На истинный путь

Отправив братьев-мутантов в дозор, Ишхан тоже присоединился к посиделкам у костра, где все еще распивал чаи Дракс, а теперь присутствовал и возвращенный в семью паладин. Командир отметил, что после их разговора парень стал выглядеть лучше, хоть и не осознал еще до конца, что он снова дома. Данс молчал, медленно проворачивая в пальцах чашку с остывающим напитком, которую любезно предложил Дракс. Сам писец, сидящий рядом, тоже не спешил начать диалог, пребывая где-то вне этого мира. Усевшись по правую сторону от «новобранца», Ишхан удовлетворенно выдохнул, затем повернул голову куда-то в темноту и произнес лишь одно слово: «Нойз!». Словно из ниоткуда в рыжих отсветах пламени появилась женская ножка, обтянутая дубленой кожей геккона, а после и ее хозяйка целиком. Девушка была собранием контрастов (как и все в отряде лорда-паладина): племенная броня, копье, символ Братства на левом стальном наплечнике. Подойдя к огню, она вонзила свое оружие в землю и скромно села, подогнув под себя ноги. — Это ты подняла тревогу, да? – Осведомился брюнет, не сводя с нее удивленных глаз. Он ни за что бы ни подумал, что особа такой дикарской наружности может быть ему сестрой, впрочем, ему предстояло привыкать к необычностям. На его вопрос девушка молча кивнула, двумя руками приняла миску с чаем из рук писца, тихонько склонив голову в знак благодарности, и беззвучно начала пить травяной отвар. - Старший послушник Нойз, - пояснил гуль, - самая младшая по званию в нашем отряде, находится на постоянном обучении. Превосходная разведчица, может оставаться невидимой даже там, где пасует Зэмба. - Старший послушник? - удивленно переспросил Данс. В его Братстве послушник был послушником и далее он становился членом одного из орденов: рыцарем, паладином или писцом. - Да, это второй ранг в иерархии нашего Братства. Следующий этап сквайр, потом рыцарь, потом паладин. Дюжина шагов до вершины, а пройти их дано не каждому. Но Нойз делает успехи, мы её приняли чуть больше месяца назад, когда проезжали в районе разрушенного Кливленда. В тех местах находится ее родное поселение, жители которого промышляют охотой на гекконов. Как сейчас помню, что люди все попрятались, завидев нас, и, если бы не Дракс, вряд ли бы вообще переговоры были. Он сперва всех успокоил, что мы не злобные железные пришельцы, потом попросил поделиться припасами и довоенными технологиями, если есть. Вождь их, Кроссрад, оказался мужиком практичным и предложил обменять продовольствие и ценности на голову демона Гронарша, который в то время им досаждал. Демона никакого не было, естественно, всего лишь старый матерый коготь смерти. Я послал Зэмбу с ним разобраться, тот принес оторванную рогатую башку. Племя чуть с ума не сошло от счастья, нас возвели в статус «Сияющих Богов», праздник закатили, все довоенные приблуды нам сунули. Мусор по большей части, из полезного только ядерный аккумулятор, который пригодился бы нашему грузовику. В общем, пропировали мы весь вечер и всю ночь, а утром, перед самым отъездом, выскочила перед нами вот эта вот бестия и давай упрашивать, чтобы с собой взяли. Дикарям ее выходка не особо понравилась, старый вождь тоже заворчал, но я предложил испытание кулачным поединком, выиграет – пойдет с нами. Дальше картина маслом: Делон, рослый обученный парень в боевой броне, против крохи в кожанке, раздувается от самодовольства каждый раз, когда блокирует очередной ее хитрый и ловкий выпад. И так продолжается до тех пор, пока он не получает песком в морду, ха! Я долго смеялся и поделом ему, нечего недооценивать соперника, как бы он ни выглядел. Короче, пока Делон пытался глаза разлепить, Нойз его уложила. Вот и все, добро пожаловать, новый послушник. Данс чуть улыбнулся, пока слушал эту историю, как, впрочем, и все остальные, предаваясь воспоминаниям. Ему хотелось что-то спросить об охотнице, но слух его привлек рокочущий, приближающийся звук, сопровождаемый мерным тяжелым топаньем, и когда разум сложил два и два, монстр во всей своей устрашающей красе, стоял совсем рядом. Остальные тоже его заметили еще издалека, но не проявили никакой оборонительной активности, что ввело паладина в легкое замешательство. Ишхан искоса наблюдал за радугой эмоций на лице парня, начиная давиться от сдерживаемого смеха. Коготь втянул воздух, на расстоянии знакомясь с новым человеком, а потом потерял к нему всякий интерес, развернулся к Нойз, увалился возле нее, подставляя ей рогатую голову. Данс открыл рот, чтобы задать