Прежде всего вейла

Вместо того, чтобы спуститься на шесть этажей к кабинету профессора МакГонагалл, – то есть к бывшему ее кабинету, – тут же поправил себя Гарри, – Северус к его удивлению пошел по другому пути, свернув в коридор неподалеку от ведущего к Выручай-комнате. А он и не знал, что там находилась деревянная дверь, охраняемая картиной с несколькими вейлами, которые при обращении к ним начали жеманиться. Северус, одним недовольным взглядом угомонив их, указал: – Тут находится мой кабинет, а так же доступ в мои и профессора Донсона апартаменты, мистер Поттер. Его краткость намекала, что Гарри не стоит рисковать излишней откровенностью перед портретами. Основные замковые болтуны не должны были даже заподозрить хоть что-то, чтобы даже отрывки из их разговоров не услышали враждебные уши. – Ваши апартаменты, то есть, ваши и Джека, поблизости, а именно вот тут. Пароль – Аспарагус. А пока я приглашаю вас посетить мой кабинет, чтобы... – Благодарю вас, профессор, – рыкнул Гарри, – но день оказался слишком долгим, и потому я лучше отправлюсь к себе! Не став ждать ответа от Северуса, он сделал несколько шагов, остававшихся до картины, охранявшей дверь. Это оказался сэр Кэдоган, который тот час же закричал: – Что за мужлан осмелился потревожить меня в подобный час?! – Аспарагус! – чуть ли не прошипел Гарри. – И поторопись немного! Гарри проскользнул внутрь, как только щель оказалась достаточно широкой, быстро глянул по сторонам, а затем шагнул к первой двери слева, надеясь, что это окажется подготовленная для него спальня. Когда он увидел свой сундук у изножья большой кровати с красным балдахином, то вошел, закрыл за собой дверь и на миг позволил себе расслабиться. Затем развернулся, недобро посмотрел на ни в чем неповинную дверь и наложил на нее все запирающие заклинания, которые знал. Наконец он тяжело вздохнул и стал знакомиться с помещением, должным стать его спальней на этот год. Постель тут оказалась шире той, что стояла в общей спальне Гриффиндора, – ну еще бы, она же была предназначена для пары... Оформили комнату в тех же цветах, что и предыдущую спальню, сундук, как он заметил ранее, стоял у изножья постели, а так же тут был маленький столик, на котором находился кувшин с водой. Только стол у окна, похожий на те, что стояли в гостиной Гриффиндора, отличал обстановку комнаты от общей спальни. Он еще раз вздохнул, падая на свою постель. Сейчас он был уверен в том, что Северус думает о нем: наверняка, по мнению мужчины, он ныне действовал как то самое избалованное дитятко, которым тот длительное время считал его. Но, если честно, разве не они попытались управлять его жизнью? И что с того, что Люциус любил его, какая разница, что Северус признал, что начал испытывать к нему некие нежные чувства, если они оба решили, что должны диктовать ему, что делать? Что же, тогда так им и надо! Так Люциусу и надо, если он немного помучился! Так и надо Северусу, если он встревожился за своего вейлу! Возможно, случившееся заставит их задуматься, и они решат в следующий раз согласовывать с Гарри свои планы, а не ставить его пред свершившимся фактом? Парень в полной уверенности в своей правоте, улегся в постель. Вот только знал бы кто, как ему очень не хватало соседей по комнате! Даже храпящего Рона! Уже посреди ночи он оказался не так уверен в правильности своих действий, но все равно не хотел, чтобы Люциус и Северус взяли управление его жизнью в свои руки, как будто бы он неразумный младенец! Что с того, если Драко должен беспрекословно подчиняться своему отцу, Гарри-то Люциусу не сын, а партнер! Тем более что в отношениях Люциуса и Северуса совсем не видно даже намеков на подчинение, повиновение и покорность! Так с какой радости к нему иное обращение?! * * * Когда Драко увидел, что Гарри скрылся за дверью, то с облегчением вздохнул. По крайней мере этот проклятый Поттер больше не подвергал здоровье отца Драко опасности. Когда он столкнулся взглядом с обеспокоенным Северусом, тот сказал: – Можешь тоже устраиваться в своей комнате, а я займусь твоим отцом. – А что насчет Гарри? – Я подумаю. Нужно разобраться, что сейчас произошло. Спокойной ночи, Драко. – Спокойной ночи, Северус. Папа? – Все будет хорошо, Драко, все будет хорошо, – несколько неуверенно ответил