New Divide pt.1

Следующий день Чимин, как всегда, просыпается раньше будильника, сразу же выбрасывая из головы всё, что ему снилось. Он всегда считал, что сны — это лишь несбывшиеся мечты или отголоски мыслей, которые в течение дня пролетают в голове, поэтому вся эта чепуха ему совершенно ни к чему. Он просто лежит, не шевелясь, в ожидании заветного звонка, который стабильно начинает его день. Ничего необычного, всё те же стены и предметы, его комната никак не изменилась со вчерашнего вечера, но сегодня она, почему-то, кажется не такой пустой. Возможно, это из-за того, что всё пространство в голове Пака занял парень с ярко выкрашенными волосами, который одной своей улыбкой перевернул весь мир Чимина с ног на голову, отравляя его сознание навязчивыми мыслями о заботе. Это совсем не похоже на жалость, как могут подумать другие, это что-то не связанное ни с чем ранее знакомым Чимину, который привык видеть в мужчинах лишь деловых партнёров, а в девушках — возможные кандидатуры для женитьбы. Несмотря на сложившуюся ситуацию, Мин Юнги кажется ему довольно забавным. Находясь в столь щекотливом положении, он умудряется шутить и даже в какой-то степени язвить, что Чимина удивляет. Хотя, скорее, он восхищён им, потому что ему сложно даже представить, что бы он сам делал на его месте. Он никогда не думал, что ему может понравиться такой человек, ведь Пак в первую очередь ценит в людях манеры и сдержанность, чего уж точно не скажешь о Юнги, который мат использует, как обычную речь. Но, почему-то, с его уст поток нецензурщины не кажется агрессивным, а больше напоминает какой-то незнакомый Паку диалект. Все происходит на автомате. Выключить будильник, встать с кровати и пойти чистить зубы. Но, даже исполняя столь рутинные действия, мысли Пака в очередной раз возвращаются к Мин Юнги и его грёбанным счёсанным в кровь пальцам. Чимину очень хочется услышать, как парень играет и, возможно, помочь ему с этим, поэтому он решает по пути в больницу заехать в музыкальный магазин, чтобы купить новую хорошую гитару, игра на которой будет не такой болезненной для многострадальных рук Юнги. Хотя, скорее всего, за это он не получит даже банального спасибо, а лишь опять удостоится всплеска гнева, но Пак ничего не может с собой поделать. Он заработал достаточно денег, чтобы распоряжаться ими, как ему самому хочется. Хотя дело совсем не в этом, он просто хочет найти причину, из-за которой этот поступок перестал бы казаться глупым. «Это своего рода вклад в развитие музыкальной индустрии родной страны, здесь нет ничего странного», - думает Чимин, пока чистит зубы и выбирает одежду на сегодня. Он так часто ходит в белых рубашках, что и самому порой становится противно от их сияния, так что сегодня его выбор падает на чёрную рубашку и того же цвета узкие брюки. Он решает не повязывать галстук, чтобы сделать свой вид менее официальным и даже не застёгивает две верхние пуговицы на рубашке. Напоследок он немного приподнимает челку и, убедившись, что на его одежде не торчит ни одна ниточка, а на ткани нет шерсти собаки его брата, он уверенно выходит из комнаты, направляясь на кухню, чтобы немного перекусить. Врач Чон строго-настрого приказал кушать почаще, иначе время, потраченное на капельницы, окажется растраченным впустую. А временем Чимин очень дорожит. — Хён, ты будешь завтракать с нами? — Чима догнал Кихён, хватая брата за руку, чтобы не упасть. — Да, — бесстрастно отвечает Чимин, пытаясь в ту же секунду не выдернуть руку из хватки младшего, — я решил поесть дома. — Это хорошо, — лицо мальчика почти что засияло, — тётушка Ким приготовила вкусные блинчики, а папа вчера купил много джема, — весело лепетал Кихён, утаскивая Чима за собой через прихожую. У Чимина скулы свело от слова «папа». Это так противно звучит с уст мальца, что хочется в тот же миг отругать его, хотя, с другой стороны, за что? Чимин сам не знает, откуда в нем столько ненависти к ни в чему не повинному ребёнке. Возможно, это из-за его матери, которая любыми способами пытается выдворить старшего сына из его собственного дома. Но она не учла одну маленькую деталь - Чимин уже вице-президент фирмы, прочно укоренившийся на своём месте и доказавший свою незаменимость, также у него есть связи с нужными людьми, так что сдвинуть его будет очень и очень непросто. — Мой медвежонок Кихён проснулся! — завизжала женщина, завидев Кихёна. Мальчик, хохоча, тут же побежал к ней. - Чимин? Я думала, ты уже уехал на работу. — Как видишь, нет, — холодно ответил Чим, так как его дом снова перестал быть чем-то большим, чем просто стены, покрытые дорогими обоями. Эта женщина портит всё, к чему прикасается или даже просто стоит рядом. — Эй, — прошипела она, отправив Кихёна на кухню, — несмотря на то, что я тебе не родная мать, я всё-таки старше, и ты должен обращаться ко мне соответствующе, — она