Ready to go

Потные тела. Табачно-никотиновый дым. Сто пятнадцать децибел в перепонках, что почти на пороге боли. Все настолько привычно, что весь дискомфорт давно уже испарился, превратив все это в избитую рутину. Алкогольные пары. Беспричинный смех. Спертый душный воздух. Традиции, почти как онкология: чтобы перебороть, надо дойти до предела. Привычка так же губительна: а люди слишком быстро привыкают; ведь адаптация — единственная причина того, что Homo Sapiens, а не кто-то другой, предок рода человеческого. Впрочем, она почти не обращала на это внимания: очередная любимая песня — правда подпорченная клубным ремиксом, смешанным с чем-то, что и музыкой назвать нельзя — заставляла танцевать не только тело, но и душу. Однако после стольких бутылок пива и пониженного градуса душа проявлялась не слишком резво. Полу прикрытые уставшие глаза с одурманенным взглядом, размытые тени и почти стертая помада на мягких губах едва ли могли испортить девушку. Мокрые каштановые волосы прилипали к шее и спине, закрывали глаза и губы так, что приходилось каждые несколько секунд узкой пятерней зачесывать их назад. Пышные бедра, обтянутые сверх короткими шортами двигались четко в такт каждой песни, в то время как руки плавно бегали по влажному то ли от жары, то ли от алкоголя телу. Движения напоминали скорее эротическую прелюдию, вызывая восхищенные и голодные взгляды, чем танец, но все же, соблазнение и эрекция половины посетителей — лишь косвенные последствия врожденной пластичность, полной самоотдачи и поистине женской, с упором взращенной, сексуальности. Впрочем, ей нравилось, когда на нее смотрели именно вот так: жадно, с завистью, вожделением. Хотя, если уж на то пошло, это больше нравилось Сэму: обладать побрякушкой или даже фианитом ничто в сравнении с владением дорогим алмазом в пять карат, который каждый может оценить по достоинству, даже если системой оценки служит тело и его применение в постели. Девушку же интересовала только музыка, ритм, движения, лирика и то, как долго она еще сможет танцевать, пока он не решит, что пора заняться чем-то более активным и удовлетворяющим, чем выпивание сигареты за сигаретой и выкуривание бутылки за бутылкой. Впрочем, он еще не свалил с друзьями в туалет для белой дорожки выходного дня, а значит, впереди еще было часа три всего того, что на первом курсе было так невыносимо. Холодные пальцы коснулись поясницы. «Вероятно, случайно», — решила она, ведь на танцполе было до неожиданного много народу. Только не прошло и десяти секунд, как та же холодная рука коснулась и плеча. Пришлось открыть глаза: сделано это было с таким пронзительно-презрительным взглядом, будто отвлекли ее от чего-то действительно важного. Мужчину напротив это совершенно не волновало: он надрался не хуже Сэма, а в руке держал две бутылки, одну из которых навязчиво протянул ей. Она стрельнула глазами на свою компанию и своего мужчину во главе: он был один из немногих, кто не смотрел на нее. Это означало, что ей опять придется разбираться самой. — Я не пью, — ледяной почти режущий кожу голос так не подходящий к плавным изгибам юного тела, раздался из мягких, но опытных губ. — Можешь не брать, это просто предлог к тебе подойти, — настаивал он, ухмыляясь будто дело уже в кармане. Она совершенно не умела определять возраст, но он казался старше. Идеально выбритое лицо с глубоко посаженными карими глазами, широкий торс боксера, а под влажной майкой намек на заветные кубики, о которых многие только мечтают. — Тогда миссия выполнена. Можешь гулять, — прокричала она, перебивая музыку довольно отчетливо, не останавливаясь. — Ты всегда снежная королева или мне особая честь? — в отличие от нее, незнакомец тона не повысил, зато подошел максимально