ханамоногатари

Вернувшись в комнату, Кайджи прикрыл за собой дверь. Даже не оборачиваясь, он знал, что Нагато уже здесь, ожидает его — и, чувствуя его пристальный взгляд на затылке, медленно развернулся, пытаясь не встречаться глазами с этим человеком. Да, он целиком и полностью оправдал его при разговоре с Тацуми, но все же Нагато был слишком... Это было трудно описать. Внушительным. Страшным. Таким, каким и должен быть глава корпорации. Почему-то парень все еще считал, что этот взгляд слишком серьезный и пугающий, хотя, по сути, все было правильно, и даже он где-то глубоко в душе это признавал. Неловко улыбнувшись, он сделал несколько шагов к подушке на полу, после чего неторопливо сел на нее и бросил настороженный взгляд в сторону Момотаро, что сидела рядом. Девушка продолжала играть роль несчастной возлюбленной, и делала она это настолько восхитительно, что Кайджи на целое мгновение — а это было весьма значимым фактом — подумал, что все это правда. К счастью для себя, он слишком хорошо понимал, что это не так, а потому отбросил ненужные мысли. Момотаро не любила его — и это было хорошо. Плюс, он бы в любом случае не смог бы ответить ней взаимностью, потому что... Ну да, потому что... Он не мог произнести этого вслух. Этого имени. Казалось, злой дух Саказаки витал где-то позади парня, намереваясь вцепиться ему в шею руками, стоит Кайджи только подумать о его дочери. Сглотнув, он нервно выдохнул и протянул руку к вееру, чувствуя, как по спине катится пот. Ну, стоило уже отбросить мысли о старом напарнике и его милейшей-любимейшей-лучшей дочери, потому как сейчас была важна лишь победа — честная победа, что очень важно — а не дела любовные. И, смотря на веер у себя в руке, Кайджи чувствовал, что с ним он попросту не сможет играть честно. Хочет ли он того или нет, магниты будут работать, а значит, ни о какой честной игре речи быть и не может. Но даже если он сломает веер у себя в руках, то Хацумото в любом случае отдаст ему тот второй, в котором тоже были магниты. А значит, что он должен был сделать, чтобы дать игре честный ход? Заменить набор полностью? Заставить Нагато сменить веер на такой же, с магнитом? Тогда их шансы должны сравняться. Но как нужно было убедить мужчину в том, что его веер неисправен? С чего Кайджи вообще решил, что его план — сыграть честно — будет осуществлен настолько легко? Он даже Момо-чан и Хацумото об этом не предупредил, хотя следовало — иначе их реакции могут порушить весь план и раскрыть обман. Конечно, Кайджи был уверен, что Нагато будет сердиться исключительно потому, что так его будет обязывать положение, но ему все равно не хотелось бы оказаться в этой ситуации. Постучав веером по полу, Кайджи внимательно всмотрелся в свой веер, так и не начав бросать его — в этот ход он должен был кидать его первым. Эта заминка вызвала интерес со стороны присутствующих, и пусть засуетились лишь гейши, парень чувствовал, что самое большое напряжение шло именно от его противника. Сидя напротив, Нагато сверлил его взглядом из-под очков, и что-то... что-то вновь странное промелькнуло в его взгляде. План созрел в голове у Кайджи довольно быстро. Проведя рукой по подбородку, он в задумчивости уставился на свой веер, после чего поднял взгляд на Хацумото и растеряно — сыграть это было куда проще, чем испуг в тот момент, когда его обнаружили в офисе люди Ичиджо тогда— взглянул на нее, после чего пробормотал: — Мне кажется, он неисправен. Сидевшая рядом Момотаро резко вскинула голову и напряженно уставилась на парня, словно не понимая, о чем он. Ну, в принципе, и не «словно» — она ведь знала только о плане с магнитами, а вот то, что сейчас придумал Кайджи, было только у него в голове. Однако, он мысленно поразился, когда Хацумото, заместо аналогичного взгляда, вдруг