подняла руку и, совсем не специально, помаячила перед Чимином кольцом на безымянном пальце. Это подействовало на парня не хуже, чем красная тряпка на быка. — Раз уж вы такая госпожа, дорогая Ким Бинна, то должны понимать, что в этом доме вы гостья, ведь ваша фамилия Ким, а не Пак, — поправляя ворот рубашки, ответил Чимин. Он терпеть не может эту выскочку, а она только то и делает, что провоцирует его. Парень давно уже утратил интерес к ссорам с ней, но, когда она открывает свой клюв, он просто не может промолчать, и каким бы не был звук, который она издаст, он жутко раздражал Чимина, будто отравляя его кровь и окрашивая её чёрным. — Да как ты смеешь! — крикнула она. — Президент Пак любит меня и в этом доме я хозяйка! — она ткнула Пака в грудь идеально выкрашенным ногтем. — Вот и не забывай об этом, — отбросив её руку и нависнув над ней, прошипел Чимин. — Он для тебя президент Пак и ты здесь на временном содержании. Отца уже давно не интересует крепкий брак и верная любовь, — жёстко закончил парень, и, не обращая внимания на начинающуюся истерику женщины, прошёл на кухню, где на столе уже стояла его порция блинчиков. С годами мастерство тёти Ким ничуть не испортилось. Блинчики на вкус как счастливое детство Чимина, и это порождает в нём странное тягостное чувство. Будто сейчас на кухню зайдет мама, спросит, хорошо ли он спал, следом войдёт вечно серьёзный отец, улыбающийся только по праздникам и при виде своей красавицы жены. Теперь всё по-другому. На мамином стуле сидит Кихён, за обе щёки уплетая завтрак, отец чаще всего ест не дома, а в шикарных ресторанах в компании безвкусных женщин, которые за его толстый кошелёк готовы раздвинуть ноги прямо на столе. Пак совершенно не понимает и не уважает этих девушек, которые иногда ненамного старше него самого. Но, вспоминая прошлое, когда он считал, что если ему на всё насрать в этой жизни, то и всем остальным тоже должно быть похер и когда вместо вечно занятого работой Пак Чимина, был только Чимин - парень, который не жалел денег на дорогие развлечения, дешёвых девушек и который ни разу не упустил шанса нажраться в хлам, ему кажется, что он начинает понимать. Он так сожалеет, что позволил всему этому случиться, что когда-то он был не лучше своего отца и этих расфуфыренных дамочек. Ему противно от того, что он, так же как и отец, вертел девушками ради своего удовольствия и, возможно, чтобы удовлетворить собственное самолюбие, а те, в свою очередь, позволяли ему это делать. Он никогда не старался их понять, но повзрослев и остепенившись, начал презирать их, не ища какого-то оправдания их поступкам, как делал это раньше. Доедая последний блинчик, он приходит к выводу, что вкус детства со временем стал не таким сладким, каким казался раньше, но всё же — неизменным, напоминающим ему обо всей дряни, которая творится в мире, где красивые девушки давно утратили свой шарм, а мужчины — гордость. — Спасибо за завтрак, тётя, — отодвигая пустую тарелку, говорит Чимин, — всё было, как всегда, вкусно, — женщина лишь улыбается в ответ. Поклонившись, Пак выходит в прихожую, собирая все нужные вещи и вызывая такси, так как свою машину он оставил на стоянке возле офиса. Такси приезжает через десять минут и за это время Чимин успевает прошерстить интернет в поисках адреса хорошего музыкального магазина. Он пролистывает ассортимент, рассматривая возможные варианты и читая отзывы. В конечном счёте, он решает, что в этом всём он совершенно ничего не понимает и лучше попросит помощи у консультанта. — Куда вам, молодой человек? — спросил мужчина лет пятидесяти, когда Чимин сел на заднее сидение. — Торговый квартал Мёндон, — не отрывая взгляда от экрана телефона, говорит Чимин, — остановите около музыкального магазина New Divide. Знаете, где он находится? — Конечно, — улыбнулся мужчина, — это лучший музыкальный магазин в Сеуле, мой сын часто заглядывает туда за дисками. Вы тоже музыкант? — поинтересовался таксист, отъезжая от поместья Пак, чтобы как-то разбавить постоянную тишину, которая сопровождает его на рабочем месте. — Нет, просто хочу сделать подарок…— он немного задумался о том, как правильно будет назвать Юнги, но, чтобы не заставлять мужчину долго ждать, решил сказать очевидное, — подарок другу. Чимин совсем не уверен в том, что они с Юнги — друзья. Хотя, наверное, их вполне можно так назвать. Может, они просто близкие знакомые, но, несмотря на это, Пак решил сделать ему подарок. Таких нерешаемых задач в банковских счетах Чимин не встречал, поэтому его мозг начинает незамедлительно закипать, и он решает отложить свои философские размышления на потом. Как оказалось, Мёндон находится не очень далеко от дома Чимина, всего 30 минут езды на средней скорости. Несмотря на то, что он может позволить себе покупать вещи в подобных местах, он предпочитает торговые центры