Прежде всего вейла

Летом Люциус делал все возможное, чтобы как можно больше узнать о вейлах. Отец уже поставил его в известность, что за миновавшие пятьсот лет молодой человек стал первой высшей вейлой, родившейся на Земле, но ему хотелось знать больше. Конечно, ему, как и всем чистокровным волшебникам, с детства было известно, что вейла, независимо от пола, влюблялась только один раз в жизни. Влюблялась в человека, который был ее второй половиной, который дополнял ее во всем. В каждом чистокровном родители с детства выпестовали убеждение, что если на кого-то из них предъявит права вейла, то Салазар и Мерлин его разрази, если он только подумает отвергнуть ее. Потому что только с вейлами получаются самые гармоничные союзы. Конечно, в случае отказа пострадает только вейла, которая, будучи отвергнутой, очень быстро умрет, но если об этом станет известно прочим волшебникам, то вся семья отказавшего вейле станет отверженной. И это было одной из причин того, что магическое сообщество безо всякого смущения принимало возможные однополые отношения между вейлой и партнером, несмотря на то, что по сути своей большинство волшебников были настоящими гомофобами... К концу месяца Люциус был почти в отчаянии: в огромной библиотеке родного поместья не было никакой информации, могущей подсказать ему, как действовать, если у вейлы два партнера. Он точно знал, что будет любить их обоих, и только когда они оба окажутся с ним, его магия уравновесится. Как ни странно, отец и Лорд оставили его в покое. Через некоторое время бесплодных поисков юноша решил оторваться от них и сконцентрироваться на изучении темной магии, заниматься которой ему приказал отец... хотя все равно не собирался забывать об исследовании природы вейл. Так что реально он не успокоился, продолжая просматривать каталоги «Флориш и Блоттс» в поисках трудов, могущих содержать информацию об интересующих его вещах. Но только в конце августа ему, наконец, повезло. Разумеется, в самом магазине он лично так и не появился, воспользовавшись для заказа неприметной совой из отцовской совятни, предназначенной как раз для секретных сделок. Точно таким же образом Люциус заказал несколько книг, повествующих о гомосексуальных отношениях, а так же флакончик смазки, которая, если судить по информации из этих книг, ему будет всегда необходима. Как только в его руки попала «Легенда о высшей вейле», новоприобретенная книга, к сожалению, слишком тонкая, юноша немедленно погрузился в чтение. В самом начале книги объяснялось, почему высшие вейлы так редки. Подобное существо могло родиться только у потомственных чистокровных волшебников, в роду каждого из которых в течение нескольких поколений присутствовали гены вейлы в рецессивной форме. И очень важно было, чтобы этот ген у предполагаемых родителей не оказался слишком глубоко запрятан, чтобы он мог проявиться в ребенке... На этом этапе объяснений Люциус перелистнул несколько страниц, не интересуясь наследственностью и генетикой. И напротив, он очень сильно заинтересовался главой, повествовавшей об окраске и размере крыльев: именно эти критерии выражали силу вейлы. Чем светлее были крылья, чем шире был их размах, тем сильнее оказывалась вейла, и она имела право выбирать таких же могущественных партнеров. Люциус высокомерно усмехнулся: его крылья были очень светлыми, с золотистым отливом, почти такого же цвета, что и его волосы... Да и длиной они были чуть больше метра, что встречалось только дважды за всю историю вейл, если судить по книге. Он даже мог летать с их помощью, хоть и на короткие расстояния, а ведь они не были предназначены для того, чтобы удерживать человека в воздухе. На самом деле крылья имели большее значение для партнеров вейлы, даруя им чувство защищенности и позволяя скорее восстановить магическую энергию. А еще партнер, завернутый в крылья своей вейлы, выздоравливал намного быстрее. И, что очень важно и интересно, беспалочковая магия высшей вейле-магу доступнее, чем прочим волшебникам. Действительно, только немногие маги, как, например, директор Хогвартса, могли