Розыгрыш ll

СонУ проснулся от страшной сухости во рту. Голова болела так, словно накануне ее переехали бульдозером. Он открыл глаза и сразу же зажмурился, спасаясь от яркого утреннего света. Робко разлепив один глаз чуть позднее, он икнул. Всего в нескольких сантиметрах громко сопел Кан Даниэль, натянувший большое шерстяное одеяло прямо под подбородок. Красавчик медленно перевел глаза на собственное, несколько замерзшее тело и застыл от ужаса. Если исключить наличие серых келвин кляйнских плавок он был АБСОЛЮТНО ГОЛЫМ. «Боже мой!» — мысленно проорал он, прикрывая рот узкой ладошкой. Самое худшее в данной сиутации было то, что он НИЧЕГО НЕ ПОМНИЛ! СОВЕРШЕННО! Первой, не совсем адекватной от еще не выветревшегося спиртного, мыслью было убраться отсюда по добру по здорову, но… ГДЕ ЕГО ВЕЩИ? Второй, и, как оказалось, тоже не особо здравой, проверить состояние Даниэля. Он потянулся на диване и осторожно попытался приподнять краешек уютного покрытия. — Ты что делаешь? — сонно спросил его Кан и привстал, откидывая прочь укрывающее его одеяло. СонУ среагировал на это почти истеричным «НЕТ!» и спрятанной в собственные руки красной как вареные раки физиономией. Все бы ничего, но невезучий красавчик задел при этом невысокий журнальный столик и, взвыв от боли и смущения, метнулся на середину комнаты, напрочь забывая об отсутствии какого-либо облачения. Именно в этот пикантный момент и застал их Юн Джисон, возвращающийся в родные пенаты. — Упс, прошу меня извинить, — пробормотал он, сдерживая подкативший к горлу ржачь. Красавчик сдавленно взвизгнул и резко метнулся в сторону ванной, заскакивая в нее и нервно щелкая затвором от двери. Тяжело дыша он медленно осел на пол, громко стуча о кафель длинными конечностями. «Капец. Теперь его точно можно смело называть «Мистер, как облажаться по-крупному».  — СонУ-хен, с тобой все в порядке? — к ванной тут же подбежал обеспокоенный младший. Но ответа не последовало. — Что у вас происходит? — Юн весело смотрел на погрустневшего розововолосого юношу. — Кажется, хен все не так понял, — обреченно выдавил несчастный Кан. Юн прошел к дивану и, вальяжно раскинувшись на удобных подушках, заинтересованно спросил, обращаясь к своему соседу. — А теперь рассказывай, и как можно подробнее. — Ну СонУ-хен пришел ко мне вчера ночью, пьяный… — послушно начал Даниэль, но был прерван нетерпеливым Джисоном. — Эту часть можешь опустить, я был у Рэна и, поэтому, немного в курсе ситуации, меня интересует почему он ГОЛЫЙ, ну почти (чуть подумав исправился старший) стоял посредине гостиной? Кан застонал и, заалев не хуже сбежавшего в ванную Она, сбивчиво протараторил: — Он искал Минки, потом мы… в общем хен уснул, а среди ночи проснулся внезапно и сказал, что ему жарко и начал раздеваться, а на все мои протесты безапелляционно заявил, что дома всегда спит в неглиже и привычкам своим изменять не собирается. Я еле отбил его попытки стянуть чудом оставшиеся трусы. — Погоди, — старший кажется только сейчас вспомнил об этом, — так где же все-таки его вещи? — Я повесил их проветриться на балконе, — Кан удрученно смотрел на свои нервно теребящие маленькое кухонное полотенце руки, — они сильно воняли спиртным, сигаретами и перегаром. — А этот дурак предположил худшее, как я полагаю? — Юн все-таки засмеялся, — Зачетная была ночка. Они прошли на кухню, выпили чаю, болтая при этом о разном, незначительном. Старательно игнорируя тот