Прежде всего вейла

Первого сентября на платформе 9 и 3/4, что на вокзале Кингс Кросс, можно было увидеть толпу возбужденных детей и их обеспокоенных родителей. Хотя последних немного успокоила армия авроров, патрулировавших платформу и поднимающихся в поезд. У детей, только что встретившихся после каникул, хватало тем для разговора, но никто из них не стремился обсуждать собственный отдых. Нет, все разговоры сводились к ограблению Гринготтса, попытке проникнуть в Министерство в начале июля, а так же будет ли в Хогвартсе Мальчик-Который-Выжил или нет. Об этом ни Министерство, ни директор не собирались давать даже малейшего намека. Мнения присутствующих родителей тоже разделились: одни считали, что Поттер, как и всякий другой ученик имел право сдать ТРИТОНы, другие настаивали, что Избранный должен дать остальным детям возможность безопасно учиться, а не подвергать их опасности, вернувшись в школу. В толпе мало кто заметил, что Ремус Люпин, поднимаясь в поезд, нервничал. А достаточно осведомленные о причине его нервозности персоны имели достаточно самообладания, чтобы не заострять внимания и на поведении Гермионы и Рона, исчезнувших в поезде так же быстро, даже не задержавшись, чтобы раскланяться с сопровождавшим их мистером Уизли. Миссис Уизли вместе с Джинни и Луной находились от них в отдалении, старательно привлекая своим поведением внимание толпы на себя. Люциус, Северус и Драко так же нервничали перед посадкой в поезд, но никто бы не усомнился, что они улыбаются искренне, хотя на самом деле их улыбки были натянутыми. Они быстро нашли свободное купе, где и спокойно устроились. Вот только одно из мест у окна ни один из них занять не попытался. Ровно в одиннадцать часов Хогвартс-Экспресс тронулся, и миссис Уизли тайком вытерла слезинку, скользнувшую по ее щеке, и в волнении сжала руку супруга. Она не стала давать никаких советов на тему «не влипайте в неприятности» – зачем? Это бессмысленно... И ей сейчас оставалось только одно – начать снова тренироваться в поединках. Рон и Гермиона с удовольствием обнаружили Невилла, Дина и Симуса, занявших купе. И как только они тоже устроились тут же, Симус жадно спросил: – Ну и где... Гермиона тут же велела ему помолчать, а затем наложила на двери, выходящие в коридор несколько заклинаний, неизвестных остальным. – Теперь мы можем спокойно поговорить. – Где Гарри? – Я не могу тебе сказать, – серьезно ответила Гермиона. – Но не тревожься, если Гарри пожелает, он даст вам знать. – Но он же собирается явиться в Хогвартс? Рон и Гермиона неопределенно покачали головами, извиняющее улыбаясь. Сказать больше, чем уже сообщили, они не могли. Пятеро подростков помолчали, а затем Симус начал разговор о том, что произошло на Косой Аллее, и этот разговор занял всех до тех пор, пока Рону и Гермионе не понадобилось идти в первый вагон на собрание префектов. Зайдя в купе, выбранное для этой цели, они не смогли удержаться от заминки, заметив улыбающегося Северуса, разговаривавшего с Эрни Макмилланом. Но профессор Спраут, встретившая их, решила, что их колебание возникло от того, что им незнаком профессор Дуэлинга, и тепло сказала: – О, мисс Грэйнджер и мистер Уизли. Входите, входите! Мистер Принц, мне жаль прерывать ваш разговор, но я должна представить вам префектов седьмого курса вашего факультета: мисс Грэйнджер и мистер Уизли. Честно говоря, Северусу понравилось наблюдать за тем, как Рон от удивления хватает воздух, будто рыба, выброшенная на берег. И он поспешил пожать обоим гриффиндорцам руки, одаряя их самой лучшей из своих улыбок, чтобы выбить парня из равновесия еще больше... Последовавшие потом рекомендации Помоны Северус слушал невнимательно, хотя выражение лица состроил посерьезнее. Единственное, что его заинтересовало, так это названные профессором Гербологии пароли для общих помещений. Он собирался работать с факультетом Гриффиндор так же, как и со Слизерином. Львам придется узнать, что их новый декан собирается просто стоять у них за спиной, чтобы вернуть их на путь истинный, и теперь мало что сможет помешать получению кубка школы