вне Сеула, а иногда даже Кореи, поэтому, до этой поездки, он понятия не имел о месторасположении квартала. Когда они проезжали по улице, Чимин обратил внимание на незначительную, но очень важную для него деталь - здесь много людей не только из высшего общества, но и из средних классов. Можно заметить много уличных музыкантов, которые расположились по разные стороны улицы, примерно в сотне метров друг от друга. Проходящие мимо девушки, одетые в Гуччи и Луи Витон, мило им улыбаются или останавливаются послушать музыку. Более взрослые люди, лет тридцати-сорока, болтают в небольших беседках возле кафе, спокойно попивая свои напитки. Квартал Чимина по сравнению с этим кажется совсем безлюдным, к чему он очень привык и такое количество людей его немного смущает, но вместе с ними Пак и сам чувствует себя живым, чем-то большим, чем обычной рабочей силой. Наверное, не встреть он Мин Юнги, то никогда бы не посетил этот квартал, ну, или проезжая мимо просто не обратил бы на него внимания. — Мы на месте, — отрывая Чимина от размышлений, водитель остановил машину. — Спасибо, — ответил Пак, оплачивая поездку. Как только он вышел из машины, на другой стороне улицы увидел ярко светящуюся вывеску. Белые буквы на чёрном фоне — просто, но со вкусом. На витрине магазина гордо возвышались несколько гитар и две флейты, что сразу привлекло внимание Чимина, и ему стало интересно, что находится внутри. Само помещение довольно просторное. Посередине стоит два ряда стеллажей с дисками, на стенах висят различные инструменты и доска объявлений с множеством ярких листовок, сообщающих о выступлениях разных групп. Для декора к потолку прикреплены старые пластинки. В самом дальнем углу стоят три барабанные установки, а в стеклянной витрине аккуратно сложены струны, палочки для ударных и ещё много всего, что Чимин видит впервые. В магазине немного людей, поэтому Пак решает хорошенько осмотреться. На стене висит более двадцати гитар, все они разные, и Чимин просто понятия не имеет, какую лучше взять, да и вообще не особо понимает, чем они отличаются. — Я могу вам чем-то помочь? — к Паку подошёл молодой парень, приблизительно его возраста, с волосами, выкрашенными в красный. — Мне нужна хорошая гитара, — задумчиво протянул Чим, тоскливо глядя на инструменты, — только я не знаю, как её выбрать. — Зависит от того, какая вам нужна. Есть акустические, классические, дредноут, электрогитары… — начал перечислять парень, указывая на каждую из них. — Что бы вы мне посоветовали? — неловко спросил Пак. — Если вы только начинаете играть, то лучше берите классическую, — он указал на три гитары разного цвета. — Это я не себе, — почесав затылок, ответил Чимин, — это моему другу, он очень хорош в этом, — пробормотал Пак, вспоминая всё, что могло на это указывать. — Ну-у, — задумчиво протянул консультант, — у меня есть знакомый, он хорошо разбирается в гитарах, и, если судить по его предпочтениям, то он бы выбрал дредноут - это самые популярные гитары для неклассической музыки. У них громкий звук и они приспособлены к игре в самых разных стилях, — будто кого-то цитируя, сказал парень. — Тогда её и возьму, — улыбнулся Чимин. Ему хочется поскорее с этим закончить, потому что он не привык выглядеть дурачком, это раздражает и задевает его самолюбие. — Сразу предупреждаю, что стоит такая игрушка не мало, струны у неё металлические, а корпус сделан из дорогого дерева. — Это не проблема, — отрывая свой взгляд от выбранной гитары, ответил Чимин. В его голове уже возник образ Юнги, играющего на этом инструменте и его недовольное лицо, когда он увидит, что Чимин её купил. — Тогда пройдёмте к кассе, — всё так же широко улыбаясь, ответил парень, снимая нужную гитару и отправляясь к прилавку. Он так широко и ярко улыбается, что Паку на ум пришло сравнение с солнцем, — нужно, чтобы вы подписали несколько документов. Пока парень складывал гитару в чехол, то, видимо, задумался и начал напевать что-то похожее на рэп и даже в такой ненавязчивой манере это получилось у него довольно неплохо. Заметив на футболке парня бейджик, который ранее показался Чимину частью принта, он решил спросить его об этом, чтобы молчание не казалось неловким. Хотя, наверное, так казалось только Паку, парень за прилавком чувствовал себя довольно уверенно. — Ты, наверное, музыкант… Джей-Хоуп? — немного робко спросил Пак, и в ту же минуту дал себе мысленного пинка. Это же очевидно, Господи Боже, этот парень работает в музыкальном магазине и разбирается во… всём этом. — Ах, — Хоуп засмеялся, когда понял, что начал напевать, — да, я состою в одной группе, скоро у нас выступление, и я тренируюсь, если можно так сказать. — У тебя хорошо получается, — хоть Чимин и не был приверженцем репа, но то, как Хоуп зачитал несколько строчек, ему понравилось. — Ха, ты ещё не слышал, как читают парни из