Хроники Киллана. Кристалл Эниннгов

      Прибыв в свои апартаменты, Карлая, едва скинув обувь, завалилась спать. Её не смущало ни то, что она была в дорожной одежде, ни то, что, побывав в самом злачном месте Марса, нужно было хотя бы ополоснуть лицо, ни то, что вся пыль и грязь обещала остаться на чистой кровати. Она была настолько вымотанной, что даже если бы её ждала обнажённая императрица, она бы с равнодушным видом развернулась к ней спиной и заснула.       Всё, чего ей хотелось, — забыться в беспамятстве.       Проснулась она лишь поздним вечером с ощущением, что все кости сломались в нескольких местах, а затем срослись как попало.       Болели ноги. Рот напоминал пустыню, а череп превратился в сплошной раскаленный кусок металла.       «У меня температура», — вяло подумала Карлая, медленно опуская ноги вниз и чувствуя, как их обжигает огнём.       «Эта поездка будет мне долго аукаться», — взгляд упал на кувшин с водой, стоявший рядом. Превозмогая дрожь в руках и с трудом поднимая его, Карлая жадно припала к горлышку. Тонкие струйки воды полились из уголков губ, стекая на шею и доспех. Стало немного легче. Голова перестала гореть. Карлая осторожно поставила кувшин на столик, откидываясь на спину.       «Екатерина ушла, и на этот раз навсегда. Ушла, и я не смогу с ней ни поговорить, ни созвониться. Её просто нет», — на глаза начали наворачиваться слёзы. Карлая бы никогда не подумала, что будет переживать уход Донны.       До этого момента знание, что она есть где-то там, жива, здорова и продолжает жить, приятно утешала её. Давала надежду, что когда-то они встретятся и поговорят. Сейчас это «когда-то» уже прошло и больше надежды не было. А с уходом надежды, как казалось самой Карлае, ушла и частичка её сердца.       «Да катись оно всё к чёртовой матери. Я не такое пережила, переживу и это», — подумала Карлая, поворачиваясь на бок и обхватывая обеими руками подушку. Веки, налитые свинцом, закрылись сами собой, унося её в беспокойный, полный бреда сон.       Душная, безмолвная ночь, чёрная, как и рана в душе Карлаи, захватила её, когда она проснулась через несколько часов.       Лежа на кровати и бессмысленно смотря в окно, Карлая ясно осознала, что здесь в этом мире она одна. В мире людей, все те, кто хоть как-то был близок ей и дорог — уже ушли. В этом мире, в мире килланцев, не было никого, на кого она могла бы опереться в минуту слабости. Те, кому она хоть немного доверяла, были далеко и сейчас — совершенно чужими.       Горло перехватил обруч боли.       Карлая чувствовала себя брошенной и всеми забытой. Не было ни одной живой души, кто мог бы понять её боль. Не было никого, кто смог бы побыть рядом.       «Одна. Одна, как и всегда, — с горечью подумала Карлая, шмыгая носом. — Ничего не меняется в этом чертовом мире».       Ей стало жалко себя. Хотелось плакать от ощущения одиночества и ненужности.       «Не смей плакать. Не смей себя жалеть. Бросай это бесполезное дело и возьми себя в руки. Не позволяй упадку сил и минутной слабости взять верх, — моментально одёрнула она себя, сжимая кулаки и стискивая зубы. — Ничего трагичного не случилось. У всех кто-то умирает, и все как-то справляются. Не преувеличивай значимость Екатерины для себя. Она была просто человеком, просто очередным человеком в твоей жизни».       Проблема была лишь в том, что, как бы Карлая себя ни уговаривала, ни призывала взять себя в руки, Екатерина была для неё не очередным и не простым человеком. С ней она стала по-настоящему взрослой и смогла увидеть мир во всей его красоте. К тому же она любила её. В какой-то мере Екатерина стала её первой и пока что последней настоящей любовью.       Желудок сделал нервный кувырок, и Карлая почувствовала, что её сейчас вырвет. Встав с кровати и цепляясь за стену, она дошла до ванной комнаты, свешиваясь над унитазом.       Её стошнило водой и желчью. На секунду наступило облегчение, а затем накатила слабость. Карлая села на холодный пол недалеко от унитаза. Стало жарко. Через пару минут — холодно. Тело начало жить своей жизнью. Ногу, затем и плечо, свело судорогой. Стало больно сидеть. Калая легла на пол, раскинувшись, как морская звезда.       Она понимала, что ей не хватит сил дойти даже до кровати. Что-то подобное она испытывала на арене смерти. Только там её сжигали живьём, а сейчас ломали каждую кость отдельно. От боли хотелось плакать.       «Мне нужна Мередит», — испуганно подумала Карлая, представляя, что, возможно, сейчас она и умрёт. Её не смущало позднее время и то, что генерал, скорее всего, уже отдыхала.       Всё, что сейчас волновало Карлаю — она сама. Она боялась умереть. Боялась боли, одиночества, что рядом никого нет. Боялась того, что она на самом деле никому не нужна. Что все, к кому она испытывала тёплые чувства, с её уходом, забудут о ней через пару дней.       Она боялась лежать и ждать, когда кто-то придёт к ней. Она боялась повторить судьбу Екатерины, когда полгода она жила лишь надеждой на встречу.       Только вспомнив о том, как Екатерина ждала её, Карлая тихонько всхлипнула. Трясущимися руками активировав часы и набрав канал Мередит, Рифт с трепетом ждала, когда она примет звонок.       Тишина.       Она повторно набрала канал Мередит в надежде, что ещё немного — и она услышит знакомый голос. Но все было тщетно.       «Где же ты?! Неужели я правда не нужна ей?» — озноб сковал руки и ноги. Её начал бить приступ неконтролируемой паники.       «Триша. Триша меня не бросит. Она меня воскресила, она придёт», — даже несмотря на то, что доктор Айдера испытывала к ней научный интерес, а в этом Карлая никогда не сомневалась, это было хоть что-то, по сравнению с холодным одиночеством и забвением.       Звонок длился бесконечно долго, прежде чем в ухе Карлаи послышался недовольный голос доктора Айдеры.       — Я слушаю.       — Триша… — выдохнула Карлая с облегчением, проглатывая слёзы.       — Карлая? — сонный и недовольный голос доктора сменился обеспокоенностью. — Что случилось? Почему ты звонишь так поздно?       — Я… мне плохо. Мне очень плохо. Приезжай ко мне, — заплетающимся языком проговорила она. Снова начала накатывать усталость и клонить в сон. Глаза закрывались сами собой.       — Где ты? — от раздражения доктора не осталось и следа.       — У себя, — тихо ответила Карлая, — ты нужна мне. Ты очень нужна мне…       — Я сейчас буду, — ответила Триша. — Продолжай говорить со мной, — но Карлая этого уже не услышала. Глаза закрылись сами собой, и она снова начала падать в горячий бред из голосов, образов и перепад температур.