в конце года! Когда он вернулся в свое купе к Люциусу и Драко, то даже не удивился, обнаружив там Ремуса, устроившегося напротив своего вейлы, чтобы будить как можно меньше подозрений. Почувствовав на себе удивленный взгляд оборотня, он непринужденно произнес: – Я был на собрании префектов с Помоной. Она представила мне их всех, обратив особенное внимание на гриффиндорцев... Этой фразы оказалось достаточно, чтобы Гарри высунулся из своей мантии-невидимки и резко спросил: – А с чего бы это понадобилось особенное внимание на гриффиндорцев? – Потому что я – новый декан факультета, – с насмешкой отозвался Северус. – Что? Но... Ремус? Почему не ты? – запротестовал Гарри. – Потому что в кое-какие ночи я ни на что не способен, – спокойно ответил Ремус, скрывая смешинки в глазах. – И потому она вручила свой факультет кому-то неизвестному?! – не сдавался Гарри. – О, полагаю, тут видно влияние Альбуса, – спокойно съиронизировал Северус. – Ни на миг не сомневаюсь, что он продолжает со своего портрета разливать советы Минерве... Но, по крайней мере, у меня появилась уважительная причина не спускать с тебя в этом году глаз! От необходимости ответа Гарри избавил чей-то стук в дверь, и парень быстро спрятался под своей мантией, чтобы его никто не заметил. И вообще, он решил не возвращаться больше к этой теме, поскольку решение уже принято. Он предпочел довольствоваться тем, что сможет уйти от наблюдения, когда придет пора направиться на поиски хоркруксов. Ведь он же ускользал от внимания МакГонагалл ранее, так неужели, если понадобится, не улизнет от Северуса? А ведь это, похоже, понадобится, поскольку не заметно, что Ремус так уж и жаждет подтвердить соглашение, которое они заключили после случившегося в Гринготтсе. После прибытия Хогвартс-Экспресса в Хогсмит Гарри, как они и договорились, сел в ту же карету, что и Ремус, в пути снял свою мантию-невидимку и смешался с толпой учеников, входящих в Хогвартс и идущих к Большому Залу. Он прекрасно расслышал удивленные шепотки, сопровождавшие его, но не стал обращать на них внимания, торопясь к гриффиндорскому столу, где Гермиона, Рон и Джинни придерживали для него место. Как только он сел, Рон тут же склонился к нему и сказал прямо на ухо: – А ты знаешь, кто стал нашим новым деканом? – Да, уже знаю, – сухо отозвался Гарри. Смотрели сейчас они мрачно, но решительно. Когда все уже заняли места за столами, появилась профессор Спраут, ведущая первогодок, таращившихся по сторонам с восторгом и ужасом. Гарри почти не следил за распределением, ограничившись аплодисментами тогда же, когда хлопала в ладони Гермиона, встречая каждого распределенного на Гриффиндор. Размышлениями юноша постоянно возвращался к Пожирателям Смерти, пытки которых он увидел, наблюдая за Волдемортом, осознавшим потерю связи с Люциусом, Северусом и Драко. Но все же, услышав голос профессора МакГонагалл, он тоже заинтересованно поднял голову. – Дорогие дети, как вы уже знаете, в этом году я больше не буду преподавать Трансфигурацию, а полностью посвящу себя руководству Хогвартса. Поэтому за преподавание этого предмета сейчас ответственен профессор Донсон. Люциус встал, обозначая себя, и снова сел. На его губах играла широкая улыбка. Взгляд профессора МакГонагалл стал строже, когда она добавила: – Возможно, кое-кто из вас еще не знает, но мистер Донсон вейла, и преподавать у нас он согласился вместе со своим партнером, профессором Эндрю Принцем. Мистер Принц обучит вас сложному искусству дуэлинга. Сейчас пришла очередь Северуса вставать. Он обвел зал взглядом, а его улыбка выглядела менее лучезарной, чем улыбка Люциуса. – Их сын сейчас в том возрасте, когда можно сдавать ТРИТОНы, и потому так же подлежит распределению. Драко, хорошенько выдохнув, вышел из тени, где до того прятался, совсем рядом с преподавательским столом. Нервничая, он направился к Распределяющей Шляпе. Когда профессор Спраут надела ее ему на голову, он немедленно услышал заикающийся голос Шляпы: – Драко Малфой! Опять! – Да, и неплохо бы не заявлять это во всеуслышание, согласны? – Но тогда профессор