча лет и более. Шерсть у него золотистого цвета. 14. Ламассу – в шумеро-аккадской мифологии добрая богиня – покровительница и защитница. Изначально изображалась в виде крылатого льва с человеческой (мужской!) головой и пятью ногами (две левые передние, одна из которых при виде сбоку скрыта за правой), в поздний период – как неподвижно стоящая окрыленная женщина. 15. Шеду – в аккадской мифологии демон-символ плодородия. Изначально изображался в виде крылатого быка с человеческой головой и пятью ногами (две левые передние, одна из которых при виде сбоку скрыта за правой), в поздний период – как неподвижно стоящий окрыленный мужчина. 3. Жители моря Пролог Джейн шла по улице, в очередной раз раздумывая над снами. Происходящее ей сильно не нравилось. Тут за день на океан насмотришься, а он еще и по ночам снится. И не просто так снится, люди, что в нем плещутся, зовут к себе. А сегодня проснулась от того, что споткнулась о собаку, устроившуюся у двери. Причем точно знала, что идет к тем, кто зовет ее. Страшно! Хорошо хоть мать на работе была, а то проблем было бы... Плохо, когда мать капитан полиции. Все видит, все замечает. Вот и знает же откуда-то, что Джейн порвала со своим прежним мальчиком, хотя еще не вычислила, как и почему этот разрыв произошел. Но зато пока и о Ли не знает – девушка специально старалась не попадаться на глаза даже подчиненным матери, когда знакомила парня с городом. А то ведь ее весь участок знает. Ли такой забавный. Так интересно наблюдать за ним, когда он разглядывает окрестности, у него глаза просто сверкают от заинтересованности. И вопросы у него интересные. А когда в мифологию углубляется, то заслушаться можно. Джейн и не знала, что самые разные народы верят в весьма похожих существ, называть их могут по-разному, но по сути это одни и те же сущности. А еще он красивый... И двигается как – засмотришься, мягко, расковано, по-кошачьи, просто удивительно... Никогда такого не видела, даже когда на мастеров спорта мать водила посмотреть. Как жаль, что он не американец... И Джейн вздохнула. Судьбу матери она повторять не хотела. Та влюбилась в какого-то иностранного прощелыгу, решившего тем летом поразвлечься. Он уехал, и даже не позвонил ни разу, не интересовался, что сталось с брошенной им женщиной. А матери осталась в напоминание Джейн. Так что гулять с Ли можно, а вот влюбляться – нет. – Мисс, можно с вами поговорить? Джейн развернулась и оторопела. Сначала ей показалось, что перед ней Ли, с чего-то решивший так обратиться, хотя они с самого первого дня знакомства перешли на «ты», но потом она поняла, что заговоривший с ней мужчина старше и крупнее, хоть и невероятно похож. Да и волосы у него короткие, и одевается он нормально. Ли же иногда путался в одежде, и его наряд оказывался странной комбинацией из разнообразных стилей. – Здравствуйте, – озадаченно произнесла Джейн, продолжая насторожено разглядывать незнакомца со знакомым лицом. – Агент Оркотт, ФБР, – мужчина предъявил девушке значок, поняв обуревающие ее сомнения. – Я хотел бы задать вам несколько вопросов по поводу одного вашего знакомого. Девушка наклонила голову вбок, задумчиво глядя на собеседника. Почему-то ей казалось, что расспрашивать ее этот фэбээровец будет не по работе, а по личной инициативе. – Я вас слушаю... Я падал. Надо мной сверкало небо, в котором парил корабль, далеко внизу ждала земля, обещая твердое приземление. На носу корабля стоял ками, и глядел вниз со своей профессионально холодной улыбкой, которой Ди встречали и провожали покупателей в своем магазине. Вот только маска сломалась, выпуская на волю слезы. Ветер развевал его волосы, раздувал паруса корабля. А я падал. Падал все быстрее. Но ведь только что мог летать... а сейчас не мог... ужас от падения ворвался в сознание, заполонил его, застилая даже чувство, что меня предали. Я со вскриком подскочил на постели. Вот так сон... Брр, давно мне не снились настолько реалистичные сны. Реалистичные... А ведь они мне и не должны были сниться. Да и страх высоты давно преодолен. Память о нем осталась, а самого уже нет. Как интересно! Мне явно стоит снова уснуть. Но перед этим надо подготовиться. И совсем не удивительно, что я снова падал. Но если в первый раз меня столкнули, – я был уверен в этом, – то сейчас я прыгнул сам, ловя кого-то сорвавшегося. А внизу меня ждала смерть. Вот только я не поддался, воскрешая в памяти те дни, когда вместе с наставником преодолевал страх. Его тихий голос и сейчас журчал в моей памяти. «Твой страх одновременно и враг тебе и сила твоя. Пока ты им владеешь, он помогает тебе, но стоит поддаться, и худшего врага не найдешь. Запомни, то, чего боятся, не обязательно настолько страшно, как кажется. Вот взгляни туда, та тень огромна, неприятна, омерзительно страшна. Согласен? А теперь подойди сюда, посмотри на это очаровательное создание, которое могло бы напугать своей тенью. Прими свой страх, осознай и преодолей...» Наставник был прав. А еще я точно знал, что со мной ничего не может случиться, и потому я рухнул не на смертельные блоки, а на мягкую перину. Но сон не прекратился, нахлынуло новое видение. Выстрел, ужас, что я опоздал, сжимает сердце. Выбиваю дверь... И наконец-то вижу тень, которую ожидал. Взлетает веревка, захлестывая шею огромного жеребца, рывок затягивает петлю, а я уже оказываюсь на спине принесшего мне кошмары. Огненная грива вьется, пытаясь обжечь, черный жеребец мечется по небу и земле, стараясь сбросить, а я сижу как влитой и только туже затягиваю петлю. Азарт просто переполнял меня, да и воспоминания о тех, кто обучал меня верховой езде у отца, снова захлестнули. Упасть с коня? Ха! Не дождешься, Кошмар ты мой! Метания по разнообразным местам продолжались, вот только если раньше окрестности сливались в единую смазанную линию, то теперь я уже мог рассмотреть, мимо чего меня проносил жеребец. Вот умирающая женщина со светлыми волосами. Агрессивные хищные кролики, заполонившие город. Маньяк с ножом. Девица какая-то с пистолетом. Дракон. Взрыв. Кто-то, очень похожий на Джейн, но более светлокожий. Расстреливаемая акула. Некто, целящийся из пистолета. Мальчик, светловолосый, похожий на меня. Кто-то орущий, а потом он же с хомячком. Все это менялось так быстро, не давая понять, что же происходит. А потом исчезло. Вокруг теперь возвышались стены стойла. Жеребец стоял, понурив голову, тяжело поводя боками. Со шкуры и морды хлопьями слетала пена. Огненная грива потускнела, глаза все еще безумно косились на меня, но у жеребца не было больше сил пытаться меня сбросить. Хорошо! – Чего тебе надо было? – поинтересовался я. – Зачем ты решил принести мне кошмары? Жеребец упрямо всхрапнул, не желая отвечать. Что тут поделаешь? Не станешь же загонять его до смерти. Да и убивать его не хочу. Оно мне надо? Вот то-то и оно... – Что же, сам выбрал, – сказал я, совсем не удивившись. Петля на шее жеребца шелохнулась и сама поменяла место и вид, превратившись в недоуздок. – Не хочешь давать ответов, значит, как-нибудь отслужишь мне службу. Только после этого мой недоуздок спадет с воплощенного кошмара. А я теперь спокойно могу просыпаться. Да и засыпать тоже – не станет больше никто из его табуна ко мне в гости заглядывать. Вот только в зоомагазине ками могли находиться лишь те духи, что заключили с ками договор, раздумывал я при пробуждении. А поскольку зверье брата меня трогать не стало бы, тем более сейчас, когда тот восстанавливается, значит Ночной Жеребец принадлежал старшему Ди. Тоже, видно, посмотреть на меня пришел. Только по-своему. Всю ночь меня по осколкам снов носил... И... кто из Ди был на корабле, интересно? Ветер любую из их причесок мог так растрепать. А глаз я не рассмотрел. Ди исчез на целых два дня. Он не выходил из своих покоев даже чтобы встретить агента Оркотта. А я знал, что тот являлся, но, постояв немного у двери с табличкой «Закрыто», смирялся и уходил. Честно говоря, я не сидел дома, ожидая, пока Ди поправится. Ведь в отсутствие Ди всем тут руководил старший Ди, который все больше меня нервировал. Если он проходил мимо, то непременно задевал хоть полой чанпао, хоть рукавом. Если присоединялся на кухне или где-нибудь в комнатах, норовил коснуться. Улыбки, загадочные взгляды, от которых почему-то бросало в дрожь, эмоции странные, подкрадывания... Что ему от меня надобно? Я его уже бояться начинаю. А его звери? Они продолжали свои странствия за мной. И смотрели, смотрели, смотрели. А кое-кто еще и действовал, хотя чего он пытался добиться, я так и не понял. В общем, жить невозможно! Где же отец? И только покинув магазин, я был уверен, что получу несколько относительно свободных часов. Сам следить за мной Ди-сяньшэн пока не начал. А тут еще и Джейн что-то захандрила. Еле-еле раскрутил на откровения, от которых мне чуть плохо не стало. Как оказалось, девчонка нашла на побережье какой-то колпачок. И после этого ей начали сниться невероятно реальные сны о прекрасных мужчинах и девах, что живут в воде. И все они звали ее к себе. А в последнюю ночь она даже чуть из дому не вышла во сне, хорошо хоть споткнулась о собаку, отчего-то спавшую тогда у входной двери. Чуть не упав, она проснулась и испугалась, что страдает лунатизмом. От предъявленного мне колпачка так и веяло направленной магией. Кто-то старался приворожить мою подругу. И я даже знал, кто это. Точнее, я знал его народ. Только селки(16) приманивали потенциальных партнеров с помощью такого колпачка и магии. Джейн, конечно, это не грозило ничем, кроме длительной депрессии, когда водный житель решит, что ему она надоела. Но с какой радости я позволю, чтобы ее разумом играл кто бы то ни было? Да, мы не слишком давно знакомы, но она-то мне нравится! И потому я предложил девушке предупредить мать, что в эту ночь она домой придет поздно. Сами же мы по моему плану направились на взморье. И пусть еще рано было, но селки вполне могли находиться поблизости, развлекаясь наблюдением за еще гуляющими людьми и выбором возможного возлюбленного. Я не ошибся. В