Люциус. – Словом... – Пойдем уже, – прервал его Северус. Оба мужчины миновали дверь, ведущую в их апартаменты, оставив Драко одного. Он было тоже направился к двери, за которой ранее скрылся Гарри, но вдруг передумал. Разве не ему Ремус указал для чего-то тайные переходы, ведущие к апартаментам преподавателя Защиты от Темных Искусств? Он бесшумно проскользнул в коридор, а затем начал спускаться ко второму этажу. Слабая улыбка заиграла на его губах, когда юноша осознал, что впервые повторяет тот путь, который Ремус сотни раз преодолевал, когда еще учился в Хогвартсе. Эти переходы – незаменимая вещь, если хочешь избежать внимания Филча. Драко осторожно выглянул в коридор, ведущий к необходимым ему апартаментам, а затем подобно тени скользнул к двери. Быстро прошептав три контрзаклинания, должные, по словам Ремуса, открыть дверь, не всполошив весь замок, он вдруг засомневался. Будет ли Ремус рад ему, после всего произошедшего сегодня? Или же сейчас выгонит Драко? «Что же, – в конце концов решил он, – это самое худшее, что может произойти...» Нет, на самом деле он даже не хотел представлять никаких страхов, он просто собирался войти в эту ужасную дверь, и узнать, что его ждет. В общем, на сей раз действовать наобум... Может быть, это принесет ему удачу? Ведь Гарри так часто поступал и всякий раз выходил сухим из воды. Так чем Драко хуже? Ремус же за дверью терпеливо ожидал, когда Драко решится. Хотя он и так уже был доволен, ведь его партнер оказался под его дверью даже меньше чем через полчаса после их расставания. Наконец дверь приоткрылась, и оборотень увидел быстро скользнувшего внутрь Драко, тут же замершего в нерешительности, стоило ему только заметить Ремуса. Мужчина жестом велел закрыть двери и, как только это было сделано, вернул на место все снятые защитные заклинания. Затем он улыбнулся своему юному партнеру и, все еще не промолвив ни слова, сделал знак сесть рядом с ним на диванчик, стоящий напротив камина. – Что было в башне? – спросил он безразличным тоном. Драко сглотнул вдруг появившийся комок в горле, прежде чем глухо ответить: – Гарри едва-едва полностью не отверг моего отца... – То есть? – Он высказал предположение о возможности отказаться от вейловских знаков внимания... – Милое предупреждение, – сурово прокомментировал Ремус. – Ремус, а тебе не кажется, что он рискует зарваться? – возмутился Драко. – Нет, – резко возразил Ремус, – он просто решил напомнить им, что он их партнер. Думаю, в своей постели, да и в жизни тоже, они хотят именно партнера, согласен? В таком случае им не мешало бы обходиться с ним именно как с партнером! – Но ведь это наилучшее для всех решение, способствующее нашей спокойной жизни в Хогвартсе! – настаивал Драко. – Знаю, и уже говорил вам об этом, – рыкнул Ремус. – Но все же от своего мнения не отступлю – вы выбрали не слишком удачный способ воплощения своей идеи! Вы задумали все это почему-то только между собой, даже ни на миг не подумав переговорить с нами! А ведь вам следует спросить у самих себя, если память вам изменила, кто же ваш партнер! Я не думаю, что вы вообще понимаете, чего стоило ваше скрытничанье для Гарри и меня! Драко судорожно сглотнул, понимая, как разгневан Ремус. Никогда ранее он не видел его настолько сердитым... Ремус смотрел на своего юного партнера, готового провалиться на месте, не показывая никаких других эмоций, кроме гнева. Почему «не показывая никаких других эмоций»? Да потому, что за годы, после смерти Лили и Джеймса проведенные далеко от Англии, он смог создать настоящую ментальную броню, позволяющую скрывать свои реальные эмоции, показывая лишь те, что могли помочь повлиять на кого-либо. Конечно же он тщательно скрывал эту свою способность... И пусть он и этот скорее хитрый, чем смелый молодой человек, сидящий рядом с ним, поистине гармоничная пара, но он не позволит водить себя за нос! Драко уже начал смущенно посматривать на оборотня, стараясь, чтобы его взгляды искоса были не так заметны, когда Ремус снова заговорил, но теперь его голос звучал спокойнее: – Надеюсь, случившееся этим вечером послужит для тебя уроком, Драко. Позабудь даже о попытке манипулировать мной и Гарри, или же, обещаю тебе, все вернется сторицей, и быстрее, чем ты ожидаешь! И советую прекратить