без хвастовства утверждать, что им подвластна беспалочковая магия. Даже сам Темный Лорд, казалось, не владел этим даром, если конечно не считать нескольких незначительных заклинаний, таких, как Люмос. В этом, наверное, и заключалась причина, по которой Лорд хотел подчинить юношу: вейла был нужен ему как оружие, ни больше, ни меньше... Книга также подтверждала сказанное отцом Люциуса о его партнерах. Он не чувствовал их всем сердцем потому, что ни один из них еще не достиг своего шестнадцатилетия. Магия защищала партнеров вейлы, чтобы желание единения не спровоцировало секс с несовершеннолетним. А в шестнадцать лет волшебник уже считался совершеннолетним в сексуальном плане, хотя фактически большинство магов переживали свой первый половой опыт позже. Еще юноша узнал, что не сможет найти своих партнеров сразу же после исполнения им шестнадцати лет: якобы, случись такое, он рисковал бы своей жизнью из-за большой вероятности отказа. Вот только Люциус был готов поклясться, что ни один из его партнеров не отвергнет его! Разве найдется хоть один чародей, способный отказаться от такого престижного союза? Он так же взял на заметку, что союз будет наиболее крепким и принесет максимум силы, если физическое единение удовлетворит его партнера так же, как и его самого. Конечно, Люциус в момент соединения и создания магического союза будет в доминирующей позиции, однако его партнер тоже должен будет сильно желать контакта. А значит, до того юноша должен стать опытным любовником. Конечно, некоторый опыт он приобретет с женщинами, но нужно будет спать и с парнями, чтобы научиться доставлять удовольствие своим партнерам. И естественно, что со своими случайными любовниками он тоже будет в активной позиции. Только его партнерам будет дарована привилегия господствовать над ним... По возвращению в Хогвартс Люциус, будучи шестикурсником, совершенно не интересовался распределением по факультетам новых учеников. Хотя конечно же он заметил изумленный шепот, пробежавший по залу, когда Сириуса Блэка из благородного дома Блэков отправили учиться в Гриффиндор, а не в Слизерин, как его кузину Нарциссу. Кроме того, долг префекта обязал его сопроводить мальчиков-первогодков, попавших в Слизерин, в подземелье, но юноша сурово заявил им, что с этого момента изо всех своих неприятностей они должны выпутываться самостоятельно, не прибегая к нему со своим нытьем. В крайнем случае можно было обратиться и к другим префектам! И только после этого он смог направить все силы на борьбу с вейловскими инстинктами, приказывающими ему немедленно соблазнить кого-нибудь, вне зависимости от того, что этот кто-то носил – юбку или брюки. Одной из составляющих сил вейлы была магия привлекательности, и Люциус, разумеется, не собирался отказываться от нее. Эта способность оказалась весьма удобной, позволяющей легко приводить будущих любовников и любовниц в свою постель, но хотелось бы остаться хозяином положения, и самому решить, когда пользоваться чарами вейлы, а когда нет. В Мэноре инстинкты не причиняли неудобств, но в Большом Зале Хогвартса, заполненном студентами, среди которых были и достигшие шестнадцати лет, и старше, эти самые инстинкты становились неслабой такой проблемой. Разумеется юноша успешно сдал свои СОВы, успокоив так же декана Слизерина, профессора Слагхорна еще и тем, что состояние здоровья Люциуса, заставившее его покинуть школу в конце прошлого учебного года сразу же после сдачи последнего экзамена, нормализовалось. Слагхорн настолько заботился о сохранении тесных отношений с Малфоями, что, заметив Люциуса в поезде, поспешил проводить его в собственное купе. Только спустя несколько недель ценой громадных усилий Люциус все же справился со своими чарами. И лишь после этого начал свои боевые действия по разбиванию сердец в Хогвартсе. И что с того, что по приказу Лорда юноша скрыл свою сущность вейлы, все равно ему никто не мог отказать, даже гриффиндорцы. И список павших к его ногам все возрастал. А ведь магический потенциал Люциуса после вступления в наследие тоже повысился, и теперь