море плескались несколько представителей этих зверолюдей. И, конечно же, их никто не замечал – ну, ходят над глубоким местом волны, так и ветрено же. А то, что эти волны на самом деле не волны, никто понять не способен. И это не их присутствие в городе чувствовалось. Ламассу и Шеду я теперь уже не считал – они больше не опасны. Был кто-то еще, не селки... – Прогуляемся? Джейн непонимающе посмотрела на меня, ведь я только что убеждал ее, что мы будем искать того, кто ей подбросил эту вещицу. – Ли... – начала было она, но тут же сделав какие-то свои выводы, замолчала и кивнула в знак согласия. Умная какая девочка. Вот только ее выводы, скорее всего, совсем не совпадали с реальной ситуацией. Но откуда ей знать? Хотя я действительно собирался выманивать его на нас. Гулять пришлось довольно долго, пока нас не заметили. Но вот все-таки заметили, и подплыли ближе, чтобы убедиться. И болтали, привыкнув, что их не слышит никто, кроме сородичей. – Вы только посмотрите, это же одна из тех, кто подобрал колпачок! – А что она тут делает? Сегодня же звать еще не начинали! – Ты что, не видишь? Она не вызванная. Она с мальчиком гуляет. У нее, кажется, свидание! – Какое свидание?! Она же наша! – А ей кто-нибудь об этом сказал? – Это не важно! Ее к людям сейчас тянуть не должно, только к нам! – А мальчик-то тоже очаровашка! Меня бы тоже в любом состоянии к нему потянуло... – Так кто тебе мешает им заняться? – Никто... Но что-то в нем есть такое, от чего... Лучше не рисковать. – Мне кажется, или ему вода поет? – А разница? Он же за нашей девочкой ухаживает. – Ну и пусть. Как она заснет, зов приведет ее к нам. И помнить о мальчике больше не будет. – Спрашиваешь, какая разница? Вода нам не поможет с ним, вот и вся разница. Для нее он неприкосновенен. Потому что родня. – Родня воде?! Что за ерунда? – Хватит сплетничать о мальчике! Лучше позовите избравшего девочку. Пусть он решает, что делать. Наконец-то! А то слишком уж заболтались. Так и хотелось влезть со своими претензиями. Ишь ты какие, уже и на меня планы начали заводить. И чего им не хватает себе подобных? И как хорошо, что на побережье осталось совсем мало людей. – Ли, ты ничего не слышал? – встревожено поинтересовалась Джейн. – Ты о чем? – не понял я. Вроде бы тут остались только мы, селки и наблюдающий за мной кошак. – Мне кажется, что в воде кто-то говорил. Но ведь там никого нет... – с вопросительной интонацией отозвалась она. Она тоже слышала селки? Когда те к ней не обращались?! Обалдеть!!! Девушка нервничала. У нее и без того был повод для нервозности, а теперь еще и услышанный разговор, причем там, откуда слышался звук, она никого не видела. В общем, все за то, чтобы себя в ненормальные записать. – Я тоже слышал. Это, наверное, купающиеся. Ты же знаешь, звук над водой далеко слышится, – попытался успокоить ее я. Джейн с сомнением покосилась на меня. Не поверила. Еще бы, почти все отдыхающие уже по домам разошлись. А сам я тем временем продолжал прислушиваться, ожидая явления того, кому приглянулась Джейн. Потому что мне надо было успеть отправить ее подальше от воды раньше, чем тот выберется. Иначе... поминай как звали. А вода... она действительно пела для меня. Всегда. И как вода, и как лед, и даже как пар. Пела она и сейчас, пела о том, что в ней живут многие, пела, что кто-то спешит туда, где я. И не один, а большой компанией. Пела, а я слушал. Слушал как никогда раньше. Слушал, и наконец-то понимал ее. Понимал так, как Счастливчик когда-то понял воздух, как Буян этой зимой понял огонь. И это было невероятно, невероятно восхитительно. Будь я один, не стой рядом со мной доверившаяся девушка, не будь у берега стаи селки, я вошел бы в ласковые объятья океана, чтобы еще вернее понять его, всеобщую колыбель жизни. – Джейн, тебе пора отойти от берега. И подальше, – не открывая глаз, сказал я. – А ты? – сразу же встревожилась она, вспомнив, что мы тут на самом деле ищем того, кто решил влиять на нее. А ведь я же и не рассказал ей, кто это такой... – А со мной все будет в порядке. Так что поспеши. Волны шептали, что оставшаяся часть стаи селки совсем близко. Так что я продолжал торопить Джейн, пока она не оказалась у самого шоссе. Зато теперь она и не услышит, что я стану говорить с тюленями. Это если они не в человеческом обличье выйдут. Кошак, державшийся неподалеку, возмущенно зашипел на меня, сообщая, что я придурок. Вот только это мое право быть тем, кто я есть. И изменить меня всяким мохнатым не удастся! Вырос я уже, и сам буду решать, во что вляпываться!!! Несколько десятков тюленей подплыли к стае, а потом один из них агрессивно ринулся к берегу. Я не стал ждать, пока он выберется, сам подошел к линии прибоя, встречая взметнувшегося в воздух тюленя, но тот решил изменить форму. И когда осели брызги воды, не давшие разглядеть превращение, я ласково улыбнулся крупному красивому мужчине, коим стал не менее красивый тюлень. Селки, явно ожидавший иной реакции, даже отступил на пару шагов назад. Но тут же опомнился и агрессивно двинулся на меня, привыкнув, что большая масса дает ему преимущество. Вот только я и не таких обламывал. Но пока ничего не успел сделать – между нами метнулся кошак-наблюдатель, отпихнул меня с линии атаки, но сам попал в костедробильные объятья. Идиот, спасатель мне выискался!!! Да он в человеческом виде даже по сравнению со мной щупленькое нечто, а туда же, в драки с гигантами лезет! Как будто бы этот тюлень смог меня поймать! А теперь выручай это недоразумение... Выпускать сцапанного кошака селки явно не собирался, особенно заметив, что мне вообще-то жалко животное. Усмешка на лице агрессивного зверолюда стала злее, и он сжал кошака еще сильнее, отчего тот тоненько застонал. И я не выдержал, сам бросился вперед, сокращая дистанцию и позволяя селки дотянуться до меня, чего никогда не сделал бы в нормальных условиях. Как-никак моя любимая тактика с более крупными противниками – изнурять их быстрыми наскоками, виться вокруг, не позволяя даже коснуться, не то что дать захватить. Конечно же селки выпустил ненужного ему кота, хватая «соперника», то есть меня. И естественно, теперь затрещали мои кости. Селки явно собирался меня убить под восторженные возгласы своей стаи и визг ужаса Джейн. Вот только ошибся немного, рук мне не заблокировал. А честно сражаться я не собирался. Да и где честность в таком поединке, спрашивается? Одна из звездочек скользнула в ладонь из наручных ножен, и я осторожно прижал ее к шее противника – убивать его мне было несподручно, потому как с его смертью чары с Джейн никто больше не снимет. Селки, почувствовав острый металл у своего горла, замер. А потом на его голову обрушилась крепкая палка, сжимаемая Джейн. А я-то думал, что она от ужаса визжала, а это от азарта? Но как же ее эмоции? Она ведь до сих пор трясется. Я еле успел спрятать лезвие звездочки в ладони, когда падающий селки начал заваливаться назад, и попытался пригнуться. Но полностью уклониться от очередного удара палки мне не удалось – перепуганная Джейн не поняла, что вырубила напавшего на меня с первого раза и попыталась снова ударить его. – Ууууй! Синяк будет, – тихо сказал я, прижимая руку к пострадавшей скуле. На самом деле могло быть и хуже, своим дрыном Джейн чуть не попала мне в глаз. А не уклонись я, наверное, лежал бы рядом с «отдыхающим» тюленем. – Ой, Ли, извини, – ахнула она, прекратив визг и уронив свое грозное оружие. – Я не хотела... Знаю, однако успокаивать тебя времени нет. Хотя и нужно, только чтобы ты не оборачивалась. Я бы и сам не хотел это видеть. Нет, вот подумайте только: жарко, вода как парное молоко, и вдруг почти вся стая селки оказалась стиснута огромными льдинами! И только одна из старших самок, наверное, мать племени, осталась свободна. И именно она теперь шла к нам. Ох, как бы поговорить с ней, чтобы Джейн не услышала? Вот в таких ситуациях я жалел, что не обладаю способностью воздействовать на разум. Тогда бы Джейн и не поняла, что рядом с ней что-то странное происходит. Что же, придется поступить по-другому. Два касания, и девушка завалилась мне на руки. А жаль, что на нелюдях такое не проходит. – Мы виноваты, – тихо произнесла изменившаяся селки, остановившись неподалеку. – Мы не хотели нападать на воина. – Я не воин, – тут же открестился я от титула, которого еще не достоин. Какой воин? До этого мне еще расти и расти. Я даже охотник постольку-поскольку. Но зато мне везет! Потому наставник и разрешил охотиться. – Охотник не повелевает стихиями, – продолжила настаивать селки. – Так я и не повелеваю, – озадачился я – А лед? – не поверила она. – Так это же не я сотворил! – Хочешь сказать, что это он сам нас сковал? – усмехнулась она. – Извини, не поверю. – Ему вода поет! – крикнул кто-то из вмерзших в лед селки. – Чего ты хочешь? – спросила свободная селки, решив не продолжать бесплодные убеждения. – Мы выполним все. Интересно, почему? Потому что думают, что это их освободит, или потому, что у моих ног лежит оглушенный нежной лапкой Джейн сын говорящей? Но, как бы там ни было, не важно. – Джейн освободить можете? Без этого, – я подпихнул ногой бесчувственного селки. – Давай колпачок, – печально вздохнула самка. Я быстро, пока она не передумала, залез в карман сумки Джейн, и перебросил вещицу селки. Та прошептала что-то себе под нос, вся пылая негодованием, а потом просто раздавила его – только осколки посыпались в воду. Джейн выгнулась дугой, протестующе застонала, а потом снова обмякла. – А что попросишь? – Чтобы вы больше на моем пути не появлялись, – выдохнул я, прекрасно понимая, что это невозможно. – И как ты это представляешь? – удивилась селки. – Мы же не можем следить за тобой. Давай мы пообещаем, что, пока ты жив, больше не появимся у этих берегов. – Пока я жив? – многозначительно поинтересовался я. А то кто их знает. – И покушаться на твою жизнь тоже не будем. Тут очнулся кошак, с яростным воплем подскочил на месте, готовый вцепиться в любого, кто меня обижает. Вот только о своих ранениях забыл, и