хитро улыбнулась и кивнула, после чего взяла в руки веер парня и начала вертеть его в руках. Внезапно, она нахмурилась, словно действительно нашла что-то не то, после чего покачала головой. Играла она едва ли не лучше Момо, но Кайджи настораживало то, насколько быстро она поняла его затею. Или, быть может, она слышала его разговор с Тацуми? Или он успел сказать ей о его задумке? Эти мысли звучали весьма... логично, нежели предположение об интуиции. — Ох! И правда. Господин Нагато, дайте и ваш, пожалуйста. Черт, она действительно была хороша, эта Хацумото. Кайджи был чертовски рад, что она каким-то образом прознала про его затею и начала подыгрывать. Хотя было странно, что она позволила столь идеальной ситуации вот так вот просто разрешиться, согласившись на идею Кайджи, ведь она была близкой знакомой Гинджи... Тот вряд ли бы одобрил эту идею. Хотя, кто знал этого старика? Тацуми был против, но не отговорил Кайджи, хотя мог бы, с чего парень вообще взял, что Гинджи будет какое-то дело до методики игры? Как он тогда сказал? Главное — победа. Средства не так важны. Значит, он был свободен в действиях. — Хм-м-м, — Хацумото отвлекла его от размышлений тем, что резко поднялась с места. Держа в руках два веера, она важно посмотрела на Кайджи и Нагато, после чего заявила: — Господа, кажется, предложенные мною веера не перенесут дальнейших бросков. Точнее, они уже на глазах разваливаются, и это может изменить результат игры. Сейчас я принесу новые, никуда не уходите. Когда старшая гейша покинула комнату, Кайджи ненароком заметил на себе взгляд Нагато. Ему показалось, что тот улыбался. Чуть-чуть. Впрочем, Момо такого поступка не оценила. Схватив парня за руку, она развернула его к себе и отчаянно посмотрела ему в глаза, и хотя на лице ее читалось волнение и испуг, в глазах ее Кайджи видел пылающий гнев и негодование. Конечно же она не понимала, чего парень пытается этим добиться. Возможно, ей не слишком-то хотелось, чтобы ее мизуаж был выкуплен именно Нагато, или же ее беспокоило нечто другое... В любом случае, Кайджи изменил ситуацию так, что уже нельзя было повернуть ее назад. Он неловко улыбнулся девушке, надеясь, что она не сорвет свою игру злостью на него. Несмотря на негодование, Момо все еще великолепно играла, и, когда Хацумото вернулась, она уставилась в пол, словно стыдясь своего поведения. Но Кайджи знал, что так она просто удерживает себя от неудобных реплик. Новые веера, принесенные Хацумото, были старее тех, с которыми они играли раньше — с красивыми рисунками из какой-то повести, они, однако, были намного крепче, хотя и тяжелее. И это учесть то, что предыдущие были с магнитами! Взвесив веер, что вручила ему Хацумото, в руке, Кайджи напряженно уставился на макуру, на которой все еще стояла игрушка. В прошлый раз более ценную комбинацию выкинул он, а значит, первый бросок был именно за ним. Слегка нагнувшись, он выставил руку вперед, после чего крепко зажмурился — на мгновение — надеясь, что он не совершил огромную ошибку своим благородством. Он видел в Нагато честного человека, но, может, его обманывали? Вдруг тот только и ждал подобного поступка? Эта мысль пугала. Веер, перелетев через макуру, лишь немного задел стоявшую на ней игрушку — и, опустившись вниз, он так замер, прислонившись на коробку. Игрушка же, задетая во время броска, задрожала и накренилась — и, сопровождаемая внимательными взглядами Кайджи и Нагато, рухнула вниз. Точнее, почти — зацепившись основанием за ребро веера, она так и повисла, не достигнув пола. Кайджи не верил своим глазам. Нагато, кажется, тоже. Хацумото резко вскинула руку и громким тоном — наверняка, чтобы в соседней комнате это услышал Гинджи — объявила: — И Нумачи-кун выкидывает тридцатибалльную комбинацию, «Кипарисовый столб»! В сумме