близко, касаясь выдыхаемым воздухом разгоряченной кожи. — Всегда, — безапелляционно ответила та, помолчала секунду и не раздумывая добавила: за исключением анала, — она уже начала уставать от него, и его назойливости. — С другой стороны, за этот вечер она едва ли проронила несколько слов, а теперь, от скуки, готова была выпустить всю энергию, включая раздражение за очередное невнимание Сэма. Зрачки незнакомца расширились, а дыхание на мгновение прервало обычный ритм: так всегда происходит, когда она намеренно говорит что-то настолько откровенно вызывающее. На удивление, он почти совладал с собой, правда, прилично отхлебнув из полной бутылки. — Хотелось бы взглянуть, — он улыбнулся, довольно сексуально, и поднял бутылку за здоровье. — Я приметил тебя, как только ты вошла. Она усмехнулась: очередная ложь. «Если бы это было так, то знал бы что я не одна» Вдруг непредвиденно игривое настроение посетило ее дорожкой от ключиц до самой низкой точки живота. Почему бы не повеселиться, особенно после того, как «любимый» за этот вечер влез уже в три размалеванные щели своим длиннющим языком? Она не стала увеличивать расстояние между ними, и, остановившись, потянулась к нему. — Можно и попробовать, — она прошептала это, обхватив его мощную шею руками, прикасаясь губами к его уху и оставляя будоражащий холодный след. Его реакция и на этот раз была более-менее типичной: мало девушек раскрепощены настолько, чтобы на второй минуте знакомства предложить секс, даже ничего не значащий. Был ли он сразу готов или нет — оставалось загадкой, но бутылки он отдал какому-то первокурснику дергающемуся в конвульсиях танца. И вот уже его руки легли гораздо ниже талии. Он даже начинал ей нравится: плотно прижатая к нему, она ощутила и его значительное достоинство, уже заждавшееся, и развитую мускулатуру пресса и груди, и запах тела, насквозь пропитанный сладковатым вяжущим потом, алкоголем и дымом. Его рука, будто предчувствуя проблему с поясом на шортах, сразу проникла под них снизу и сжала ягодицу почти ласково. Бедра стали двигаться в одном такте, вызывая у нее ответное желание: мягкий огонь разливался глубоко внутри. Она снова покосилась на своего мужчину: тот, казалось, ничего не замечал. На мгновение это так взбесило, что будь у нее под рукой бутылка, она бы швырнула оную прямо ему в голову. Однако будучи по натуре достаточно мирной, она вместо этого развернулась от нового партнера по танцам на сто восемьдесят градусов, плотно прильнув к нему спиной. Его руки так же мгновенно откликнулись: сильными, но не настойчивыми были их объятия до этого. Сейчас же ладони заскользили по талии и сильному почти не женскому прессу, а затем разошлись: одна направилась вверх, под майку к кружевному белью — и найдя сосок начали с ним играть, вторая — целенаправленно вниз. Пришлось расстегнуть верхнюю пуговицу плотно сидящих шорт, чтобы пролезть куда следует и примостить средний палец между плавящихся губ. Неожиданно для себя она со свистом выдохнула, почти застонав, когда его язык заскользил по потной шее, вслед за пальцами лаская тело. Она перестала смотреть на незнакомца и закатила глаза. Они развлекались с Сэмом несколько часов назад, перед выходом в клуб, но сейчас ей захотелось все повторить, учитывая, что кончил только он. Этот здоровяк точно знал чего хотел и уж явно не стеснялся этого добиваться. Раскачивание бедер справа налево сменили качание вперед-назад. Ни одной мысли раскаивающейся совести не возникло в девичьем сознании. Когда стало настолько влажно, что терпеть не было сил, а сразу два его пальца проникли внутрь, она снова развернулась, глубоко засунув язык ему в рот. Вряд ли еще семь минут назад красавчик мог предположить, что эта ледяная королева