Чёрная Спираль

Иветта прогнулась в спинке и толкнулась на член оборотня, словно требуя ещё. — Хорошо-о-о… — хрипло протянула она с закрытыми глазами, обхватывая плоть брата изящной ручкой у самого основания. Короткие пушистые ресницы томно дрогнули. На мгновение даже Кастер перестал её драть, полностью входя в её тело и с упоением ощущая то, с какой скоростью покрывается грязью бывшая невинность и чистота. А рыжеволосая с закрытыми глазами ощущала, как внутри неё поселяется что-то непривычное, что-то странное, что-то…прекрасное. Она ощущала похоть. — Братик… — протянула она медовым невинным голоском, раскрывая глаза и ловя его горящий лихорадкой взгляд. Всё ещё её глаза, голубые, светлые. Но в них что-то было не то, это не был привычный нежный взгляд Иветты, это был взгляд начинающих входить во вкус стервы. И кривая злая улыбка искажающая её губы донельзя дополняла этот образ. — Хочешь, я отсосу тебе? Ведь ты этого хочешь, братик? — проурчала словно довольная кошка Иветта, ещё сильнее сжимая член Эрика и поднося его к губам, проводя языком по головке жадно и вальяжно. — Мрррр… Рыжеволосая довольно улыбнулась и провела языком по всей остальной плоти, припадая к паху брата и смотря снизу вверх хитрыми глазами. — Если ты не хочешь — потом я пойду и отсосу нашему соседу, Дюку. Он та-а-а-ак смотрит на меня! А потом…мы потрахаемся. Да! Как думаешь, дать ему в попку? Иветта разразилась заливистым звонким смехом, наблюдая гримасу боли и ревности, которая исказила лицо Эрика. Откинувшаяся на спинку дивана демоница заливисто, певуче рассмеялась, словно пьянея: пьянея от отчаяния брата, пьянея от привкуса опороченной невинности, что витал в воздухе гнилостно-сладким ароматом. Это навевало…воспоминания. Терпкие, с лёгким отголоском ностальгии. Астарта. Аштарот. Иштар. Инанна. Она сладко потянулась, вытянув изящную ножку в хитиновом «ботфорте» и царапнув коготками усыпанное веснушками плечико Иветты. Суккуба наслаждалась жаром чужого тела, упиваясь растекающейся внизу живота тягучей негой; хрипло застонав, тварь скользнула пальцами по собственной чувственной груди, всё ещё немного блестящей от семени Кастера. В этом она и извращённая, осквернённая девочка были друг с дружкой солидарны: это было хорошо. Извивающиеся щупальца у основания её новообретённого фаллоса легко скользнули по промежности дрожащего от возбуждения и ужаса парня, массируя и насаждая удовольствие; когда Иветта заливисто рассмеялась, лизнув дымчато-чёрные отростки розовым язычком, Астарта вторила ей собственным смехом. — Я знала, что в тебе это есть, солнышко, — проворковала демоница, издевательски склонив увенчанную рожками белокурую головку набок, с пылающей в глубине бирюзовых глаз похотью разглядывая рыжеволосую нимфу, так и не дождавшуюся ответа родного брата и охотно вернувшуюся к своему изначальному делу, с причмокиванием облизывая пульсирующий член. Стоило отдать пареньку должное — выносливости ему было не занимать, учитывая, что перед выступлением Иветты суккуба его уже… разогрела. Порывистым движением проникнув как можно глубже внутрь вскрикнувшего человека, щёки которого уже давно залил пунцовый румянец стыда и возбуждения, она с хриплым стоном погрузила когти в обивку дивана, вспарывая ткань и оставляя глубокие борозды. Так близко… как же суккуба по этому скучала! Она и не задумалась, о чём же именно она скучала. Да и к чему было думать в такие моменты как этот? Тело Иветты от всё ускоряющихся толчков начинало содрогаться каждой частью, даже упругая грудь ходила ходуном от оглушительных шлепков, обрушивающихся в истекающее желанием тело рыжеволосой