юноша, и без того щедро наделенный силой, стал еще способнее к усвоению заклинаний. Трансфигурция казалась ему легчайшим предметом, Чары – детской игрой, а Защита от Темных Искусств производила впечатление удручающей простоты. А темная магия, которую он активно практиковал в Мэноре, хоть и давала много поводов для размышлений, но все равно казалась вполне доступной. В восемнадцать лет, благополучно сдав ТРИТОНы, Люциус получил в свое личное пользование часть наследства Малфоев. Разумеется, он все равно должен был отчитываться отцу обо всех денежных операциях, но юноша уже достаточно наловчился, чтобы скрыть часть доходов для личного применения. В это время Люциуса больше всего раздражало осознание того, что ни один из его партнеров все еще не достиг шестнадцати лет. Ну и чего они дожидались? Воскрешения Салазара что ли? Но сейчас, ожидая, он мог сделать только одно – приготовить небольшое убежище только для них троих, чтобы при неблагоприятном стечении обстоятельств... Ведь всякое бывает... Как-никак выступить против Волдеморта можно только хорошенько приготовившись. В общем, Люциус, собрав за шесть месяцев необходимую сумму, приобрел небольшой дом (да, совсем маленький – в нем было только пять спален, каждая со своей уборной, столовая, гостиная, библиотека, кухня – по его мнению, это была чуть ли не лачуга), зато он смог наложить на него сложные чары, защищающие от посторонних взглядов и обнаружения. Юноша сделал все, чтобы скрыть свою покупку от отца и Лорда – он пока накапливал козыри... Что касалось службы Темному магу, Люциус блестяще справлялся со всеми поставленными задачами. Нет, убийства магглов ему были безразличны, ни тепло, ни холодно от них. Он говорил сам себе, что у него нет выбора – или его жизнь, или их... а если учесть, что именно в его руках волшебная палочка и магия... Кроме того, один раз испытав боленосный гнев Лорда, Люциус предпочитал сделать все, чтобы избежать подобного в дальнейшем. Даже если для этого должен кто-то умереть... Люциусу было крайне необходимо стать самостоятельным, и потому он включился в политические игры Министерства, ловко пользуясь собственным именем и состоянием, чтобы получить тепленькое местечко. Ну и что, что оно пока еще в тени его отца. Все только начинается! * * * В одну холодную январскую ночь Люциус внезапно проснулся. Он попытался понять, что же заставило его так вскочить, когда почувствовал, как в нем что-то изменилось, как натянулись до того неактивные связи. А ведь он так давно ждал этого и все равно оказался не готов. Наконец-то! После пяти лет одиночества, пусть только духовного, первому его партнеру исполнилось шестнадцать лет. Люциус бросил короткий взгляд на календарь – девятого января 1976 года. Он почувствовал, как по его телу пробежала дрожь предвкушения. Откинувшись на подушки, молодой мужчина попытался заставить себя заснуть. Завтрашний день обещал быть очень долгим. Сначала следовало посетить несколько запланированных встреч в Министерстве, а после нужно будет сообщить Лорду о совершеннолетии своего партнера. Как-никак в последнее время Волдеморт становился все более настойчивым в отношении наследия вейлы, пытаясь узнать, не скрывают ли от него чего... А в этом случае Лорд не церемонился. Но по крайней мере аристократ хотя бы в Мэноре мог передохнуть, потому что его отец скончался несколько месяцев назад от драконьей оспы. Эта потеря его не расстроила, скорее наоборот. Отец уже был немолод, когда родился Люциус, и складывалось впечатление, что зачатие свершилось только из-за возможности появления на свет высшей вейлы. В результате всего случившегося вечером следующего дня Люциус стоял перед Лордом, склонившись в низком поклоне. Он уже давно научился скрывать отвращение, которое вызывала в нем эта поза, и был невероятно рад, что темный маг не может прочесть его истинные мысли. – Люциус... Что привело сюда моего любимого слугу? – тихо произнес ледяной голос Волдеморта. – У меня важная новость для Вас, господин... – Ты осмелился сам оценивать, важна ли эта новость для меня? – еще холоднее