окажется столь горячей. В мужском туалете никого не было. Он закрыл дверь на щеколду, оставляя долбящие басы музыки где-то далеко. Рывком он подошел к ней, источая неподдельное желание, и почти вгрызся в хрупкие губы, покусывая. Он даже не успел протянуть руки к ее одежде, как она взяла второго в руки. С чувством она водила рукой вверх и вниз, пока темноволосый красавчик закинул голову в экстазе. Впрочем, он быстро вернул контроль. Две секунды — и она прижата животом к холодной мраморной столешнице, а руки, вытянутые вперед, оказались в его ладони, другая его рука спустилась под шорты, изучая. Девушка знала, что их можно было не снимать — теперь и он это знал, отчего самодовольно усмехнулся. Ее поясница выгнулась почти по-кошачьи для более удобного проникновения: он прижался всем телом, но входить не спешил, заставляя желание нарастать все сильнее. — Предпочитаю по старинке, — то ли прошептал он на ухо, то ли прокричал. Понять было трудно из-за не прекращаемого звона в барабанных перепонках. Словно тряпичную куклу, он легко развернул ее лицом к себе, сажая возле раковины и раздвигая загорелые ноги. Презерватив уже был надет, хотя его отсутствие не сильно бы ее обеспокоило: Сэм их ненавидел, поэтому ей приходилось с чрезвычайно дотошностью пить чертовы таблетки. Она вся дрожала от желания и страха одновременно: он ведь там, за дверью, и кто-нибудь наверняка видел и их грязные танцы, и то, как они оба улизнули в мужской сортир. Через секунду это стало не важно, потому что он уже был в ней. Горячо, томительно и сладко. Его руки, будто размножившись, умудрялись ласкать все тело: девушка даже не успела окончательно осознать, что же она творит, как ее тело уже в конвульсиях дрожало от сильного оргазма. Он снова поцеловал ее, в то время как ртуть плавилась под кожей, заставляя мышцы таить. Не успела она выдохнуть, как она снова нагнута раком, пока его рука продолжила ласки, а член мягко двигался между ягодиц, трясь об анус. Рука жадно, но мягко схватила длинные волосы, вторая сжала бедро, будто ища опору. Внезапно стало холодно и шумно, а вместо бешеного пульса в ушах — крики и возгласы повсюду. Это был Сэм, его друзья и откуда-то взявшаяся бита. Какого… — не успел договорить кареглазый, как сразу пятеро накинулись на него с кулаками. К его чести стоит признать, что он достаточно ловко отбивал удары, учитывая, что полминуты назад собирался кончить. Пока дружки выполняли чужую работу, Сэм метнулся к ней, хватая за волосы совсем иначе, чем незнакомец за секунды до этого, и заставляя смотреть в глаза. — Ади, что, блять, ты творишь? — орал он, стягивая ее со стола. Его ярко-голубые глаза свирепо блестели, желая совершить возмездие. Она с вызовом смотрела на него, боясь с одной стороны, и удовлетворенная с другой: ей наконец удалось вывести его из себя. — А на что похоже? — не дюжая сила понадобилась ей, чтобы голос звучал уверенно. Сэм не отличался терпеливостью и смирением, а когда Адриана смотрела на него вот так, будто бы показывая его ничтожность и несостоятельность, он окончательно взбесился: доли секунды хватило, чтобы замахнуться и ударить без тени жалости в солнечное сплетение. Ему нравилось смотреть, как она корчится от боли: сначала перестала дышать, закашлялась, не смогла вздохнуть, но пыталась проигнорировать произошедшее, не давая ресницам сморгнуть выступившие слезы. Ему не понравилось, что она стерпела, и тогда он ударил снова, а затем еще раз, вкладывая всю силу, на которую был способен, и бил до тех пор пока не убедился, что она не разрыдалась у него в ногах, умоляя прекратить. Удовлетворенный, он оставил ее, и переключился на чужака, который к этому времени уже двоих отправил в нокаут. Его бровь рассечена, костяшки