***

      Утро генерала началось как обычно. Ранний подъём, медитация, завтрак и включение личного канала.       Сразу бросились в глаза пропущенные звонки от Карлаи.       Мередит замерла. Звонки от подопечной с личного канала в столь позднее время были необычным явлением. Она почувствовала, как в ней проснулась тревога.       Следующее сообщение было от доктора Айдеры. Генерал заметила, что разрыв времени между звонком Карлаи и сообщением доктора составлял полчаса.       «Карлая в больнице. Позвоните, как только прочитаете это» — коротко говорилось в нём.       Мередит набрала номер канала, который указала Айдера.       — Генерал, добрых лун. Карлая у меня в больнице, в плохом состоянии, — с ходу проговорила Триша. Голос у неё был напряжённым. — Мне нужна информация, где и с кем она была, что ела в течении последних суток, — Триша сразу перешла к сути, проигнорировав все правила этикета.       — Добрых лун, доктор Айдера. Что с ней?       — Пока не выяснила. Она находится в капсуле жизнеобеспечения. По внешним признакам у неё отравление. Её рвет желчью, у неё температура и бред. Вы можете это как-то прокомментировать? — несмотря на то, что доктор по рангу была ниже генерала, голос у неё звучал отнюдь не почтительно, а скорее наоборот — требовательно и раздражённо.       — Нет. Я могу узнать, что стало причиной этого состояния, — спокойно ответила Мередит, чувствуя, как холодеют ладони.       — Чем скорее — тем лучше, — жёстко проговорила доктор, не церемонясь, — я буду ждать информацию.       — Я приеду, как только выясню, что случилось, — сухо проговорила Мередит, отбиваясь. Она уже знала, что делать и у кого спрашивать.