девочки. Когда из глотки Кастера раздалось утробное рычание и внутренности Иветты стала наполнять обильная влага, она резко выпустила изо рта плоть своего брата и ещё сильнее изогнулась в спинке, оборачиваясь назад и закусывая губу от восхитительного зрелища входящего и кончающего в неё оборотня. — А-а-ах! — не выдержала и застонала рыжеволосая, опуская голову между согнутых рук и тяжело дыша, ощущая как мощные потоки семени вливаются в неё, заполняют и распирают изнутри вместе с восхитительной плотью оборотня, пульсирующей сетью вен. Она извивалась и двигала бёдрами, ещё сильнее насаживаясь на его член, жадно впитывая каждый подарок. И новые потоки семени стали стекать по её дрожащим от возбуждения и удовольствия ножкам. Боже, как же ей нравилось трахаться! Оборотень медленно вышел из неё и она ощутила почти болезненную пустоту внутри, обиженно захныкав. Так нечестно. Ей хотелось ещё. Веснушчатое лицо исказила плаксивая гримаса, однако оно тут же просветлело, едва взгляд Иветты упал на наблюдающего за ней со смесью боли и вожделения брата. Безумная улыбка тут же озарила лицо рыжеволосой; она потянулась вперёд, словно гибкая и довольная кошка, с тягучим изяществом закидывая ножку на брата и усаживаясь на его живот, обвивая руками его шею и приникая всем обнажённым телом к нему, заставляя того сбиться на дыхании ещё сильнее, чем это делала сейчас суккуба, погрузившись полностью в него и лаская изнутри щупальцами. — Мр-р-р-р… — проурчала рыжеволосая Эрику на ухо. — Это было прекрасно. Этот зверь восхитителен, он отодрал меня как суку, но я хочу только больше. А его член, мр-р-р… — мечтательно прикрыв глаза, она облизнулась и толкнулась попкой в возбуждённую плоть брата. — Не думаю, что ты можешь подарить мне столько же удовольствия. Внезапно её тон стал насмешливым и жестоким. Иветта чуть отстранилась, упираясь в плечи брата. — Да и какой ты мужчина? Жалкий чмошник! — фыркнув, она с размаху влепила оглушительную пощёчину Эрику, так, что из его глаз брызнули слёзы от неожиданности, обиды и боли. — За…за что? — выдавил он, держась за щёку. — Что, уже плачешь? — издевательски-сочувственно спросила рыжеволосая, потрепав брата по светловолосой макушке. — Дай поцелую где боли-и-ит… — протянула Иветта, приближаясь к лицу брата и тут же впиваясь в его губы, жадно и пошло целуя. Эрик страстно, лихорадочно ответил; его щёки обрели насыщенный пунцовый оттенок. — Ммм, я и забываю, как ты хочешь меня. — с влажным причмокиванием оторвавшись от его губ, проурчала девочка. — Ты дрочил на меня в душе? От столь беспардонного, вульгарного вопроса Эрик ещё сильнее залился краской, отводя в сторону взгляд от этих едких синих глаз. — Так ты всё же делал это?! — Иветта звонко рассмеялась, проводя рукой по возбуждённой груди и плоскому животу. — Хочешь это тело? Хочешь трахаться со мной? Скажи! Новая пощёчина досталась Эрику. Вдрогнув, он порывисто вздохну... и кивнул. — Д-да. Хочу… Иветта расхохоталась пуще прежнего и внезапно прильнула, впилась зубками в шею брата, кусая невероятно сильно, до боли, с кровью, вырывая из горла Эрика полный боли крик. — Какое же ты ничтожество! — сплюнула кровь девушка, выгибаясь обратно и сверкая безумной, кровавой улыбкой. — Думаешь, я хоть что-то почувствую? Ты — тюфяк и всегда будешь им! Я буду трахаться с тобой просто потому, что ты меня любишь, чтобы ты сходил с ума, когда я буду прыгать на других. Тех, кто красивей и лучше тебя. Буду с ними трахаться прямо перед тобой! Хихикнув, Иветта завела руку за спину, нащупывая возбуждённый член брата и, изогнувшись в спине, дала ему скользнуть себе в