протянул Волдеморт. – Что же, это должно действительно меня заинтересовать, если ты не хочешь быть наказанным за свою дерзость! – Одному из моих партнеров сегодня исполнилось шестнадцать лет, – ровно отозвался Люциус, не поднимая голову. – Вот так-так... Наконец-то... Посмотри на меня! Люциус медленно поднял голову и встретился взглядом с пылающим алым взором Лорда. Мужчина постарался, чтобы его лицо не дрогнуло, не отразило ни единой эмоции. И Волдеморт, казалось, нашел нужное воспоминание в разуме Люциуса, не сумев при этом заметить ни единой мятежной мысли молодого вейлы. – Шестнадцать лет... Какой прекрасный возраст! – проговорил Лорд с триумфальной улыбкой на губах. – Иди, Люциус, и как только твой партнер приедет на каникулы, ты мне его представишь... – Слушаюсь, Лорд, – согласился Люциус, мысленно обещая себе, что перед представлением своего партнера этому существу непременно проинструктирует его. Малфой с нетерпением ожидал начала пасхальных каникул в трех самых больших магических школах: Шармбатоне, Дурмштанге и Хогвартсе. К несчастью, его надежда становилась все слабее. Сначала он направился в Осло, куда прибывал дурмштангский корабль с дальнего севера. Но вскоре стало понятно, что среди студентов не было партнера вейлы. Еще меньше вероятность встретить своего партнера была в Париже, где приземлялась карета, запряженная крылатыми лошадьми – ведь во Франции учились в основном девушки. А с приходом Хогвартс-Экспресса разочарование было еще горше. Вейле пришлось смириться, убеждая себя, что его партнеру нужно будет сдавать СОВы в конце этого года, и паренек решил остаться в школе, чтобы лучше подготовиться к ним. Летом ситуация повторилась – прибытие английского поезда стало последней надеждой Малфоя – ни ученики Дурмштанга в Осло, ни несколько учеников Шармбатона не заставили затрепетать сердце. И если сейчас на платформе номер 9 и 3/4 не появится его партнер, Люциус просто сойдет с ума... На лице у Малфоя по-прежнему красовалась бесстрастная маска, но его сердце просто заколотилось в груди, стоило только заметить дым Хогвартс-Экспресса. У него пересохло во рту, когда ученики выходили из вагонов и встречались со своими родителями. Наконец-то! Малфой знал, что ОН рядом. И еще до того, как увидел его, почувствовал, насколько его партнер был несчастен, даже если не обращать внимания на его просто устрашающий внешний вид. Худой, бледный, с черными неухоженными волосами, мальчишка, казалось, нес на своих плечах все беды мира, что явно контрастировало с атмосферой праздника, царившей здесь в день прибытия поезда. Люциус проследил, как мальчик, шаркая ногами, направился к кому-то, кто безо всякого сомнения был его отцом. Такой же крючковатый нос, такие же черные волосы – отец и сын казались отражениями друг друга. И в этот миг его партнера грубо толкнули. Люциус легко узнал агрессора, ведь все чистокровные семьи были знакомы между собой, – Сириус Блэк, единственный гриффиндорец в роду, вспомнил вейла. Разговор между мальчиками был короток, но наполнен ненавистью с обеих сторон, и это Люциус тоже понял мгновенно. Сразу же накатила ярость на Сириуса Блэка. Честно говоря, вейла уже заранее ненавидел все, что делало его партнера несчастным... Он пронзил Блэка испепеляющим взглядом, когда мальчик прошел неподалеку от него, но не смог удержаться и не прислушаться, когда отпрыск Поттеров (Джейми? Джеймс? Джеймизи? Он точно не помнил) обратился к Блэку. – Ты же за лето умрешь со скуки, Мягколап: рядом не будет Сопливуса, над которым можно постоянно потешаться... – Зато у меня будет больше времени, чтобы придумать для него новые шутки, – отозвался Блэк с недоброй усмешкой. – Поттер! Блэк! – возмутилась рыжеволосая красавица, которую Люциус никогда раньше не видел. – Когда же вы, наконец, повзрослеете и прекратите издеваться над Снейпом! – Это невозможно, – серьезно ответил Блэк. – Этот тип слишком склизок и переполнен темной магией, чтобы я мог позволить ему спокойно жить... Бросив еще один ненавидящий взгляд на Блэка и Поттера, Люциус поторопился