— Тыыы уммррёшшь. Нееельзяя так обббраащаться ссс волеей моееегооо госсспооодиннннаааа! Хмырь громко и долго ещё угрожал Лилит из кустов. Но она продолжала идти с единорогом всё дальше и дальше. Её не пугали чьи-то угрозы… Неизданная повесть о Лейле и Лилит
***
Быть или не быть? Вот в чём вся соль нашего существования. Умереть или жить, делать или не делать, смеяться или плакать. А самое главное — просыпаться или нет. Совесть или выгода, помочь, или пройти мимо… Да, этот список можно продолжать до бесконечности… Или не продолжать?.. — Девушка, вам помочь? — обратилась ко мне молодая женщина с мужем. Женщина на вид типичная москвичка, а если судить по лицу, почти настоящая исконная славянка. А мужчина, что называется — «махровый» грузин. Не такой улыбчивый, как подвёзший меня дальнобойщик, но и без «серости» или злых искр в глазах, как у бандитов. Было очевидно, что я встретил типичнейших тружеников московского экономического тыла. Вот только чем их мог заинтересовать я? — Простите, но в этой комнате уже полтора месяца как никто не живёт. Во всяком случае, с тех пор как мы с семьёй переехали, суда никто не заглядывал, — произнесла женщина тоном вечно спешащего и суетящегося человека. А вот её муж, напротив, был типичным флегматиком: — Так вам нужна помэшь? — спросил муж зевающим тоном. — Нужна, — всхлипнув, пробормотал я. По счастью, моё бормотание услышали. И ещё большая радость, мне помогли подняться и пригласили к ним в комнату. Вся квартирка русско-грузинской семьи дышала только-что сделанным ремонтом. Свежевыкрашенные потолки, чистенькие обои лишь с самого края внизу кем-то поцарапанные. Насыщенный цветом ровный линолеум, и сияющие свежестью ателье занавески. Эх, красота! Только мебель, хоть и прочная, явно была не новая. Очевидно, ещё с предыдущего места жительства. Да и ковёр на стене напоминал, что я нахожусь в доме ещё не отжившей свою провинциальность, российской семье. Помимо мужа и жены, в комнате имелись ещё и очень самоуверенная собачонка мелкой породы (по началу перепутал с мутировавшей кошкой-персом), плюс семилетний сын. Семья оказалось, на неожиданность, не типичными жителями Общежития Озеленителей. Без обычной для этих мест подозрительности и гордого раскачивания правами. Видать, просто ещё не ассимилировались до конца с «местной биосистемой нравов». Но для меня это и к лучшему. Правда, по причине своей излишней сердобольности, они едва не начали звонить в полицию, что бы помочь мне написать заявление против бандитов. Ведь по моей «легенде» они (бандиты) украли меня с моим братом за карточные долги «нашего» спешно выдуманного дяди Арчи (не всё же бедного Толика запускать), а я «сама лишь чудом умудрилась сбежать». Пришлось, правда, приписать к бандитам ещё и подкуп ДПС и полиции на всякий случай (а чо? Многие знают, что это почти что так и есть). В любом случае «почаёвничав» уже под незаметно наступившее утро, семья начинающих «озеленителей» взяла меня переночевать у себя. Предварительно любезно предупредив, что ночевать мне придётся в ванной. Так что перед сном я ещё и помылся, переоделся в пижаму хозяйки, лёг на застеленный надувной матрас там же, где помылся. И, наконец-то, сладостно предался чарам Морфея… Почему-то я думал, что после такой бурной ночки спать буду как убитый. В смысле — без сновидений. Но вместо этого мне всю ночь снилось, что я в каком-то великосветском доме под строгим наблюдением целых толп разнаряженных и причёсанных баб-аристократок. Сам сижу за столом, полной очень вкусно приготовленной снеди, но вместо того, что бы предаваться чревоугодию вынужден пялиться на кучу приборов вокруг огромной тарелки с очень мелким воздушным десертом. Женщины то глупо хихикали, то морщились и критиковали меня за то, что я игнорирую армию столовых приборов, и пытаюсь съесть десерт руками. Они тут же шипят и бьют веерами меня по рукам, по спине, что бы не сутулился, а кто-то ещё и по ногам, что бы они стояли ровно, а не как у «забежавшего в третьесортную таверну старого моряка». Мне это надоело, и я начал требовать снять с меня накрахмаленное платье служанки, которое страшно давило на горло и лёгкие. Да и туфли с кружевными бантиками сильно жали, не давая мне как следует подняться. Я завопил: — Какого хрена, я же мужик! — Нет, дорогая мисси. «Мужик» — это наименование самого младшего и малоправного члена семьи у славян и русичей. — Ну тогда мужчина! И снимите с меня эту хрень — жмёт дико! Самая старшая женщина только саркастично дёрнула уголками губ и произнесла: — Подобные выражения не имеют права присутствовать в лексиконе добропорядочной девушки, юная леди. Как и хамство, бытовое невежество, посредственное лихачество и хулиганство. — Но я же не леди, и не девушка, и даже не добропорядочная! Дайте мне, пожалуйста, хотя бы воды попить? — попросил я уже умоляющим тоном, поскольку голос у старушки был как у мирового судьи. А и без того несчастный десерт от её слов становился