лоно. Вцепившись ноготками в его плечи тут же стала набирать темп изгибаясь всем телом и жадно впитывая всю длину ещё девственно узкими стеночками. И стоило Эрику застонать как над ним нависла чёрная тень и тяжёлый мускусный запах вместе с жаром тут же повисли у его лица… Парень, находившийся почти в бессознательном состоянии и всё ещё пытающийся сдерживаться — не ударить в грязь лицом, не кончить от одного лишь осознания, что Иветта прямо сейчас с насмешливым смехом скакала на нём в позе наездницы, непонимающе заморгал и тряхнул взъерошенной копной соломенных волос. Проникший внутрь него идеально гладкий, экзотический фаллос белокожей суккубы стимулировал во всех правильных местах, даровал наслаждение… которое обычный мужчина постыдился бы даже признать. Эрик слишком ошалел для того, чтобы чувствовать хоть какой-то стыд. И когда красный, всё ещё хранящий на себе вкус Иветты пульсирующий член без какого-либо пиетета насильно вошёл в его рот, парень лишь дёрнулся, ошеломленно вытаращив глаза и беспомощно покосившись на сестру, в ответ лишь ядовито осклабившуюся и усилившую напор. — Ох, не делай такое лицо! Разве ты не хотел почувствовать меня на вкус, братик? — съехидничала она, приподнявшись на коленях и со всей силы опустившись на блестящий член Эрика, с чистой паникой в глазах давившегося монструозным естеством человека-волка. Ещё одна пощёчина, и оборотень с угрожающим рыком запустил когтистую лапу в волосы парня, явно не уследившего за зубами. Кастер дал ему совсем немного времени на то, чтобы обвыкнуть — и спустя какую-то минуту он с яростной скоростью проникал в рот и глотку обмякшего на коленях хохотнувшей Астарты человека. Иветта с заливистым смехом запрокинула голову, резко опустившись на подрагивающий член… когда почувствовала на своей веснушчатой ягодице что-то прохладное, острое… и невообразимо гладкое. Рука усмехающейся, соблазнительно прикусившей губу суккубы, словно облачённая в когтистую перчатку из чёрного металла, скользнула по сочной попке прямо в истекающую осквернённым семенем дырочку; зачерпнув немного жемчужной жидкости, демоница жадно и дочиста облизала блестящие когти. — А пламя у тебя не только на голове, «солнышко»? — с лукавой издёвкой поинтересовалась Астарта, должным образом привлекая внимание скачущей на своём полубессознательном брате рыженькой. Эрик сдавленно промычал, вздрогнув, когда семя оборотня начало стекать по его подбородку и челюсти; обратив внимания на… затруднения своей жертвы, демоница с печальным вздохом возвела светящиеся бирюзой очи к небесам. — Жаль, твой братик не разделяет этого… энтузиазма. Дадим ему немного отдохнуть, хм? С влажным «поп» оборотень вытащил свою мужественность изо рта парня, заливая густым семенем его подбородок и шею, пачкая наполовину расстёгнутую рубашку. Иветта, взирающая на это зрелище с пламенем в некогда невинных глазах, почувствовала, как мощная лапа сомкнулась на её талии, поднимая рыжеволосую с пошатывающегося Эрика. С участливой, почти нежной заботой погладив последнего по щеке, суккуба подтолкнула его, вынудив скользнуть с её члена прямо на обшарпанную обивку дивана. Парень с хриплым стоном завалился набок, отреагировав на оплетающие его тело дымчато-чёрные путы лишь мутным взглядом в пустоту… взглядом, который он упрямо переводил на свою сестру. Своё бедное, потухшее солнышко. Астарта плавно, словно не на ней только что восседал парень со скачущей на нём в позе наездницы девушкой, поднялась на украшенные блестящими «ботфортами» ноги и сладко потянулась. Вместе с рожками и… альтернативной анатомией, ныне размеренно шевелившей более длинными