у него шестьдесят пять очков! Он не ожидал, что ему настолько повезет. Даже с магнитами он и не надеялся на подобную комбинацию, потому что она требовала настоящей удачи, которая, конечно, пусть и была с ним, но была весьма своевольной и работала лишь в самых отчаянных ситуациях. Значит ли это, что сейчас была таковая? Но где была вероятность, что Нагато со своими тридцати двумя очками его сейчас не нагонит? Учитывая то, что он был удачлив едва ли не более Кайджи... Могло произойти все, что угодно. Он не дрогнул, когда веер Нагато сбил игрушку, и та, упав на пол, вернулась в стоячее положение. Даже не дернулся, когда веер опустился на нее сверху, продолжавшую стоять. Лишь шумно вздохнул, когда Хацумото, изумленно уставившись на это, огласила: — Нагато-сан выбрасывает «В зарослях полыни», которая стоит тридцать пять баллов! Итого шестьдесят семь очков! Он обгонял Кайджи всего-то на два балла... Это было нечестно. Но в тоже время парень впервые за долгое время чувствовал настолько большое напряжение, не страшное — волнующее и превосходное. Вот он, настоящий азарт. Игра, в которой все зависело не от твоих уловок, а от простой удачи. Нагато был превосходным противником, таким, о каком только можно было мечтать. Честный и относящийся к нему как равному... Они играли ради такой чуши, как мизуаж, но Кайджи казалось, что на кон было поставлено куда большее, и это даже не из-за слов Гинджи. Пьянящее чувство, то, какого он не испытывал после игры с Казуей еще долгое время... Он мог лишь благодарить старика за то, что тот дал ему очередной шанс окунуться в это дрянное, но столь приятное ощущение. Хедо говорил, что он будет возвращаться к этому — к играм — снова и снова. Может, он и не ошибался. Кайджи тяжело было представить свое будущее таким же, каким и прошлое — тихим и размеренным. Ему нравилось ностальгировать по старым временам, но он уже прошел самое страшное, победил самых опасных и даже обзавелся солидным капиталом. Казалось бы, мечта исполнена, но... Это не конец... его игр. Но сейчас был конец этой игры. Самый финал. Остался еще один — два, точнее — броска, и они узнают, кто же завоевал сердце — мизуаж — Момотаро. Кто же победит. Выйдет ли Гинджи поощрять проигравшего, или же ему придется склониться перед победителем, чтобы привлечь его внимание. И все это зависело лишь от Кайджи. Он зажмурился, когда Нагато вновь бросил веер. Веер сбил игрушку и медленно опустился прямо на макуру, когда как первая, едва ли не перевернувшись в воздухе, упала на пол и, поддавшись толчку, встала. Смотря на то, как она качается из стороны в сторону, Кайджи молил, чтобы игрушка свалилась на бок, но та замерла на основании. Это было плохо. Это была ценная комбинация. Впрочем, все еще не тридцатибалльная, иначе Кайджи мог бы попрощаться со своей победой. — Нагато-сан выбрасывает «Павильон павловний», что дает ему двадцать баллов! В сумме у него выходит восемьдесят семь! А теперь настала очередь финального броска Нумачи-куна! Последний бросок, который все решит. Сможет ли Кайджи обогнать Нагато? Сможет ли он дать Гинджи то, чего тот желает? На это мог ответить лишь он сам. И его удача. Поначалу ему показалось, что сейчас он повторит комбинацию Нагато, из-за чего едва не прыгнул вперед, лишь бы не дать этому случиться — если он тоже получит двадцать баллов, то тогда его противник обыграет его всего-то на два балла, что было бы недопустимо. Он вспомнил о магните и о том, что говорил ему Хедо тогда, после игры в лотерею — нужно пользоваться тем шансом, что дает тебе судьба. Было глупо отказываться от такого легкого шанса на победу, но что-то внутри него сопротивлялось этому, чем больше Кайджи думал о такой легкой победе, тем больше ему становилось тошно. Все дело было в Нагато. Этот человек... Но