делить людей по тем урезанным признакам, по которым их распределяют в Хогвартсе. Подумай, ведь в одиннадцать лет вы слишком юны, чтобы полностью раскрыть свой характер. А еще подростки из-за всего испытанного ими имеют мало общего с теми детьми, что шесть лет назад вошли в этот замок. Ты сам только что получил доказательство сказанному мной, ведь, если я не ошибаюсь, Распределяющая шляпа явно колебалась между Гриффиндором и Слизерином. Факультеты – это утрированные стереотипы, но они не могут отразить внутренний мир каждого из нас в полном спектре. Он на некоторое время замолчал, позволяя Драко осмыслить сказанное, а потом внезапно велел: – Теперь быстро в постель! Завтра для тебя будет нелегкий день, придется очень постараться, чтобы не выдать, как хорошо ты знаешь замок. Драко с трудом сглотнул новообразовавшийся комок в горле и пробормотал: – Я могу... то есть... – Остаться здесь? Конечно да! – отозвался Ремус, пожав плечами. – Или ты посчитал, что я указал тебе тайные ходы только для того, чтобы остаться одному в холодной постели? Драко медленно встал, слабо улыбнувшись, и, не раздумывая, направился к спальне. Но окончательно он успокоился только тогда, когда Ремус толчком уронил его на постель. Быстро развернувшись, он встретил раздевающий взгляд своего партнера, стоявшего перед ним подбоченившись. И тут взгляд юного вейлы стал дразнящим. Когда же Драко пробежал кончиком языка по своим губам, то в восторге услышал ворчание Ремуса: – Ишь, соблазнитель малолетний! И Драко был просто счастлив, когда Ремус шагнул к нему, а потом и устроился прямо между ног юноши. Взгляд мужчины не оставлял ни малейшего сомнения о том, чем они сейчас займутся. * * * Северусу пришлось почти тащить Люциуса до постели, предназначенной для них на грядущие месяцы. Затем мужчина принес зелье сна без сновидений, властно вручив своему вейле. Люциус смерил флакон в своей руке долгим взглядом, а затем встревожено спросил: – Что произошло? – Не знаю, – сухо ответил Северус. – Я же говорил тебе, этот мальчишка – поистине наказание, и я его не понимаю... Мне казалось, что все изменилось, но, похоже, я обманулся! – Я люблю его, – выдохнул Люциус. – Мне нужны вы оба... Я хочу вас обоих... – Понимаю, но прежде тебе нужно хотя бы несколько часов отдохнуть, а я подумаю... Кто знает, возможно сейчас, когда я стал деканом этого ужасного факультета, сам Годрик Гриффиндор соизволит явиться и одарить меня пониманием хотя бы одного из учащихся! – Тебе тоже нужно отдохнуть... – Мне? Да ты что! Завтра у меня только первый, второй и четвертый курсы. Младшие позанимаются физически, и они быстро устанут, а прочие не настолько сильны в магии, так что они доставят мне не больше проблем, чем приготовление легкого энергетического зелья. Сейчас для нас важнее другое – нам нужно понять, что себе вбил в голову тот упрямец, что стал нашим третьим партнером... Упрямый взгляд Северуса заставил Люциуса понять, что сегодня у него нет иного выбора, кроме как подчиниться, да и вообще, сил на сопротивление не было. Слишком уж сильно отдалась в нем реакция Гарри. Мужчине едва-едва хватило сил, чтобы взмахом палочки подготовиться ко сну, а потом он под внимательным взглядом Северуса выпил свое зелье. А тот в свою очередь проследил за тем, как устраивается в постели Люциус, и сам сел рядом. Некоторое время он смотрел на своего любимого вейлу, а затем, перед тем, как зелье унесло Люциуса в сон, обнял его и прошептал: – Я найду решение. Ты не потеряешь Гарри. «И я не потеряю тебя, – подумал он. – И так же не потеряю этого демоненыша Поттера, так нагло отталкивающего Люциуса». Переодевшись в более удобную одежду, которой для него оказался спортивные брюки и широкая теплая мантия, он чуть ли не по-кошачьи свернулся клубком на диване. Самое время обдумать все случившееся, все разговоры и перепалки, возникавшие за шесть миновавших лет во время общения с Гарри. Это нужно, чтобы попытаться понять его реакцию на случившееся сегодня. За эту ночь нужно попытаться распутать этот клубок непонятных фактов и найти решение. * * * В день начала занятий Гарри проснулся очень рано и конечно же не удивился, увидев, что солнце едва лишь поднялось над башнями Хогвартса. Спал он этой ночью очень мало, обдумывая случившееся прошлым