отростками у основания, ступни её изменились так же. Дымчато-чёрный «панцирь» исказился какой-то животной пародией; словно наращённый на тёмную кожу каркас, этот панцирь был увенчан тремя длинными, звериными когтями на пальцах и словно выросшей из пятки острой, изогнутой шпилькой, и обхватившей чуть выше, в области ахиллового сухожилия, кольцом из сияющих бирюзой незнакомых символов и узоров. — Мы столько играем, и я ещё так тебя и не опробовала! — демоница с деланной обидой нахмурилась, облизнув гибким, неестественно длинным языком свои губы. — Это нужно исправить… как и то, что во мне уже как час ничего и никого не было. Многозначительно взглянув на Кастера, суккуба игриво подмигнула и чуть приподняла основание своего хвоста, приоткрыв узенькое, но уже по его опыту — о сколь готовое отверстие. Кастер довольно рыкнул, легко приходя в себя после очередного быстрого финала. Если этот оборотень и не был неутомим, то явно был куда более выносливым в сравнении с простым человеком. Его мужественность с лёгкостью пришла в готовность, наливаясь кровью и становясь снова твёрдой, словно гранит. Усмехнувшись клыкастой пастью, оно подошёл сзади к уже готовой Астарте и обхватил её талию когтистыми лапами, царапая идеальную кожу и оставляя длинные кровоточащие полоски. И вместе с тем вальяжно и довольно рыча стал погружать свой член между упругих ягодиц демоницы, вырывая из неё протяжный и довольный стон. Конечно, драть невинную девчонку и заставлять её сходить с ума было донельзя приятным ощущением, но готовность и нечеловеческая похоть суккубы, смешанная с неземным порочным удовольствием, которое она дарила каждой клеточкой своего тела… была невероятно лучше. Астарту снова обхватили со всех сторон, она снова ощущала желание и дикость оборотня в себе, вокруг себя, щетинистая шерсть царапала её тело возбуждая ещё больше и каждое невероятно полное и глубокое погружение заставляло её стонать громко, пошло и откровенно не сдерживая себя никакими глупыми рамками морали и приличий. Для бессмертного воплощения порока не было никаких рамок, никаких границ… Тем временем запятнанная семенем и царапинами Иветта с обмотанной вокруг шеи огненной косой стала медленно на четвереньках подползатьк наслаждающейся в диком темпе друг-другом паре восхитительно прекрасных чудовищ. В голубых глазах горела неприкрытая зависть и восторг. — Так вот как я выглядела со стороны, мр-р? — проворковала она, приближаясь к стонущей Астарте, чья плоть от возбуждения стала твёрдой и блестящей от выступающей обильной голубоватой смазки. Рыжеволосая жадно облизнулась, подползая ещё ближе и очень отчётливо слушая хлюпанье члена оборотня и чувствуя мускусный запах, смешанный с непередаваемым и возбуждающим запахом самой суккубы. Веки Иветты затрепетали и на лице расцвела довольная улыбка. Бросив через плечо кокетливый, насмешливый взгляд на брата, девушка с отчётливо выраженным на лице упоением и наслаждением упёрлась перед собой руками в пол и одним только ротиком поймала плоть суккубы, принимаясь с упоением сосать, пуская его как можно глубже вниз по горлу, проводя язычком по головке и даря восхитительное двойное наслаждение зажатой с двух сторон суккубе. И ей хотелось ещё, больше! Смазка проступала на упругих сомкнувшихся губах Иветты и размазывалась по твёрдой плоти суккубы с каждым энергичным движением огненной головки. С восхитительной жадностью она глотала проступающее семя и жидкость с плоти демоницы. Маленькое развратное солнышко, которое полностью погрузилось в ощущение члена в собственном рту, его чувствительных щупалец, и ей хотелось ещё — больше ощущать