всё меньше и меньше, зато тарелка всё больше и больше. — Ну, с последним и предпоследним я с тобой согласна. Однако тебе и без того много воды предстоит вскорости выпить… А пока не научишься правильно сидеть, не видать тебе вечернего сольфеджио… — подвела Старая Женщина свой вердикт. И самое обидное, именно последние слава вызвали у меня больше всего отчаяния… Утром я проснулся в незнакомой комнате, с зеркально-белым потолком, и стенами из глазурованной чёрной и белой плитки. Подо мной лежало что-то неясно перетекающее, словно полусдувшийся резиновый матрас для плавания. Да и прохладные закруглённые края моего нетипичного «ложа» наводили на определённые мысли. Точно! Я же теперь в убежище от бандитов! тфьу-ты, то есть у новых знакомых в Общежитии Озеленителей скрываюсь от бандитов, за отсутствием дома Буслаева. И у меня сразу же пронеслось в голове все события предыдущего дня. Не слишком уверенно, я ощупал себя, понял, и осознав затем, что чудесного перевоплощения обратно не случилось. Я по прежнему женщина-трансгендер. В смысле девушка, которая ещё позавчера была мальчиком. Парнем. Девятнадцати лет от роду, чудом учащийся в институте и выживающая на очень скромную стипендию хронического прогульщика. Впрочем, проснуться в чужой ванной, практически живым и невредимым, всё же лучше, чем после пытки заживо погребённым. Или что мне там заготавливали давешние «якудза»? Да и ванная тут очень даже ничего… Хай-тЭг, блин, народ! Белый натяжной потолок, чёрная и белая плитка на стенах и потолке, занавесочка и та с берёзоньками. А ещё новые ванная, унитаз, зеркальные до блеска сантехника со шкафчиком с белыми стенками, и только плинтуса чёрные и гладкие. Встав на пол, я собирался пройтись до зеркала, но тут у меня закружилась голова. Пол, выложенный шахматной доской, внезапно стал казаться просто огромным. Каждая плита-квадрат размером способная уместить и двух всадников в тяжёлых доспехах с полным комплектом средневекового вооружения. Каждый квадрат таит в себе загадку, наступишь — и не знаешь, что тебя ждёт. Жизнь, или смерть, заточение, или свобода, вечный тупик, или продолжение хода. А самый страшный вопрос, который ты можешь себе, только когда, когда сей жутко Древний Лабиринт даёт тебе время на промедление — что там, в конце пути — долгожданная и так победа? Или унизительное, а зачастую и очень жестокое поражение… Вух! Но привидеться же такое… Видимо уже суточное отсутствие спиртного, да ещё на фоне вчерашней экстремальной прогулки даёт о себе знать… Однако по какой-то причине я все равно старался ступать только в квадратики. Вот я подошёл к зеркалу на шкафчике. Хм. А вроде, теперь уже ничего, даже вздрагиваю поменьше. Авось и привыкну как-нить… на время. Волосы после вчерашнего купания лишились сального блеска, зато обрели приятный матовый отлив русо-песочного. А вот на лицо лучше было бы не смотреть… хотя, от чего же и нет. Царапины как царапины. Пару ссадин на коленях, да и на пятках их и того больше. Про разбитые при падении об корень губы и вовсе упоминать не стоит. Пальцы до сих пор при одном воспоминании дико болят. Зато глаза ничего так. Довольно ясные, раньше никогда так хорошо радужку различить было невозможно. Однако оттенок всё более тяготел к серо-зелёному, почти перекрывая голубой внутренний пигмент. Да и пижамка очень интересная получилась, с намёком: Ярко зелёные рубашка и штаны (слава Богу без кружева), только с шёлковой каймой по краю, а в качестве узора — яблоки! Эх, тут то и мой желудок проснулся, заводным будильником-камикадзе напоминая о себе. Пришлось даже стукнуть себя в свой неизменно плоский живот, что бы хоть урчал скромнее… — Ты тоже любишь ступать точно в квадраты? — послышался за дверью чей-то голос. Он принадлежал сыну хозяев дома. Обычный малец лет семи-восьми. Черноволосый и ясноглазый, слегка бледноватый, но с очень умным и задумчивым лицом. До сих пор любопытство проявлял очень в меру для своего возраста. Даже слишком. И, при этом разговорчивости излишней не проявлял. — Хочешь, я тебе кое-что покажу? — произнёс малый совершенно нейтральным тоном. Я от нечего делать решил пойти за ним. По началу я с опаской принялся высматривать ту мелкую болонку, которая накануне один раз всё же очень постаралась продегустировать мою пятку. Если я сам вчера не чувствовал себя, как последняя собака, то постарался бы, чтобы эта болонка полетела в очень продолжительное путешествие. Но предусмотрительные хозяева, по ходу, всё же проявили ответственность за прирученных, и взяли несчастную тварь с собой на прогулку. Тем временем, малый, которого, Зиновием звать, повёл меня к своему закутку между стеной и шкафом. Там у него находилась своя кровать с откидным столиком. Откинув и закрепив свой столик, Зиновий полез под стол, выудив оттуда жестяную коробку из-под чая. Пригласив меня присесть рядом, он открыл эту коробку, явив мне завёрнутую в пропахшую ладаном тряпицу. В ней оказалась