вечером, стараясь разобраться, действовал ли он под влиянием минутного каприза, или же просто из-за желания оказаться равноправным партнером для Люциуса и Северуса. Неспешно одевшись, он взял сумку, где находились его новые книги, пергамент, чернильница и перья. Парень собирался пройти в общую гостиную Гриффиндора, чтобы дождаться Рона и Гермиону и вместе с ними спуститься в Большой Зал. Ему просто хотелось, чтобы первый день их последнего года в стенах Хогвартса прошел как обычно. Но едва он собрался выйти в коридор, как заметил записку, приколотую к стене апартаментов. На записке красовалось его имя. Гарри тут же узнал почерк Северуса и задумался: что тому еще нужно? Скривившись, он открыл послание и начал читать: Гарри. Я хотел бы поговорить с тобой о вчерашнем вечере. Может быть ты присоединишься ко мне во время завтрака, или же этим вечером, после завершения твоих уроков? С. Что ему больше всего хотелось сделать с этим посланием? Разорвать его на тысячу клочков и отправиться в гостиную Гриффиндора. Но он точно знал, что Северус воспримет это очередным доказательством избалованности и детскости, а хотелось бы убедить, что он уже не желторотый птенец, что его мнение тоже нужно принимать во внимание... Так что он, сохраняя на лице неприветливое выражение, направился к картине с вейлами, которые зашушукались при его приближении, и без стука распахнул дверь. В кабинете стояли только большой стол и два стула по обе стороны от него. А еще в стене справа находилась открытая дверь. Гарри медленно направился к этой двери, остановился в самом дверном проеме и быстро осмотрел комнату. Это оказалась удобная гостиная, в которой стояли диван и три кресла, накрытые чехлами. Одну стену занимал большой книжный шкаф с книгами, а свет от восходящего солнца падал через два больших окна. Гарри встретился взглядом с устроившимся на диване Северусом, который повернул голову в сторону двери, стоило только юноше войти. Гарри медленно двинулся к креслу, указанному рукой Северуса, и сел на самый краешек, готовый вскочить при малейшем неприятном высказывании. – Хорошо спалось? – задал нейтральный вопрос Северус. Гарри просто пожал плечами в ответ. – Я просидел всю ночь, пытаясь понять причину твоей вчерашней вспышки, – продолжил Северус, внимательно всматриваясь в Гарри. – И к какому выводу пришел? – саркастически поинтересовался Гарри. – Что мы, вероятно, ошиблись, не сообщив тебе о том, что собрались делать. Хотя в той ситуации были свои преимущества, например, твоя реакция оказалась естественной, полностью соответствующей тому, что могла ожидать от тебя Минерва... Что же касается твоей яростной реакции, твоего страха от того, что ты оказался в комнатах неподалеку от наших, твои обычные попытки отстраниться от малейшей ласки, – все это заставляет меня задать тебе один вопрос: возможно тебя кто-то изнасиловал в детстве или отрочестве? – Нет, НЕТ, – выдохнул Гарри, шокировано распахнув глаза. – Тогда почему? – настойчиво допытывался Северус. – Почему тебя так разозлило, что тебе придется быть рядом с нами? – Вчера я взбесился из-за того, что меня просто поставили перед свершившимся фактом, опять, – зло ответил Гарри. – Ну да, вы делаете все по своему разумению, и мое мнение вас не интересует. – Но это не так! – немедленно возразил Северус, и заговорил чуть громче, чтобы не дать заговорить Гарри, явно намеревавшемуся возразить: – Поверь, если бы нас не интересовало твое мнение, мы бы уже давно знали, зачем ты направился в Гринготтс! Гарри, только приоткрывший рот для протеста, закрыл его снова и, надувшись, сел в кресле поудобнее. Хуже всего, что опровергнуть сказанное он не мог, потому что Люциус и Северус, действительно, до сих пор не давали повода к подобному мнению. – Вместо этого мы со своей стороны продолжаем разыскивать непонятно что, начиная с малейших сведений о Волдеморте и заканчивая заклинаниями темной магии, обнаруженными мною на Альбусе и на тебе. Честно говоря, складывается впечатление, что мы ищем иголку в стоге сена! Так что, если посмотреть с этой стороны, то я не верю, что в этом истинная причина проблемы. Согласен? Гарри беспокойно начал ерзать в кресле, чувствуя, как предательски загорелись его щеки. – Гарри, – вздохнул Северус, наконец отводя взгляд