это у себя внутри, больше проводить языком, больше пить семя и судороги. Внезапно рык оборотня изменил позиции. Кастер рывками стал заполнять стонущую суккубу новыми потоками семени, попадающими в том числе и на личико Иветты и резко перевернул демоницу, практически придавливая её к полу и заставляя упереться когтистыми изящными руками в жёсткий синтетический ковёр. Извернувшаяся рыжеволосая, закусив губу, оценила позицию Астарты и скользнула между расставленных рук и разведённых бёдер со всё ещё возбуждённой экзотической плотью. Повернувшись личиком к паху демоницы, она легла на пол и развела ножки, обхватывая упругие ягодицы своей богини и разводя их в стороны перед безудержно входящим в неё членом зверя. А сам её жадный ротик раскрылся перед плотью и с пошлым хлюпаньем стал принимать новые толчки вместе с резво работающим язычком, водящим по головке и задевающим уздечку. Но не только Иветта сумела «оценить» изменившуюся позицию — затрагивающую до сей поры нетронутые места и в особенности — небольшой, о сколь чувствительный бугорок простаты. Астарта, уже не сдерживая рвущиеся наружу стоны и лишившаяся маски хладнокровно-неумолимой «госпожи», зашевелилась под гибким телом рыжеволосой, нервно дернув хвостом — а потом солнышко вздрогнула от неожиданности, на мгновение прекратив движение и застыв с пульсирующей во рту головкой, крошечные щупальца у основания которой щекотали нёбо и язык. Что-то проникло в неё, и это «что-то» было влажным, длинным… и очень, очень подвижным. Тяжело дышавший Эрик, сквозь заволакивающую глаза мутную плёнку видел, как демоница приподнялась на локтях, жадно прильнув к заполненной семенем узенькой щёлочке Иветты. Гладкий, поразительно длинный язык, лишенный каких-либо неровностей или изъянов, без труда проник внутрь, извиваясь, дотрагиваясь до самой уязвимой точки, которую обычно можно отыскать лишь под определённым углом. Сперма и женская влага стекала по подбородку развратного исчадия ада, погрузившего небольшие коготки в сочные ягодицы; сейчас та напоминала умирающего от жажды, отыскавшего в пустыне оазис. Экзотическая плоть суккубы дрогнула; в тот миг, когда Кастер с гортанным ревом погрузился в неё до самого узла, рывками извергаясь в нутро похотливо вскрикнувшей Астарты, последняя последовала его примеру почти тут же; ротик подрагивающей от удовольствия Иветты начал заполняться густым, весьма необычным на вкус и консистенцию семенем. Бирюзовая жидкость, стекающая по плоти и её подбородку, словно слабо светилась в темноте… на вкус напоминая звезды, морскую воду и жидкий огонь. Галлюциногенная сперма… было бы смешно, не будь так интригующе. Красный член с влажным «хлюп» выскользнул из соблазнительного тела, и Кастер буквально на мгновение застыл. Этот вечер с каждой минутой становился всё лучше и лучше… может, есть возможность улучшить его ещё сильнее? Но дух Вирма, как и следовало ожидать, не теряла времени даром: пока Иветта с томным, немного безумным хихиканьем слизывала с рук и подбородка бледно-бирюзовую жидкость, Астарта с лёгкостью выскользнула из-под бледного, изящного тела «солнышка», хищно облизываясь и неотрывно разглядывая уязвимый тыл. Впрочем, когда экзотический фаллос — не чувствующий усталости, совсем как его обладательница — проник в уязвимое лоно, рыжеволосая и не думала возражать. Щупальца действительно оказались на проверку столь волнующими, сколь на взгляд; когда одно из тех, что были побольше и находились у основания, начало щекотливо массировать колечко мышц чуть выше, а другое принялось «играть» с её клитором… ну, Иветта, начинающая познавать всю восхитительность