положенные на бок трёхколбовые песочные часы. Да не простые, надо сказать, часы. Нижняя колба была заполнена песком, верхняя — водой, а в средней, и то через лупу, можно было разглядеть две букашки. Одна, покрупнее, была похожа на блоху, а вторая мелкая, серенькая очень вёрткая… Тля, одним словом. — Ну и для чего мне это ты показал, — не понимая, спросил я. Зиновий поглядел на меня с типичным выражением малыша-гения из японских аниме. — Разве мне есть смысл объяснять то, что ты пока ещё сама не рассмотрела? — всё тем же нейтральным, и чуть таинственным тоном ответил он мне. И тут я рассмотрел, что букашки не просто движутся в колбе, а словно бегают друг от друга. А точнее, один постоянно пытается догнать второго с какой-то целью, а другой ускользая, подобно разъярённому быку, пытается в ответ погонять «тореадора». Причём быком в данном случае являлась блоха, а незадачливым загонщиком — всё та же серенькая тля. Вдруг, меня словно морозом повело по родничку. Эта тля уж очень была не простая! Определённо непростая… Всё таки я иногда посещал лекции на своём факультете. Да и на даче с предками тоже, хоть временами, но бывал… У этой тли были не слишком характерные для этого типа вредителя развитые конечности. Причём, не более четырёх штук. Да и положение тела во время бега, и некоторые мелькающие цветными пятнами фрагменты по телу, плюс поведение в целом уж слишком не складывалось с обычным насекомым. Скорее с неким подобием человека. Человечек. Маленький, микроскопический человечек… Очень маленьким, практически микроскопическим человечком. Причём, приглядываясь дальше, я понял, что цветными пятнами на нём оказались одежда и какие-то блестящие предметы в руках. — А кто э… — стоило мне начать, как в голове сам собой вспыхнул ответ. Суккуб. Да ещё пленённый силой человеческого эйдоса. Ибо даже элементарной магией трудно заставить засесть этого мелкого духа-служку мрака в обычном предмете. Ни магией, ни рунами не защищённой. А только лишь намоленные людской верой, элементами природных стихий да изделиями с простейшими обережными заговорами.</i> — Ничего себе! — я даже вздрогнул от нахлынувшей во мне информации. Да даже не информации — знания, словно из глубокого детства, нашёптанные бабушками и сохранявшееся на корке подсознания, вместе с прочими сказками, былинами и поговорками. Но вот, когда наступает час их нужности, всплывают словно из забытья-небытия. Хотя, как ещё назвать этот скромненький чуланчик в каморке неактуальных значений. Вскоре мои внезапно «зашелестевшие» мысли прервал голос Зиновия: — Оно хотел похитить мою душу, всё каким-то «эйдосом» её прозывал. Оно, впрочем, не первым по мою и моих родителей, душу приходило. Но я как-то в самом начале подумал — почему этим существам так необходим какой-то там «эйдос», что аж выкручиваются и так, и сяк, но вовсю стремятся его заполучить? И тогда до меня дошло, что это какой-то не то предмет, но, скорее всего, сила. Сила, с помощью коей можно чего-то добиться. Если не очень-очень многого. — А поскольку дело тогда происходило во сне, то я призвал на помощь всю силу своего эйдоса, и смог одолеть того тёмного духа. А это оказался абсолютно безобидный, словно пластилиновый, гадик, на проверку даже ни на что серьёзное особо не способный. А ведь по началу я даже его боялся. Всё это Зиновий проговорил всё тем же спокойным, лишь в самом конце слегка удивлённым тоном. Я спросил его: — А этот… Это. Тоже казался страшным по началу? — и само собой во мне внутреннее моё ответило: Суккубы редко используют страх, что бы убедить своих жертв лишиться эйдоса. Чаще их основное предназначение — одурманивать мечтами и соблазнами. — Нет, это по другому… притворился девочкой из соседней лестничной площадки. Она очень весело играет в «классики», намеренно наступая не на квадратики, а на деления и перепрыгивая «солнышко» сразу с обеих ног, — произнося это, мальчик даже стал словно рассеянным, явно думая о чём то другом. Хотя, могу примерно догадаться, о чём этом «другом». — Даже противно представлять, как я почти повёлся на это. Зиновий даже слегка вздрогнул, и я его даже смог понять. Ведь для меня до сих пор суккубы представлялись внешне экстремальными и милыми секси-гёрли с рожками. А тут, даже не разглядывая лицо, я увидел штопанные половинки постоянно чередовавшихся мужских и женских лиц. Да и если бы только это! Ведь в моём видении к лицам прилагались такие-же штопанные тела в соответствии с «комплектом». — Мда… в: Ш? *)№! е, однако, дела. Думалось раньше, что такое способно только с похмлья и в бреду привидеться. Ой! тебе же нельзя… — тут же хлопнул себя по лбу я. Зиновий только утешительно похлопал меня по спине, пояснив, что, мол, ничего страшного. В наше время дети вообще склонны понимать слишком много для детей. А суккуб в часах, тем временем, кажись, совсем запыхался. Да и оно и понятно. Ведь и святая вода текучая, для него как крутой кипяток. А песок, на котором