побагровели, но он стойко стоял в защите, хотя алкоголь в крови делал свое пакостное дело. Впрочем, в том же положении, и даже менее выигрышном, были и противники. Сэм размахнулся и, пока незнакомец отбивался от Фина, нанес удар битой прямо под ребра. От неожиданности кареглазый завалился, и другие двое, что оставались в сознании, сразу накинулись на него с ногами, целясь с особой жестокостью в голову и пах. Голубоглазый, самодовольно улыбаясь, достал из кармана пакетик и нюхнул порошок. Глаза расширились, и теперь он готов был в прямом смысле размозжить череп противника об эту биту. Раздался звон битого стекла, на который никто бы не обратил внимания, если бы струйки крови не потекли по голове Сэма, а сам он, осевши, закатил глаза в полубессознательном состоянии. Покалеченная, но не сломленная, Адриана поднялась с единственной целью: причинить ему боли больше, чем он ей. Поэтому она, не задумываясь, схватила 7-кг вазу с пионами и разнесла ее о голову «возлюбленного». Фин и Карл, те, что играли в футбол телом незнакомца, остановились как вкопанные, совершенно не ожидая такого поворота событий. На лице появилось замешательство: трогать Адриану они не смели. Будь это очередная ссора — Сэм не обрадуется, когда увидит синяки от их рук на этом теле. Оба: и незнакомец, и девушка — воспользовались этой возможностью. Он — чтобы подняться и нанести удар исподтишка, она — чтобы выйти из этого душного заточения, теперь напоминавшего кухню мясника. Никто, казалось, не обратил внимания на происходящее в туалете и даже секьюрити беззаботно стояли на своих местах. Адриана выскользнула из-за двери и, растворяясь в толпе, направилась к выходу, совершенно не заметив, как еще двое мужчин нырнули туда, откуда она сбежала. Освежающий зной ранней августовской ночи отрезвлял почти также быстро, как и удары Сэма. Она задумалась, что ей делать теперь: вероятно, это был конец отношениям, хотя они обошлись без банального «дело не в тебе, а во мне». Вопрос как добраться до общаги оставался открытым: конечно, до здания NYU можно было бы и пешком дойти: стоило только выйти на Бродвей и идти на юг. Однако с каблуками на перевес, да в ночь — это бы не только заняло часа полтора, но и закончиться могло хуже. Вариант поехать с Сэмом по вполне очевидным причинам, больше не котировался. «Ну и к черту его!» — решила она, но сразу вспомнила, что все вещи у него: телефон, ID и кошелек. И бог с ним, с ID и кошельком, ведь к телефону привязано и то, и другое. Но и за ним возвращаться она не собиралась, представляя в каком неадекватном состоянии, если он конечно пришел в себя, находится Сэм. Зато в качестве подарка место двух женщин, в его постели окажутся сразу три: он так долго уламывал на это Адриану, но она стойко отказывалась. «А может, этот мудак просто снимет шлюх на всех», — невесело размышляла она, словно пытаясь оттянуть момент, когда надо будет решать, как добраться до дома. — Есть лишняя? — спросила она у сверстника, стоявшего неподалеку, и, стрельнув сигарету, с наслаждением закурила. Истинное блаженство успокоения. Ситуация сразу показалась намного проще: ну перепихнулась она с незнакомцем, большое дело. Ну избил ее Сэм, будто в первый раз? — пыталась убедить она себя в ничтожности происходящего. Глубокая затяжка вызвала боль: Адриана запустила ладонь под майку, едва касаясь мягкой кожи: она не сомневалась, что утром проснется с кровоподтеками на всем животе. Она стряхнула пепел и выпустила узкой струйкой дым. Закрыла глаза, пытаясь расслабиться, но в сознании сразу же появлялись алые пятна крови повсюду: на бетонном полу, черных стенах, бордовой раковине. Ее замутило, и она открыла глаза, игнорируя рвотный рефлекс. Перед ней стоят тот самый незнакомец, уже