аппарировать. Благодаря своим связям в Министерстве, он быстро узнал адрес Северуса Снейпа, студента пятого курса Хогвартс. Малфой нахмурился, узнав, что только его мать была волшебницей, а отец оказался магглом. Хотя это было неважно: уже завтра вейла собирался навестить своего партнера, надеясь незамедлительно увести в приготовленный для них домик, расположенный недалеко от Мэнора рядом с городком Брэдфор-на-Эйвоне. Малфой был уверен, что сумеет убедить родителей мальчика, что их сын отныне должен проводить каникулы рядом с ним. Несколькими часами позже, сразу после ужина, Люциус вздохнул, чувствуя, как ожила его метка, сообщая, что его призывает Темный Лорд. И у него не оказалось времени переговорить со своим партнером. А ведь у вейлы появилось нехорошее предчувствие, стоило только увидеть, как кривятся губы Лорда в торжествующей усмешке. Но все же Малфой уважительно склонился перед Волдемортом, ожидая, что ему скажут. – Ах, мой дорогой Люциус, – промурлыкал темный маг, – нашел ли ты, наконец, своего партнера? Тон его был абсолютно нейтральным, но Люциус, тоже достаточно поднаторевший в манипуляциях, прекрасно понял, что сейчас с ним просто играют, а самому Лорду уже все известно. И потому он жизнерадостно ответил: – Да, наконец-то, господин, с приходом Хогвартс-Экспресса. Завтра я собираюсь наведаться к ним, к его родителям и к нему... – Тогда ты, наверное, будешь очень признателен, узнав, что твой милый партнер совершенно случайно оказался здесь? В нашей компании? Люциус застыл, глядя на дверь слева от Лорда, открывшуюся после взмаха его правой руки. Сердце вейлы тоскливо сжалось при виде Грейбека, держащего за воротник мантии его партнера, который прижимал левую руку к животу и почти не мог устоять на ногах. Оборотень швырнул мальчика на пол, вызывая у своего пленника болезненный вскрик, и Люциус не сдержался, бросился к своему партнеру, в то время как Грейбек уже выходил из комнаты. Шипение Волдеморта заставило его остановиться и поднять голову на Лорда. – Итак, моя дражайшая Беллатрикс не ошиблась сегодня на вокзале. Он действительно твой партнер... И он адепт темной магии...Ты продолжишь его обучение, Люциус, я же знаю, что ты по-прежнему совершенствуешься. И ты также расскажешь ему все, что я от него ожидаю. Особое внимание обрати на зельеварение, предоставь ему все необходимое, в том числе лучшие учебники. Как-никак я слышал, что у мальчишки невероятный талант к этой области. – Слушаюсь, господин. – Отныне он один из нас, никогда не забывай об этом, Люциус... Конечно же Люциус понял невысказанную угрозу, так же как и причину того, что съежившийся на полу от боли мальчик баюкал левую руку. Но вейла все же рискнул задать еще один вопрос: – Могу ли я провести лето как можно ближе к своему партнеру, господин? – Конечно... Конечно же, Люциус. Но он должен стать твоим полноценным партнером до своего возвращения в школу! Я хочу увидеть, как сила вейлы вырывается из твоего тела... – Все будет как вы пожелаете, господин, – согласился Люциус и наконец-таки подошел к своему партнеру. – И вот что еще, Люциус... Его отец совершенно случайно сегодня умер... Малфой помог мальчику подняться, а затем они вместе покинули зловещий особняк, в котором приходилось строго контролировать свои мысли. Его ментальный щит был безукоризненным, однако бешенство просто кипело в вейле, грозя вырваться наружу. Салазар!!! Люциус был готов наброситься на Темного Лорда и разорвать его на части за то, что он сотворил с его партнером! Изо всех сил стараясь не обращать внимания на тихие всхлипывания мальчика, сжимавшие его сердце, Люциус аппарировал вместе с ним, но не в Мэнор, как мог подумать Лорд, а в тот самый маленький дом-убежище, прямо в спальню. Уложив мальчика на постель, он щелкнул пальцами, вызывая домового эльфа. – Чего желаете, хозяин Люциус? – пропищал появившийся эльф. – Мазь от ожогов, обезболивающее зелье и порцию снотворного. И поторопись! – разозлился мужчина, увидев, что эльф вытаращился на его партнера. Он чувствовал боль Северуса как свою собственную, и инстинкты вейлы