прихода от демонической спермы, даже не особо возражала, что суккуба всё же не могла посоперничать размерами с могучим зверем. Почти. Иветта запрокинула голову и закусила губу от наслаждения, буквально растекаясь в объятиях обхватившей её сзади суккубы, раскрывая бёдра как можно шире перед набирающими скорость и ритм проникновениями суккубы. Протянувшись перед ней на боку, девушка всем телом ощущала прикосновения демоницы, которые были настолько умелыми и воздушными, что всё тело прошивал ток от восхищения и всё сильнее разгорающегося вожделения. Быть может, она не внушала размерами, но стократ это компенсировала невероятным умением и своим гибким извращённым разумом, который толкал её движениям язычка всё глубже в пучину порока и разврата. Из горла рыжеволосой раздался томный и длинный стон, когда гибкий хвост суккубы скользнул по её бледному бедру и пульсирующей спиралью сжал покрытую веснушками ягодицу, после чего резво юркнул между соприкасающимися в неустанном темпе соития телами и с неумолимым напором начал входит в растраханную оборотнем упругую попку, мешая естественную смазку хвоста и тягучее семя зверя. Облизнув полные губы, Иветта жадно приняла это двойное вхождение, с удовольствием обхватывая гибкий длинный хвост внутри себя. Весь мир для них двоих превратился в концентрацию откровенных резких запахов, стонов, движений лихорадочных и страстных. Рядом с суккубой извивалась и отдавалась рыжеволосая Иветта, полностью забываясь в чувственном наслаждении. Сама же Астарот ликующе шипела от удовольствия вонзать коготки в податливую упругую плоть — ягодицы и грудь, от удовольствия драть опороченную невинность и заставлять её стонать, как развратную сучку. Это навевало воспоминания о мраморных плитах, ночных храмах, в которых стоны и звуки секса никогда не умолкали, как к ней приводили невинных юношей и дев, которые которые после безудержной ночи со своей новой госпожой превращались в алчущих безумств и удовольствия развратных чудовищ… Внезапно перед сапфировыми глазами демоницы пронеслось видение, заставившее её ещё сильнее, до крови, вонзить когти в попку стонущей девушки и зашипеть от внезапно ставшей проходить сквозь неё порочной энергии. Она видела…видела, как вокруг простирается пустынная тёмная равнина, видела небеса, затянутые жирными чёрным смогом, плещущиеся вокруг токсические озёра и серо-зелёный пепел под ногами, крик тысяч терзаемых душ, горящие зелёным огнём и уходящие к сердцу опороченной земли адские ямы, ставшие убежищем для неисчеслимых орд отвратительных тварей. И Иветта была там. Словно зачарованная с широко раскрытыми голубыми глазами она шагала по выжженой земле, не обращая внимания на разъедающую босые ноги кислоту. Она застыла на краю одной из дьявольских ям; зелёное пламя озарило её обнажённую фигуру, придавая инфернальный и потусторонний облик. И там, в глубине, что-то зашевелилось, потянулось к истерзанной, изнасилованной и испоганенной душе, которая едва ли не кровоточила в окружающее пространство болью и свежим запахом порчи. Оттуда стала медленно подниматься, обвивая сочащиеся слизью камни щупальцами женщина…или нечто, отдалённо имеющее изгибы женского тела. Хитиновый панцирь практически полностью укрывал тело существа, костяные наросты на руках и ногах превращались в своеобразные когтистые перчатки, практически вся голова была закрыта хитиновым шлемом с ветвистыми метровыми рогами, больше напоминающими замысловатое переплетение спиралей. И только нижняя часть лица была человеческой. Болезненно-бледная идеально гладкая кожа, полные и невероятно чувственные чёрные женские губы… за