Стивен Донсон – это... – Да, он действительно мой отец, – холодно ответил Драко. – Как интересно... Да, тем интереснее для меня распределить семнадцатилетнего молодого человека, такая интересная задача после стольких одиннадцатилетних детей... Ну-ка, ну-ка, Слизерин тебе подходит по-прежнему? – Нет, не в Слизерин, – взмолился Драко. – Они узнают меня! – Это конечно же нехорошо, – размышляла Шляпа. – Но что же делать? Ты недостаточно предан для Хаффлпаффа! «Мерлин, спасибо», – тут же подумал Драко. – Ты не настолько сосредоточен на получении знаний для Рейвенкло. – Да нет же, нет же, меня интересуют знания, – тут же запротестовал Драко. -Не может же быть, чтобы я попал в... – Ты недостаточно смел для Гриффиндора, – резко прервала его Распределяющая Шляпа, – Но вот куда же тебя направить? – Куда угодно, только не Слизерин! – отозвался Драко. – Ладно, и не Хаффлпафф тоже. Правильно? – Послушайте, юноша, кто у нас тут занимается распределением – вы или я? – возмутилась Распределяющая Шляпа. – И вообще, я уже приняла решение! – Итак, решено, – громко сказала Распределяющая Шляпа, – ГРИФФИНДОР! За столом ало-золотых на аплодисменты не скупились, и только четверо подростков сначала застыли от удивления, а потом были готовы умереть на месте, стараясь сдержать душивший их смех. А когда Гарри встретился взглядом с Люциусом, то все же не сдержался и расхохотался, заражая своим смехом и без того едва державшихся Рона, Гермиону и Джинни. Драко едва волочил ноги, подавленно направляясь к столу ало-золотых. Мерлин, отныне его мантия этих же цветов, как и галстук! Какой ужас! Люциус оставался на своем месте, но сейчас его улыбка действительно была только маской. Его собственный сын, его кровь и плоть, отправлен к львам! Не то чтобы львы настолько уж плохи, – его партнер там старожил, – но все же, это же его собственный сын... Он хмуро посмотрел на Северуса, шепнувшего ему на ухо: – Тем лучше, легче будет наблюдать за ними. Все в одном месте, и я могу по желанию заходить в гостиную факультета... Ремус не особенно удивился результату распределения. Союз с ним действительно способствовал быстрейшему достижению юношей зрелости. При этом Драко уходил из-под руки хоть и заботливого, но все же подавляющего своей волей отца. То есть он мог не изображать из себя примерного сына Люциуса Малфоя, став просто Драко Малфоем. Драко сел, точнее позволил себе рухнуть на скамью у гриффиндорского стола прямо между Невиллом и Гермионой, освободившими ему место прямо напротив Гарри и Рона. И когда Гарри спросил у него деланно раздосадованным тоном, почему он оказался так раздражен от распределения на этот факультет, то сухо ответил: – Мне не слишком хотелось оказаться на факультете, деканом которого поставили Эндрю, профессора Принца. Как декан он очень надоедлив! – А? – заинтересовалась Гермиона. – И... что же такого надоедливого он делает? – О, пусть это окажется для вас сюрпризом, – сказал Драко, слабо улыбаясь, – подождать нужно всего лишь до окончания ужина. Полагаю, когда мы окажемся в гостиной факультета... Гарри и Рон переглянулись, немного обеспокоенные и удивленные услышанной из уст Драко характеристикой Северуса. – А почему ты зовешь его по имени, а не папой? – спросил Симус, вмешиваясь в разговор. – Потому что он мне не отец. Только Стивен Донсон мой отец. И раз все внимательно слушали, – даже Гарри, Рон и Гермиона, пожелавшие узнать, как Драко сейчас выпутается, – Драко легко выложил историю, разработанную Люциусом и Северусом. Зная, что лучшая ложь – это ложь, приправленная правдой, оба мужчины настойчиво советовали Драко рассказывать что-либо как можно ближе к реалиям собственной жизни. Так что Драко безо всякого стеснения рассказал, что его отца принудили к браку, и сам юноша оказался рожден от нежеланной супруги отца. И тогда Невилл, просвещенный в магических обычаях, касающихся вейл, спросил: – Но почему твой отец не стал противиться этому браку? Стоило бы ему только подчеркнуть свой статус вейлы, и никто не смог бы его заставить! – Он никогда не объяснял мне своих причин, заставивших