по логике, можно было бы укрыться от воды, всё равно что арктический лёд с дроблённым стеклом вперемешку, для босоногого. Зато блоха, за которой он гонялся, и в воде преспокойно плавала, и на песочке просыхала. Интересно, а как долго суккуб уже в этой «святой ловушке»? Вроде бы, если не изменяют мне мои знания законов физики, должен начаться конденсат от испаряющейся воды. — А кстати, по условиям спора он должен подковать эту блоху серебряными подковами, будучи при этом… И тут, что-то произошло невероятное. На пол слове Зиновия перебил громкий хлопок, лишь непостижимым способом не разбивший колбу, но при этом унёсший в белой вспышке несчастного духа мрака. При этом меня не покидало ощущение, что до последнего момента тот смотрел на меня. — …в непрерывном движении, — закончил Зиновий. Короче этот суккуб оказался не с той меня. Такой же игрок-неудачник. Только в отличие от меня, своей расплаты по счетам он не избежал. Нельзя нарушить слово тому, кто служит под покровительством света. Нельзя нарушить клятву, данную во имя того, что по настоящему ценно даже тому, кто погряз во Мраке. Слишком хрупки и бесконечны дороги между этими великими пропастями… Бррр! Ну и полезет же в голову. Хотя куда ж ещё, коли и раньше своих мозгов не имелось, а теперь и вовсе бабские, б*? : ь! — В любом случае в споре, я, похоже, выиграл, — констатировал, словно лаборант очередные опыты, Зиновий, — теперь его вещами надо распоряжаться. Вот, возьми, думаю тебе пригодиться. Он протянул мне из своего кармана какой-то маленький глиняный сосуд. Такие чаще всего привозят после отпуска из Сочи и Крыма. Довольно простенький, с неровностями и царапинами, да ещё и пропах насквозь морем с ракушками. И чем-то ещё… чем-то смутно знакомым и тревожным. Мне батюшка Андрей рассказывал, что это сосуд с джинном. К нему ещё кольцо прилагаться должно, но оно потерялось. — Какое кольцо, да и откуда ты всё это знаешь? — Да всё от батюшки. Он сам человек обычный, священник. Но с ним бывший ангел советуется. Ему демоны поганые не просто крылья обрубили и сил лишили, да ещё и калекой сделали. Но ангел тот всё равно продолжает жить, путешествует по городу в каталке, с мелкими бесами, вроде того, что ты видела, борется. Зато пудреница с украденными душами у батюшки пока останется. Он её потом этому ангелу передаст. Мне почему-то представилась совсем дурацкая картинка, как златокудрый юноша с ярко голубыми очами и перекосившимся нимбом в инвалидной коляске бьёт всех встречных бесов и суккубов с помощью длинной флейты. Хм, а почему флейты? — А пока одевайся в то, что мама с папой накануне выпросили для тебя у соседей. Они всё равно решили пойти к знакомому отца, участковому. Хотят посоветоваться по поводу тебя. Для тебя похоже это сулит огромные неприятности. Я снова и снова поражаюсь странностями современной молодёжи. И бесов он дурит, и души спасает, даже с ангелами падшими общается. Нет, определённо мир вчера окончательно перезагрузился в новую реальность. Или я на нервной почве всё больше погружаюсь в мир своих глюков, только совершенно не замечаю этого. А даже страшнее то, что я им начинаю верить. Тем временем я оделся в добытые для меня вещички, (спасибо и хозяевам, и всем прочим озеленителям за проявленную доброту, даже глаза слезятся от благодарности). Наконец-то обулся в сравнительно новые носки и вполне ещё годную обувь в стиле «уни-секс». Подарок же Зиновия я быстро засунул в карман поношенных джинсов, причесал наросшую за ночь шевелюру, затем выпил воды с наспех сделанным бутербродом и даже на стикере черканул что-то на автомате. Зиновий попросил меня напоследок спеть чего-нибудь простенькое, и я исполнил какое-то четверостишие песни, только не помню какой. Затем пережевав как следует свой очень экономичный завтрак, я сразу же приготовился к выходу. — Корочь, это… спасибо тебе за всё! И предкам передавай привет, я там как раз оставил на память… — и решив на всякий случай не задерживаться, вышел в открытую Зиновием дверь. Последнее, что я услышал от странного ребёнка на память, это: «Ух ты, тут ещё и готическое письмо!». Надо признать, петь у меня всё более неплохо выходило. Даже не хило для того, кого раньше в школе на уроках музыки едва ли не первым за дверь вышвыривали. Это я заметил, пока шёл от озеленителей, постоянно напевая что-то себе под нос. Даже по мимо воли получатся стало. День, на удивление, начинался очень хорошо. Даже не смотря на то, что вышел я только за час до рассвета, дойдя до нужной мне остановки, обнаружил что даже птицы стали петь всё громче. И, как мне показалось, в такт моей песне. Бррр! Только не хватало мне ещё и в диснеевских принцесс начать верить. На остановке я обнаружил, что в заднем кармане брюк кто-то заботливо забыл сильно помятую сотку. Я даже подумывал, а не купить ли мне шоколадку с сигаретами, но продавец этим утром просто безбожно опаздывал. Чем сиё достоинство в сто рублей напомнило мне усвоенную