Место, куда возвращаешься

Первой опомнилась Дина. Сдув с глаз челку, молодая женщина смачно шмякнула давящий лямкой через курточку-ветровку рюкзак на колени по-совиному хлопающему глазами мужу, горестно, очень бабски вздохнула, сожалея о чужом сумасшествии, и спросила, почти воскликнула, скороговоркой, потирая ноющее после тяжести плечо: — Герой, кактязватьнезнаю, тебе жить совсем надоело?! Ты хоть примерное представление имеешь, болван, что такое Чертов Провал?! Женская непосредственность красавицы, определенно, произвела на русого впечатление. По крайней мере, парень вернул брови на место и перестал лыбиться. — Имею, — кивнул он с сдержанным достоинством. — Уже дважды спускался, и вернулся, как видите. Дина недоверчиво хмыкнула: — А зачем ты туда спускался? Парень почесал свежевыбритый, гладкий подбородок — утро же, не успел заколоться — и объяснил, сохраняя серьезность: — Надо было. На смелость себя испытывал, и на прочность. А сейчас… — он продолжал нервно чесаться. — Сейчас, похоже, затянуло. Типа наркотик, подсел. Честность чуда определенно подкупала. Но не идиотизм с неоправданным риском, никак. В одиночку в Чертов Провал не ходят. Это ненормально и жутко опасно. Дина поразмыслила несколько коротких секунд, уперла кулачки в бока и дала волю внезапно проснувшемуся материнскому инстинкту. Ох, она и ругалась — трехъярусными, жестикулируя и почти срываясь на крик, обрушила на удивленно помигивающего случайного попутчика огромную, кипящую цистерну брани. Зная острый характер боевой подруги, Влад и Лекс тихо расползлись в сторонки и предпочли не вмешиваться. Русый слушал и молчал, бледнея и бледнея. Когда бедолаге стало больше некуда бледнеть, фонтан красноречия Дины иссяк, и женщина яростно схлопнула челюсти с такой силой, что зубы лязгнули. — Понял? — сипловато осведомилась она у, кажется, вот-вот готового взорваться ответным гневом молодого спелеолога. — Или мне повторить?! Устрашенный возможностью у Дины еще одного приступа, русый икнул и выставил вперед раскрытые ладони наподобие щита. — Мне кажется, не стоит, — мяукнул сдавленно. — Я… Да. Что «да», парень не уточнил, но и не требовалось. Испугался, испугался странной, агрессивной, черноволосой фурии!!! Провала не испугался, а Дины — весьма. Такая ведь и приколотить способна, без зазрения совести! Но и уважения преисполнился, буквально прянул навстречу. Передумал злиться. — Если в компанию возьмете, — засмотрел чуть ли не умоляюще, — было бы здорово. Я отлично лазаю, опытный! — чудо и чудо. Предлагает себя невесть кому, четвертым лишним. Дите наивное. Как такого оттолкнуть? Куда? На верную смерть? Ну, Дина и не стала отталкивать, а протянула ладонь ковшиком. — Динара я, Дина,  — сказала просто и на порядок тише. — А ты? Парень аккуратно пожал предложенную женскую ручку, опять вскинул брови трогательным домиком и представился, снизу, с надеждой, впиваясь запульсировавшими зрачками в смугловатое, красивое лицо: — Евгений, можно Женя и без отчеств. Очень приятно. У входа в купе тихо всхлипнул, приваливаясь к прикрытой сдвижной двери, Влад. Ехать поминать одного безбашенного и наткнуться на другого, рвущегося к гибели дурачка, тезку. Жуть… Совпадение?! — Твою же маму, — на пределе слышимости выругался сидящий, придавленный рюкзаком жены, Лекс, тоже проведший параллель. Мужчине, похоже, резко заплохело. Не врубающийся, с чего новые приятели снова вылупились, чудо-спелеолог моргал в недоумении. Понял лишь только, что те в глубоком шоке. — Я сказал что-то не то? — спросил он, совсем теряясь. Выпороть без жалости, а после — обнять, и плакать навзрыд. Неописуемо… На этот раз первым оклемался Влад. Строго наставив на Женю трясущийся указательный палец, мужчина отлепился от стены. — С нами идешь, — огласил он принятое телепатически, после короткого обмена с Лексом и Диной взглядами, общее мнение. — Не обсуждается. Одного я тебя в Провал не пущу, даже не мечтай. Лучше к дереву где привяжу, блин, все гуманее. Будешь там стоять нас дожидаться, когда вернемся. Ясно?! Женя отшатнулся и прижался лопатками к перегородке купе. Чудо упорно не желало въезжать в происходящее. Наверняка, решило, что нарвалось на группу маньяков. Поделом, нехрен к Провалам без сопровождений шастать. Целее будет, пуганый-то. Возражать парень не спешил. Наоборот, засиял. — Вы не пожалеете, клянусь! — голос симпатяги сорвался в петуха от избытка эмоций. — Я не подведу!!! Пороть? Эээ… А, ну, энергию напрасно тратить. Такое через порку не поумнеет. Даже через очень качественную и длительную. Даже если всю шкуру на ремни спустить. Бесполезняк. Проще и правда с собой взять и присмотреть. А в дороге уже помаленьку поправлять ему мозги в нужную сторону. Живому и целому. Сбереженному. Жене. В третий раз первым выдохнул Лекс. — Ребята, — предложил мужчина, разрывая затянувшееся, напряженное молчание. — А давайте пить чай? С печеньками и конфетами? Проводница уже носит. Его шумно поддержали. Принятый в компанию Женя радовался громче всех, в восторге от закончившейся изоляции. И невдомек же было парню, как нежданные попутчики за него, то ли явившегося в подарок и искупление, то ли в наказание от судьбы, душами и сердцами перетрусились. До вставших бешеным дыборем по телам волосков и ледяного озноба. Поймет позже, если объяснят. А посчитают нужным скрыть — останется в счастливом неведении…