моей группы, и как говорит один, — консультант наклонился ближе к уху Пака, чтобы вошедшие клиентки не услышали, — его язык подвешен так хорошо, что доводит до Гонконга и девушек, и парней, — договорив, Джей-Хоуп засмеялся, от чего засиял ещё ярче. Чимин и раньше слышал эту фразу и прекрасно знает её значение, но вот только представить человека, который может зачитать реп так, что просто обкончаться можно, ему сложно. Вообще, это немного странно, но у музыкантов, творческих людей, свои причуды. — Наверное, он профи, — скомкано сказал Чимин и, уловив нотки неловкости, Хоуп больше не болтал на эту тему, молча заполняя бумаги и давая их на подпись Чиму. — Ого, чувак, крутая подпись, — по-братски обратился к нему Джей-Хоуп, рассматривая идеально выведенную подпись Пака, — ты, наверное, какой-то крутой перец. Дай угадать, ты — директор какого-то отдела? — Ну, почти, — Чимин наиграно закашлялся, чтобы скрыть последующие слова, — я вице-президент. — Ва-а, — протянул Хоуп, — ко мне нечасто приходят подобные люди. Они обычно не особо интересуются музыкой, — Хоуп затих и на секунду его лицо помрачнело. Но после короткой паузы он снова засмеялся. — Хотя, посмотрев на наши цены, сюда должны ходить только люди с несколькими кошельками в кармане, — он передал Чимину чек. Оплатив свою покупку и попрощавшись с продавцом, Пак, поймав такси, отправился в больницу. Этот парень такой же чудак, как и Юнги, но только находясь возле второго, Чимин не чувствует такую неловкость, которую Хоуп пытался разбавлять шутками. Но не всё так плохо, уже через полчаса он сможет увидеть Мина и успокоить свои стрёмные мыслишки, которые не давали ему покоя с самого утра. Водитель быстро довозит Чимина к больнице и он, расплатившись, почти забегает внутрь, заходит в лифт и поднимается на нужный ему этаж. Для посещения доктора Чона поводов нет, сегодня у него нет капельниц, и он этому благодарен, потому что обычно процедура занимает около часа. Чем ближе Пак приближается к палате Мина, тем более абсурдной кажется ему вся эта затея с гитарой. Но, что поделать, пути назад уже нет. Да и желание услышать что-то новенькое из ассортимента Мин Юнги перевешивает нервозность. Пак постучал в дверь, и, после глухого: «Что, блять, на этот раз?» вошёл внутрь, сразу же заметив без преувеличения охуевшие глаза Юнги, завидевшего чехол, в котором может находиться лишь одна вещь. В голове он, наверное, уже складывает предложение, которое может уместить в себе наибольшее количество матов. — Только, блять, не говори, пожалуйста, что ты решил научиться играть на гитаре, — проговорил довольно бодрый, по сравнению со вчерашним днём, Юнги, старательно пытающийся держать себя в руках. — Ну, не совсем, — подходя ближе к Юнги и ухмыляясь, протянул Пак. — Так как твоя детка умерла в жутком дорожном происшествии, я привёз тебе вот эту дамочку. Надеюсь, у вас завяжутся самые нежные отношения. — Да ты охуел, — выпрямляя спину и медленно расстёгивая замок чехла, говорит Мин, — ты что, хочешь, чтобы я до конца жизни торчал тебе хуеву тучу денег? — на последних словах он нервно сглотнул, ведь он приблизительно догадывается о цене этого элитного инструмента. — Я же говорю, это вместо старой, — оправдываясь, отвечает Чимин, подходя к карточке Юнги и рассматривая новые приписки врачей. — Та-ак, — протянул Мин, отталкивая гитару куда подальше, — мне эта грёбаная гитара не нужна. — Она не грёбаная, — возмущённо ответил Пак, на что Мин только закатил глаза. — Я даже боюсь представить, сколько рамёна и кимчи я мог съесть за эти деньги, — так же возмущенно ответил Юнги. В душе ценителя хороших инструментов Мина боролось два чувства: гордость и жадность. — Если в следующий раз захочешь сделать что-то подобное, просто дай мне денег, идиот, — он был благодарен, но и зол, поэтому пытался обидеть Чимина, одновременно этого не сделав. — Хорошо, — немного нервно проговорил Пак. На душе необъяснимо потеплело от злобного: «В следующий раз». — Считай это подарком. — Чувак, блять, какие подарки, я даже имени твоего не знаю, — почти истерично, будто завидев сорокалетнего извращенца, говорит Юнги. — Пак Чимин, — парень протянул ему руку. — Мин, блять, Юнги, — Юн резко пожал его руку и Пак смог прочувствовать, что в этих тощих руках немало силы, — но это дела не меняет. — Тогда я её просто выброшу, — подходя, чтобы забрать гитару, проговорил Пак. — Нет! — вскрикнул Юнги, перехватывая руку Чимина. — Не охуел ли ты во второй раз? Такой детке не место на помойке! — Тогда оставь её себе! — Так и сделаю! На этой ноте они разошлись в разные углы комнаты, будто закончив раунд в боксе, который, видимо, выиграл Пак. Внутри Чимина творились такие странные вещи. У него такое ощущение, будто он выглядит богатым дураком перед парнем и это чувство пробирается всё глубже под кожу, оставляя неприятные