веер, опустившись на поверхность макуры, не сбил игрушку. Та, чуть не упав, зацепилась за основание веера ниткой с бубенчиком и повисла. Кайджи не отрываясь смотрел на это. Хацумото широко раскрыла рот, а у Нагато съехали очки с носа. И только Момотаро, которая не слишком понимала правил игры (видимо), почти недоуменно уставилась на остальных, не понимая, что же вызвало у них такую реакцию. Наконец, первой дернулась старшая гейша. Подойдя к макуре, она присела перед ней на корточки, а затем дрожащим тоном пробормотала: — О боже... Так и не тронув макуру с игрушкой, она указала рукой на Кайджи, который всего этого не слышал, продолжая пялиться на выпавшую комбинацию. — Это... «Ночные огни». Пятьдесят очков. Нумачи-кун в сумме имеет сто пятнадцать баллов, и в итоге побеждает. Казалось, будто весь запал из нее разом пропал. Однако, весть о победе почти мгновенно отвлекла Момотаро от рассматривания коробки с игрушкой, и, дернувшись, она резко наклонилась к Кайджи и сильно поцеловала его в щеку, плюнув на то, что от такого смажется помада. Так и не отвлекшись от шока, Кайджи почти за секунду покраснел, после чего стыдливо уткнулся взглядом в пол, не знающий, что же ответить на такую реакцию. Он победил. Вот так просто. Ну ладно, не просто, но... Эта победа казалась ему такой внезапной, такой странной, что он даже не знал, что и думать об этом. С одной стороны, конечно, он был безумно рад — хотя бы потому, что не узнает, что именно Гинджи ему там приготовил в случае поражения, хотя он все равно сумел бы расплатиться. Если, конечно, этот хитрый старик не ввел дикие проценты, не сказав об этом самому парню — а то обещания это одно, а после Эндо тяжело было верить ростовщикам с их обещаниями. Но, с другой стороны, вряд ли эти проценты превысили бы те деньги, которые оставались у него после игрой с Казуей — больше шестисот миллионов Гинджи вряд ли бы затребовал с него даже с самыми дикими процентами. Он медленно поднял взгляд на Нагато, не зная, как тот отреагирует. Однако, тот даже не дрогнул лицом, словно поражение его мало того, что не расстроило, но и вообще никак не коснулось. Он молча протянул руку к лежавшему все это время рядом чемодану — там были деньги, как предположил парень — после чего протянул его Кайджи. Молча. Опять же. Парень растеряно взглянул на Нагато и потряс головой. — Д-да ладно, не стоит... Он знал, что Нагато понимал, что половина этой игры была выиграна с помощью жульничества, а потому не хотел брать деньги, которые, в принципе, не заслужил. Конечно, нельзя было отказываться от лишних десяти миллионом — в свое время для него это была астрономическая сумма — но что-то попросту не давало ему взять этот чемодан в руки. Настойчивость Нагато его удивляла, и он с растерянностью уставился на чемодан, который директор корпорации подвинул к парню, словно не собираясь слушать его ответ. Кайджи встретился взглядом с Момо и глупо улыбнулся ей. Она ответила ему такой же невыразительной усмешкой, наверное, тоже пребывая в шоке. Они пялились друг на друга до тех пор, пока дверь в комнату резко не отворилась, а девушка, покосившись на гостя, не переменилась в лице. Могло показаться, что она начала светиться от радости. В дверях стоял неизвестный молодой человек, которого до этого Кайджи не знал. И он, кажется, был знаком с Момо, потому как улыбнулся ей так же солнечно. Выглядел он как тысячи модников в столице, которые кичились дорогими костюмами, а волосы, выкрашенные в каштановый, только подтверждали это. И можно было бы подумать, что это просто какой-то проходимец, ошибшийся комнатой — как Кайджи и подумал, неодобрительно смотря на вторженца если бы Нагато внезапно не побледнел, будто перед ним стоял кто-то очень важный. — М-молодой господин!.. Кто-кто? — Ах, Казуки-сан! Момо, вскочив