его подскок закончился болезненным вскриком и неловким падением, после чего он осторожно вытянулся на песке, явно раздумывая, что теперь делать с настолько отказавшим телом. Я, проследив за котом, снова повернулся к собеседнице, и опять озадачился – льдины таяли, да так быстро, что вскоре от них осталась лишь тонкая пленочка на поверхности, да и та ненадолго на воде задержалась. Освободившиеся селки по приказному жесту старшей самки поспешили было к берегу, но тут же остановились. – Ты же позволишь нам забрать нашего собрата? – осторожно поинтересовался один из них. – Берите, – не стал возражать я, потирая скулу. Больно. Тяжелая рука у Джейн, даже на излете, ох и не повезет ее будущему мужу... После ухода селки я начал тормошить Джейн. Та в себя приходить не торопилась. Наверное, я переборщил. А может быть так снятие чар тюленьих влияет. Кот, подползший ближе, со стоном посоветовал облить ее водичкой, и я, дурак этакий, послушался, забыв о том, что человеческие краски к особо водостойким не отнесешь. Да, Джейн очнулась, но вот когда она поняла, во что превратился ее макияж, да и блузка тоже, я пожалел о том, что вообще стал приводить ее в себя. Кошак же пожалел об этом еще раньше, когда девушка только начала ругаться. Ну да ничего, спустила пар, успокоилась, умылась в фонтанчике, смывая остатки макияжа и соленую воду, и удивила меня еще больше – без «боевой раскраски» она выглядела более хорошенькой, чем с ней. В общем, не сдержался и ляпнул это. Девушка польщено улыбнулась, и явно простила меня. А потом вознамерилась вытрясти все, что пропустила. Похоже, она решила, что в обморок упала сама, без кое-чьей помощи. Разубеждать ее я не стал. А насчет пропущенного придумал ей интересную историю о том, что пытавшийся ее приворожить парень решил, будто ритуал не удался – ведь девушка со мной гуляет, – и он тогда ринулся отпугивать соперника. Но неудачно. А тут как раз его родственники оказались неподалеку, они-то и забрали пострадавшего. А чар больше нет. Почти что правда! Вот. Пока суть да дело, пока Джейн ругалась, пока я рассказывал, успело стемнеть. Возвращаться пешком ни одного из нас не прельщало, и потому Джейн предложила поймать такси. Она сразу же и категорично отказалась от предложения завезти сначала ее домой, заявив, что в Чайнатаун ближе, а потом уже и она отправится. Я же, прослушав таксиста и не обнаружив у него ни малейшего желания навредить девушке, согласился, оплатив сразу всю дорогу. И, как ни странно, я действительно был уверен, что с этим человеком Джейн будет в полной безопасности. Хотя обычно у меня таких озарений не было. Пострадавшего кошака я забрал с собой, чем тоже удивил Джейн. Она даже поинтересовалась, зачем мне это животное. А что, я должен был бросить его? Заставить его в подобном состоянии добираться до магазинчика – полнейшее зверство. – Ли, ты знаешь, тобой кто-то из ФБР интересуется, – на прощание сказала Джейн. – Такой, похожий на меня? Знаю. И что? – Он со мной разговаривал, все выспрашивал про тебя. – Ну и пусть его, – бесшабашная улыбка на губах. Какая разница, спрашивается. Вернусь обратно в Китай, и забуду агента Оркотта, как страшный сон. И не только его. Мы еще прощались, когда распахнулась дверь магазинчика, и в проеме возник силуэт Ди-сяньшэна. Старший ками вежливо поприветствовал Джейн, но за его словами, его профессиональной улыбкой чувствовалась злость. И потому я не удивился, когда Джейн получила приглашение заходить за покупками. К счастью девушка ответила, что в настоящее время не нуждается в животных. Ну да, у нее собака хорошая живет. А вот если бы она согласилась, не знаю, удалось бы мне оградить ее от особо опасных покупок. Быстро водворив подружку в такси, от греха подальше, и дождавшись, когда машина уедет, я постарался улизнуть от ками. Сейчас у меня в планах было посещение брата, а не общение с его сыном. Хотя сначала надо переодеться. – Да ваша парочка просто магнит для неприятностей. Ди уже почти оправился, и только потому я и смог попасть в его личные покои. Услышав мою просьбу, он широко распахнул глазищи и согласился. Но в ответ потребовал подробного рассказа. А теперь читал мне что-то вроде нотации. – В смысле? – В прямом. Вы, начиная с момента знакомства, их притягиваете. Вот напомни мне, как вы познакомились? Я усмехнулся. – Как-как, дракой. Так оно и было. Услышал, как девчонка за моей спиной сообщила своему парню, что собирается в Полицейскую Академию поступать. Обернулся, а там такая маленькая худенькая девица, прямо-таки цветочек хрупенький, смуглый и, как для контраста, светловолосый. И эта малютка жаждет в полицейские. Вот я ей и сообщил, что нормальные девушки, а тем более такие цветики оранжерейные, в такое грубое место не поступят ни за что и никогда. Ну и кто же знал, что ответом будет сдвоенный удар – в глаз и челюсть? Уж точно не я – ибо не читал ее, еще чего не хватало, и в городе всех сканировать. Так что окажись на моем месте кто-то похилее, да хоть бы такой, как ее парень, так летел бы далеко и надолго. Удар у нее поставлен хорошо – у меня даже в голове зазвенело, и я поспешил извиниться. Потому что такая не пропадет и в полиции. Но вот тот, с кем она пришла, ничегошеньки не понял. Он начал права качать, и не мне, грубияну, как следовало, а подруге. Типа он не собирается больше встречаться с невоспитанной дурой, что вместо слов укоризны бьет посторонних парней. Очкарик поганый, хоть и смазливый... был. Я не потерпел оскорбления женщины, она – обиды, и получил хлюпик вначале мой кулак под дых (нечего удивляться, я сдерживался, как только мог), а согнувшись, умудрился попасть прямо под ее кулак. А она сдерживаться и не собиралась, так что улетел дурак далеко. А потом она, продолжая зверски скалиться, протянула мне руку и представилась как Джейн. – Вот именно! Дракой! – Ди возмущенно уставился на меня. – Ну и? Что дальше? Вы старательно притягиваете неприятности, влипаете них, умудряетесь найти в Лос-Анджелесе даже то, чего тут быть не должно! Древние демоны! Селки! – А что дальше? – удивился я. – Закончится лето – уеду обратно в Китай. Она останется. Как будто это я сам притащил их всех в Лос-Анджелес! – Ты не понял вопроса. Она тебе нравится? – Конечно! Джейн отличный товарищ! – с энтузиазмом провозгласил я. Ди закатил глаза. – А я-то недоумевал, чего ты так непонятливо-недоуменно интересуешься, зачем тебя Ди достает... – Ди провел пальцем по щеке, а потом сложил руки, уронив кисточку на колени. – Я спрашиваю, как ты к ней относишься как к женщине. Как-как... Джейн свой парень, мировая девчонка. С ней можно пойти против любого демона, любого врага, особенно если ей будут даваться разнообразные усиления, что она не целитель, так это точно. Вот только... Ди наверняка что-то другое интересует. Но что? Не пойму чего-то. Не доходит. Или он... он про любовь? Ну, в этом смысле ни Джейн меня не интересует, ни я ее. По крайней мере я такого интереса не заметил. Сказать или нет? Тааак... а что он там про третьего Ди сказанул? Я не ослышался?! А его жесты? Он сначала обвинил меня в толстокожести, а потом... Сомкнул большие пальцы рук(17)! То есть, он мне пытается показать, что этот Ди... он... я... это... Как это так?! Ди, ты вообще сдурел, на такое намекать? Я, конечно, знаю, что ваша семейка вообще-то на мужчин падка, но я-то тут при чем? Ты же ошибся, ведь так? Спросить – не спросить? Ё-мое... – Ты что... ты про Ди-сяньшэна чего сказал? Поясни! – Ли, ну ты как не знаю кто... Да не шевелись ты, сейчас линию же смажу! Мне, знаешь ли, наплевать, что тебе приспичило... Что? Линию?! Я оттолкнул руки Ди, развернулся к зеркалу. Ах ты зараза этакая... Я же просил только синяк замазать! Из высокого зеркала с вызовом глядел светловолосый парень в светло-зеленом чанфу(18) поверх джинсов (Ого как умудрился я одеться! Опять позабыл обо всем, хватая первые попавшиеся вещи?). А раскрашен он (то есть я) был... Броско подведенные глаза, обведенные алым губы, матовая кожа, едва тронутая румянцем на скулах. Вот ведь искусник, мерзавец камиобразный, умудрился накрасить меня, да так, что я даже и не заметил! – Эй, Ли, не сердись... Елки зеленые, заснеженные, да эту ж раскраску теперь и не смазать, и не смыть почти пять дней. У него ж косметика вся особо стойкая! На улицу в таком виде не покажешься... И все это время мне в магазине сидеть придется! Под наблюдением!! Ди, зарррраза!!! Этот гаденыш начинает отступать, знает, что я не обрадовался. Резкий бросок, хватаю его, и мы катимся по коврам, мутузя друг друга. В глаз тебе, получи, брат заклятый! Ты что творишь, скот накрашенный, пальчики свои пожалел, кулаком дать не возжелал, а вот когтями, значит, можно? Осторожнее, сволочь ты этакая, так ведь и насквозь пробить несложно! Ага, подставился и попался! Вот так и лежи, а я руку повыше заверну, чтобы не трепыхался напрасно. Вот только какой смысл? Все равно из-под меня не вывернешься. Я знаю только двух человек, что могут наплевать на позу «морда в ковре» и сбросить агрессора. Ха, а я тебя все-таки победил, и пятнадцати лет не прошло! Ух, вывернулся-таки, змеюк подколодный. Вскочили. Продолжим? Глаза яростно сверкают у обоих, свои тоже вижу, в зеркало естественно, и синяки у нас теперь почти одинаковые, только мой невидим. Об улыбках речи вообще не идет, равно обалделые – давно мы не дрались... Опа... конец концерту... Ди-сяньшэн явился... – Что здесь происхо...? А глаза разноцветные, сверкающие, как обратились ко мне, так и зависли, что тот виндовс... Вначале была тревога, потом радость, потом шок. И шок читался не то что в драгоценностях глаз, он пропитал все тело ками. Нет, ну вот объяснил бы мне кто, почему он не скрывает от меня эмоции? Ладно, брат – это куда бы ни шло... его я прочитаю всегда, везде и в любом состоянии. Отца мне прочесть не удавалось даже тогда, когда он и не трудился ничего скрывать. Статуй каменный, античный. Но этот, который третий? Эмоций не скрывает, но многие совершенно не читабельны, точнее, я их осознать не могу. Точно