покалывания в пучках пальцев. Но не сказать, что это его не забавляет. Чимин давно не испытывал подобного игрового азарта в такого рода препираниях и, конечно же, он очень доволен, что в конце концов победил. — Ты бы не мог подать мне куртку? — спокойно спросил Юнги. Чимин так задумался, что не заметил как Мин достал гитару из чехла и сел в позе лотоса на кровать. Пак молча подошел к вешалке, на которой висела джинсовка парня, и, сняв её, передал Юнги. Тот начал шарить в карманах в поисках чего-то и, спустя минуту, достал тёмно-синий медиатор. В груди Пака что-то кольнуло от предвкушения игры Мина. Проделав какие-то манипуляции с колковым механизмом, Мин осторожно провёл медиатором по струнам. Звук был чистым и звонким, что вызвало детскую улыбку на лице Юнги. Это выражение никуда не девалось, пока он играл какую-то незнакомую Паку мелодию, а у самого Чимина все внутренности дрожали вместе со струнами. Ощущение не самое приятное, но почему-то по всему организму раздавалось тепло, которое заставляло сердце Пака биться быстрее. Мелодия несложная, но то, как её сыграл Юнги, просто поразило Чимина. «Это круто. Наблюдать за тем, как он играет», то ли утверждая, то ли спрашивая, размышляет Пак. Ему немного не по себе от того, что парень вызывает у него такой восторг. — Меня выпишут после обеда, — отставляя гитару в сторону, говорит Юнги, — что на счёт рамена? — он немного задумался. — Наверное, будет уместным ещё и кимчи, раз ты купил мне гитару, — Мин что-то подсчитал в уме, а после согласно кивнул сам себе. — Рамён и кимчи? — удивился Чимин, присаживаясь в кресло. — Ты что, бля, и кимчи никогда не ел? — округлил глаза Юнги, и Чимин громко засмеялся. — Ел, конечно, за кого ты меня принимаешь? — возмутился парень. — Может у вас, богатеньких мудаков, свои прихоти. Вдруг у вас какой-то пунктик насчёт кимчи, — ухмыльнулся Мин. — Твой запас шуточек про богатых мудаков, видимо, почти исчерпан, — хмыкнул Пак, и Юнги засмеялся, потому что этот подьёб он не может не засчитать. После этого последовала минутная тишина, и Пак подумал, что, скорее всего, он сможет добраться до офиса лишь к вечеру и об этом нужно предупредить секретаря Чхве, чтобы тот не планировал никаких встреч и, в случае чего, прикрыл его. Чимин так привык к своей ежедневной работе, документам и счетам, что пропустить рабочий день для него ровно тому, что ученику прогулять школу. Чувствуется боязнь быть пойманным и пропустить сложную тему, которую ты после никогда не выучишь. — Извини, — Чимин потянулся за своим телефоном, — я выйду позвонить, — в ответ послышалось короткое согласное мычание. Юнги настраивает инструмент, внимательно прислушиваясь к звучанию каждой струны. В коридоре совершенно нет людей, не считая двух медсестёр на посту, но и те заняты чем-то своим, листая журналы и рассматривая фотографии айдолов. Пак подходит к окну, пока в телефоне слышатся гудки. — Здравствуйте, вице-президент Пак, — рассеяно говорит секретарь Чхве. Видимо, именно в этот момент он разбирает какие-то бумаги. — Секретарь Чхве, если вы назначили мне на сегодня какие-нибудь встречи, то отмените их, я сегодня буду занят, — на том конце не послышалось и звука. — Могу я поинтересоваться, чем вы будете заняты? — после короткой паузы осторожно спросил Чхве. Он прекрасно знает, что у Чимина нет друзей, только партнеры, и он никогда не находился вне офиса в рабочее время. И вдруг — отменить все встречи. Это немного насторожило секретаря, хотя он будет искренне рад, если у Чимина появилась девушка и он начал хоть немного, но отдыхать от постоянных проблем. — Я хочу встретиться со старым другом, — сухо отвечает Пак, так как знает, что секретарь Чхве может рассказать о Юнги его отцу и тогда ко всем проблемам прибавятся ещё и те, которые ему любезно организует родитель. — Тогда удачи, — настороженно ответил Чхве, — если что-то случится, я вам позвоню. — Хорошо, — ответил Пак и отключился. На экране телефона полпервого, а это значит, что уже через час Юнги выпишут. Чимин так мало знает этого парня, но почему-то ему хочется с ним общаться, узнать о нём больше. Что он любит, где бывал и как учился. Обычно подобные вещи Пака не интересует, всё, что ему нужно знать о человеке — это на какую фирму работаешь и сколько зарабатываешь. А в этом парне его это совсем не интересует, ему просто хочется узнать его поближе и подружиться. Это сложно описать, в его душе творится что-то непонятное, но, в то же время, это можно прочесть, как открытую книгу. Будто истина на поверхности, понятная и простая, но ты пока не готов узнать её. Будто ты посадил много цветков, и спустя время забыл, где какой, а когда пришла весна, с нетерпением ждёшь, когда они расцветут, чтобы вспомнить. Возвращаясь в палату Юнги, Чимин вспоминает, что так и не забрал машину со стоянки офиса и быстро пишет СМС знакомому, который