все же вырвались из-под контроля. Мужчина буквально содрал с себя одеяние Пожирателя Смерти, за которым последовала и рубашка. Впервые после своего шестнадцатилетия он развернул свои крылья. Затем вейла сел на край кровати, подхватил своего партнера на руки, прижал к груди и окутал мальчика крыльями. Стон, изданный подростком, был все еще полон боли, но вскоре мальчик облегченно расслабился. Наконец рядом снова появился эльф, в лапках его было заказанное. Люциус почти вырвал у него горшочек с оранжевой мазью от ожогов, быстро вскрыл его и тихо произнес: – Позволь мне позаботиться о твоей руке. Я же знаю, как она болит... – Он... он... заклеймил меня... словно скотину... Люциус не ответил на эти слова, но, рванув рукав изношенной рубашки, скрывавший руку его партнера, не смог сдержать яростную гримасу, увидев чернеющую метку на тонком белоснежном предплечье. Он начал нежно накладывать мазь на поврежденную кожу, останавливаясь всякий раз, когда его действия вызывали новый приступ боли. Закончив обрабатывать поврежденное место, вейла передал партнеру обезболивающее зелье, однако тот сначала внимательно просмотрел его на свет, а потом еще и подозрительно принюхался. И лишь после этого, что-то одобрительно проворчав, осушил флакон парой глотков. Но когда ему было предложено сонное зелье, Северус попытался выбраться из окутывающих его крыльев и быстро-быстро заговорил: – Ты можешь оставить снотворное себе, а я же хочу объяснений! Почему меня похитили? Почему я получил эту чертову метку? Что я здесь делаю? И где это «здесь»? И... – Тише, тише, – успокаивающе прошептал Люциус, осторожно возвращая Северуса обратно в свои объятья. – Не спеши. Сначала ответь – что ты знаешь о вейлах? – Глядя на штуковины, которые меня окутывают, рискну предположить, что ты один из них. Ну и что дальше? – проворчал Северус. – Что ты знаешь о том, как вейлы выбирают себе партнерш? Люциус специально употребил последнее слово в женском роде, чтобы Северус не запаниковал с самого начала. Так было нужно, чтобы сперва мальчик понял все последствия отказа, если тот будет. – Они не выбирают, они находят! И предполагаемая партнерша даже подумать не должна об отказе, потому что в этом случае вейла погибнет, а ведь на свете нет пары счастливее, чем вейла и ее партнер. Но забудем о лирике! К чему этот допрос? – рассердился Северус, пытаясь снова освободиться из хватки Люциуса. С легкой улыбкой, невидимой его партнеру, Люциус крепче обнял мальчика и прошептал ему на ухо: – Мой партнер – ты. – Если ты этого не заметил, мистер вейла, я парень, – саркастично отозвался Северус. – Во-первых, меня зовут Люциус, а во-вторых, ты действительно мой партнер... В спальне повисла тишина, нарушаемая только заметно участившимся дыханием Северуса. – Это что, шутка? – шепнул мальчик подавлено. – Нет. Ты мой партнер. И для меня ты уже стал всем. – Но... ведь... вейлы физически близки со своими партнершами... Сердце Люциуса сжалось, когда он услышал эти слова, произнесенные почти ребенком. – Магия вейлы выбирает человека, который подходит вейле лучше всего, – тихо сказал он. – В нашем случае ты идеально подходишь именно мне... Северус, сегодня твой день и так был слишком долог и тяжел, почему бы тебе сейчас не поспать? Задавая этот вопрос, вейла снова протянул мальчику зелье сна без сновидений, но Северус внезапно выхватил флакон и швырнул его в противоположную стену, разбивая емкость. – Я не хочу спать! – процедил он сквозь зубы. – Я хочу знать, почему я оказался там, нет, точнее, почему меня заклеймили, прежде чем... до того... – Прежде чем там появился я? Как бы мне объяснить... Потому что господин... – Почему ты называешь его господином?! – яростно прервал его Северус. – Как какая-то шавка! – Если я не стану этого делать, то получу весьма болезненное наказание. Знаешь, я не слишком люблю боль. Северус, ты должен меня внимательно выслушать, – твердо сказал Люциус, напуская на себя свое обычное высокомерие. – Да, я служу ему. Да, я выполняю его приказы. Да, ты получил метку только потому, что оказался моим