так же не могу ни понять, ни предвидеть, что он такое есть, и чего ему от меня надо. Ну не того же, на что Ди намекнул! Хоть режьте меня, не подхожу я под их стандартный идеал, не-под-хо-жу! Они же предпочитают сложившихся, заматеревших мужчин... А не щенков-переярков – да пусть и львят!!! Тьфу, бред какой-то в мозги опять лезет. Уже и на кличку свою покушаюсь. Ну что тебя удивило, ками? Чего остолбенел-то? Вопрос чего не заканчиваешь? Так и не проронивший больше ни звука ками, бросив обиженный взгляд на Ди, вышел из комнаты. И только его эмоции продолжали чувствоваться, и наиболее сильно читалась в них зависть и... ревность? Эпилог Невероятная картина, увиденная вечером, продолжала резать душу Ди. Леон... нет, Ли относился к переродившемуся отцу настолько легко, так доверял! А ведь ничего даже близко похожего не было между ками и детективом тогда, когда они были рядом. Никогда Леон настолько не доверял Ди, чтобы позволить так приблизиться. И это было обидно. Это было больно. И заставляло заподозрить, что отец вовсю пользуется своей близостью к мальчику, чтобы вернее привязать его к себе. А ведь Ли даже кровь свою ему предлагал! Сам предлагал!!! И чем больше Ди старался привлечь Ли, тем дальше мальчик отступал, недоуменно меряя ками недоверчивым взглядом. Он не помнил, не помнил совсем ничего! А редкие проблески то ли тяги, то ли желания прикоснуться к ками, успокоить его, все же иногда возникавшие в Ли, мальчик легко душил в зародыше. Что же делать? Ди никогда раньше не приходилось ни за кем ухаживать. Обычно ухаживали за ним. А тут человек, который был ему необходим, водой ускользал прямо из рук. Ну зачем отцу Ли? Зачем? К нему ведь Крис Оркотт ходит. А та девушка, похожая на кого-то когда-то виденного? Зачем она Ли? Чем привлекает? И почему она? И Ди, не в силах заснуть, уселся ждать, когда Ли снова попытается сбежать ранним утром, даже не смотря на нанесенный макияж. Отчего-то ему не хотелось даже за кисть браться, а ведь за миновавшее время он пристрастился к рисованию. Но для изображения у него была только одна модель. Одна и навсегда, какие бы изменения ее не постигли. Сноски: 16. Селки – мифический народ тюленей-оборотней. 17. Поглаживание указательным пальцем по щеке выдает желание пристыдить собеседника, у которого, должно быть, «на лице слишком толстая кожа». Сложенные вместе большие пальцы обеих рук намекают на чьи-либо амурные отношения. 18. Чанфу – повседневный чанпао 4. Раздражение Пролог Капитан Джилл Фрешни устало закрыла дверь кабинета. Уже три дня у нее был сплошной завал на работе. Сначала ее невероятно рано вызвали из дома, как потом оказалось, напрасно. Было подозрение на похищение. Хотя что там действительно могли подумать, найдя любимого быка какой-то танцорки дохлым? Только то, что эту зверюгу отравили – ран на туше не обнаружилось. А поскольку хозяйки рядом не было, – при том что все знали, что от него она не отходит, – значит, на нее и охотились. Два дня без толку потратили, опросили всех, кого можно и кого нельзя. А на деле оказалось, что взбалмошная артисточка просто безо всякого предупреждения собралась и уехала, разорвав контракт с зоопарком письмом. Надоело ей, видите, тут, да и бык, выдрессированный специально для финала, как раз сдох. Неустойку по контракту вместе с письмом танцовщицы администрации зоопарка вручил тот самый водитель фуры, который забрал реквизит и быков. Да, полиция там сидела до явления этого водителя, да, его, водителя, тоже потрясли хорошенько, убеждаясь, что это не похититель. Вот только все равно эти дни можно было считать потерянными. Уж лучше бы Джилл каким-нибудь другим делом занялась... Например, в очередной раз проконтролировала Чайнатаун, куда с какой-то радости зачастила дочка. А то она что-то в последнее время странная стала. Да и с мальчиком своим порвала... Эх, тяжко растить ребенка без отца... Да, надо будет выяснить, куда девочка ходит. И к кому. Не самое лучшее место, этот Чайнатаун. Много неприятностей оттуда исходит. И там опять открылся проклятый зоомагазин. А еще можно было бы проанализировать данные по маньяку, который месяц терроризировавшему город. Или же заняться анализом лиц, пропавших без вести. А то что-то у Джилл странное восприятие части пропавших. Как будто бы там есть связь. Возможно уже замеченная кем-нибудь из следователей, а может быть и нет. Стоило бы заняться самой. В общем, работы хватало и без блудной артисточки. – Капитан Фрешни? Джилл повернулась к говорящему. – Леон?! – этого не может быть, просто потому, что такого не бывает. Тем более что это действительно не он... – Кристофер Оркотт, ФБР. Я хотел бы с вами поговорить. – ФБР? У меня на участке случилось что-то, привлекшее ваше внимание? Полиция и ФБР друг друга не особо жаловали. А сама Джилл до сих пор не могла забыть тогдашних агентов ФБР – ложную и настоящего. Остальные, время от времени появлявшиеся на ее территории не настолько запомнились. А вот нынешний агент одной только внешностью и фамилией заставлял вспоминать прошлое. Особенно если учесть, что она его знала ребенком. – Да, капитан. Я хочу уточнить информацию о нескольких убийствах, произошедших здесь. Джилл поморщилась и пригласила агента Оркотта в кабинет. Что толку говорить там, где все уже ушки насторожили. Итак, опять хотят перехватить расследование? И что же там не так? Как же плохо, когда в твою работу влазит кто-то другой, тем более моложе на столько лет, и не пошлешь его – потому что он из ФБР. «В общем, вежливость и отстраненность – самое оно в этом случае. Запомни, Джилл, вежливость и отстраненность. Ну, еще можно немного язвительности, но это только для удовольствия. И редко!» Зеркало взглядом не прожигалось. Да и отражение тоже не думало меняться. Уж что я до того ни делал, чем ни пытался смыть макияж – ничего не помогало. У меня и лицо уже горело, да только тональник не позволил румянцу даже проявиться. За исключением, естественно, того, что намалевал Ди. Вот ведь скотина! За такие шуточки голову откручивать надо. Ну и как же мне теперь ходить, спрашивается? Если в магазине и не такое пройдет, да и в Жотяне мало бы кого удивило, – там уже давно ко всему привыкли, – то что будет в Лос-Анджелесе, выйди я так, даже не представляю. В одном уверен: теперь точно многие будут за крепкую девчонку принимать. Ну да, волосы длинные, телосложение еще хрупковатое, хотя и жилистое. Конечно, груди нет, так ведь я все равно с этой дурацкой раскраской излишне миловидным и женственным кажусь. Ди все-таки гад! Вот Джейн удивится... Ладно. Что теперь сделаешь? Мне ведь не сообщить Джейн, что наша очередная встреча отменяется. Она уже из дому ушла, а номера ее мобильного не знаю, как-то речи об этом не заходило. Что же, сейчас оденусь так, как отец и наставник приличным считают. Хоть раз за все время, проведенное в Америке, день приезда не считается. Если и будут за девчонку принимать, то пусть и одежда не заставит лаовай усомниться. Хотя мои чанпао вообще-то мужские, но кто тут поймет? Только китайцы. А для них я все равно тоже «заморский дьявол», которому позволительно рядиться во все, что захочет. Навроде – фаньгуй(19) сам дурак, раз так вырядился. После одевания в зеркале отразилась явная девчонка-сорванец. Не знай я сам, что это мое отражение, тоже поверил бы в женский пол отразившегося. Вот ведь! Ну, Ди, дождешься ты у меня солено-перченного торта! И весь тебе его скормлю, даже насильно, если понадобится, чтобы знал, как надо мной издеваться. Тьфу! А может все-таки не идти? Но ведь Джейн будет ждать... Нельзя подводить ее. Да и посмотреть, как на ней сказалось снятие приворота тоже надо. Все же пойду. До выхода без приключений мне добраться не удалось. Я прошел только пару шагов, едва-едва миновав две двери, за поворотом ждала приемная, где Ди обычно встречали покупателей и стоял мой некогда любимый диванчик, теперь присвоенный Ди-сяньшэном, как распахнулись вычурные двери, до того притворявшиеся резными панелями. Оттуда, как из засады, вылетела увешанная драгоценностями девица приблизительно моего возраста. Хотя почему «как»? Засада и была. Дверей этих тут раньше не имелось, тем более в Кристальные Палаты. Девица с разбега впечатала меня в противоположную стену, причем моя левая рука оказалась зажата между ее и моим телом, а одна из ее рук оказалась у сонной артерии. Второй рукой тоже не слишком пошевелишь, сильно ее к стенке приложило. А тут еще и острые когти не вызывали особого желания вырываться. Еще чего доброго полоснет, а потом доказывай на том свете, что зверь кого-то из ками убивать меня не собирался. Да ведь охотников и воинов, а особенно наставника, никто не сможет убедить, что это только случайность, произошедшая по моей неосторожности. Хотя они и не станут разбираться, а просто постараются уничтожить всех здесь. Кстати, кто на меня напал? Драконица трехглавая, хонлон. Вот это да! А у Ди только золотой дракон. И только один, значит это второго ками зверь. А эмоционально она какая-то странная, в ней будто одновременно несколько личностей. И сейчас на поверхности та, что злится. – Ну ссссссссдравссссствуй, папочка! – прошипела хонлон, заглянув мне в глаза, а по ощущениям чуть ли не коснувшись души. – Вот и увиделиссссь. – Да извинит меня прекрасная сяоцзе(20), но, мне кажется, она ошибается, – вежливо отозвался я. Какой из меня ей «папочка»! Совсем звери тут спятили от недостатка развлечений. – Как шшше долго я шшшдала этого момента! – продолжала хонлон, будто и не слыша меня. – Ты даже не предсссставляешшшь, как я мечтала сссссаполучить тебя! Ее свободная рука с силой врезалась в стену у моего уха. Раздавшийся треск подтвердил, что силой девушка не обделена. Я даже нервничать начал. Хонлон с каждым словом становилась все злее, явно теряя над собой контроль. А справиться с драконицей мало кто сумел бы. Да и немногое может повредить дракону. У меня, конечно, был стилет из рога единорога, способный сразить любого, вот только я же его с собой не брал. А весь мой арсенал, захваченный