работает в ParkGroups, чтобы тот доставил её по адресу больницы. Чимин всегда оставляет ключи в зажигании, если оставляет машину на подземной стоянке, так как не раз терял их где-то в кабинетах офиса, да и часто отправлялся домой на такси, а потом просто звонил Мино и он привозил её куда надо. — Я думаю, ты уже можешь собирать вещи, — возвращаясь в палату, говорит Пак. — У меня не так много вещей, — сидя на краю кровати, осмотрел комнату Юнги, — можно сказать, я уже собрался. — Тогда осталось подождать врача, — присаживаясь с другой стороны, спиной к Мину, ответил Чимин. Кажется, внутри обоих творится что-то невообразимое. Юнги сложно, потому что его спас совсем незнакомый парень, который проявляет к нему больше заботы, чем кто-либо в жизни. Чимин совершенно не понимает, откуда в нём вдруг взялось столько желания заботиться о ком-то, так как о заботе он знает только из красивых маминых рассказов. Ему хочется сейчас же всё бросить и вернуться к привычной работе, в привычном офисе. Что-то новенькое, как этот совместный обед, его немного пугает. Может, потому, что он не понимает, какое место в его жизни должен занять Юнги, фактически незнакомый парень, с которым ему удивительно уютно общаться. Мин и раньше общался с людьми из высшего общества, но при общении с Чимином он не чувствует себя ниже него, хотя тот оплатил дорогущую палату и купил гитару. Юнги раньше опасался таких людей, потому что чем тише омут, тем разъярённее черти, из-за которых он может очень пострадать. Тогда у него уже не получится просчитать ходы так, чтобы выйти сухим и невредимым из лужи, полной акул. — Здравствуйте, — постучав, зашёл врач, перебивая мысли обоих. Чимин встал с кровати и отошёл в сторону, чтобы не мешать последнему осмотру. В этот раз Юнги осматривает не врач Хон, а какой-то другой, на десяток лет моложе и во столько же раз приятней. — Судя по последним анализам, с вами всё хорошо, — врач улыбнулся, — можете выписываться. Заполните документы у медсестёр и можете уходить. — Хорошо, — проговорил Юнги, беря гитару и куртку, направляясь к выходу. Чимин последовал за ним. Заполнение документов заняло не больше пяти минут и, после коротких пожеланий удачи и здоровья от медсестер, парни направились к лифту. Когда они уже начали спускаться, Паку пришла СМС, что машина возле больницы. — Мне бы домой заглянуть, — скомкано произнёс Мин, — переодеться и положить гитару. — Где ты живёшь? — спросил Пак, отправляя Мино «спасибо». — Мама учила меня не говорить свой адрес грёбаным незнакомым богачам, — съязвил Мин, и это уже показалось совершенно не смешным. — Как я и говорил, твой ассортимент шуток исчерпан, найди себе другую тему. Я хотел тебя подвезти, но, раз так, тогда добирайся пешком, а я подожду тебя в парке за больницей, — ухмыляясь, говорит Пак. — Ах, простите, господин, не заставляйте бедного парнишку идти пешком, я же только выписался из грёбаной больницы, — сделав вид, будто теряет сознание, ответил Юнги. Он рад наконец-то убраться из этой проклятой лечебницы, не встретив за эти сутки ни одного знакомого лица. Мино оставил машину на подземной стоянке, куда и направились парни. Пристегнув ремни безопасности, Чимин завёл мотор и обернулся к Юнги, вопросительно подняв брови. — Как выедем на главную дорогу, поверни налево, а потом, через три квартала — направо, — начал объяснять Мин, бурно жестикулируя, — там будет два девятиэтажных дома, мне к первому. — В вашем районе есть ограничения на скорость? — спросил Пак, так как в некоторых районах недавно установили ограничения, в связи с тем, что три месяца назад какие-то конченные экстрималы сбили четверых школьников. — Если бы у меня был грёбаный джип, я бы наверняка знал, — наблюдая за тем, как Чимин аккуратно выезжает из парковки, пробубнил Мин, что вызвало у Пака небольшую улыбку, которую он тут же попытался скрыть, но ничего не вышло. — Ты что, насмехаешься надо мной, потому что у меня нет ебаной тачки? — Нет, — Чимин начал смеяться, — дело совсем не в этом. — А в чём тогда, блять? Ты вспомнил забавный дедушкин анекдот? — начал злиться Юнги, что ещё больше рассмешило Чимина. Мятные волосы точно не придавали парню дерзости. — Просто ты забавный, — сказал Пак и в ту же секунду Юнги отвернулся от него, сложив ладонь в кулак на своём костлявом колене. — Слушай, блять, сюда, — грозно начал Мин и это немного напугало Чимина, и он уставился на дорогу, — я нихера не забавный и не милый. Я не хотел мятные волосы. Они должны были быть синими. СИНИМИ, БЛЯТЬ. Так что просто прекрати, — грозно ответил Мин и на этот раз Пак всё-таки сдержал улыбку, вспомнив сильную хватку Юнги. Скорее всего, удар у него тоже неслабый. Весь остаток дороги они молчали, и, несмотря на мини-конфликт, молчание было наполнено уютной тишиной. Каждый наблюдал за дорогой и только иногда Чимин ловил