без лоска, но с рассеченной бровью и синяком на скуле. Она заметно напряглась, хотя пыталась не подать вида. — Тот, что с вазой на голове, твой парень? — спросил он с такой интонацией, будто интересовался погодой. Она не удостоила его ответа, но пальцы с сигаретой во рту предательски затряслись. — Может стоило сказать мне о нем до того, как я тебе присунул? — теперь появилось раздражение, хотя она понимала, что незнакомец очень старается сдерживаться. В серебристых глазах девушки была зияющая пустота: ни сожаления, ни чувства вины, ни извинений. Она закусила губу, подумала о чем-то своем и, наблюдая за очередным такси, спросила: — Как твои ребра? — Твое какое дело? — ответил он вопросом на вопрос, не понимая, что вообще еще делает возле нее. — Любопытство, — она стряхнула пепел, и посмотрела прямо его в глаза так пронзительно, что он не нашелся что ответить, кроме правды. — Скорей всего, сломано. Словно узнав все, что ее интересовало, она снова отвела взгляд, сделав вид, что разговор окончен. Он снова изучил девушку с головы до пят: но на этот раз не как кусок вожделенной плоти, а как человека, у которого могут быть проблемы. Пальцы нервно тряслись то ли от шока, то ли от усталости, на левой руке едва заметно красовалось уже бурое пятно. Возможно, подумал он, это не первый раз, когда она получает от парня. Несмотря на пышные бедра, щеки были совсем впалые, а под косметикой можно было различить глубокие темные круги под глазами. Впрочем, все это его не касалось, так что, когда через мгновение его позвали друзья — те самые, что прокрались в туалет и окончательно наказали нападавших, — он без промедления пошел к ним. Когда она докурила эту сигарету, то стрельнула еще одну, уже у вышибалы. Он бросил на нее какой-то укоризненно-отцовский взгляд, но сигарету все-таки дал. Она снова затянулась, так и не найдя решения, как вылезти из этой задницы. Мурашки пробежались по затылку и она поняла, что кто-то стоит за спиной. «Только не Сэм», подумала она, зажмурившись и боясь повернуться, чтобы проверить. Она бросила не докуренную сигарету, разрывая пополам тонкой шпилькой, и, разворачиваясь, готова была сказать Сэму, что он мудак, козел и больше пусть даже не думает к ней прикасаться. Впрочем, слова застыли в воздухе, потому что за спиной стоял вовсе не бывший кавалер. — Чего тебе? — обратилась он к кареглазому, который уже как минут десять должен был ехать домой. Ее руки сомкнулись на груди, подсознательно защищаясь. — Пойдем, нечего тебе тут одной оставаться, — без разрешения он взял ее за локоть и повел на парковку. Не прошли они и пяти шагов, как она вырвалась, придя в себя. — Тебе то какое дело? — почти прошипела она, стараясь держать дистанцию. — Не стоит быть грубой с тем, кто хочет помочь, — почти спокойно произнес он, хотя было видно, что он тоже на взводе. — Когда трах в туалете клуба стал помощью? — самодовольно поинтересовалась Адриана, лишь бы вывести его из себя. — Ты меня туда отвела, — напомнил он, скопировав позу скрещенных на животе рук. — Мне кажется, тебя отвел твой маленький друг, — презрительная ухмылка расцвела на уставшем лице. — Такой ли он маленький, раз за две минуты довел тебя до оргазма? — парировал он, совершенно поражаясь развязному языку этой девушке. — Я симулировала, — она надула губы, зная что проигрывает словесное сражение, но взгляд продолжал источать язвы. — Не в этот раз, — он снова подошел к ней и взял за руку, и, пересилив свою злобу на безрассудство девушки, повел за собой. На этот раз она не сопротивлялась, а просто следовала за ним в самый глухой угол парковки. Людей здесь не было, а улица была совсем пустынна. — Решил закончить? — саркастически поинтересовалась она, хотя внутри все задрожало: но не от желания, а от страха. Она прекрасно знала в чем отличие изнасилование от секса: в первом случае принуждают. Незнакомец, будто почуял ее страх: — Уже скучаешь по нему? — он попытался отшутиться, чтобы не выглядеть слишком пугающим. Впрочем, худые пальцы были такими ледяными и все дрожали, что не понять это было трудно. Раздался щелчок сигнализации, и две близко посаженные друг к другу фары мигнули. Адриана облегченно выдохнула. «Это всего лишь байк. Он не собирается тебя насиловать, грабить или отыгрываться за сломанные ребра. Очень мощный байк, если на то пошло». Незнакомец присел на него и пристально посмотрел на незнакомку. Адриана не могла прочесть абсолютно ничего в его взгляде в эту минуту: в клубе было проще. Она знала, что он хотел ее, как и другие мужчины. Знала, что женщины смотрят оценивающе и с завистью, как только она начинает двигаться, а Сэм, когда бил ее — с презрением. Но этот взгляд не поддавался анализу. Он протянул ей шлем и непроизвольно поморщился: движение вызывало новый приступ боли в сломанных ребрах. Она скептически посмотрела на шлем, а затем и на него самого. Адриана снова источала всю ту же холодность и высокомерие, что и в первую минуту знакомства. — Я не езжу с пьяными, — добавила она, когда он не убрал шлем. — Это лучше, чем с обкуренными, — заметил он, вероятно, подразумевая благоверного, на что Адриана, будто бы он еще был ее парнем, заметно разозлилась: глаза злобно сверкнули. — Тем более, — продолжил незнакомец, — драка очень быстро отрезвляет, знаешь ли. Она не понимала хотел он вызвать жалость или услышать извинения, но ни того, ни другого проявлять она не собиралась. Однако он был прав: даже если алкоголь, не выведенный адреналином, еще и присутствовал в его крови, то совсем немного. Он выглядел почти адекватным. Адриана по-прежнему стояла непреклонная, хотя лучше придумать ничего не могла. Будто провоцируя, он вложил шлем в хрупкие ладони, а сам надел свой. Поднял подножку, включил зажигание. Монстр заревел. — Тебе решать, но по-моему я твой единственный вариант этой ночью. Или мне показалось? — он усмехнулся, хотя веселым не выглядел. Он включил фары, всем видом показывая, что через несколько мгновений сорвется с места и все, что останется от его помощи — выхлопные газы и кашель. — Ладно, — будто делая одолжение, она надела шлем, — но ты отвезешь меня домой, — она пыталась справится с застежкой, но та никак не поддавалась. Он взял ее за локоть и подтянул к себе, чтобы помочь. — Не вариант, — безапелляционно отрезал он, застегнув замок, — мне в другую сторону, к тому же, здесь близко. Между их лицами не было и десятка сантиметров: он видел, как серебристые глаза бегают по его лицу, изучая, а ресницы хлопают слишком быстро. Она понимала, что это проверка, но также понимала, что если бы он и был серийным маньяком-насильником, то уже бы сделал свое черное дельце. Не говоря ни слова, она запрыгнула на байк, уперев руки позади себя. — Не стоит стесняться, — он театрально сделал паузу, — после того, что между нами было, ты могла бы и за меня держаться. Я не против, — в его голосе однозначно звучало издевательство. Ей не нравилось, что он постоянно ставил свои условия: поэтому, игнорируя его комментарий, она не изменила позы. Он нажал на стартер и рванул так неожиданно, что будь быстрота реакции Адрианы более медленной, она бы, наверняка, слетела с монстра, почти снесшим ее потоком раскаленного воздуха. Ее колени молниеносно прижались к мотоциклу, а сама она все-таки обхватила его широкий торс длинными руками. — Полегче, зажигалка, — он рассмеялся, хотя давалось ему это с трудом, — у меня все-таки перелом. Она ослабила хватку, но лишь настолько, чтобы чувствовать себя в безопасности.