Место, куда возвращаешься

— Дин, где консервный нож, не нахожу? — роющийся в карманах рюкзака темноволосый мужчина с мощной фигурой борца смотрел с недоумением. Его жена, тонкая, но не низкорослая, изящная брюнетка ярко выраженного восточного типа, ткнула, указывая, пальчиком, и мужчина улыбнулся ей с облегчением. Только глазами, брагодарно — губы остались плотно сжатыми. Не то, чтобы Лекс был таким, прям, серьезным, он любил и улыбаться, и смеяться, но… Не развлекаться они все идут. Поминать общего друга. И парня Влада, первую и единственную, на данный момент, его любовь. Восемь лет уже. Восемь долгих лет Женьки нет на свете. А память о нем жива, и Влад до сих пор один. Знакомили, пытались, почти насильно притаскивали, кто откуда, парней и девиц  — бесполезно… — Дин… Молодая женщина фыркнула, выражая свое отношение к беспомощным, слепым мужикам, но голову подняла и прервалась в свертывании спальника. — Что? — спросила терпеливо, явно привыкшая к копаниям мужа. — А где тогда спички? Еще прицельный тычок наманикюренным вишневым ноготком: — У тебя в правой руке, любимый. Ты их держишь. Лекс сморгнул, смущенно вспыхнул и торопливо сунул внезапно обнаружившуюся пропажу куда-то в недра рюкзака. Несогласная с его поступком Дина сдула с глаз падающую челку, выудила упаковку коробков обратно и переложила поближе, в боковой, водонепроницаемый карман. Она, безусловно, была права: спички — это тот предмет, который должен находиться в пределах досягаемости, вместе с аптечкой и ножом, потому Лекс лишь надулся, но промолчал. В знак одобрения Дина чмокнула его в подставленную щеку и опять окунула носик в разложенный на коленях список. — Спички, — сказала вполголоса, и чиркнула карандашом. Обстоятельная и превосходно понимающая, как необходимы потом под землей кажущиеся с поверхности ерундой мелочи, женщина не доверяла памяти. — Спички, — буркнул вслед за женой, эхом, Лекс и решительно застегнул кармашек. Опытный спелеолог, поддерживал здесь любимую абсолютно и полностью. — Готово, — гордо сообщил он, чуть погодя, заложив последние свертки и щелкая молнией рюкзака. — Дин, ты слышишь? Брюнетка покивала и подала мужу рулон спальника. Лекс закрепил его сверху рюкзака специальными накидными ремнями, проверил крепость замочков, с замахом отправил стоять в угол, к похожему, но не красному, а ярко-зеленому и поменьше, и распрямил спину. — Вот, теперь и я, — сказал, и добавил. -Звони Владу, спроси, как он. Дина тепло улыбнулась в ответ. — Уже, — мурлыкнула, и подхватила со стола мобилку. Торопиться было незачем, выезжали завтра с утра.