от юноши к окну, – я действительно знаю, что не могу стать на твое место, чтобы понять твои чувства, но есть то, в чем я полностью уверен: вчера вечером ты был очень близок от того, чтобы полностью отвергнуть Люциуса, и поверь, он прекрасно это прочувствовал всем своим существом и своей магией! Я не позволю тебе сделать это повторно, даже если для этого понадобится полностью отбросить наше прикрытие! – Я этого не хотел, – заверил Гарри. – И тем не менее сделал! – Но я и правда не хотел, – настаивал Гарри. – Я... я... – «Я боюсь», – думаю, ты именно это пытаешься сказать! Поверь, это понятно! Но мы не понимаем причину твоего страха! Если тебя не изнасиловали, то почему же ты так боишься?! Гарри уязвлено воспринял эту тираду. Он уже был готов возмущенно опровергнуть все сказанное, заявить, что он не трус, когда послышался усталый голос Люциуса: – А вот я прекрасно помню, как целых несколько минут считал, что кое-какой молодой человек шестнадцати лет от роду так и останется до конца своих дней сидеть в кресле одной из комнат Логова от страха, что я возьму его... Так кому же сейчас судить о происходящем... – Люциус! – запротестовал Северус. – Ты преувеличиваешь, я не был настолько упертым! – Ты уже говорил со мной об этом, и я ответил тебе. Перед тобой оказался только один мужчина, Северус, а не двое. И мы с тобой в Логове были одни, без наблюдения чужих пронзающих взглядов... Значит, все дело в этом? – Нет, это невезение на пару с избалованностью, – проворчал Северус. – Его разозлило, что мы приняли решение, не проконсультировавшись с ним! – Это не какое-то там решение! – возмутился Гарри. – Вы просто-напросто оторвали меня от моего факультета! – Ты преувеличиваешь! – недовольно отозвался Северус. – Ты должен просто ночевать здесь, а это не значит, что мы заставили тебя бросить факультет! – Ну да, как же, вы лишили меня всего, чем я бы предпочел заниматься вечерами, – упорствовал Гарри. – И это не считая того, что мне придется обходиться без Рона и Гермионы, когда займусь повторением пройденного, потому что мне придется соблюдать комендантский час! – Да ладно уж! – засмеялся Северус. – Ты? Соблюдаешь комендатский час? Уж прости меня, но я что-то сомневаюсь! В то время, как Северус и Гарри продолжили свою перебранку, Люциус смотрел на них и пытался понять, что же на самом деле вызвало прошлым вечером гнев Гарри. Просто каприз? Нет, Люциус так не думал... Не такая манера поведения была... Страх оказаться обязанным разделить с ними постель? Нет, скорее всего нет, ведь до начала его гневной вспышки он не знал, что его планируют поселить так близко около их апартаментов... Протест из-за того, что они приняли решение за его спиной? Ммм... Да, это более логично... в конце концов Гарри слишком часто манипулировали раньше, что ему, скорее всего, совсем не нравилось... Так что, разумеется, необходимо так или иначе извиниться перед ним... А еще несколько надоело поведение его юного партнера, больше напоминающего поведение перепуганной девственницы. Конечно, он не собирался больше чем нужно потакать эго Северуса, не желал и уязвлять Гарри больше, чем уже получилось, но, честно говоря, Северус скорее пошел на контакт, когда Люциус занимался приручением своего первого партнера. Неужели он, Люциус, размяк, когда дело коснулось его второго партнера? Очень даже может быть, в конце концов, он в свое время задушил возможные протесты со стороны Северуса, чтобы продвинуться вперед в достижении своей цели... Самое время показать Гарри, что нет, он не сможет управлять тут всем. О, конечно же, никто не собирался вынуждать его на что бы то ни было, но как же он сможет доверять им, не попробовав почти ничего? Если он не дает им доказать, что они в любой момент могут остановиться! Если не позволяет показать, что касание двух ртов и четырех рук способны вознести его на небеса раньше, чем он мог бы произнести слово «квиддич»! Люциус резко прервал спор своих партнеров, отпуская большую часть своих вейловских чар. Воспользовавшись тем, что мужчина и юноша повернули к нему головы, он приблизился к ним и, поймав их за запястья, потянул обоих к себе. Как только Гарри оказался достаточно близко, он, не давая ему времени опомниться, обнял его за плечи и завладел его ртом. Долгие