его вступить в этот брак, – ответил Драко. В его рассказе это была единственная ложь... Пока Драко вел свой рассказ, появились блюда, наполненные праздничными яствами, и все начали ужинать в прекрасном расположении духа. Юного вейлу Люциус тщательно натренировал, как вести себя, чтобы никто не заподозрил ничего, и теперь Драко не забывал спрашивать имена собеседников и безо всякого сомнения задавал вопросы, когда разговор касался замка, профессоров и уроков. Короче говоря, он полностью отбросил былую роль высокомерного наследника, показывая себя приветливым вейлой. Бросив на отца короткий взгляд и получив едва заметный кивок, он понял, что действует совершенно верно. И тогда он искусно начал разворачивать вторую часть плана своего отца: он начал все чаще смотреть на Гарри, много раз делая вид, что поглощен наблюдением за ним, и когда к нему кто-то обращался, всякий раз симулировал вздрагивание. После пятого раза Драко даже покраснел от отчаяния, что никто не обращает внимания на его странное поведение. На самом деле Гермиона и Джинни прекрасно видели его маленькую игру, но она их просто озадачила – девушки не понимали, зачем он это делает. И наконец-то, да, НАКОНЕЦ-ТО, Невилл заметил маневры Драко и робко поинтересовался: – Эмм... Джек? – Да? – медленно ответил Драко, не отводя от Гарри взгляда. – Почему ты так смотришь на Гарри? Тебе же говорили, ему не нравится интерес к его шраму... О нет! Он же не мог подумать, что Драко таращится на Гарри, чтобы рассмотреть этот проклятый шрам? Ведь он же так не думал? Вот только приходится верить обратному... – Правда, Невилл? И когда этот простофиля Лонгботтом согласно качнул головой, Драко сообщил: – Его шрам мне совершенно безразличен... Зато я должен поговорить со своим отцом! И он продолжил претворять в жизнь очередной пункт разработанного Люциусом плана – встал из-за гриффиндорского стола, чтобы сообщить своему родителю «счастливую весть». Парню действительно понравилось изумленное лицо нового директора, профессора МакГонагалл, когда сказал своему отцу, нарочно повысив голос: – Я нашел своего партнера. Это Гарри Поттер. Люциус и Северус, услышав эту «новость», одновременно состроили обрадовано-заинтересованные выражения лиц, тогда как Ремус решил удовольствоваться вопросительно приподнятой бровью. Ладно, как бы то ни было, он сделает все необходимое, чтобы загладить вину перед партнером за свою ложь, но тем не менее, то что он сказал, скорее хорошо, чем плохо. А затем он в восторге представил изумление Гарри, когда Северус, в совершенстве исполняя свою роль декана Гриффиндора, прикажет ему идти в кабинет директора. И конечно же сам Драко послушно направился туда же. Впервые в своей жизни он поднимался по лестнице, охраняемой горгульей, и потому на несколько мгновений просто оцепенел, ошеломленный нагромождением причудливых предметов, усеивающих множество полок. Юноша сел в кресло, указанное профессором МакГонагалл, намеренно оставив свободное место рядом с собой. Он обеспокоено посмотрел на отца, когда появился Северус, причем один, но тот сразу же сообщил: – Профессор Люпин, кажется, знаком с мистером Поттером. Он любезно согласился поприсутствовать при нашем разговоре, помочь в нахождении подходящего для всех заинтересованных лиц практического решения. – Практического решения? – тут же заинтересовалась профессор МакГонагалл. – Мистер Поттер, конечно же, не может больше оставаться в общей спальне, профессор, – спокойно заговорил Люциус. – У него непременно должна быть собственная комната... – Это невозможно, – сухо возразила профессор МакГонагалл. – В Хогвартсе считается делом чести обращение со всеми учениками одинаковым образом, каким бы ни оказалось их происхождение, какими бы ни были их особенности. И мистер Поттер не исключение, да он и сам бы не пожелал особого к себе отношения. – Профессор МакГонагалл, – заговорил Люциус несколько тверже, – я прекрасно знаю, что вы все же принимаете во внимание некоторые особенности учащихся, особенно так или иначе касающиеся безопасности других студентов. То, что предложил вам