***

21 июля встретило серым небом, прохладой, мелким, противным дождиком и ветром. Будто даже погода взгруснула, сожалея о приближающейся печальной дате. А ведь вчера солнышко было! Дина и Лекс, одетые в удобные спортивные костюмы и кроссы, тяжело нагруженные поклажей, покинули квартиру и на заранее заказанном такси доехали до вокзала. Здесь, на ступеньках у входа, их уже ждал Влад. Мужчина мячиком вскочил навстречу друзьям, отбросил прочь недокуренную сигарету, жестко пожал Лексу руку и нежно расцеловался с Диной. — Ты как всегда красавица, — заявил убежденно, отстранив женщину и внимательно оглядев ее с головы до ног. Дина слегка зарделась на комплимент и пожала плечами, с деланным равнодушием. Она и Влад знали друг друга с младшей группы детского сада, когда-то рядом на горшках сидели, потом ходили вместе в один класс, еще позже учились, вновь вместе, на архитекторов, в том же потоке. Давно сроднились и стали навроде сестры и брата. Но, тем не менее, услышать от Влада, что красавица, было неизменно приятно. Ведь мужчина и вправду так считал, не лгал. — Билеты и паспорта не забыли? — Влад смотрел серьезно, уже весь нырнувший в предстоящее и в прошлые горькие воспоминания. Вытаскивать было бесполезно, увы. Дина и Лекс даже не лезли, наученные за восемь прошедших лет. Теперь потянется выматывающая, многодневная игра в молчанку. До пещер и в них. А отпустит Влада лишь после, на поверхности. Проверено. — Влад? — Дина вопросительно тронула мужчину за локоть, тот вздрогнул и непонимающе уставился сухими воспаленными глазами. Веки припухшие — ночью плакал? Вот ведь… однолюб неизлечимый. Угораздило же чувака. Где найти того, кто сумеет растопить его застывшее под ледяной скорбной коркой сердце? Наверно, на Луне или на Марсе. На земле вряд ли, не родился такой волшебник… Поморщившись, молодая женщина покосилась, с намеком, на стоящий у ног рюкзак и вымолвила, почти не разжимая стиснувшихся невольно зубов: — Двигаем? Поезд ждать не станет. Мужчины-спутники согласно засуетились, подхватили поклажу и, слегка покряхтывая, закинули на спины. Дина тоже взяла свой рюкзак. Пусть и женщина, но свое тащила почти наравне с друзьями, пещерам безразлично, какого ты пола, да и крепка была телом весьма. — Потопали, — велел оказавшийся ближайшим к вокзалу Лекс. — А то, действительно, опоздаем, а следующий поезд вечером, потеряем почти сутки из-за нерасторопности. И они потопали. Вразвалочку, целенаправленно, предъявили рюкзаки дежурящему на входе солдату и его собаке-нюхачу, на предмет взрывчатки, отыскали, без осложнений, нужный перрон, опять предъявили, на этот раз — паспорта и билеты, проводнице у вагона, и загрузились во временно, на сутки, ставшим теперь их купе. Четвертый пассажир уже сидел внутри, его полка оказалась левой нижней — симпатичный русый, коротко стриженный парень средне-славянской внешности, на вид лет двадцати пяти. Поношеный спортивный костюм незнакомца, альпинистские ботинки и рюкзак, точная копия рюкзака Влада, в котором он что-то с энтузиазмом искал, наводили на определенные мысли. Похоже, спелеологи нечаянно встретили коллегу по увлечению. — Куда собираешься лезть? — Вместо приветствия спросил Лекс, бухаясь на противоположную русому койку. Парень похлопал, немножко удивленно, короткими светлыми ресницами, вынул руки из рюкзака и развел ими в воздухе. В правой руке молодой подземник сжимал упаковку печенья «Тридцать три коровы», в левой — туго свернутые носки. — А вы? — он вздернул брови, в отличие от ресниц, довольно темные, красиво изогнутые дугами, и сразу стал похож на мальчишку. Большого и ужасно наивного, доброго. Что-то вспыхнуло в глубине расширившихся зрачков Влада и тут же погасло, так быстро, что ни друзья, ни русый незнакомец не заметили. — В Чертов Провал, — мужчина мрачно нахмурился и зачем-то добавил, словно оправдываясь, темнее лицом еще больше. — У нас там ежегодное важное дело. Да, дело. Спуститься с помощью веревок по подземным, частью заваленным, переходам и десятку шееломных колодцев, подсвечивая налобными фонариками, до реки, перелезть через ее бурные ледяные воды. Оттуда дойти до черного, не менее ледяного и кишащего белесой, безглазой живностью озера, обогнуть его по выдающемуся над поверхностью узкому базальтовому карнизу. Попасть в еще колодец, узкий и мокрый, с льющимся на головы ручьем. И лишь не убившись в нем, победно вшагнуть, более не боясь смерти, в огромную и величественную по красоте, заросшую кристаллами известняка и сталактитами залу, чтобы… — Попутчики, — русый улыбался, очень доверчиво и ясно, а глаза у парня оказались светло карие, теплые, наполненные летним текучим медом: — И я в Чертов Провал. Здорово, не одному идти. Дина, Лекс и Влад пораженно выпялились на чудо. — Не одному? — предполагая, что ослышались, переспросили они блеющим хором. Русый спокойно покивал. — Ага, — хмыкнул, подтверждая. — Я везде всегда один лазаю. Компания не подобралась пока. Самоубийцей, конечно, быть не запретишь… Но в Чертов Провал… Воцарившееся подавленное молчание прервал возвестивший о начале движения приглушенный расстоянием паровозный гудок, еще несколько мгновений, и пол купе под ногами дернулся. Поехали…