факт, что кто-то сейчас находится в их ванной, голый, потерянный и несчастный. Как будто это было абсолютно привычным и к ним постоянно вламываются среди ночи, раздеваются, а потом запираются от хозяев и не подают видимых признаков жизни. Прошло почти два часа и младший обеспокоенно предположил: — А он не замерзнет? — Там есть горячая вода и полотенца, — равнодушно ответил сосед. Джисону вообще нравилась сложившаяся ситуация. Наконец-то ранее безгрешный, неприлично правильный красавчик и двухгодовая «заноза в заднице», предмет долгих данькиных страданий получит по полной. И плевать, что Он даже не был в курсе сердечных метаний розововласого футболиста. Но «мелкий» не унимался: — Может быть, вызовем слесаря? В ванной что-то резко грохнулось на пол, а потом оттуда раздались громкие, жалобные всхлипы. Даниэль снова обеспокоено подскочил к запертой двери: -СонУ, — закричал он, переполненный тревогой и напрочь забывая об уважительном ХЕН, — выходи оттуда немедленно, иначе я сломаю эту чертову конструкцию. — Мне ст-тыдно, — тонко пропищал брюнет и заново всхлипнул. — Джисон-хен, помоги уже, — Кан умоляюще смотрел на старшего. — Ладно, — сдался его приятель, — я кое-что придумал. Он подошел к многострадальной двери и осторожно постучал по пластику. — СонУ-ши, — мягко позвал он разнесчастного красавчика, — мы сейчас уйдем ненадолго, а твои вещи оставим у двери. Ключ положишь под ковриком. Некоторое время спустя голый страдалец робко приоткрыл дверь и обнаружил аккуратно сложенную собственную одежду, он схватил ее и судорожно нацепил на себя рубашку и джинсы, а затем, несколько вороватой походкой вышел в гостиную. Кажется, никого действительно не было, но повернув голову влево, он увидел прислонившегося невдалеке Даниэля. Вновь покрасневший СонУ метнулся было обратно, но Кан, предугадав его действия, опередил и вжал в стену рядом с желанным входом в за секунду ставшую родной спасательную ванную. Сильные руки опустились по обе стороны от брюнета, а крупная широкоплечая фигура нависла спереди. Он сглотнул, дыхание стало рваным, то ли от опасной близости розововолосого, то ли от накрывшего с головой смущения. — Хен, — хрипло позвал Даниэль, и красавчик зажмурился. — Хен, — младший придвинулся еще ближе, — ты помнишь, что было вчера? Брюнет утвердительно закивал головой, отпираться было бессмысленно, да и не хотелось. — Тогда ты знаешь, что очень-очень нравишься мне, СонУ-хен? Старший поднял наконец взгляд и окунулся в коричневые нежно-бездонные глаза Кана. — И еще, вчера кроме поцелуя ничего не было. — Я слышал, — окончательно побагровел Он СонУ, — и я… идиот. — Нет, ты замечательный, хен, — широкоплечий наконец-то прижался к нему полностью и ласково провел по давно манящему созвездию, и… — И? — Я хочу снова поцеловать тебя, — прошептал Даниэль приближая свои пухлые губы, — только, пожалуйста, не усни снова. СонУ не ответил, потому что жаждущий рот уже накрыл его… Полчаса спустя, разгоряченный и счастливый Кан все еще сжимал своего любимого хена в объятьях. Брюнет уютно уткнулся в крепкую шею, щекоча кожу младшего и посылая по телу мурашки. — И все-таки, вспоминая вчерашнее, — прошептал он. Даниэль, словно испугавшись, ухватился сильнее. — Только не оставляй меня опять, хен. — Я пытаюсь сказать, что ты теперь должен взять за меня ответственность. — Что? — младший непонимающе посмотрел в лукавые щенячьи глаза. — Стань моим парнем, дурачок.