ещё вчера одну старую народную мудрость. В итоге первые траты нового дня были связаны с проездом на троллейбусе, первым подошедшим к остановке за всё утро. Пока он тащился, я начал обдумывать план действий в дальнейшем. А заодно и всё моё нынешнее положение. Пока моя внезапная смена мужского достоинства на бабью честь не в какие ворота современной логики не входили. Хотя, с ней я, бывало, и раньше грешил. Но всё же, как такое могло произойти? КАК?! Сглазил меня кто-то что ль… Сглаз — это простейшая разновидность тёмной элементарной магии. Проще её только запук. Сглаз способен временно, или сродни проклятию, постоянно приносить вред живому существу, вплоть до смертельного исхода. Однако, сглазом нельзя сотворить что-то новое, или поменять естественный и изначальный ход вещей в теле и духе живого существа. На такое способны только особо мощные проклятия, некромагия, и магия вуду. А так же некоторые особо редкие и практически забытые виды магии. Хм. Опять видения. Но до чего же они странные. И — естественные. Итого получается, что меня кто-то проклял. Но вот кто, и как, интересно… Тут мне вдруг вспомнилась одна моя давняя знакомая… Её звали Корнелия Маконго. Она приехала из Кении по обмену учится на филологическом. Даже сравнительно неплохо говорила по русски. Познакомились мы с ней на одной из студенческих вечеринок, и мне показалось прикольным замутить с настоящей негритянкой. Да и надо признать, как негритяночка она очень даже ничего. Хорошая фигура, мощные бёдра при развитых коленях и икрах. Да и на лицо вполне себе клёвая, с большими чувственными губами, гладкой кожей и густыми смолистыми кудрями, не заплетённые ни в какие афрокосички. Даже грудь второго размера прилагалась в наличии, компенсируя слегка обезьяний профиль лица. И далее я встречался с ней даже чуть больше, чем с остальными девушками до неё — где-то полгода. Я показывал ей Москву, водил по таким достопримечательностям, какие не в каждом путеводителе встретишь. А однажды, мы с ней даже встретили новый год у Буслаева дома. Этой зимой как-раз. Помимо Мефа мы там застали его девушку, Дашу (которую он почемуту Дафной зовёт), а так же их явно чернобыльского кота, и чувака, отзывающийся на кликуху Варсус. А чуть позже к нам присоединились и их соседи, бледные парень с девушкой (увлёкшаяся на тот момент славянской мифологией Корнелия обозвала их Чернобогом и Мораной), а ещё такой громила-бигфут, что я по началу едва коньки вместе с содержимым мочевого пузыря при нём не отбросил. К счастью, оказалось, что этот дубина совершенно безобиднейший дурачок по имени Никита, даже мухи не способный обидеть. Корнелия вместе с Мефодием стали называть его Зигей, а меня более всего прикалывало, что этот Зигя постоянно называл Мефа «папоцка». Ну, а бледную Марану-Прасковью (это её настоящее имя, и при том, далеко не замарашка. Просто увлеклась, видимо, гламурными диетами) — «мамоцкой». Ржал только представляя, как такая «мамоцка» могла выносить и родить подобного «сыноцка». Зато Мефыч, хоть и выглядит дрыщом не меньше меня, всё же способен на лопатки уложить ребят и нас двоих вдвое превышающей комплекции. Видел однажды, потому и знаю. Задержались мы там, правда, не надолго. Особой жратвы дома у Мефа не было, да и в скором времени, как раз к бою курантов, подоспела ещё компания из трёх человек. Среди которых один очкарик приволок на ободках ещё и пару собак настолько «шикарных» пород, что мне сразу же захотелось узнать адрес питомника, где таких выращивают. Просто что бы на прогулке случайно не оказаться поблизости. Но это всё было давно, и была неправда. Да и всё равно уже прошло… Очнулся из воспоминаний я почти сразу, как только троллейбус приехал на место. И почему-то общежитие показалось каким-то… не то, что бы незнакомым. Просто новым. Словно это был первый раз в жизни, когда я возвращался сюда без какой-то серьёзной движухи, да ещё и трезвым. Но нет, тут другое… Скорее это первый раз, когда я возвращаюсь домой в совершенно новом для себя статусе. Не законно поселившемся тут студентом, урождённом в пятом поколении москвичом Сергеем Сергеевичем Маннокашкиным. А Х%: *: № знает какой Сергеевной Маннокашкиной, появившейся определённо точно в Москве, но без прописки в Российской Федерации, без единой метки в какой-либо базе данных мира. Без работы, жилья и практически без денег. Я даже представляться не знаю как и чем, в случае необходимого знакомства! Как мне вообще теперь идентифицировать, не то что мир, окружающий меня — но и себя самого? …Магемма ты… Но, зато у меня есть то, чем не каждая курящая мартышка Колька может похвастаться. Гипнотическое пение. Волшебный, во всех смыслах, голос. Против такого никакие бандиты, налоговая, полиция, спецслужбы и даже тётка вахтёрша устоять не сможет. Пожалуй, вахтёрша бы и смогла «не устоять». Но не вахтёр. Вчера самым внезапным образом у вахтёрши приключилось воспаление язвы или как-то там, её увезли на