на сегодня, максимум ее ранит, а значит и разъярит еще больше. Ну и где все окрестное зверье, которое обычно попадается на моем пути? Сегодня они мне бы не помешали. Хоть бы кого-нибудь из Ди позвали, и то польза. – Хонлон, пойми, я ведь даже не понимаю, в чем ты меня обвиняешь! – попытался воззвать я к ее разуму, но мои слова были снова проигнорированы. Хонлон уже совсем сорвалась на шипение, в котором слов больше не различалось. Когти ее сильнее надавили мне на шею, но пока кожу не пробили. Глаза хонлон пылали, но она все еще сдерживалась. Едва-едва – здание уже начало ощутимо потряхивать от ее ярости. А потом ее взгляд вдруг изменился, стал мягче, черты лица тоже смягчились. И эмоции поменялись, загоняя ярость в глубину. Но это изменение было совсем недолгим. – Не влассссь, Сюко! – относительно членораздельно прорычала она, снова пылая злостью – Я имею право его убить! Имею, ведь из-за него мы такие!!! Да что за бред! Теперь уже не выдержал я. – Как меня все это достало! Дайте мне спокойно жить, или же хотя бы выскажите свои претензии, наконец, чтобы я смог понять, чего вам всем от меня надо! Тут со всякой стороны проблемы и неприятности! Приехал, называется, брата проведать!!! И на тебе – сначала тотетсу со своей истерикой и идиотской манией следить за мной, потом Кристофер Оркотт со своими заскоками на тему родства, потом одержимый ками, от которого вообще непонятно чего ждать, звери всякие со своими загадками! Даже по ночам покоя нет! А теперь уже начали и нападать! Совсем уже того!! Что вам всем надо?!! А тебе чего от меня хочется, чешуйчатая?! Смерти, да?! За что? Какой я тебе «папочка»!!! Отдохнул, называется!!! Как вляпался в это безумное лето, до сих пор расхлебываю! И как будто мне мало неприятностей в магазине, так и за его пределами не легче! Достало!!! Идиотское лето! Дурацкий месяц! И чем дальше – тем хуже. Сейчас уже каждый день что-нибудь да происходит. Вот и сегодня случилась хонлон со своими претензиями. Я уже почти кричал прямо в лицо опешившей хонлон, когда по относительно свободной руке начал бежать болью жидкий огонь, скапливавшийся прямо в ладони. Пальцы рефлекторно сжались, хватаясь за рукоять. Рукоять... у меня в руках... что это? Ярость потихоньку угасала, сменяемая интересом, и вместе с ней начала таять и рукоять. Я, скосив вниз глаза, с удивлением увидел, как исчезает голубоватый отблеск, напоминающий слегка изогнутый клинок. Это был... призрачный меч? Я его призвал? Ярость угасла не только во мне. Хонлон тоже позабыла о ней, и теперь просто пораженно смотрела на меня. Хотя нет, не просто. Я чувствовал заинтересованность и любопытство, какой-то щенячий восторг, перемешанный со страхом, готовым смениться слезами, и под всем этим глухое недовольство. – Ты сказал, что здесь Крис Оркотт, – произнесла хонлон, убирая руку от моего горла и отступив на шаг назад под тихий звон драгоценностей. Ишь ты, и голос ее изменился, стал мягче, глубже. – Это правда? – Да, – настороженно отозвался я, меряя ее взглядом. – Ты его точно видел?! – хонлон снова изменилась, лицо стало наивнее, глаза заблестели слезами, теперь она начала теребить свой наряд. – Где он? – Дзюнрей, заткнись! Не мешай! – тут же рявкнула она сама на себя, становясь снова похожей на напавшую на меня. – Канан!!! – возмущенно отозвалась она же, обращаясь опять к себе. – Дзюнрей, Канан, успокойтесь, – воззвала она же. – Дайте расспросить... – Но, Сюко!.. У меня уже начало рябить в глазах и гудеть в голове от меняющегося выражения лица хонлон и ее эмоций, постоянно изменяющихся таким же калейдоскопом. Пришлось срочно перестать их читать, потому как выдержать такое мельтешение я мог не слишком долго. А вот покинуть хонлон, именовавшую себя одновременно тремя именами, наверное, по одному на каждую голову, не успел. – Хонлон, чего разгалделась? – в коридоре появился новый участник, притом весьма раздраженный. По его злому взгляду сразу стало ясно, кого тотетсу считает основным виновником произошедшего шума-гама. Но едва он действительно разглядел меня, как тоже онемел. Подозреваю, продолжи я читать эмоции окружающих, его шокированное изумление меня бы окончательно вырубило. Тотетсу даже два раза помотал головой и один раз ущипнул себя, чтобы увериться, что я в таком виде ему не мерещусь. Но все равно, похоже, остался при мнении, что он спит и ему снится кошмар со мной в главной роли. Мдя... Неужели так страшно? Выглянувший в коридор Ди немедленно согнулся от хохота, не обращая внимания ни на хонлон, тут же засыпавшую его вопросами об агенте Оркотте, ни на окаменевшего тотетсу. Я яростно запыхтел и бросился к выходу, постаравшись при пробегании мимо хорошенько толкнуть брата. Но, даже не удержавшись на ногах, Ди продолжал хохотать. Мерррзавец!!! Ярость снова захлестывала меня, я не то что под ноги не смотрел, я даже не замечал, куда бегу, и только налетев на кого-то, немного опомнился. А вот после того, как обнаружил себя в объятьях Ди-сяньшэна, вообще оторопел. Как, впрочем, и он сам. Но наш столбняк продолжался недолго. Глаза ками замерцали, он как-то прерывисто вздохнул. Я, не в силах оторвать взгляда от его лица, вздрогнул, как будто в ответ, перевел взгляд на его рот, и... испуганно вывернулся из его рук. Когда за мной захлопывалась дверь, я услышал возмущенный голос хонлон, требовавшей ответа на вопрос «Почему мне не сказали, что мой Крис приходит сюда? А как же мой контракт?» И меня не заинтересовало, что там у этой трехликой с человеком, потому что я не понимал, что только что произошло со мной самим. Ведь я... моя ярость как-то слишком быстро исчезла. Да и то, что последовало дальше, и моя реакция, тоже были странные. Мне было почему-то уютно в его руках, но при этом и пугало. Почему я знал, что все правильно и неправильно одновременно? Почему мне вдруг захотелось... Чего? Чего мне захотелось? Я не понимал. Похоже, я уже схожу с ума. Пришедшая на место встречи Джейн сначала просто не узнала меня, а потом долго-долго хохотала, заставив возмечтать об утоплении ее в какой-нибудь луже, которых на ее счастье в пределах видимости так и не появилось. Да и после того, как успокоилась, она время от времени подхихикивала, снова и снова напоминая мне, как я сейчас выгляжу. Девушка даже попыталась раскрутить меня на признание, с чего это я накрасился, но я так-таки и не признался. Как будто сама не могла догадаться, что это шутка кого-то из родственников... А ведь видела обоих Ди. Последствий приворота на Джейн не осталось, она даже печали не проявляла. В общем, селки действительно качественно его сняла. А еще сказывалось, что дальше призыва дело не дошло. Что же, рад за девушку. Мало того, она к тому же не начала опасаться океана, и потому мы сегодня снова отправились на взморье. Хорошо... Меня-то как раз туда и тянуло, мне был просто необходим океан. И чтобы успокоиться, и чтобы... чтобы... чтобы стать собой еще больше. Иначе свое чувство я объяснить не мог. Жаль только что купаться мы не будем. Мды, не знал я, что девчонкам без сопровождения ходить не слишком приятно. Тем более когда они достаточно миловидны. Взгляды, жесты встреченных парней, их реплики, – все они раздражали, заставляли злиться. Никогда раньше такого не было. И ладно бы только к Джейн все это относилось, хоть мне это тоже не нравилось... Но она привычная – вон, даже не реагирует, так, вроде бы просто фон. А для меня происходящее как ножом по нервам. «Девушка, можно с вами познакомиться?» Нельзя! Со мной – нельзя!!! Тем более что я парень! И с Джейн тоже нельзя! Потому что она не хочет! Уууу! Я скоро на них кидаться буду! А пес, следующий за мной попятам, уже даже и сдерживаться не пытался, не скрываясь смеялся. Тоже бессовестный гад. Весь день я просто кипел от злости, и видно своей агрессией и злобной жаждой крови успел достать кого-то из богов. И этот кто-то решил, что мне действительно кое-чего не хватает. В общем, я в очередной раз убедился: чем больше чего-то желаешь, тем скорее это получишь. Хотя и обратное правило тоже верно. Район, в который нас занесло, выглядел не настолько красочным, как прочие. Да и населения и отдыхающих тут не слишком заметно было. Казалось, все затаились. А те, кто был на улице, смотрели на нас с подозрением, матери подзывали детей, расходились по домам. Старушки суетились и начинали шушукаться друг с другом, награждая нас недовольными взглядами. Джейн начала оглядываться по сторонам с какой-то нервозностью, торопила меня. Пес тоже встревожился, подобрался ближе. Пришлось смириться с их мнением и прекратить отвлекаться на особо интересные здания и странности людей. Тем более что и самому мне тут не слишком нравилось. Хотя это как посмотреть. Жаль только, что мой интерес завел нас с улиц в лабиринт дворов. Но покинуть странный район нам не удалось. В одном почти пустынном дворике компания каких-то отморозков, проводящая время за распитием алкогольной бурды, заинтересовалась нами. Они сначала окликнули нас, но мы не отозвались, торопясь покинуть неуютное место. Вот только придуркам не понравилось ни наше молчание, ни нежелание общаться с ними. Они все вразнобой вскочили и целенаправленно направились к нам. Я поторопил замешкавшуюся Джейн, велев идти вперед, после приказал псу следовать за девушкой и защищать ее, проигнорировав его возражения, что приставлен он ко мне, сам же пошел несколько медленнее, прикрывая обоих и оценивая возможных противников. Их было шестеро. В большинстве смешалась в разных пропорциях кровь всех рас, взяв от прародителей все худшее, что было возможно. Двое же оставшихся, негроид и европеоид, тоже иллюстрировали крайнюю степень падения. Все они были довольно крупными, все привыкли к тому, что стая всегда права, что стая, их стая, сильнее всех. И, значит, только их желания имеют право на существование, а все прочие должны склоняться перед ними. Оружия отморозки скрывать не умели, и потому мне было прекрасно видно, что у всех их имеются ножи, а у негра еще и пистолет оттягивал карман