я – тоже вопрос безопасности. Вы не можете проигнорировать возможные последствия ревности вейлы, а так же вероятные меры, предпринятые им, чтобы удалить любую угрозу от своего партнера. – Оба мальчика будут в одной спальне, – сухо отозвалась профессор МакГонагалл, – и ваш сын сам сможет убедиться, что его партнер не подвергается никакой опасности с этой стороны. Я полностью против даже возможности, что кто-то из учеников окажется отрезан от своего факультета! Тогда Люциус решил раскрыть последнюю карту, оказавшуюся в его расположении. – Неужели вы думаете, что окажете Поттеру любезность, заставив его оставаться в общей спальне и вынудив выставить на всеобщее обозрение свои интимные отношения? – Профессор Донсон! – возмущенно воскликнула профессор МакГонагалл. – Такие отношения полностью... – Мы сейчас говорим о союзе с вейлой, – резко прервал ее Люциус. – Не о тех почти невинных играх, которым украдкой предается большинство студентов и за которыми достаточно просто уследить, а о полноценном союзе вейлы и его партнера, и их возраст не имеет особого значения! * * * В это время перед горгульей Гарри недоверчиво смотрел на Ремуса. – Но... но... почему он сказал это? – пробормотал он наконец. – Потому что по коварному плану Люциуса ты не должен оставаться в общей спальне. – Но почему? – Гарри, не стоит строить из себя идиота, – резко начал читать нотацию Ремус. – Понятно же, что если ты останешься в своей общей спальне, у него намного меньше возможностей соблазнить тебя, и это все еще не принимая во внимание, что ты вообще можешь не ночевать там, бродя по школе. – И так было бы лучше, – пробурчал Гарри. – Не стоит изливать на меня свое недовольство! Я прекрасно видел, как ты смотрел на Люциуса и Северуса. Так что ничто не мешает тебе выказать свой гнев, на который ты большой мастер, именно им. Заметив улыбку Ремуса, Гарри понял, что оборотень готов полностью поддержать его действия. Но тем не менее поинтересовался: – А тебя они поставили в известность? – Нет, – честно ответил Ремус, – я не знаю, когда Люциус придумал это, но сегодняшним утром Драко еще не знал, какую роль ему придется сыграть. – Ты считаешь, что он не мог утаить это от тебя? – Нет, для меня во время близости он полностью понятен, и скрыть ничего бы не сумел... От одного упоминания личной жизни Ремуса и Драко Гарри застеснялся и отвел взгляд. Помявшись, он встал перед горгульей и сказал: – Время великого представления? – Думаю, да. Сделай его именно что великим, Гарри, они это заслужили... Когда они добрались до верха лестницы, они услышали, как Люциус сказал: – ...а о полноценном союзе вейлы и его партнера, и их возраст не имеет особого значения! – О, мистер Поттер, – воскликнула профессор МакГонагалл, не улыбнувшись. – Полагаю, профессор Люпин ввел вас в курс дела? – Что у меня вдруг появился вейла, который будет следовать за мной по пятам? – буркнул Гарри. – Да, он сказал мне. Вот только я не понимаю, почему оный вейла не сообщил мне это в лицо! Сказав это, он уставился не на Драко, а на Люциуса. – Мистер Поттер, у нас тут появились некоторые разногласия в кое-каких организационных вопросах, – решительно начала профессор МакГонагалл. – Например, помещение, где вы будете ночевать. – Что? – бросил Гарри. – Общая спальня для нашего благородного господина недостаточно хороша? – Речь не о том, хороша или нет, – резко рявкнул Северус. – Речь сейчас идет о безопасности прочих студентов, в особенности тех, которым придется делить с вами эту спальню. Профессор МакГонагалл возложила на меня ответственность за факультет, и я не позволю никому из учащихся навлечь неприятности на остальных, даже вам, мистер Поттер! И знаете, я не потерплю такой наглости от студента моего факультета по отношению к директору! – Можно ли поинтересоваться, как место для ночлега может навлечь неприятности на остальных? – вернулся к обсуждаемому вопросу Гарри, насмешливо акцентируя внимание на сказанном. Лицо Северуса окаменело от такой слабо завуалированной наглости, и он твердо ответил: – Ревнующая вейла – опасная вейла. Так что ваше