секунды он просто наслаждался полученным инстинктивным ответом, и тихие стоны его партнеров музыкой звучали в его ушах. Чуть направив Северуса, он позволил ему оказаться у себя за спиной, уверенный, что его первый партнер найдет чем сейчас заняться, а сам сконцентрировался на Гарри. Он заставил юношу задыхаться, не позволяя очнуться от дурмана своих чар, и руки мужчины уже начали вольготно блуждать по телу его юного партнера. Он упивался новыми стонами, которых добился, лаская живот Гарри, но все же сумел сдержаться, не начал раздевать юношу прямо сейчас. Постепенно Люциус чувствовал, как Гарри начал отвечать на эти ласки, как он стонал в его руках, и вот уже вейла потихоньку начал усмирять свою магию, позволяя остаться между ними только лишь простому желанию. Он улыбнулся, когда Северус шепнул ему на ухо: – Предатель! И хотел бы Люциус ответить на это «обвинение», да вот только рот занят оказался, его поймали, к обоюдному удовольствию, губы Гарри. Вот наконец-то и его юный партнер позволил себе проявить желание. Люциус чувствовал твердое доказательство, упиравшееся ему в бедро, но больше всего радовало все же то, что Гарри взял, наконец, инициативу на себя. Сам Гарри ощущал, что он сейчас просто запутался, но в одном он оставался уверен: он просто обожал поцелуи Люциуса и хотел бы, чтобы этот миг не прекращался. Парень на мгновение прервался, чтобы шепнуть прямо в губы Люциуса прочувствованное «Мерзавец!», но вейла перехватил инициативу, снова впиваясь поцелуем в желанные уста. Гарри прекрасно понимал, что Люциус явно применил какой-то из своих вейловских способов, чтобы унять их, Северуса и Гарри, за что все же не помешало бы его упрекнуть, – парень бы так и сделал ранее, – но сейчас этого оказалось достаточно для того, чтобы он смог немного раскрепоститься. О, он не раз оказывался между Люциусом и Северусом, и ему это нравилось, однако, несмотря на почти полную уверенность в безопасности такой позиции, она все равно тревожила его. Сейчас же именно Люциус оказался между Северусом и Гарри, и после порыва желания, охватившего парня, это, если честно, успокаивало. – Значит, хочешь поиграть? – услышал он шепот Северуса Люциусу, а потом и обращение к себе: – Помоги мне, Гарри, и мы покажем Люциусу, что тоже способны играть на этом же поле... Гарри сглотнул, почувствовав, как руки Северуса проникли между его телом и телом Люциуса, а потом начали скользить ниже. Но тут он понял, с чем собирается «поиграть» Северус, и он не смог сдержать улыбку, которая стала шире, стоило Люциусу застонать, когда руки старшего из его партнеров, приподняв подол мантии, без колебаний проникли в его брюки. Стоило только Гарри понять, что Люциус сейчас оказался не способен даже шелохнуться, не то чтобы ласкать тело юноши, как он тут же почувствовал себя смелее и начал исследовать губами сначала лицо мужчины, а потом перешел на беззащитно открытую шею. Не раз испытав подобные ласки, он старался разобраться, способен ли он их так же щедро дарить, может ли он доставить такое же удовольствие. Он не знал, вызваны ли были стоны Люциуса ласками Северуса или же прикосновениями самого Гарри, но когда Люциус откинул голову, чтобы дать лучший доступ к шее, стало понятно, что слишком неумелым он не оказался. Стоны стали громче, и Гарри не смог сдержать улыбку, продолжая свое вдумчивое исследование, и тут послышался шепот Северуса: – Начни исследовать его ключицу, верхнюю ее часть, Гарри, и будешь вознагражден... Нет! Ты не вырвешь руки, они останутся у тебя за спиной, – добавил он для Люциуса. Гарри ненадолго отстранился, чтобы понять, что между Люциусом и Северусом произошла небольшая стычка, которую вейла проиграл, и теперь Северус одной рукой удерживал его руки. Люциус не смог сдержать горлового стона, когда ладонь свободной руки Северуса обнаружила дорогу к интимным частям его тела. – Северус, – простонал он, – позволь мне ласкать его... – Не надо! Это тебе у нас вчера в основном страдать пришлось, да и Гарри должен все же убедиться, что ты способен зайти очень далеко и при том все же остановиться, не наброситься на него. Поцелуй меня! Когда Гарри робко обнажил местечко, указанное Северусом и прикоснулся к нему губами, то немедленно почувствовал порывистый ответ Люциуса, прижимающегося