***

      Из тревожной полудрёмы Грейс выдернул звонок. Звонила Клинсаль. На личный канал.       — У тебя же выходной… — проговорил сонный голос за спиной капитана. Грейс протянула руку и взяла коммуникатор в руки.       — Да, генерал, — она села на кровати, спуская ноги вниз и протирая глаза. Небосклон начинал наливаться золотом, предвещая скорый разгар дня. — Вас поняла, сейчас буду.       — Ну что ещё… — голос в кровати Грейс звучал недовольно и вопросительно, — что ей нужно?       — Генерал вызывает меня к себе с отчётом о деле.       — Но у тебя есть сутки, чтобы…       — Это срочно. Я должна прибыть немедленно, — неясная тревога, которую Грейс испытывала во сне, сейчас чётко вырисовалась в возможные проблемы.       — Такая рань… — проговорил голос, когда Грейс уже скрылась в ванной. Поход к генералу был лучшим исходом, по сравнению с тревожным, полным напряжения сном.

***

      — Капитан, — Грейс не успела даже рот открыть, когда внимательный взгляд генерала прибил её к двери.       — Мне нужен подробный отчёт о вашем последнем полёте. Уделите внимание тем подробностям, которые касаются советницы. Садитесь, — Грейс сглотнула, на деревянных ногах садясь в кресло.       По напряжённой атмосфере в кабинете было понятно, что что-то случилось. А острый, пронзительный взгляд генерала и её требование свидетельствовали о том, что это «что-то случилось» напрямую касалось Карлаи.       Через несколько часов все подробности дела, за некоторым исключением, читала императрица.       Дело, которое раньше, как казалось, ограничивалось изменой империи, сейчас принимало крутой оборот, в котором могли быть задействованы крупные игроки.       «Кеха — пешка. Его убрали, когда он стал непригоден для дела. Такая же судьба ждёт и его друзей, если уже не постигла, — Аталанта откинула упавшую прядь волос. — Кто-то устраивает игры за моей спиной, используя общий природный ресурс».       Объёмы добычи камней тирелу каждый год устанавливались по новой, с учётом сохранения баланса между экологией и прогрессом. Килланцы, в частности Аталанта, понимали, что если они жадно будут добывать ресурсы, то в скором времени, и даже при их жизни, им придётся столкнутся с плохими последствиями.       «Кто-то нарушает закон, добывая камней больше, чем положено. Кто-то фальсифицирует данные, либо нашёл другой источник добычи камней, что ещё хуже. И этот кто-то, скорее всего, Кварки».       Трудно было представить себе дом с более амбициозными и коварными планами, чем дом Кварков. «Только доказательств нет, — губы Аталанты дрогнули в усмешке, — ровно до тех пор, пока Карлая не возьмёт их след».       «Хотя это странно. Мы проверили все их доходы в течение года и нет никаких подозрительных трат. Возможно, они задействуют инструменты, которые мы не видим?» — продолжала размышлять императрица, сопоставляя это с расследованием дел, которые она сейчас проводила.       Аталанта уже поняла, что советница, благодаря своему нестандартному опыту, может делать так, как большинству килланцев не придёт в голову. То, что люди каким-то образом были связаны с кварками, становилось предельно ясно. А среди тех, кого знала Лис, не было никого лучше, кто так же хорошо бы разбирался в людях, как Карлая.       «В конце концов, пусть и не так, как я хотела, но Рифт вполне оправдывает своё место и свой титул советницы. Она способна на куда большее, чем я думала. И если ей и её команде дать больше ресурсов, они смогут докопаться до сути».       Капитана Тс’Ахиру она знала только в рамках отчётности. Но Аталанте было достаточно и того, что капитан входила в состав внутренней разведки, и того, что именно её генерал Клинсаль предоставила Карлае для работы с этим делом.       Аталанта активировала канал связи у себя на экране.       — Я хочу поговорить с отделом обороны — специализированные разработки.