присутствие в общей спальне приведет к наличию там же ревнующей вейлы. А поскольку я обязан обеспечить безопасность учащихся, то проще вас обоих убрать оттуда! – Ну да, как же! А я вот слышал про одного партнера вейлы, который провел два года в Хогвартсе далеко от своей вейлы, и безо всяких там послаблений, вроде личной, а не общей спальни... Тут Ремус широко улыбнулся. Северус и Люциус полностью заслужили этот укол, и наблюдать за происходящим было очень приятно. Юноша с потрясающей легкостью разбивал их доводы, и это выглядело просто великолепно. Люциус уж не знал, что предпринять. Он, конечно же, предвидел возможное сопротивление Гарри, но реальность превзошла все представления. Особенно потому, что с чистым гневом легко бы справился Северус, в то время как взвешенные доводы Гарри оказалось намного сложнее оспорить. Никто не обратил внимания на жест Ремуса профессору МакГонагалл, рекомендующий не вмешиваться в эту семейную ссору. А женщина была слишком хитрой бестией, чтобы не понять, что что-то тут не так, и потому она неосознанно оставила Северуса в одиночку выпутываться из затруднительного положения, в которое его поставил Люциус. – Мистер Поттер, разница между упомянутым вами случаем и вашим может быть выражена одним словом – союз. Вейла, о которой вы говорите, смогла позволить своему партнеру оставаться в общей спальне, поскольку они уже подтвердили свой союз физически, чего в вашем случае пока не произошло, согласны? Или, возможно, я недостаточно осведомлен? Гарри недовольно уставился на него, вот только Северус не дал ему времени на очередной аргумент. Ведь даже Мерлин не знает, какую очередную извращенную мысль способен породить дьявольский ум Поттера. – Так что при нынешнем положении дел для безопасности студентов вы этим же вечером переселяетесь в апартаменты, соседствующие с моими, чтобы я мог ежевечерне убеждаться в безопасности прочих студентов. Профессор МакГонагалл, могли бы вы приказать привести эти апартаменты в порядок? Профессор МакГонагалл согласно качнула головой и заговорила с Гарри более мягким тоном: – Мистер Поттер, я знаю, вам сложно принять это, но так и правда будет лучше... – Ну да, ради безопасности, – с насмешкой отозвался Гарри, чувствуя комок в горле. – Уж извините меня, профессор, но тут я вижу скорее фанатичную властность. Если такого рода отношение должно заставить меня оценить привлекательность союза с вейлой, то что-то пошло не так! Ладно, хватит, я переселяюсь! Но будьте спокойны, я смогу пресечь вторжения в мое личное пространство! Гарри, не ожидая ни от кого ответа, сбежал по лестнице, ведущей к горгулье. Исчезнув из поля зрения преподавателей и Драко, он накинул свою мантию-невидимку и поспешил к башне Гриффиндора. Люциус не мог ничего сказать по поводу вопросов, разбираемых Северусом и профессором МакГонагалл, да и Драко держался нарочито скромно, как и ожидалось от вейлы, которую почти отверг ее партнер. Ремус же понял, что игра между Гарри с одной стороны и Люциусом и Северусом с другой, оказалась сложнее, чем он думал ранее. Физическое влечение, испытываемое Гарри, не смягчало всех разногласий. Бесцеремонность старших волшебников, даже не подумавших обсудить с младшим вопросы, касающиеся именно его, прекрасно показала это. Ремус предложил Гарри сыграть гнев, но он и подумать не мог, что гнев окажется самым настоящим... И, честно говоря, оставалось надеяться, что Люциус окажется достаточно чутким и не станет навязываться Гарри именно сегодня! – Ремус? – позвала профессор МакГонагалл, вырывая его из размышлений. – Да, профессор? – Вы ведь поговорите с Гарри, да? Голос МакГонагалл был почти умоляющим, и Ремус без улыбки ответил: – Да, вот только не стоит ждать от моего общения с ним чудес. Вы же его знаете... Директор только вздохнула. Когда они, все четверо, спустились с лестницы и направились к коридору, ведущему к башне Гриффиндора, Ремус быстро наложил на них заклинание тишины и холодно произнес: – Дааа, снимаю перед вами шляпу! Даже не думал, что вам удастся настолько восстановить его против себя, и так быстро! – А