к юноше. А уж какой шикарный раздался стон! – Вместе, Гарри, – шепнул Северус внезапно охрипшим голосом. Гарри на пару мгновений заколебался, а затем стал лизать и целовать одно из чувствительных мест на теле Люциуса. Прекрасно чувствовались и движения руки Северуса у живота Гарри, но впервые с того времени, как он оказался рядом с этими мужчинами, его это не беспокоило. Люциусу при таком интенсивном воздействии понадобилось совсем мало времени, чтобы достигнуть кульминации, кончив в руку Северуса, и в долгой литании повторять имена своих партнеров. Северус и Гарри чуточку задыхались. Их возбуждение никуда не исчезло. Северусу сейчас очень хотелось повторить с Гарри то же самое, чему они подвергли Люциуса, и он решил все же попытаться, шепнув: – Подойди ко мне, Гарри. Он видел колебание, возникшее в зеленых глазах глянувшего на него парня. Гарри на несколько секунд застыл в тишине, нарушаемой только тяжелым дыханием Люциуса. И когда Северус уже подумал, что юноша так и не решится, он увидел, как Гарри переступил с ноги на ногу и медленно, миллиметр за миллиметром, начал приближаться к нему. Люциус был как в тумане, но все же не лишился чувств и прекрасно чувствовал, что Гарри двинулся к Северусу. Не забавно ли, что Северус преуспел там, где Люциус пока что терпел сплошные неудачи? Мужчина сумел достаточно сконцентрироваться и наложить беспалочковое Эванеско на ладонь Северуса, а сам заставил себя выпрямиться, освобождая Северуса от тяжести собственного тела. Тут же он почувствовал, как его отпустили руки партнера, и увидел, что Гарри и Северус начали целоваться. Стало ясно, что оба его возлюбленных просто переполнены желанием, ведь их сначала неуверенный поцелуй всего лишь за пару секунд стал ожесточенно-страстным. У него перехватило дыхание от того, как яростно прижимались друг к другу мужское и юношеское тела, позабыв обо всем вокруг. Вырывающиеся у них стоны вызывали у вейлы счастливую улыбку. Но вот Люциус протянул руку к Северусу, заметив напряжение Гарри, движением и протестующим стоном отказывающимся развернуться к Северусу спиной. Протянул, но так и не коснулся. Вейле показалось, что время просто остановилось, когда Северус и Гарри разорвали поцелуй, чуть ли не яростно глядя друг другу в глаза. А уголком глаз он видел, что рука Северуса медленно спустилась вниз, едва касаясь мантии, и начала снова подниматься, захватив подол. Гарри знал, что этим жестом требовал Северус. Ранее он всегда останавливал такие поползновения, чувствуя себя неловко. Но сейчас... Как ни странно, сегодня, после своего гнева, сопровождавшегося ночным недосыпом, он больше не хотел бороться против своего желания. И он сдался, позволив себя развернуть и откинув голову на плечо Северуса. Он закрыл глаза, он не мог больше, не хотел ничего видеть, только чувствовать. Он вздрогнул, когда ощутил, что пальцы Северуса коснулись его члена, натягивающего брюки, но не отстранился. Ему понравилась неторопливость ладони, ее приятный нажим, от которого сами собой вырывались стоны. Страх было охватил его, но тут Северус жарко шепнул ему на ухо: – Не более того, что я сделал Люциусу. И тогда Гарри в знак согласия робко качнул головой, продолжавшей покоиться на поддерживающем плече. А затем он не смог сдержать слабый писк, когда теплые пальцы проникли под брюки и коснулись чувствительной кожи. Когда же ладонь Северуса обхватила член, юноша протяжно застонал. Мерлин, это было божественно! Намного лучше прикосновений собственной руки... Но он быстро почувствовал себя обманутым, неудовлетворенным, поняв, что рука не собирается продолжать, и легко подался бедрами ей навстречу. Возникшее от этого движения трение заставило его снова застонать, вот только не только ему одному от этого оказалось невероятно приятно. Северус почувствовал, как желание просто пронзило его, когда Гарри начал двигаться, настойчиво прося о большем, прося большего нажима, умоляя о начале движений... – Да, да, – прерывисто шептал он, – правильно... Покажи мне, чего тебе хочется... Гарри задержал дыхание, почувствовав, как ладонь Северуса заскользила на нем. Он едва расслышал Люциуса, шептавшего, что справедливо и с Северусом сделать то же самое, что сейчас творит он с Гарри. Он, полностью сконцентрировавшись на