***

      — У меня есть новости и подробности, — проговорила женщина, сидя в тесном кругу, других воинов, — она является прямым потомком тринадцатого дома. Её природная сила и талант не оставляют сомнения. Я давно наблюдаю за ней и сегодня получила последние подтверждения. В её жилах течёт кровь жрицы — кровь, которая принадлежит тринадцатому дому. Её нужно научить обращаться с этой силой, в противном случае незнание может убить её.       — Как ты узнала, что она тот, кто нам нужен? — спросил женщину один из гостей. Хозяйка усмехнулась, медленно покачивая бокал в длинных пальцах.       — Моя семья чувствует, когда воин выходит туда, где возможно всё — в поле концентрации. Советница, сама не зная, пользуется этим. Но пользуется этой возможностью безрассудно и небрежно. Нам нужен тот, кто сможет её проконтролировать и не дать сгинуть раньше времени. Нам нужен кто-то осторожный, чуткий и внимательный. Десница вспыльчивая, недоверчивая, и задача того, кто подпишется на это, — сразу войти к ней в доверие. Это сложно, но это необходимо. Деснице лишь надо дать толчок, показать двери, а дальше она сама пойдёт.       — Почему бы тебе самой это не сделать?       — В этой постановке у меня другая роль, — ответила хозяйка, — кто-то из вас должен стать проводником в мир нынешних легенд. Она сама — легенда.

***

      Глубокой ночью Грейс сидела, просматривая фотографии своей молодости. На одной из них она стояла в обнимку со статным, длинноволосым воином. Его рука крепко обнимала Тс’Ахиру за талию.       — Кто это? — спросила Сахасра, выходя из ванной и вытирая мокрые волосы.       — Мой старый друг. Его давно нет в живых.       Цирцея остановилась у стола, проводя рукой по мокрым волосам и внимательно смотря на фотографию.       — Ты его любила? — прямо спросила она.       — Да, — немного подумав, ответила Грейс, — какое-то время мы дружили, потом были вместе, потом снова дружили, а потом жизнь развела нас в разные стороны, и мы перестали общаться.       — Как его звали? — женщина перекинула полотенце на плечо, рукой опираясь на спинку стула, на котором сидела Грейс.       — Гор Крон.       — Никогда бы не подумала, что ты была вместе с изменником, — усмехнувшись, проговорила Сахасра, — как ты не попала под подозрение, когда его дом судили?       — Тогда мы уже давно прекратили общение, — с тяжёлым вздохом проговорила Грейс. — Но это не значит, что я не сожалею о его уходе. И он не был изменником, — спокойно ответила Грейс, — не называй его так при мне, —       Сахасра внимательно посмотрела на свою пару.       — Извини. Я не знала, что для тебя это много значит.       — Значит, — чуть грубовато ответила Грейс, указательным пальцем поглаживая кристалл, на котором были архивы её молодости и который она не доставала несколько десятков лет.       Сахасра тем временем пристально взглянула на фотографию.       — Знаешь, если бы я не знала советницу, я бы подумала, что она его дочь. Госпожа очень похожа на него. Та же линия губ, разрез глаз, форма рук и пальцев.       Грейс на это усмехнулась и поняла голову, смотря на Сахасру.       — Знаешь, исходя из того, что я узнала, и того, что я видела, это не исключено.       — Да нет, не может быть. Я точно помню, что наследников у дома Крон не было, несмотря на то, что их самих было много. Сколько, пять? Семь братьев и сестер?       Грейс продолжала на неё смотреть внимательным и выразительным взглядом.       — Подожди… — проговорила Цирцея, склоняясь ближе к фотографии, — ты же не хочешь сказать, что…

КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