на себе любопытные взгляды Юнги, который отводил глаза, как только оказывался замеченным. — Мы на месте, — пробормотал Мин, когда Чимин остановился у нужного подъезда, — подожди здесь, я мигом. Этот двор довольно простой. Два серых однотонных дома, множество детишек качается на старых скрипящих качелях, а их мамы сидят на лавках, обсуждая последние новости или делясь полезными советами. «Здесь уютно», думает Чимин. В его районе кроме высоких заборов, камер видеонаблюдения и тонированных машин больше ничего нет. Это скучно и однообразно, хотя раньше это однообразие нравилось Паку. Он считал, что это богатое однообразие. Но сейчас, наблюдая за людьми, которые не имеют достаточно денег на дорогие дома и вещи, он понимает, что они счастливы просто потому, что у них есть семья. — Можем ехать, — отрывая Чимина от философских размышлений, в машину сел Юнги, переодетый в серые рваные джинсы и чёрную футболку, — это не далеко, через квартал, а там повернёшь налево, — сказал Мин, попутно пристёгивая ремень. — Это что-то типа кафе? — спросил Пак, выезжая на дорогу. — Ну-у, — протянул Юнги, — можно и так сказать. Когда они подъехали до нужного места, взору Чимина открылся шикарный вид. Небольшой магазинчик, внутри которого два столика с обшарпанными стульями, давно выцветшая вывеска и несколько фото со знаменитостями, наверное. Изображённых на фотографиях людей Пак видит впервые. В принципе, он не удивлен, просто он представлял это место немного больше по размеру. Где-то раза в три. «Ну, ничего, может, еда здесь вкусная», - подбадривает себя Чимин, как только они заходят внутрь. — Здравствуйте, тётя Хван, — Юнги подошёл к женщине лет пятидесяти, которая стояла за прилавком. — Привет, Юнги-я, — она широко улыбнулась, и её круглые очки немного поднялись вверх, — ты сегодня с другом? — Он не мой друг, — опёршись на столешницу, ответил Мин, — это богатый парень, которому я задолжал очень-очень много рамёна и кимчи. Паку стало немного неловко, и он возмущенно посмотрел на Юнги. — О-о, — женщина удивлённо выпучила глаза, всматриваясь в лицо Чимина, — разве вы не вице-президент ParkGroups? Недели две назад я видела вас в газете. — Пак Чимин, — представился он и, если бы не быстрая реакция Юнги, его челюсть точно бы упала на пол. — Хван Юна, — сказала женщина, широко улыбаясь, — можете звать меня просто тётя Хван. — Хорошо, — Чимин улыбнулся ей своими глазами полумесяцами, и женщина тут же поплыла от умиления. — Так ты больше чем дохера богат, — пробормотал Юнги и тут же получил подзатыльник от тёти. — Ты же говорил, что перестал материться, — возмутилась женщина, оттягивая ухо Мина. — Так, тётя Хван, я пришёл сюда за самым вкусным рамёном и кимчи, а не за пинками! — вскрикнул Юнги, хватаясь за ухо. — Ух-х, если бы ты был моим сыном… — цыкнула она и улыбнулась Чимину, — однако он прав, у меня самый вкусный рамён во всём Сеуле, — она пошла к маленькой кухне, что располагалась за прилавком. Парни сели за первый столик в ожидании своей еды и, чтобы разбавить тишину, Пак решил поближе узнать Юнги. — Теперь ты знаешь, кто я, — начал Пак, — справедливо будет, если ты тоже расскажешь немного о себе. — Ну-у, — неохотно протянул Мин, — мой отец пиздецки много пил, ужирался просто в мясо и, не выдержав очередной попойки, умер. А мама, устроив свою невьебенную личную жизнь, улетела в другую страну и там наплодила себе новых детей, так что можно сказать, я - сирота, — будто плюясь словами, закончил Юнги. — Ох, — Чимину стало стыдно, — извини. — Да ничего, — улыбнулся Мин, — срать я на них хотел. Как видишь, прекрасно выжил и без их грёбаной поддержки. Наступила тишина и, чтобы Пак не чувствовал себя неловко, Мин спросил у него:  — А каково это — быть сынком богатого папочки и любимой мамочки? — он думал, что таким образом разбавит обстановку, но этот идиот никогда не читает газет. — Моя мама умерла, когда мне было двенадцать, — эта фраза отпечаталась на лице Юнги. — Отец женился во второй раз на дешёвой девице, которая, по стечению обстоятельств, хотя я в этом сильно сомневаюсь, забеременела и родила ему сына, — он сделал паузу. — И, как понимаешь, если бы я был любимым сыном, то не сидел бы сейчас здесь, — и, чтобы в этот раз Юнги не чувствовал себя виноватым, Пак продолжил, — но мне срать, этот отпрыск никогда не займёт моё место. Дальше ни один не выдавил и звука. Обоим было сложно подобрать слова, которые бы хорошо подходили для этой ситуации, поэтому они стали молча дожидаться свою еду, которую тётя принесла на подносе всего через десять минут. — Приятного аппетита, — улыбнулась она и потрепала Юнги по голове. — Итак, — Юнги выпрямил спину, торжественно поднимая палочки, — сейчас, в этой пластиковой тарелке, под этой прозрачной крышкой находится еда богов. — Как это есть? — глупый, но очень уместный вопрос от Чимина. — Как