ощущениях, которые порождал в нем Северус, очень быстро прекратил обращать внимания на еще одну руку, начавшую ласкать Северуса и время от времени касавшуюся тела Гарри. Не сговариваясь, Люциус и Северус приняли тот же ритм движений. Люциусу казалось, что он сейчас на седьмом небе от счастья – оба его партнера неприкрыто наслаждались вместе, и это эротическое видение снова вызвало в нем возбуждение. Гарри опирался на Северуса и, похоже, даже не осознавал, что его бедра двигались в такт движениям бедер Северуса. Как ни удивительно, их страсть только больше возбуждала от того, что даже кусочка кожи не было видно – все целомудренно скрывали мантии. Сам Люциус уже дышал коротко и рвано и, ориентируясь на стоны Гарри, в том же ритме вел Северуса по дороге наслаждений. Но все же так получилось, что когда Гарри уже рухнул в пучину оргазма, Северус достиг вершины на несколько мгновений позже. Люциусу пришлось быстро подхватить Северуса свободной рукой, стараясь удержать обоих своих партнеров. Вот только это ему не удалось, и они оба без особого изящества все же рухнули на пол, побежденные удовольствием. Гарри медленно пришел в себя и очень удивился от того, что оказался на полу. Точнее, он лежал на Северусе, чувствуя, как чья-то ладонь успокаивающе гладит его спину. Он яростно покраснел, осознав так же, что рука Северуса все еще оставалась в его брюках, и тут же услышал смех за своей спиной. Он насупился, внезапно почувствовав себя от этого униженным, но Люциус, похоже понявший его ощущения, сказал: – Я не насмехаюсь, Гарри. Просто сейчас я не могу даже понять, что из происходящего более странно: то, что ты смог покраснеть еще сильнее от случившегося, или оскорбленный вид Северуса, только сейчас заметившего, что ноги подвели его, когда он испытал оргазм... Гарри покраснел еще сильнее от излишне откровенных по его мнению слов, а впрочем... Он подозревал, что ему в ближайшее время придется привыкнуть к подобным вольным выражениям. – А, все в порядке! – проворчал Северус. – Я ведь могу возложить вину на Гарри, это же он всем своим весом повис на мне. – Но ты этого не сделаешь, – спокойно ответил Люциус, и предупреждающий огонек загорелся в его глазах. – Разумеется, нет, – отозвался Северус, в раздражении возводя глаза к небу, точнее к потолку. – Зато теперь я точно знаю, что в следующий раз, прежде чем позволить ему опираться на себя, мне следует быть ближе к какому-нибудь креслу или же постели... А вообще, чего ты еще ждешь, почему не торопишься очистить нас? Люциус ухмыльнулся, позабавленный полувопросом-полуприказом Северуса. Его возлюбленный, будучи мастером в применении Эванеско на котлах, при использовании данного заклинания на человеке оказывался весьма... опасным. Тем более в таких чувствительных местах... Короче, позволить Северусу заняться подобным – значило рисковать лишением половых органов... Честно говоря, это даже странно, особенно если учесть его способности к Чарам, но так уж сложилось... – Главным образом, Гарри, не позволяй ему никогда, – я повторяю, никогда, – накладывать заклинания очищения в этом месте, – сообщил Люциус между произнесением двух заклинаний. Гарри в ответ робко улыбнулся. Похоже, его любопытство пока что улетучилось. Честно говоря, он опять не понимал сам себя. Он пришел сюда, собираясь предотвратить возможные в будущем ситуации, когда его в очередной раз поставят перед каким-либо фактом, не соизволив даже предупредить, а все настолько смешалось, что в результате он оказался лежащим на Северусе после самого потрясающего оргазма в своей жизни. Есть чему сбить с толку до полного онемения, правильно? Люциус же тем временем пришел к довольно неприятному умозаключению: если Волдеморт и не расправится с ними, то Гарри рано или поздно доведет их до сердечного приступа. Ну как он вообще может так быстро переходить от одной крайности к другой? А Северус же решил пока что оставить на потом все нерешенные вопросы. Хотя сейчас он точно убедился – никогда, ни за какое время он не сможет понять Гарри. Этот парень был загадкой, и мужчина больше не удивлялся, что Волдеморт не смог справиться с ним ментально. Вот как можно выйти из лабиринта, если после того, как вы миновали три поворота, оный лабиринт меняет свои форму и устройство, а?