куртки. Пистолеты меня довольно давно интересовали. Но наставник как-то разъяснил мне, почему мы не применяем огнестрельное оружие. И что тут поделаешь, когда пуля, пусть и серебряная, пусть и освященная, да что там, даже разрывная или со смещенным центром, не успевает задержаться надолго в плоти демонов. А если по какой-нибудь случайности все же останется, демон все равно успеет порвать стреляющего – слишком уж малый контакт между поверхностью смертельного металла и требующим убиения телом. Даже звездочки дают больший эффект. Но без призрачного клинка лучше полагаться на расстояние, метательное оружие и верный глаз. Огнестрельное оружие действеннее против человека. И вот мне теперь интересно, пистолет негра заряжен? Отморозки предвкушали развлечение, и их предвкушение для меня отдавало привкусом крови. Джейн уже была достаточно далеко, когда меня догнали. Резко развернувшись к ним лицом, я избежал руки одного из смесков, а два быстрых шага в сторону, к стене, позволили прикрыть спину. Свое оружие против людей я применять не хотел, но вот против ихнего запрета не было. Главное – не убивать. – Что, красотка, кинула тя подружка? – осклабившись, пробурчал белый, усыпая фразу странными, непонятно что значащими словами. Ругательства? – И че ерепениться? – Ходь с нами, развлечешься! – так я перевел я предложение смеска, от которого увернулся. Могу представить их развлечения. – Вон вас сколько, вот и развлекайтесь между собой, – отозвался я, краем глаза отслеживая отход Джейн и беспокоясь, что сейчас она обернется, увидит, что я остановился, и решит броситься на помощь. – Та те понрацца!!! – влез негр, похабно ухмыляясь. – Неча ломатися! Не таких обламали, – а это с мерзким гыканьем выдал еще один смесок. Понравится, конечно. Вот только кто сказал, что мои развлечения понравятся вам? Ржут, переговариваются на каком-то непонятном жаргоне, где внятными остаются только предлоги. В эмоциях их закипает злость – только сейчас дошла моя единственная озвученная фраза. А у меня как раз сейчас почему-то начался тихий гул в ушах. – Да че ей говарват?! Хватам, и ходь! – выдавший это предложение потянулся ко мне. Ну-ну. Холодная улыбка наползла на лицо. Перехватив наглую руку, резко дернул отморозка на себя и впечатал в нос кулак. Минус один. – Ах ты стервь! Ща получишь! – только и смог разобрать я в пространной многоголосой тираде, раздавшейся от опешивших дружков пострадавшего. А их эмоции уже захлестнула злоба. А мне что? Я уже давно мечтал о разрядке, и хоть такая меня вполне устраивала. Вот только, к сожалению, слишком уж легко тут будет. Отморозки, выговорившись, схватились за ножи, и только негр не цапнул свое оружие, прищуренными глазами глядя на меня. Не знаю, как долго он сможет выдержать, не вмешиваясь. Но забывать о нем я не собирался. Более импульсивные недоумки бросились на меня, сначала стараясь запугать и схватить, а потом уже ранить или убить. Вот только я вертелся между ними, подставляя под их удары их же союзников, ломая попавшиеся под руку конечности. А потом на меня нахлынула волна ужаса от Джейн. Она все-таки оглянулась. Но я тоже уже видел, как негр прицелился в меня. Его сообщники сейчас были не в состоянии нападать на меня. А я... я не быстрее пули. Нет, я слышал, что если вовремя сделать шаг в сторону, пуля пролетит мимо, но даже не представлял, когда это «вовремя» настанет. Время как будто замедлилось. Крутанул в ладони, удобнее перехватывая, один из ножей кого-то из отморозков, вороненое дуло пистолета в руках негра неопределенно качнулось, палец начал медленно давить на курок. Мерное гудение у меня в ушах потихоньку нарастало, превращаясь сначала в рокот, а потом в громкое пение. И вдруг все как будто с цепи сорвалось. Джейн закричала, предупреждая меня об опасности. Негр все-таки нажал на курок, и тут же перед ним прямо из щели асфальта вырвался небольшой, всего в две трети человеческого роста, фонтанчик воды, заставивший его в самый момент выстрела дернуть руку. Я бросился в сторону и вниз, одновременно метнув нож в негра. И все кончилось. Негр ошарашено сидел у стены, глядя в точку позади меня. Я перетягивал его раненное плечо остатками его же рубашки. Джейн, нерешительно стояла за моей спиной, не зная, чем ей еще помочь. Не браться же за приведение в сознание лежащих в отрубе отморозков. Тем более что там больше нужен травматолог. А вот негр мог истечь кровью. Наиболее странно для меня было полное отсутствие внимания со стороны живущих здесь людей. Случись что подобное в Жотяне, как вокруг уже давно собралась небольшая толпа народу, среди которого непременно оказалась бы куча знакомых всех подравшихся, как минимум один медик, кто-то из полиции. А тут тишь да гладь, как будто бы никого не касалось идиотское нападение, обернувшееся не так, как ожидали агрессоры. Но полиция все же явилась. Ее вызвала Джейн, и именно она первая и встретила выскочивших из машин людей. За полицией примчалась скорая, врачи споро занялись пострадавшими. И только когда меня у негра сменил врач, я встал, и развернулся к полицейским, будучи очень заинтересованным странным эмоциональным фоном, сопровождающим рассказ Джейн. Да, лучше бы я повернулся раньше. Джейн рассказывала о случившемся невероятно похожей на нее женщине, испытывая при этом неслабенькое чувство вины. Вот только в чем она себя виноватой считает? А от женщины исходили тревога и облегчение, а так же радость, что все в порядке. Полицейские искоса наблюдали за женщинами, а так же очень интересовались моей персоной, но пока ко мне никто не подходил. Но вот Джейн закончила разговор и подозвала меня, отчего-то теперь начав стесняться. – Добрый день, нюйши(21), – вежливо поклонился я ее собеседнице. – Капитан полиции Джилл Фрешни, – представилась она. – А вы Ли? Чанг Ли, я правильно произнесла? Что вы можете рассказать о случившемся здесь? Так это мать Джейн! Как они похожи. Только Джейн смуглее, и черты ее лица более резкие, а так – как из одной отливки вышли. И внешне возраст на женщине почти не сказался, выглядит лишь самую малость старше своей дочери. Что-то мне очень везет на похожих людей. Сначала Кристофер Оркотт, теперь мать и дочь Фрешни. Свою семью не считаю, потому что они вообще-то не люди. Размышляя на эту тему, я механически отвечал на вопросы, пока не понял, что капитан Фрешни разглядывает меня с интересом, выходящим за пределы профессионального. Она же, заметив мое удивление, отослала полицейского, записывавшего показания, усадила сразу же начавшую протестовать дочь в одну из машин и приказала кому-то из своих подчиненных отвести девушку домой, а сама снова вернулась ко мне. – Мистер Чанг, скажите, вам что-нибудь говорит фамилия Оркотт? Что? И она тоже?! – Говорит. Агент Кристофер Оркотт частый гость в магазине моего отца. – Вот даже как. А Леон Оркотт вам известен? – Нет. Впервые это имя я услышал от агента Оркотта. Это его старший брат. Капитан Фрешни потупилась. – Да. И мой бывший напарник. Я так надеялась, что вы, настолько похожий на него, знаете что-нибудь о нем, что вы ему родственник. Извините. Да, она тоже. Это что же за город, Лос-Анджелес-то? Неужели тут на каждом шагу будет попадаться кто-то, кого заинтересует мое внешнее сходство с кем-то из семейства Оркоттов? Полнейшее издевательство! Капитан Фрешни не стала больше меня задерживать, напомнила, чтобы я, если вознамерюсь покинуть город до суда, сообщил бы об этом в участок, и только собралась сесть в машину, как подъехал кто-то еще. Из очередной машины вышел уже упоминаемый агент Оркотт, окинул всех профессионально-цепким взглядом, и направился прямо к капитану Фрешни. Женщина тоскливо вздохнула, и отпустила дверцу автомобиля. – Снова здравствуйте, агент Оркотт, – первая начала она. – Что опять привело вас на наше место происшествия? Вроде бы случившееся здесь не по профилю ведомого вами дела. Ух ты, а агент капитану не нравится. Интересно, по какой причине? – Капитан Фрешни, здравствуйте. Почему вы так считаете? Нам было передано, что один человек, совершенно не пострадав, справился с шестью вооруженными людьми, что не слишком-то реально. – Неужели? – ядовито пропела капитан Фрешни. – А если это мастер боя? И кто же вам передал?! Похоже, профессиональная ревность. И как интересно, знакомство у них – я чувствую – достаточно давнее. Но даже это их разводит друг от друга, вынуждая капитана Фрешни все больше злиться. И тосковать, отчего злость только поднимается, заставляя делать еще больший упор на вежливость. – А то я не знаю, каких сейчас «мастеров» выпускают все эти расплодившиеся школы, додзе и так далее и тому подобное. Кто же этот великий мастер? И позвольте сохранить мои источники в тайне. А агент Оркотт что-то не слишком ее помнит. Ну, знает, что они были знакомы, но не помнит на уровне ощущений. Разбираясь в эмоциях, я зазевался, и теперь мне осталось только сожалеть о своей медлительности и непонятливости. Вот почему я не ушел, когда его машина только-только подъехала? А теперь уже поздно, капитан Фрешни указала на меня и даже успела представить. И мы все, в том числе полицейские и заканчивавшие свою работу медики, теперь с любопытством разглядывали застывшего агента ФБР, в ступоре таращащегося на меня. Хотя чего я удивляюсь, то, как меня раскрасил брат, даже старшего ками вырубило. Ну и что же тут скажет человек? Именно что ничего. – Капитан Фрешни, мистер Оркотт, – сразу же, пока Оркотт не успел прийти в себя и уцепиться за меня, заговорил я. – Я вам сообщу, если у меня изменится место жительства. До свидания. Капитан Фрешни не захотела меня останавливать, и я поспешил покинуть это ставшее опасным место. А для того, чтобы за мной не мог последовать агент Оркотт, я, стоило мне только скрыться за домами, свернул в очередной переулок, далее в другой, а потом припустил бегом, увеличивая расстояние между нами. Если хочет искать – пусть ищет. Но не факт, что найдет. Чем темнее становилось, тем меньше оставалось народу в и без того почти безлюдном районе. Цепляться ко мне