что произошло такого, Ремус? – обеспокоено спросил Драко. – Да вот как-то выяснилось, что твой отец и Северус считали Гарри каким-то несмышленым трехлеткой, а не своим партнером. Они заплатили за это звонкой монетой, и это только начало! – Но ведь мы же не просили у него луну с неба, – запротестовал Северус. – Ты же сам понимаешь, что только так мы сможем избежать сплетен! – Да не результат я критикую, – резко отозвался Ремус, – а сам метод. Вы желаете решать ваши разногласия втроем, как будто прочих и не существует? Прекрасно, действуйте! Вот только будьте готовы и ответственность на себя принять, когда секрет раскроется! Да и ты, Драко, тоже заслужил упрек! Тебе семнадцать лет, пора брать на себя ответственность за свои поступки. Я прекрасно знаю, что за последние шесть лет тебе доставляло злобное удовольствие ставить Гарри во всевозможные неудобные положения, но сейчас я с тобой, и прослежу, чтобы ты два раза подумал, и только потом решился на действия. Конечно же я приложу все усилия, постараюсь поговорить с Гарри, успокоить его, но я не уверен, что мне захочется повторить подобную эскападу! А сейчас все, можете идти знакомиться с башней! – Ремус, – тут же сжался Драко, – но я не могу... ну... – Тебя, как и всякого другого учащегося, ожидают в башне, – резко прервал его Ремус. Так он их и оставил, не дав возможности задержать себя, быстро проскользнув по тайным переходам к выделенным ему, как преподавателю ЗоТИ, апартаментам. Оставалось только ждать ночи, размышляя, появится ли у Драко возможность воспользоваться теми же тайными переходами, о которых Ремус рассказал вейле, чтобы прийти к нему... * * * Башню просто переполнял шум разговоров студентов, ожидавших своего нового декана, когда портрет резко открылся от сильного толчка Гарри. Друзья юноши тут же поняли, что обсуждение в кабинете директора прошло даже излишне бурно, потому как выражение лица Гарри говорило само за себя. – Гарри, – позвала его Гермиона к диванчику, стоящему перед самым камином. Услышав призыв, Гарри быстро направился туда, чтобы присоединиться к ней, Рону, Невиллу, Симусу и Дину, до того разговаривавшим там о чем-то. – Что случилось? – поинтересовался Рон, внимательно осмотрев друга. – Все дело в моем безграничном везении, которое меня так и преследует, – процедил Гарри сквозь зубы, – мне досталась невероятная честь оказаться партнером нашего новичка-вейлы. И кроме того, теперь мне придется перебраться в комнаты, соседствующие с апартаментами нашего драгоценнейшего декана! – Но почему? – выдохнула Гермиона. – Ради моей безопасности! – спародировал кого-то Гарри, падая на диван между друзьями. – Ах, нет, простите, это не ради моей безопасности, а ради вашей, парни! Говорят, – идиотизм-то какой, – что пока я не окажусь соединен с этим чертовым вейлой, мое присутствие неподалеку от вас навлечет на вас опасность из-за его ревности! – Но, Гарри, – медленно проговорил Невилл, – это же так великолепно – оказаться партнером вейлы. Я хочу сказать, об этом же мечтают все волшебники! – Вот-вот, они об этом мечтают, – выплюнул в ответ Гарри. – А вот я никогда не мечтал ни о чем подобном, мне всего-то хотелось простой, тихой, обычной жизни в окружении обычных людей. А вместо этого один психопат преследует меня с тех пор, как мне исполнился год, все его подручные хотят содрать с меня шкуру, Министерство не отказалось бы использовать меня, чтобы успокоить население Магического мира, а теперь еще я заполучил и ревнивого вейлу! Когда же это все кончится, когда?! Когда я смогу жить только для себя?! Гарри не заметил, что в гостиной все замолчали, когда вошел их новый декан, а так же профессор Донсон и его сын. И все они явно услышали его последнюю тираду... – Так вот, – начал Северус, – если кто еще не понял, что хотел сказать мистер Поттер, сообщаю вам, что он – партнер мистера Джека Донсона, сына вашего преподавателя Трансфигурации. Поэтому ни тот, ни другой не останутся в общей спальне, а будут жить в отдельных апартаментах, любезно предоставленных в их расположение директором. Что? Драко тоже будет