***

Чай пили, сдвинувшись в тесном пространстве купе коленями, закусывали печеньем и шоколадом, знакомились в болтовне поближе. Женя улыбался, немного стеснялся вопросов, но отвечал. Пытали парня знатно, в три голоса — кто, откуда, сколько лет ходит в пещеры, были ли напарники в прошлом и куда подевались. Оказалось, подземит Женя уже четыре года, ранее, сначала, спускался с отцом и его компанией, после, повзрослев, с другом и его девушкой, но те поженились, родили двойню и завязали, прикованы малышами к поверхности, не до пещер им теперь. А один впервые спустился на пари, поспорил с однокурсниками на пять штук баксов, что не зассыт, слазает и вернется. Тогда был не Чертов Провал, пещерка много проще и безопаснее. Получилось, и выиграл. Риск осознавал, но упрямство победило. Потом, опять один, лазал в другие пещеры, позаковыристей, и тоже успешно. Осмелел. И решил покорить Провал. Сказано — сделано, дошел до самой знаменитой известковой залы со странным валуном, увенчанным семью пустыми водочными бутылками, тремя стеклянными стопочками и букетиками прастмассовых, вылинявших от сырости, похожих на те, которые кладут на могилки, цветов, и обратно. Не сорвался, не утонул в подземной реке или в озере. И осмелел совсем… Или потерял страх и осторожность? Скорее, последнее. Нет для спелеолога ничего ужаснее, чем утратить инстинкт самосохранения в погоне за бесконтрольным выплеском адреналина. В конце концов кончается смертью, и повезет, если та будет быстрой. Ведь стрясались несчастья, и падали люди в пропасти, но не разбивались сразу насмерть, а лежали долго на камнях, искалеченные, переломанные, моля духов вечной ночи их забрать, кричали в темноту, сквозь кровавое бульканье из пропоротых сломанными ребрами легких, от невыносимой боли. Не всех удавалось вытянуть. К сожалению. Но тот Женька, Владин, погиб иначе, хоть и не менее мучительно, тоже угасал много часов… По-своему, и из-за собственных глупости и недальновидности. Забыть невозможно. Никогда. — Женя, — каменный лицом Влад изобразил, впрочем, неубедительно, равнодушие. — У тебя нет, случайно, хронических болезней? Диабета, астмы? Инсулин, ингаляторы? Мы обязаны знать, ты должен понимать, не маленький. — Мужчина многозначительно изогнул бровь. — Чтобы в случае чего помочь адекватно… Задал терзающий вопрос и замолчал в ожидании. Да, однажды обжегшись на молоке, дуешь на все жидкости подряд в пределах досягаемости… Лишь бы не повторилась чудовищная трагедия восьмилетней давности…