скорой. Теперь у старой бабы внеплановый отпуск, а вместо неё посадили какого-то древнего старичка. И по всем признакам, ветеран едва ли не всех войн, в которых участвовала наша матушка Россия за последние сто лет. И сказалось это, в первую очередь на том, что на него совершенно не подействовал мой дар. Ведь старичок был ко всему прочему — глухой. Причём — напрочь. Я конечно догадывался, что его поставили тут временно. Но сколько это -временно? На улице уже тучи собрались. Спать на скамейке под дождём мне как-то не светило. В итоге стал срочно Думать. Взятка в остатке с сотни не сработает, танцевать, в отличие от пения, я так и не научился, а объяснять, что я был здесь вчера «в гостях», вернулся только забрать оставленную диссертацию — бесполезно. Откуда-то пришла мысль, что можно взять его за руку, прямо за пульс, петь глядя ему в глаза. В конце-концов, бывали же в истории слепые композиторы и глухие исполнители, которые могли таким образом общаться. Только могло ли это помочь сработать моему дару? Но, при попытки осуществить задуманное, старичок посмотрел на меня так, словно я его родную внучку потрошить и жарить на его глазах собираюсь. Что б не загреметь в первую запись в мировой базе данных как убийца ветерана-инвалида, пришлось срочно выйти на улицу. Тут я и пожалел, что не поселился по примеру Мефа на втором этаже. Карабкаться по голой стене на пятый я даже в лучшей своей мужской форме не смог-бы. Да и на что вообще способны эти тонкие женские руки? Разве что на то, что бы удерживать в них пакеты с плодами своего «шопинга»? Даже не думай… годовалый младенец был хоть сколько-нибудь легче, чем полная корзина ежегодных урожаев яблок на ферме… Или полное колодезной воды вёдра на коромысле… протащить было легче на шестьдесят полётов копья от ближайшего колодца к дому… чем решать больше восьми дел по дому в одиночку, когда на тебе виснут все семь твоих голодных дочерей? И так — почти каждый божий день. А если тебе со всем этим скарбом и детьми не приходиться убегать от очередных охотников и обезумевшей толпы? Встряхнул головой, как можно сильнее. Помассировал пальцами голову под волосами. И, собравшись с духом, достал глиняный флакончик из кармана. Почему-то я совершенно не решался открывать? Даже не знаю, действуют ли на меня так слова Зиновия, хотя и сомневаюсь по прежнему в их достоверности. Мало ли что могло ему и мне тогда привидеться и послышаться? Особенно в такой аховой ситуации, как резкая смена пола и жизни? Особенно в компании мальчика-аутиста? В конце концов дети всегда склонны верить своим выдумкам, нередко вовлекая в них и взрослых. Это уже потом, взрослея, дети вовлекаются в веру взрослых уже самостоятельно. Точно философом становлюсь! А ведь не сказать, что старею… Аккуратно, я потянул пробочку. Она поддалась с лёгким скрежетом. Я сразу же отнял пробку от флакона, который отстранил от себя на расстоянии вытянутой руки. Ничего не происходило — и так минуты три, по моим подсчётам. Я лишь недоуменно покрутил головой. Поблизости не наблюдалось ничего мало-мальски похожего на облако раскалённого тумана или бородатого старика Хоттабыча. Ну, разве что замызганный пьянчуга с костылём, что развалился на скамейке рядом с общежитием. Только вместо полотенца на голове наблюдается полное отсутствие волос, но зато обильное присутствие родимых пятен. Уже собираясь с духом, я решился пойти на контакт с возможным джинном, когда, вдруг откуда не возьмись, что-то обвилось вокруг моих ног, потянуло со всей силы и подбросило вверх. Как только рой звёздочек перед глазами утих, я обнаружил перед своим лицом, очень близко, перевёрнутое и очень большой овал крайне недовольной полупрозрачной бабы. На вид — типичная представительница ближнего востока, причём наряженная и украшенная, словно заправская Шехеризада. И с норовом крайне избалованной Роксоланы. — Как интересно, как интееересно! И что это, можно мне поинтересоваться, за таииинсственное недоразумение, возомнила себя заклинателем джиннов? — скривила надутые красные губы женщина-джинн. Или джинша? — Ээээ… вообще-то я вроде как тебя высвободил… высвободила. А это как-то не считается? — пытался я как мог сообразить в ситуации с ходу. Но вися верх ногами, это, знаете ли, не так просто. Да и к тому же эта джинша явно встала не с той ноги утром. Точнее, не с того дымка. Джинша тут же нахмурилась ещё больше прежнего… — Кааак?! Как ты меня назвала, мерзкая презренная блондинка? — Я не блондинка! Я русый… — совсем смешался я. Блин, но кто же знал, что джинны отлично умеют читать мысли. Почти все в мире магии способны проникать в чужие мысли… Будь осторожна!.. — А мне плевать! Русые девы — всё равно что блондинки! Ненавижу блондинок! Один раз позволила одной светленькой мной по командовать, так из-за неё меня снова в этот вонючий кувшин заточили. Никому, видите-ли, не нравятся мои анекдоты про блондинок! Ну знаете ли, надоело пригибаться перед обстоятельствами