больше не рисковали – что-то излишне быстро расползся по району слух о странной девице, способной раскидать шестерых дюжих мужиков. Но я не расстраивался. Я, наконец, учуял вторую часть тех сил, что заставляли меня рыскать по городу в поисках. И основное место было где-то неподалеку. Там была то ли лежка, то ли это существо просто надолго застряло там. А застрять оно могло только в одном случае – кого-то жрало. Похоже, именно из-за этой твари обезлюдел район. Жители тут не рисковали выходить даже днем. Демоническая сила просто стелилась вокруг, давила все больше, пока я приближался. Демон явно набрал много силы, в отличие от сидящих на урезанной диете Шеду и Ламассу. Но, опять же, в окрестностях по-прежнему не было других охотников, кроме меня, а сообщать Ди об убивающей твари я не собирался. Значит, боя не избежать. И я должен справиться, просто обязан... Кто бы это ни оказался. Кому? Да сам себе. Потому что уйти отсюда я уже не могу. Наставник слишком уж преуспел в моем воспитании. На меня нахлынуло мое обычное предбоевое состояние. На губах легкая улыбка, в душе полное спокойствие. В общем, равновесие достигнуто, анализ включен. Шел я не таясь, как будто не знал, что впереди, за поворотом, ожидает меня опасность. Я пока не знал, с чем столкнулся, но в одной руке уже прятался кинжал. На всякий случай. Улица была совсем не освещена, чему могло быть несколько причин – и повреждение проводов, и разбитые хулиганами лампы, и сила демона. Вот и поворот. Пес, сопровождающий меня, предостерегающе тявкнул, бросился вперед, стараясь не пустить меня туда, и, пойманный за шкирку, обозвал меня полнейшим недоумком, не имеющим никакого понятия о чувстве самосохранения. Я же, не собираясь ждать, пока это существо, подобно вчерашнему кошаку влезет в мое дело, несильно ударил его по голове, лишая сознания. Полежи тут, друже милый, а то еще о тебе заботиться. И только после этого повернул на следующую улочку. Увиденное несколько выбивало из равновесия. В конце улицы нечто жабообразное буро-зеленой расцветки, чешуйчатое и с серыми перепончатыми крыльями жрало чье-то тело, от которого уже мало что осталось. Ошметки плоти летели по сторонам, оставляя на стенах к потекам крови еще и свои пятна. Лламхигин-и-дур(22), кажется, вот только почему такой огромный? Они же обычно размером где-то по пояс взрослому человеку, а этот оказался со среднего быка. Пытаясь изобразить из себя невинного, ничего не понимающего прохожего, я сделал шаг назад как раз тогда, когда прыгун развернулся ко мне. Его желтые глаза сузились, увидев новую добычу, пасть открылась, горло раздулось. Оглушительный вопль ударил по ушам. О да, это все-таки лламхигин-и-дур, а не кто-то, похожий на него. Только эти демоны заставляют голосом оцепенеть предполагаемую добычу. Но я не жертва, а охотник, и на меня это не подействовало, так, небольшая, быстро проходящая скованность в мышцах. И потому рывок прыгуна не застал меня врасплох. Я отскочил и полоснул атакующего кинжалом, одновременно метнув две звездочки в глаза. Но прыгун оказался быстрее, к моему удивлению он успел закрыть горло лапой и убрать голову с траектории звездочек. Но еще более удивительным было то, что кинжал не смог пробить чешую. Прыгун тоже был озадачен, настолько, что его голод даже приутих под воздействием изумления. Он, видно, давно не сталкивался с теми, кто бы от его крика не застыл. А тут человек не застыл, увернулся, да еще сопротивляется. Такой вот шок для не самого умного существа. Наставник обучал меня иллюзиями. Ну да, он сначала просвещал меня теоретически, как нужно бороться с каждой тварью, а потом создавал тех существ и оставлял меня сражаться с ними, пока я не начинал побеждать их регулярно. При этом не учитывалось, сколько раз они убьют меня. Я сражался и прыгунами. По сравнению с многими другими эти твари были слабыми, достаточно уязвимыми больше полагающимися на свой парализующий голос. А еще они не были такими большими. И мой удар должен был прорезать его лапу до кости. Наставник ни разу не ошибался в иллюзиях, все встреченные мной в реальности существа, а их тоже хватало, соответствовали по силе и ловкости тому, что было показано. Как-никак отец, когда появлялся в Жотяне, тоже участвовал в моих дрессировках, позволяя играть со своими зверями. Тогда они входили вместе со мной в иллюзии, играли со мной, сражались со мной... А поскольку ками разрешил, то и силы и способности от меня не скрывались. Наши сражения проходили в полную силу, ведь на самом деле в иллюзии убить друг друга нельзя, так же как нельзя было притащить-придумать то, чего не захватил, чего не имеешь, чего не умеешь делать. Закружив вокруг прыгуна, я размышлял. Так что же не так в этом прыгуне? Скорость? Как посмотреть, он способен уклониться от звездочки, но пока не смог поймать меня. Значит, это просто реакция, которой все равно не хватает, чтобы перекрыть мою скорость, но достаточно, чтобы вовремя уклониться от броска. Размер? О да, этот прыгун слишком велик. Место, где он появился? Конечно! Лламхигин-и-дур предпочитают пресные водоемы и обычно атакуют прямо из воды, а тут из водоемов только океан, и довольно далеко. Хотя прыгун же крылат... Прочность чешуи? И она тоже, мой кинжал не пробил ее, а в иллюзии пробивал. Значит, нужно выбирать места, где чешуя тонкая или отсутствует вообще – пасть, горло под самой пастью, брюхо, глаза. Ну-ну, только в пасть самому и лезть! Прыгун раздраженно рявкнул, пытаясь подсечь меня хвостом. Я подпрыгнул, пропуская его под собой, а потом сразу же кувыркнулся назад, уворачиваясь от лапы, последовавшей за хвостом. Так, падать явно нельзя, все мои движения должны заканчиваться на ногах. Я пока что быстрее, но стоит только зазеваться, споткнуться, и меня подловят. А коготки у него впечатляющие. Ах ты, чтоб тебя! Он еще и плюется! И слюна-то какая липкая! Всего лишь одна капля, брызнувшая на меня, прилепила полу чанпао к сяои, хорошо хоть достаточно высоко, и получившаяся петля не мешала движениям. Так, вот еще одно, чего стоит опасаться. Бой на расстоянии не пройдет, явно. Раз начал плеваться, так рано или поздно заплюет – и все, пропал. Я же помню, что сейчас не в иллюзии... Е-мое, кажется он начал разогреваться, и двигается уже быстрее. Самому надо поторопиться. Еще одна звездочка, посланная в глаза агрессивного земноводного, вонзилась ему в череп, не причинив особого вреда. Вот только боль заставила его взъяриться и стать еще быстрее. Я еще успевал уворачиваться, но с каждым взмахом лапы пролетали все ближе ко мне. Все, больше ничего не остается. Заведомо рискуя попасть под удар, я все же поднырнул под снова замахнувшуюся лапу и бросился не назад, а вперед. Повезло, земноводное не поняло юмора, и лапа рухнула позади меня, а сам я взлетел на спину прыгуна как раз перед его крыльями. Прыгун яростно взревел, шокированный моим невероятным нахальством. Но особой опасности он все равно от меня не чувствовал, только ярость от наглости сопротивления, боль от вонзившейся звездочки и удивление, что я все еще жив и осмеливаюсь трепыхаться, и, мало того, взгромоздился ему на спину. Меня это несколько сбивало с толку. Неужели я ошибся в уязвимых местах? Распластавшись на начавшем возмущенно скакать прыгуне, я, цепляясь изо всех сил, старался дотянуться до того места на горле, где чешуйки мне показались самыми тонкими. До глаз мне так вообще не добраться, слишком уж высоко голова, слишком уж бурная скачка, заставляющая все время цепляться за не слишком приспособленную для этого чешую. Мои руки уже давно были разорваны острой чешуей, на очереди стояло пока что защищенное одеждой тело, но ткань уже была разрезана, и еще несколько подскоков лламхигин-и-дур приведут к тому, что чешуя станет вонзаться в кожу, а на сколько меня, истекающего кровью, хватит, будет зависеть от тяжести порезов и оставшейся способности удержаться на этом безумном земноводном. А тут оно, решив, что плохо развлекается, расправило крылья, которые на взмахе ударили меня в спину. Взвыв от боли – чешуя, покрывавшая маховую кость крыла, оказалась еще острее, чем чешуя на спине твари, – я каким-то образом все же смог дотянуться до подгорлья прыгуна, чудом удерживаясь на вопящей от злости твари. Я действительно ошибся. Горло было неуязвимо. Его защищали какие-то странные щитки, сомкнувшиеся на лезвии и раздробившие заговоренный металл так, как будто бы он был из стекла. Вытащить что-то еще мне не удалось. Прыгун начал скакать так, как будто желал подтвердить свое имя перед неверящими, и крылья ему в этом только помогали. Отцепить теперь хотя бы одну руку казалось безумием, но не меньшим безумием было распластаться на этой твари и ожидать, пока чешуя и кровотечение из ран доконают меня. Умирать я не хотел. Совсем. Тем более от лап прыгуна. Но что же мне делать? Мне нужно было хоть что-то, что могло бы пробить сверхпрочную чешую этой мутировавшей особи. А в голову приходило только одно оружие. Я почти чувствовал, как в руке возникает только утром сжимаемая рукоять, я почти верил, что вот он, сверкающий синевой клинок, напоминающий укороченную катану. И невероятно изумился, когда он все же появился. Настолько изумился, что едва не упал со сделавшего очередной кульбит лламхигин-и-дур. Но зато теперь у меня появилась уверенность, что я справлюсь. От призрачного клинка не было защиты, по крайней мере я о таковой не знал. Даже не задумываясь о дальнейших действиях, я выпрямился и вонзил призрачный клинок в спину прыгуна, перерезая позвоночник. И только после того, как резко опали перепончатые крылья, а сам прыгун пронзительно завизжал в падении, вспомнил, что вообще-то сейчас мы по большей части летели. Падая, тварь повернула голову, с ненавистью глядя на меня, своего убийцу, а потом резко дернулась непарализованной передней частью, сбрасывая все еще неустойчиво сидящего меня. Клинок я из рук не выпустил, и под тяжестью тела невероятное лезвие рассекло до того неподатливую тушу. Но даже умирая лламхигин-и-дур постарался