обычную лапшу, — засмеялся Юнги, и лёгкие Пака защекотало, — это не сложно. Но я знаю один секрет. Вкуснее, когда кимчи смешать с раменом, попробуй, — почти шёпотом, подталкивая к Чимину кимчи, говорит Мин и Пак следует его наставлениям. Под пристальным взглядом Юнги Чим положил себе в рот немного еды, тщательно пережёвывая. — Это и правда вкусно, — проговорил Чимин, набирая палочками ещё, — это гораздо вкуснее той еды, которую я ел в элитных ресторанах. После последней фразы Юнги расплылся в довольной улыбке и сам приступил к употреблению пищи. От недавней неловкости не осталось и следа. Рамён объединяет людей. Теперь они просто рассказывали истории из жизни и обсуждали недавний обморок Юнги. Чимин расспросил его о многозначительной татуировке, которая гласила о совокуплении со стандартами и это довольно забавно, что она появилась как следствие первой –полумесяц на шее, прямо у линии роста волос, концы которого соединены струной. Чимину она больше напоминает лук, о чём он и сказал, но Мин дал ему содержательный ответ: «Я ебал в рот твои стандарты, Пак Чимин».Они сидят, как старые знакомые, которые не виделись лет десять и оба не могут понять, почему им так хорошо в компании друг друга. — Бля, — протянул Чимин, доедая уже третий рамён и поглядывая на настенные часы в форме кекса, — уже десять, мне нужно заехать в фирму, чтобы забрать документы, над которыми я должен был сегодня поработать. Нужно успеть до закрытия. — Завтра будет отменная тусовка, — выпивая остатки бульона, говорит Юнги, — я и моя команда будем выступать в клубе, ты должен прийти, — обратился Мин так, будто они с Чимином давно знакомые друзья. — Я сохранил твою визитку и завтра скину точный адрес. — Хорошо, — поднимаясь со своего места и забирая грязную посуду, согласился Пак. После сегодняшнего общения ему и правда хочется присутствовать на концерте, тем более, что за сегодняшний вечер он наслышался о группе Юнги, которая, как, оказывается, занимается реп-музыкой, — тебя подвезти? — Я тебе что, ебаная девица? Сам, блять, дойду, — возмутился Мин. — До свидания, тётя Хван, — крикнул на прощание Юнги, выходя на улицу следом за Чимином. — Тогда до завтра, — садясь в машину, попрощался Пак, заводя мотор. — Скажи своему папочке, что завтра сынок не будет ночевать дома, — смеясь, крикнул Юнги, когда Чимин начал отъезжать, на что тот только ткнул парню средний палец и в ответ услышал что-то вроде: «О да, детка, это моя школа», и Чимин не смог сдержать смех. Расстояние от магазинчика до офиса немалое. Поэтому Пак решает отвлечься, включив музыку. «Этот парень и правда хороший», - думает Чимин. В его груди начинает что-то легонько покалывать, а сердце будто поменяло ритм и теперь бьётся, как у живого человека. Чимин уже почти поймал это чувство, но так и не может понять, почему оно такое знакомое и одновременно совершенно новое. Такое ощущение, будто Юнги — это что-то большее, то, что принесло в его жизнь хоть каплю света, но, в то же время, самое горькое из всех прозрений. Или не горькое? В этом он разберётся позже, а сейчас нужно полностью сосредоточиться на дороге. Насколько далеко я могу зайти, находясь рядом с тобой? Почему мне кажется, что мы давно знакомы, будто когда-то мы играли в одной песочнице, но потом выросли и просто забыли друг друга? Меня это ощущение ничуть не пугает, просто мне всё это совсем незнакомо, я не уверен и поэтому могу стать уязвимым и слабым. Ты появился в моей жизни так неожиданно и за короткие сроки успел так много в ней изменить. «Разве это я? Разве так я спланировал жизнь, которую представлял только позавчера?» Из-за тебя я впервые задаю себе такие вопросы, но где же искать ответ? А, может, некоторые вопросы не имеют ответа? Тогда почему в моей груди опять ноющая боль? Нет, это не связано с моим здоровьем, это что-то другое, то, что я старался забыть как можно скорее и забыл. Только не боль, а причину. А знаешь, я не хочу её искать. Теперь мне нравится оставлять вопросы без ответа, нравится это сладкое неведение, с которым мне пришлось столкнуться лицом к лицу. Нравится рушить этот мир, который ты зовёшь ебаной золотой долиной грёбаных золотых детишек, из которых родители пытаются сделать алмаз, давя на них тоннами золотых слитков, как на графит. Я ещё не разобрался в том, что же я испытываю, ты и я, мы оба мужчины, странно, что я, возможно, чувствую к тебе что-то тёплое, но не похожее на плед в весенний день, что-то более горячее. Я не знаю, как этим управлять. Это же неправильно? Или ты чувствуешь то же самое? Но тогда, что делать мне? Мой мир уничтожит меня за это, или нет? Я не знаю. Я не хочу выглядеть дураком, если однажды ты поймаешь мою руку на пути к твоему предплечью. Нет, я даже не должен об этом думать. Или должен? Мне страшно, сложно осознать то, чего ты не понимаешь. Ты поможешь мне с этим?