и мужиками! Я ДЖИНН и бывшая супруга короля джиннов в конце-концов!!! Я почувствовал всей кожей, всем нутром, как в теле бешеной джинихи забегали искры электрического тока. В бездонных чёрных глазах этой фурии зажглись гневные красные молнии. В воздухе очень определённо запахло озоном. Я чувствовал, что это уже не первый, но определённо последний раз, когда я оказывался на волоске о смерти. Я даже не знал, могу ли я что-то предпринять, поскольку от ужаса не мог даже вспомнить ни о кольце, упоминаемом Зиновием, ни о самом чудике-аутисте. Я даже не задавался вопросом, где бесы с суккубами носят моего ангела-хранителя в этот момент. Даже о бандитах в это время совершенно не вспоминал, как и о своём Даре. Произнеси: аАеэЛЕоОол уН ХьЭ Алкалорье Манкшасш* В отчаянии, порой даже не запоминаешь, за какую соломинку хватаешься. Но мои губы помимо моего осознания что-то произнесли. Потом всё заглушила мгновенная вспышка, после которой я словно ослеп… Очнулся я уже на земле. Рядом со мной слышалось шипение и ворчания, сопровождаемые вспышками света и электрическими разрядами. Пришлось приподняться, что бы точно оценить, куда я попал, в каком виде, и что мне теперь за всю дурацкую жизнь будет. Но вместо этого я увидел уже знакомую джинниху, которая швыряла в молнии во все стороны, порождая в этих местах чудесные трансформации. Вот она превратила ближайшего голубя в башмак, а затем башмак в слизняка. Затем она поменяла цвет ближайшей вороне с серо-чёрного на бело-рыжий. То там, то сям, молнии попадая, высекали кучи красных искр. Откуда-то мне подумалось, что джинны обладают невероятной тягой к грандиозным обидам, и не менее грандиозным спец эффектам в магии. Порой, даже несколько излишним. Тут она обратила на меня внимание, и превратила ближайший ко мне столб в дерево-людоед. И тот, в отличие от своего, на деле, довольно безобидного оригинала, сразу же потянул в мою сторону ветви с лианами-удавками. Но, в последний момент, увернувшись от меня, ветви попытались обвить джинна. Полупрозрачной тётке эти лианы, в всех смыслах слова, оказались пофиг-дым. И, отбившись от них превращением дерева-людоеда в безобидный тополь, она удосужилась взглянуть на меня внимательнее, и неожиданно едва не распласталась всей дымкой по асфальту. — О несчастная я! Зачем ты так жестоко со мной, о Провидение… Не успел я только подумать, чего это на неё нашло, как джиннша вновь собралась из кучки в ту же целостную фигуру, которой она была в начале, и обратилась: — Да простят меня мои великие предки, властелины пустынь! Ибо я посмела очень жестоко обознаться, о достопочтенная из особ рода ладий Манкшасш. Как твоё имя, магемма. Меня кольнуло острое чувство узнавания, где-то я уже слышал это слово. И при том, не было сомнений, что оно напрямую относиться ко мне. Я так же понимал, что этой особе опасно отвечать вопросом на вопрос, как, впрочем, выдавливать обиходно-глупое «Чаго?». Поэтому, ответил прямо: — Хм. Вообще то, меня зовут Сергей. И к магеммам я вроде-как отношусь недавно… Видите ли, похоже мы явно не с того начали знакомство. Мне очень нужна помощь по возвращению моего прежнего пола, мужского. Он у меня как-то странно поменялся, — в этом месте я попытался вроде как в шутку улыбнуться. Но по моему, у меня получилось довольно глупо. Да и джинна (или как правильно её теперь называть?), всё продолжала висеть в воздухе с крайне задумчивым выражением лица довольно долго. Наконец, она ответила уже спокойным, и даже приятным голосом: — Пожалуй, я и правда вижу в твоей ауры следы сильнейшего воздействия трансмутационной магии. Похоже, кто-то вздумал очень «весело» над тобой подшутить. И, как ни странно, тебе повезло, что в твоём роду примешалась кровь уже давно исчезнувших магемм. Причём магемм именно ладии Манкшасш и её наследницы, связавшей меня сей клятвой. Магеммы Алкалорья. В противном случае моя старая клятва не сработала бы по отношению к тебе. Магеммами способны стать только дочери магемм, и лишь в исключительных случаях внучки и прочие родственники. — Так ты просишь меня о помощи? — спросила джинна меня несколько, озабоченно-взволнованным тоном. По началу у меня была мысль просто послать её с миром своей дорогой, поскольку с истеричками я всегда боялся связываться. Но с другой стороны, учитывая, какие у меня перспективы даже с моим теперешним даром, разве это разумная идея? Нет, женщиной до конца жизни я быть не намерен. Извините, а иначе чем мне оставшуюся жизнь предлагаете заниматься? Оправдываться перед родителями, что это был чисто научный интерес, который просто далеко зашёл? Копить на эстраде денег на операцию по смене пола обратно? Почему-то ни первое, ни даже второе, меня нисколько не прельщает. А тут проскальзывает шанс со всем разобраться одним махом и без лишнего шума. И, возможно, очень даже скоро. — Пожалуй, будет очень кстати. Только сколько ты там можешь желаний исполнять, или что мне при этом надо делать. Джинн