напортачить, зацепив лапой по касательной. Я закричал от боли в рассеченных мышцах руки, а потом мой крик выбило из груди ударом о землю, отчего-то завершившимся фонтаном водных брызг, как будто я рухнул в бассейн. Вода привела меня в чувство, но я об этом пожалел. Было больно, невероятно, оглушительно больно. Малейшее движение отдавалось вспышкой боли, от которой хотелось закрыть глаза и умереть. Но позволять себе так расслабиться я не собирался, став брать боль под контроль. А то пока я тут с жалостью к себе мучиться буду, кровью истечь недолго. Наконец боль стала относительно терпима, – лучшего результата добиться не удалось, – и со стонами и проклятьями я приподнялся, осматриваясь. Почему я выжил после падения с высоты и удара о землю – совсем не понятно, а вот почему брызги – я, как оказалось, лежал в огромной луже непонятно откуда взявшейся воды. Вода потихоньку окрашивалась в розовый, значит, я не долго без сознания был. Отчего-то в воде мне было невероятно комфортно, и я даже не стал покидать ее, занявшись своими ранами. Вначале разрезал так и не исчезнувшим призрачным мечом подол чанпао, отодрав прилепившийся кусок, причем не возникло ни малейшего желания воспользоваться каким-нибудь из трех метательных кинжалов, все еще остававшихся в ножнах, чудом державшихся на почти перерезанной чешуей перевязи, потом, пользуясь относительно целой рукой и зубами перетянул разодранную руку выше ранения, пытаясь таким импровизированным жгутом остановить кровь. К сожалению, полностью этого не удалось, наверное, силы не хватило перетянуть так, как следовало. Далее взялся за перебинтовывание, как получится, этой раны и изодраных груди и бедер, и только потом пришла очередь ладоней. И как я клинок тем, что от них осталось, держать мог? Голова кружилась, в ушах гудело, наверняка от неслабой такой потери крови. Я едва смог встать, меня качало из стороны в сторону, и на ногах я удерживался только благодаря тому, что опирался на призрачный клинок, бывший для меня невероятно материальным. Сделав пару шагов с помощью своего странного костыля, я наконец удивился, что никто не вышел проверить, что тут был за шум и вопли и кто тут падал. Странная страна... А еще, идя в знакомом направлении, я понял, почему наставник говорил, что в команде лучше. Я бы тоже не отказался от помощи команды... В глазах мутнело, гул в ушах становился все громче, но я упорно шел. И в голове отчаянно билась мысль «Дойти... дойти и увидеть...» И отчего-то она казалась самой правильной, заставляя упорно переставлять ватные ноги. Эпилог Хонлон своими требованиями уже успела достать всех. Она возмущалась, что ее права на Кристофера Оркотта не признают, твердила, что, несмотря на всеобщую уверенность в давнем выполнении ее контракта, все не так, и требовала, чтобы ей отдали ее человека. Ди-четвертый сразу самоустранился от решения этого вопроса и только посмеивался, наблюдая, как драконица продолжает доказывать Ди-третьему, что тот не прав. А самому этому Ди было не до претензий хонлон, которая в настоящее время дала право речи Канан. Он нервничал, в глубине души что-то щемило и царапало, заставляя тревожиться все больше. По его подсчетам Ли должен был явиться уже полчаса назад, а его до сих пор не было. Еще через час тревожиться стал и младший Ди. Разбежавшиеся было от скандалящей хонлон звери потянулись на тревогу двух ками, но успокоить их не могли, особенно когда в магазинчик ворвался встрепанный сопровождающий Ли, и заявил, что парень оглушил его, собираясь ввязаться в какую-то схватку. При этом, когда пес очнулся, не было ни того, с кем парень решил драться, ни его самого. И даже следов не осталось, только ведущие на ту улицу, а с нее – нет. Оба ками, не сговариваясь, вскочили и бросились к дверям. Ни один не собирался больше ждать. У обоих в мыслях быстро пролетело все, что могло случиться с парнишкой, от простого перелома ноги до страшной смерти и пожирания тела победившим. И прямо перед ними дверь распахнулась, влетев в стену так, как будто ее пиханули со всей дури. Тот, кого ками хотели искать, тяжело привалился к стене у самых дверей, опираясь на сверкающий синевой меч. Оба ками почуяли металлический запах крови, исходивший от человека, заметили, как ею пропитались импровизированные повязки. И только потом в глаза бросалась невероятная бледность, заметная даже под слоем макияжа, глаза, почти побелевшие от боли, встрепанные волосы, слипшиеся в сосульки от воды и крови, и полностью мокрое драное одеяние. Первым к Ли подоспел Ди-третий, подхватил его на руки. Ли, не выпуская из рук свое странное оружие, доверчиво привалился к тому, кого раньше всеми силами избегал. – Нашел, – тихо прошептал он, закрывая глаза. Когда паренька занесли в его комнату, меч вывалился из его перебинтованных ладоней, вонзившись точно по центру дверного проема, и следовавший за сыном своего предыдущего воплощения Ди-четвертый не смог войти, получив предупреждающую молнию, заставившую его отскочить. Точно так же не смог выйти из комнаты и Ди-третий, возжелавший принести чего-нибудь для перевязки. Хотя меч и не стал мешать передаче перевязочного материала. Но вот на всех зверей магазина, хотевших или помочь, или посмотреть, или еще чего сделать, реагировал совершенно однозначно – награждал их постепенно возрастающими энергетическими ударами, пока не стало понятно, что относительно терпимо он относится только к двум ками. Да и то – одного не впускает, а другого не выпускает. Вот так и пришлось возиться с бессознательным Ли, который при этом постоянно норовил поймать суетящегося вокруг него Ди и усадить рядом. Кровь из растерзанной руки не останавливалась, что бы ни делал ками, остальные раны, будучи обработанными, риска для жизни Ли не представляли. А эта... Разорванные сосуды были перевязаны, но это была временная мера, их необходимо было сшить, а то лигатуры постоянно соскальзывали, заставляя снова и снова возвращать их на место. Да и на саму рану необходимо было наложить швы. Но к кому можно было обратиться за хирургической помощью? Пока что поблизости не было таких врачей, которым ками доверились бы. А отец не отвечал на призыв. В конце концов оба отчаявшихся ками уселись, один напротив двери с торчавшим там из пола мечом, второй у постели раненого Ли, тут же оказавшись схваченным за руку бессознательным парнем. Им больше ничего не оставалось, только ждать. – Что случилось? Почему звали? – с радостью услышали они через минут двадцать знакомый голос. – Отец! – Софу! Хором отреагировали они, чтобы тут же замолчать, удивившись незнакомой ауре. Быстрым шагом ворвавшийся в коридор ками огляделся, кивнул сам себе и велел своему спутнику заходить. Крупный мускулистый китаец с настороженными глазами одним взглядом охватил все и решительно прошел мимо клинка. Его меч пропустил безо всяких проблем. – Я забираю своего ученика, – твердо сказал он, заглянув в бледное лицо Ли и ничуть не удивившись его нынешнему имиджу. – Нет, – тут же отозвался Ди-третий, испугавшись, что снова теряет вернувшегося Леона. – Вы его можете тут вылечить? – насмешливо поинтересовался китаец. – А после исцеления сможете научить его контролировать призрачный клинок? Если он останется и выживет, у вас вообще не станет зверей. До тех пор, пока он не сможет управлять своей силой, ему у вас бывать нельзя. Да и вам с ним видеться нежелательно. На всякий случай. Ди и сам прекрасно это понимал, помня об ударе молнии, полученной при попытке выйти, но отчего-то сильно не хотелось, чтобы Ли снова вернулся в Китай. Тем более сейчас, когда он не хочет отпускать руку ками, пусть и будучи без сознания. – Я так понимаю, ты именно этого добивался, Цзянь, – холодно произнес самый старший Ди. – Неужели не было иного пути и надо было довести моего сына почти до смерти? – Не было. Провидец храма сказал, что только в Лос-Анджелесе мой ученик сможет коснуться своей силы. Но я и сам не знал, что при этом он почти умрет. – А предупредить его нельзя было? – яростно произнес Ди-четвертый, вскакивая. – Неужели это было так необходимо, что вы его без предупреждения бросили, как щенка в воду – тони или выплыви?! – Я уже ответил, – безо всякого намека на эмоции отозвался китаец. – Львенок, мальчик мой, отзови клинок. Ли заворочался, не выпуская руку Ди-третьего, его ресницы затрепетали. Ками же в это время почувствовали, как от китайца потянуло сквозняком. – Ну же, Львенок, давай, зови его к себе. Нельзя его тут оставлять, ты иначе не сможешь уйти. Зови же. – Н-н-ставник, – слабо пробормотал Ли, так и не открыв глаза. Но его пальцы цепче сжали ладонь ками. – Зови. – Да, на-а-с-с-ствник, – невнятно отозвался он, и клинок замерцал, становясь все прозрачней. – Да, мой мальчик, так, – нежно твердил китаец, и Ди внезапно почувствовал острый укол ревности. По его мнению, никто не должен был так говорить с его Леоном!!! С его Ли... Едва клинок исчез, китаец аккуратно, палец за пальцем, разжал руку Ли, цепляющегося за возмутившегося произволом китайца Ди, подхватил застонавшего ученика на руки и сказал, обращаясь к самому старшему Ди: – Потом пошлете в Китай какого-нибудь оборотня в облике Ли. О возможности прочих перемещений обычным людям лучше не знать, сами понимаете. Да и рано. – Подождите!.. Оба младших Ди не успели больше ничего сказать. Вокруг китайца взметнулся воздушный вихрь, и тот вместе со своей ношей растворился в воздухе. Старший же Ди, усевшись на кровать приемного сына, странно глянул на сына и внука. – А теперь вы мне объясните, как вы вообще допустили, что Ли чуть не умер. Сноски: 19. Фаньгуй – варвар. 20. Сяоцзе – барышня. 21. Нюйши – госпожа (деловое обращение). 22. Лламхигин-и-дур - в валлийском фольклоре водяные фейри, прозвище которых означает "прыгуны в воду". Они рвут рыбацкие сети, пожирают тех, кто случайно упал в воду. Еще они испускают душераздирающие вопли, пугая рыбаков, которые застывают в оцепенении; тогда прыгуны хватают их и тащат на дно. Выглядят прыгуны как огромные жабы с крыльями и хвостом.