партнером, а Лорд посчитал, что сможет лучше меня контролировать, если заполучит в свое распоряжение одного из моих партнеров... – Одного из?.. – закашлялся от удивления Северус. – Позже вас будет двое. Я не просто вейла, Северус, я высшая вейла. Но прежде всего мне нужно кое в чем убедиться. Люциус заставил Северуса повернуться к нему лицом и погрузил свой взгляд в эти невероятные черные глаза, которые уже один раз заставили его потерять почву под ногами. Вейла безо всяких угрызений совести применил легиллименцию, чтобы убедиться, что его партнер не сочувствовал идеям Лорда Волдеморта. И на него нахлынул гнев, когда, просматривая воспоминания Северуса, увидел, как мерзко обращался отец Северуса с мальчиком и женой. Салазар, да все его детство было лишено любви! Как при жизни матери, которая, без памяти влюбленная в мужа, во всем принимала его сторону, так и после ее смерти, когда жизнь Северуса стала еще хуже, хотя до того казалось, что это невозможно. После того, как вейла покинул разум своего партнера, тот прямо-таки взъярился, закричав: – Ты что сделал?! – Я убедился, что у тебя не было стремления присоединиться к Лорду Волдеморту по собственной воле. У меня-то выбора не было, – продолжил он, несколько ослабляя цепи самоконтроля, сковывающие магию очарования, чтобы немного изменить настроение партнера. – И вот поэтому ты сейчас здесь, в доме, о котором Лорду ничего не известно. А ты – мой партнер, ты – моя жизнь, и потому я должен продолжать делать все для того, чтобы суметь ему противостоять. Это опасно, но я, высшая вейла, не собираюсь гнуть спину перед полукровкой! – Ну а я? Я ведь тоже полукровка! И это значит что я ниже тебя? – возмутился Северус. – Нет, ты мой партнер. Мы равны. – А если я откажу? – с вызовом бросил подросток. – Это будет твой выбор, – отозвался Люциус. – В шестнадцать лет у тебя на совести окажется смерть человека, и это если не считать грядущей мести Темного Лорда за гибель сильного волшебника. Возможно, даже более сильного, чем он сам, хотя Лорд так не считает. И это окажется очень, очень мучительно. Малфой был очень жесток и знал это, но у него не было иного выбора. Эти слова оказались для мальчика последней каплей, и он громко зарыдал, уткнувшись в плечо вейлы. Он что-то бессвязно бормотал, и Люциус снова окутал его своими крыльями. – Я не хочу туда снова возвращаться, – пробормотал мальчик, всхлипывая. – Тебе придется вернуться туда. Но ты мой партнер, и уже из этого следует, что ты выдержишь, ты сильный, Северус. Но знаешь, эти два месяца каникул я выторговал для нас. Никого не будет, только мы одни. Я и научу тебя всему самому необходимому. Через несколько невероятно долгих минут Северус, укачиваемый руками и крыльями Люциуса, все же успокоился. – А как вообще возможен подобный союз? – вдруг спросил мальчик, заливаясь краской смущения. Люциус не сразу понял, о чем его спросили, но через несколько мгновений до него дошло: Северус совершенно не представлял возможности сексуальных отношений между мужчинами... – Все в свое время,– ответил он успокаивающе. – Я покажу тебе, когда ты будешь готов... Вейла был уверен, что если он начнет объяснять партнеру все в деталях прямо сейчас, то тот точно отвергнет его, особенно если учесть все, что произошло днем. Он продолжал укачивать мальчика в объятьях рук и крыльев, тихо шепча о том, как Северус дорог ему, о том, что ему так жаль, ведь он не смог уберечь его от этой метки, рассказывал, что сделает все возможное, чтобы помочь преодолеть все неприятности. Люциус облегченно вздохнул, когда ощутил, что дыхание Северуса стало ровным, а сам мальчик заснул на его плече. Подождав для верности еще с полчаса, чтобы уж точно не разбудить своего партнера, вейла осторожно вытянулся на постели, ни на миг не выпуская своего партнера из объятий. Спать в одежде было неудобно, но он так и не рискнул шокировать мальчика и не стал раздевать его спящего. Впервые за все миновавшее от момента его шестнадцатилетия время Люциус спокойно заснул, не тревожимый дурными мыслями. И на губах его играла улыбка.