справедливый вопрос, и тут же его закрыл, самостоятельно получив ответ, как следует приглядевшись к животному: на мощных плечах красовались черные крылатые тату, на прочном кожаном ошейнике висел голожетон. Начавший соображать мозг любезно оповестил, что до сих пор мужчина не видел Брата по имени «Зэмба», а также напомнил, что по рассказу Ишхана, именно Зэмба оторвал Гронаршу голову. - Верно, - похвалил гуль, словно прочтя мысли, — это и есть Зэмба, наш разведчик и охотник. - Ты упомянул, что вы берете в свои ряды когтей смерти, но я не ожидал такого, - Данс кивнул на фырчащую от почесываний головы тушу, вывалившую наружу толстый язык. - Ждал, что они будут с контроллерами в голове? Мы решили поступить умнее. Стая содержится на территории бункера, детеныши всегда остаются при матке. Это самый сложный этап, молодняк видит добычу во всем, что движется и не похоже на мать. Человеку к ним не подойти, но зато подойти старшим собратьям. Через них детеныши постепенно начинают считать людей частью стаи, и как только это происходит, мы начинаем их учить всему остальному. Понимать речь, различать своих и чужих, использовать приемы боя, различные для каждого противника. Их превращают в уникальных солдат, способных противостоять чему угодно, при этом бесконечно преданных своей семье, то есть Братству Стали. Коготь зевнул, издавая гулкий гортанный звук, обернулся вокруг девушки кольцом, переворачиваясь и выставляя живот. Нойз весело засмеялась, забралась на него и принялась с усердием начесывать более нежное брюхо. Зэмба добродушно прорычал ее имя, слишком отчетливо, чтобы можно было списать это на ошибку. У Данса челюсть от такого отвисла. Подобрав ее, он все же спросил: - Он может говорить? Они все умеют говорить? - Не все, но могут, - вкрадчиво заговорил писец, добавляя в свою чашку еще чая, - среди взрослых и обученных когтей произносить слова могут только двадцать восемь процентов из выводка, а общаться сложными предложениями способно менее двух с половиной процентов. Если отбросить проценты (для тех, кто не отслеживает популяцию этих существ), человеческая речь дается каждому сороковому когтю смерти. – Дракс опустил глаза в чашку. - Каждая особь обладает развитым интеллектом, и, если бы не природная агрессивность, доставшаяся им неприятным бонусом от игр создателей с генами, мы бы могли мирно сосуществовать и вне Братства. В словах мужчины в пончо слышалась грусть. Любые конфликты заставляли его впадать в легкую меланхолию, а особенно те, которые не представлялось возможности решить. Данс, видя постепенно сникающее выражение лица, решил немного перевести тему. - Дикие когти на Зэмбу тоже нападают? Или они как-то общаются? - Обычно расходятся мирно, когти редко дерутся между собой. Хотя и бывают случаи, когда какой-нибудь альфа-самец решит поиграть мускулами за территорию. Но у любого дикого против Зэмбы нет шансов, - отвечающий на вопрос Ишхан подбросил поленьев в костер и продолжил, – потому что у него на службе, помимо инстинктов, еще знания и отточенные навыки. А еще есть металлический панцирь. Данс удивленно вскинул брови. - Панцирь? Вы выковываете под своих когтей панцири? - А то! Из железа и стали, подгоняем под каждого. Снижается подвижность, но живучесть возрастает – чудо! Данс подумал, что это не чудо, а машина смерти. С другой стороны, когда эта машина на твоей стороне, да еще и предана как пес, схватка с любым оппонентом обречена на победу. Залпом он осушил чашку с давно остывшим напитком и отставил ее в сторону. Наблюдая за отвлекшимися на прочие разговоры новыми братьями, он невольно задумался обо всем, что сегодня узнал, и о том, какое значение для него имеет полученная информация. Чикагский отряд казался собранием чудаков и монстров, но каждый из них служил Братству, а значит благородному делу. Раса, пол, происхождение, возраст - ничего не имело значения, никакие различия между членами группы не были препятствием для совместной работы, не стали поводом для раздора или причиной изгнания. Так и должно быть, ведь их роднит нечто большее и гораздо более крепкое. Данс подумал, что их Братство похоже на любящую и добрую мать, которая принимает своих сыновей такими, какие они есть, но в то же время, учит быть лучше, нежно наставляет твердой рукой. И тут же поправил себя, ведь теперь это и его Братство тоже. Каждый из них, даже смертоносный рогатый гигант. В груди от чего-то стало тепло. Может быть, это было излишне сентиментально, но он вновь почувствовал себя дома.