с места, бросилась в объятия молодого человека, сопровождаемая ошалевшими взглядами оставшихся троих человек в комнате. И если Нагато и Хацумото просто выглядели удивленными, то вот Кайджи отметил, что если бы он мог, то наверняка бы потерял челюсть — потому что происходящее теряло всякий смысл, особенно их любовная драма. После того, как они с Момо разыграли тут такое!.. она обжималась с неизвестным. Прямо перед ним. И Нагато. Все вышло из-под контроля. Провал! И что же делать?! — Я наконец-то нашел тебя, негодница! Голос у этого типа был чарующим до отвращения. И хотя с ним Кайджи точно не был знаком, потому как из людей подобного типажа — слащавый красавчик — он помнил разве что Ичиджо, ему все равно казалось, будто в его движениях и действиях было что-то... Знакомое. Какие-то слова, жесты, даже взгляд. Он не знал, что именно вызывало подобное чувство, и счел верить в то, что ему и правда виделся в этом типе бывший менеджер казино. Кстати интересно, а где он был сейчас... Но нет! Стоп. Надо было думать о другом. Кайджи продолжал сверлить его взглядом, но гость, кажется, не обратил на этого никакого внимания, повернувшись к Нагато, который продолжал смотреть на эту картину с какими-то нотками отчаяния. — Нагато-сан, вы победили? Тот опустил голову и покачал головой. — Я прошу прощения, но... Нет. Мне не удалось... — Ах, какая досада, — названный Казуки парень прижал к себе Момо крепче и громко цыкнул. — Но не велика беда. Ты все равно отлично постарался, я слышал ваши финальные очки. Затем Казуки повернулся лицом к Кайджи. Они встретились взглядами, и в его глазах парню вновь увиделось нечто до ужаса знакомое, настолько, что это пугало. Что-то, что он уже видел однажды... когда-то давно в прошлом. И хотя этот тип, Казуки, смотрел на него скорее с интересом, нежели как-то иначе, Кайджи казалось, будто лишь стоя над ним, он угнетал его еще хуже, чем делал это Нагато. Внезапно, лицо Казуки вытянулось в удивлении, и он слегка прищурился. — Ах, ты ведь тот... Он знал его. Но откуда? Все та же дурная слава, шедшая за ним после победы над Тонегавой и «Трясиной»? К неожиданности для Кайджи, Казуки на мгновение замолчал, после чего улыбнулся — какой-то неприятной, но определенно добродушной улыбкой, после чего бросил, прежде чем уткнуться носом в шею Момотаро: — Не думал, что увижу тебя тут. Передаю привет от младшего братца. Почувствовав, как на него удивленно покосился Нагато, Кайджи и сам в изумлении уставился на Казуки, который продолжал миловаться с Момотаро, не обращая внимания на злые взгляды Хацумото в сторону девушки. Братца? Какого еще братца?! Чем дальше шла эта ситуация, тем меньше Кайджи понимал, что именно происходит. Решив, что своей цели он уже добился, а все это его уже не касалось, он с тихим стоном уткнулся лицом в ладони. Гинджи лучше было не выходить сейчас, иначе вся эта ситуация стала бы слишком безумной... Он даже не поднял голову, когда вновь услышал голос Казуки, хотя, пожалуй, услышанное довольно сильно удивило его — настолько, что он едва сдержал себя от очередного нелепого сверления взглядом этого странного непонятного типа, который мало того, что едва не раскрыл его перед Нагато, так еще и сорвал план Гинджи с покупкой мизуажа Момотаро. Кажется, обращался этот парень к кому-то из своих подчиненных, которых до этого ранее не было видно. — Киришима, отдай-ка им двоим по двадцать миллионов. В двойном размере за то, что я похищаю Момо-чан прямо у них из-под носа... Не знал, что ты на стороне крутишь интрижку. Ну-ну, не смотри на меня так, я тебе все прощу. В конце концов, выходит, что выкупил тебя именно я. Казуки рассмеялся, а Кайджи, сидя перед внезапным подарков в виде тридцати миллионов, даже не шелохнулся. Он уже абсолютно ничего не понимал.