спиной же существа извивались многочисленные серые щупальца, истекающие прозрачной влагой. Глаза Иветты наполнились восторгом, когда она увидела порождение Ямы. Оно протянуло к ней когтистые руки, обнимая, прижимая к холодному липкому телу, а порочная девочка лишь застонала от предвкушения, с нетерпением ожидая, когда это существо войдёт в неё, вольется, станет с ней единым целым. Она не знала откуда эти мысли. Они рождались сами по себе, но это было… прекрасно. Прекрасно то, как щупальца оплетали её, входили в неё и дарили извращённое удовольствие от мясистых отростков, пульсирующих в ней. Иветта призывно раскрыла губы навстречу горькому поцелую, с которым с ней стал сливаться дух, порок и разврат которого затапливал всю реальность вокруг неё. От этого восхитительного и порочного зрелища там, обратно в реальности, Астарот не выдержала и, закусив губу, с хриплым стоном стала обильно кончать в распластанное перед собой тело ставшей одержимой девочки. Хихикнув, Иветта соскользнула с члена демоницы и сладко потянулась вверх, облизывая губы и мечтательно ведя ладонями по собственному телу, сжимая грудь, скользя по плоскому животу и заходя пальчиками в лоно, издавая при этом пошлый стон. — Идеально… — проурчала новорождённая одержимая, раскрывая подёрнутые пеленой похоти и злобы глаза, обнажая ставшие бритвенно-острыми зубки в довольной ухмылке. Порывисто сделав несколько шагов, она оказалась над связанным братом и её ухмылка стала ещё более кровожадной и безумной. Эрик непонимающе смотрел на свою сестру со смесью боли и ужаса. — Я сосала и прыгала на тебе, братик… — проурчала Иветта, опускаясь на колени перед ним и поглаживая бата по голове. — Теперь моя новая подруга говорит, что я могу отодрать тебя как маленькую сучку. А потом сожрать. — Иветта, не надо! — было крикнул Эрик, но его слова прервались влажным хлюпаньем и протяжным стоном, которым залилась его сестра. Между разведённых ножек рыжеволосой полилась обильная смазка, и из её лона, распирая стеночки, стало медленно вылезать длинное, мясистое серое щупальце. С хрустом и влажным звуком рвущейся плоти, из спины Иветты стали прорываться такие же самые щупальца, лишь немногим меньше; они склизко обвили ноги Эрика и развели их в стороны и, под безумный смех Иветты, самое толстое из них безжалостно вбилось между ягодиц её брата. Она не дала ему времени на то, чтобы свыкнуться с ощущением чужеродности в собственном теле, теле, которое выстрадало лишь малость меньше её самой. Не то чтобы это требовалось; суккуба, с пылающими тёмной страстью глазами воззрившаяся на открывшееся пред нею зрелище, уже позаботилась о срывании этого яблочка. Теперь она лишь лениво слизывала с пульсирующего красного члена Кастера жемчужное семя, без опаски водя когтистой, покрытой пластинами чёрного хитина ладонью по собственному органу, который начинал наливаться кровью вновь от одних лишь слов опороченной, осквернённой девчонки. То, что произошло с Иветтой, отдалённо напоминало то, что произошло с несчастной девочкой-клоном, но на деле правда была куда… интереснее. Глубже, темнее… возбуждающе. Брат рыжеволосой, её родная плоть и кровь этого осквернённого тела, хрипло, мучительно вскрикнул, когда склизкие, полупрозрачные отростки заполнили его изнутри. Немилосердно, издевательски расхохотавшись, Иветта облизнула розовые губки, с вожделением разглядывая обездвиженного, вяло вырывающегося из хватки серых щупалец Эрика; это чувство чужого тела, что судорожно, спазматически обхватывает твоё естество, этот одуряющий наркотик… никакая женщина не могла почувствовать такого наслаждения как