жить с ним? Вот ведь обложили, со всех сторон! Гарри знал, что не должен подливать масла в огонь, но после всего произошедшего... Заманчиво посмотреть, так ли будет Северус склонен снимать баллы с Гриффиндора теперь, став во главе факультета. – А о моей безопасности кто подумал? – возмутился он, вскакивая на ноги и разворачиваясь лицом к вошедшим. Он прекрасно чувствовал, как в попытке успокоить на его руку легла ладонь Гермионы, но ему не нужна была сейчас ее забота. – Пожалуйста, мистер Поттер, уточните, что вы хотели этим сказать, – попросил Северус, не отводя взгляда и не позволяя раздражению отразиться в голосе. – Что защитит меня от знаков внимания, которых я не хочу? – резко спросил Гарри. Драко и Люциус одновременно побледнели, пусть и по разным причинам. Люциус был действительно напуган, ему уже почти поплохело. А ведь он оставался в полной уверенности, что Гарри уже начал им доверять, что они уже ему нравятся, что он начал дорожить их вниманием, даже если пока не разрешал зайти даже чуточку дальше. Неужели все не так? Драко почти позеленел от страха, ведь фраза, только что произнесенная Гарри, оказалась слишком близка к отказу от вейлы, и теперь он боялся за жизнь своего отца. Северус тоже прекрасно понимал все это, и потому отвечал очень медленно, но с превеликой уверенностью в своей правоте: – Вам не станут досаждать вниманием, пока вы сами того не пожелаете, мистер Поттер. Но я прошу вас быть осторожнее в своих словах, потому что не думаю, что вы не знаете, каковы для вейлы последствия решительного отказа со стороны ее партнера... Тишину в общей гостиной можно было хоть ножом резать, а до Гарри медленно доходило осознание последствий своих слов. Он коротко глянул на мертвенно-бледного Люциуса и покачал головой. Он сердился, это правда, но не хотел зла вейловской стороне Люциуса. Он просто хотел, чтобы им прекратили манипулировать... – Поскольку с этим разобрались, – снова заговорил Северус, оглядев собравшихся в гостиной, – разрешите поприветствовать тех, кто пришел сюда в первый раз. Кроме того, надеюсь, что те, кто уже учился тут, счастливы вернуться в свою альма-матер. Я не стану пытаться управлять вашим факультетом, как профессор МакГонагалл. У меня есть собственное видение. Это означает, например, что я часто буду появляться в этой гостиной. При этих словах послышались приглушенные восклицания, вызвавшие у Северуса улыбку. – Те, кто воспринял это как излишний контроль, могут отправиться дуться в свои спальни, потому что, нравится им такое или нет, так будет. И те, кому понадобится моя помощь, или если кому-нибудь нужно просто поговорить о чем-либо, – всегда желанные гости для меня. У меня на вас всегда найдется время, ведь дуэлинг не тот предмет, где требуется масса теоретических знаний, поэтому, надеюсь, вы будете счастливы, узнав, что я задаю мало домашних заданий. Глядя на одобрительные улыбки студентов, Северус не смог сдержаться, и решительно охладил их энтузиазм: – Однако если во время моих занятий кто-либо покажет поверхностные знания или отсутствие желания заниматься, то подобное отношение будет означать, что им светят дополнительные часы вне учебного времени, чтобы отработать пропущенный материал. И поскольку я ненавижу лень, то я приложу все усилия, чтобы эти дополнительные занятия пришлись на время ваших излюбленных развлечений... Когда чей-то голос прошептал: «Как отработки, что ли?..», Северус счел нужным уточнить: – Это не совсем так. Данное занятие вы получите помимо неизбежного назначения отработки в наказание за недостаточную подготовку... Что же, еще до конца недели я увижу вас всех у себя на занятиях, узнаю я вас достаточно быстро, ну а пока я ожидаю от ваших префектов, что если появятся какие-либо проблемы, они обратятся ко мне. Вопросы есть? Северус подождал несколько секунд, но вопросов не было, только несколько шепотков пронеслись по помещению. – Что же, раз так, мистер Поттер, прошу вас пойти с нами, чтобы я мог указать вам ваше новое жилище. И, прежде чем выйти самому, он дождался, пока Гарри первым покинет общую гостиную.