только томно махнула рукой. — Пустяки. Сказочки про ограниченное число мы придумали специально, что бы нас не слишком перегружали. А так тебе просто достаточно поточнее сформулировать свою просьбу. В чём именно и как я должна тебе помочь? И в этот момент я понял, что не только от правильно поставленной запятой будет зависеть моё теперешнее положение. Мало ли что взбредёт этой… джинни в голову, если я буду блеять и описывать вокруг и около предмет своей просьбы, как у доски на уроке. Уфф! Прям подмышки взмокли от волнения, совсем как на очередном экзамене. Думаю, род и ладии магемм в моём лице будут рады тебе, о достопочтеннейшая, если ты поможешь мне вернуть мне мой прежний пол любым способом, который… покажется нам наиболее разумным в скором совместном обсуждении. — Согласна, так тому и быть, — склонила в коротком поклоне голову, она продолжила уже более дружелюбным тоном, — если уж такая проблема приключилась, что ты даже связалась, или связался? со стражами мрака, то… просто для справки, а почему они тебя сразу не убили? — Кто? Стражи мрака? Да с какой радости мне… — и тут перед глазами снова возник рой видений. Среди них снова мелькнула ухмыляющаяся гадкая рожа самого князя Тьмы, как окрестила его разом вся моя магеммская кровь. И я не мог с ними поспорить. Ухмылка у хозяина этой рожи уж очень устрашающая… — О, вижу я всё-таки ошиблась. Магеммы по прежнему не любят связываться со стражами Мрака, кроме Арея и Бельвиазера и Эрлуна**. Во всяком случае, если мне не изменяет память, это единственные стражи, не дававшие владыке Кводнону клятвы истреблять при любой возможности каждую первую попавшуюся им в руке представительницу твоего печально известного народа. — А за что? — как-то даже грустно и жалко стало своих соратниц по случайной крови. Вспомнились даже все виденные накануне «картинки» в мрачных тонах страданий и боли. Куда уж до ним евреям с цыганами и их историями гонений. — А разве тебе твоя кровь ничего об этом не говорит? — несколько иронично приподняла бровь женщина-джинн. Надо сказать, с каждым часом нашего знакомства, всё более успокаиваясь, она становилась всё более томной и чуточку насмешливой. — Впрочем, я и так вижу, что твой дар и твоя кровь ещё не окончательно пробудились. На это тебе потребуется время. А пока, что будем решать? — она, огибая, подлетела ко мне, волоча по воздуху свой дымный хвост. А затем, остановившись рядом со мной в пол оборота, гордо произнесла. — Я Гульнара. Несостоявшаяся повелительница джиннов, опальная повелительница ночей в пустыне, всегда держащая своё слово и помнящая незабвенно всех своих друзей и врагов. Я помогу тебе обрести то, что ты потеряла — последняя из последней ладии последнего рода. Только моё уничтожение, твоя гибель или обычный отказ в силах расторгнуть данное мной слово. Да пусть запомнит его сама Вечность — Мне можно уточнить заранее некоторые условия нашей цели? Можно? Так вот: До самого завершения миссии, котором будет считаться только является моё благополучное возвращение в прежнем мужском теле в Москву, самым первым и главным условием является: моей жизни ничего не должно угрожать. Гульнара только усмехнулась, и от себя всё тем же горделиво томным тоном добавила: — Пожалуй, я всё же вправе тебя предупредить! Условия не должны превышать моих возможностей. А они у меня, увы, не бесконечны. Кроме того, мой первый тебе совет — почаще обращайся к своей кровной памяти. Поскольку по той старой клятве каждая из нас может предъявить друг-другу не более одного неопровержимого условия. Какие щепетильные в договорах были у меня прабабки-магеммы. Впрочем, давайте лучше по мере поступления… — Тогда какого твоё условие? Ведь можно на ты? Гульнара задумалась, но уже в той нарочито-задумчивой позе, что она приняла, угадывалось, что против «ты» она пока не возражала. — Пожалуй, сойдёмся на том, что ты постараешься не выводить меня из себя во время нашего пути. В противном случае ничто не помешает мне сразу после завершения дела, и уже после твоего возвращения в Москву… самой как-нибудь проклясть. На том и сошлись. Достаточно и того, что я уже и так получил в союзницы едва ли не самую эксцентричную и неординарную джинни, из каких-либо существовавших. Ну, и то только по моим сугубо личным наблюдениям. А чувствовалось, что, возможно, в будущем мне предстоит ещё не одно знакомство не только с сородичами Гульнары, но и возможно и с прочими мифологическими народами и персонажами. Вот кто бы мог подумать, а ведь правду Зиновий говорил?! Неужели правы и авторы-фантасты, что окружающий мир совсем не то, что мы о нём думаем? Что это не какой до тоски х3? №% глобус, зависший в космосе, а нечто до о7%;»)? %/го загадочное и, возможно, в чём то очень увлекательное… Ну, а пока я вместе с моей новой знакомой и направился в свою общагу, обсуждать наши дальнейшие действия. А где-то в скрижалях Вечности быстро заскрипело перо, внося в наш Договор последние правки…