мужчина, безжалостно насилующий беспомощную жертву; один лишь вид этого страха и боли в глазах корчащегося под нею парня чуть не заставил её кончить на месте. Но это было бы разочаровывающе, не так ли? После первого толчка из горла Эрика вырвался обречённый, жалкий скулеж; глаза, эти чистые, пронзительно голубые глаза, что совсем недавно разглядывали тело насилуемой на его глазах сестры с низкой, подлой похотью, блестели от влаги. Мягки, вибрирующе захихикав, Иветта наклонилась, жадно слизнув заострённым, раздвоенным язычком скатившуюся по щеке брата слезинку. Одно из щупалец на её спине, обвив мягкую грудь одержимой, заскользило по горлу захныкавшего парня, без пиетета уткнувшись кончиком в его губы. Эрик плаксиво скривился и плотно сомкнул губы. Он не ожидал, что острые точно иглы зубы Иветты вонзятся в его веко и глаз. В ужасе дернувшись, парень закричал — дико, нечеловечески… Кровь и что-то белесое стекало по щеке, когда отросток звонко рассмеявшейся одержимой проник в его рот; заоравший от боли парень буквально подавился собственным криком на этом сером, склизком, пахнущим семенем и гниющей плотью щупальце, погружающимся всё глубже и глубже в его горло, не останавливающимся и на миг. Иветта порывисто провела языком по жидкости, вытекающей из глазницы корчащегося брата, скользнув по раздувшейся, заполненной изнутри извивающимся отростком шее к обнажённому плечу. Блестящая в тусклом свете слюна обволакивала кожу Эрика, когда одержимая, словно добрый врач, дезинфицирующий место укола, тщательно, почти любовно лизала уязвимое место между горлом и плечом парня… и, с лихорадочным блеском в глазах стерев слюну с собственных губ, раскрыла ротик и вонзила зубы в плоть брата. Астарта чуть не замурлыкала от возбуждения, когда беспомощный агнец, корчащийся под телом своей одержимой сестры, выгнул спину и отчаянно, нечленораздельно замычал; по его груди бурным потоком стекала багряная жидкость, пока Иветта с причмокиванием прожевывала свежее мясо, которое вместе с кожей вырвала из тела Эрика; звучно сглотнув, она с наслаждением облизала губы. На вкус это было… восхитительно. Удивительно даже, как выросший в трущобах простой парень мог быть настолько вкусным; она знала, что Эрик никогда не кололся и даже не курил, но это было неописуемо. … но каковы были на вкус другие места? Тело Эрика лишь дёргалось в такт движениям серых отростков и пульсирующего «члена» рыжеволосой, когда она пробовала его вновь и вновь. Предплечье… жёсткое, хоть и сытное. Плечо было нежнее. Руки — грубое, мышечное мясо, и кожа словно наждачная бумага, но насколько сочные! Ноги и бедро в частности; слишком жилисто на её вкус, но если как следует прожевать… Когда она подняла взгляд лихорадочно блестящих глаз на шею Эрика, её окровавленный рот буквально наполнился слюной. С безумным, кошмарным смехом она набросилась на него, словно фурия; отросток, насилующий горло обмякшего парня, с влажным хлюпаньем выскользнул из его рта. Парень воззрился на одержимую тусклым, преисполненным муки взглядом; его обескровленные губы зашевелились… — Иветта… я… Я тебя… Она не услышала. Лишь, мягко заурчав, в ту же секунду вонзила зубки в его шею. Один рывок — и в глаза ударил фонтанчик тёмной артериальной крови. Из разорванного горла Эрика вырвалось лишь бульканье, пока Иветта, прикрыв подрагивающие веки, наслаждалась вкусом в своём ротике, не обращая внимания на окровавленное личико. Шея… Шея была божественной. Интересная мысль скользнула в голову с растрёпанной огненной косой, глаза распахнулись в хищном предвкушении. Но что насчёт лёгких? Или мозга? Или… Ох, это будет весело.