***
Кёнсу уже дожаривает последний блинчик и переворачивает его на тарелку, когда Чонин выходит из спальни в своей изношенной рубашке. Он хлопает старшего по плечу, проходя мимо него и собираясь разлить кофе по кружкам. Когда они садятся за стол, чтобы позавтракать, Кёнсу напоминает Чонину, что сегодня вечером встретится с Хёншиком. Руки младшего, режущие блинчик, замирают, и парень нервно вздыхает. — Я хочу пойти с тобой, но знаю, что ты не разрешишь. Просто запомни, если он скажет, чтобы ты к нему вернулся, ответь… — он делает паузу, пытаясь тщательно подобрать слова, потому что Кёнсу уже косится на него. — Ответь, что находишься в крепких любовных отношениях, — заканчивает Чонин, и Су улыбается. — И что тебя очень даже устраивает мой член, — бубнит Чонин и, услышав громкий звук бьющейся о тарелку вилки, начинает смеяться. — Вот нихера не смешно, Чонин, — неодобрительно взглянув на парня, бросает Кёнсу, после чего возвращает внимание к своим блинчикам. — Но факт остается фактом, — отвечает тот, подмигивая старшему, и До не может с этим поспорить. Чонин моет посуду, когда они доедают и собираются уходить. — Бэк только что написал, что заболел, — хмурится Кёнсу, смотря в свой телефон, после чего засовывает его в карман. — Навещу его после работы перед встречей с Хёншиком. — Окей, — отвечает Чонин, терпеливо ожидая, когда старший закроет дверь и прибудет лифт. Он берет Кёнсу за руку, крепко сжимая её, и последний охотно сжимает его руку в ответ.***
Кёнсу проверяет свои наручные часы, чтобы убедиться, что у него еще достаточно времени, чтобы навестить Бэка перед встречей с Хёншиком. Он паркуется у дома Бэка, хватает пакет с едой и фруктами, после чего идет к другу. Чуть раньше он уже послал Бэкхёну сообщение, что приедет, и когда позвонил в дверной звонок, ожидал увидеть на пороге именно Бёна, а не круглые глаза Чанёля и его зубастую улыбку. Пак хихикает, замечая на лице Кёнсу удивление вперемешку с непониманием, и забирает у парня пакет, после уходя на кухню. — Он спит, — объясняет Ёль, разбирая продукты. — Он в порядке? — спрашивает Су, бросив взгляд на чуть приоткрытую дверь спальни Бэкхёна. — Да, всё ок. Немного простудился, ничего серьезного. Хотя мне не нравится его кашель. Кёнсу замечает открытую пачку лапши быстрого приготовления около плиты. — Когда ты пришел? — продолжает допрос парень, помогая разобрать пакет. — О, э-э… В обед где-то. Пришел после пар. — А я беспокоился, что он тут один. Рад, что ты приехал, Ёль. — Чанёль просто отвечает парню мягкой улыбкой. — У меня только полчаса, поэтому пойду посмотрю, проснулся он или нет, — говорит старший и уходит в сторону спальни. Несмотря на то, что свет выключен и ничерта не видно, Кёнсу был здесь дохренищу раз, поэтому свободно ориентируется в темноте и доходит до кровати. Он идет тихо на цыпочках, чтобы не шуметь, но всё бесполезно, потому что Бэкхён уже проснулся. — Драсти, — резко и громко произносит он, заставляя Кёнсу подпрыгнуть на месте. Кёнсу включает светильник на прикроватной тумбочке и садится рядом. Внезапный свет заставляет Бэкхёна вздрогнуть и накрыть голову одеялом, но Кёнсу отдергивает его и прикладывает прохладную ладонь ко лбу друга, тут же чувствуя жар. — Как себя чувствуешь? — спрашивает До, нежно прикоснувшись тыльной стороной ладони к щеке Бэкхёна. — Слабость, и голова болит. Кёнсу осторожными движениями массирует виски Бэкхёна, и последний довольно гудит, прикрыв глаза. — Весь день волновался, а причин на это не оказалось, потому что Чанёль, похоже, хорошо справляется, — поддразнивает Су, и Бэк хмурится. — Я щас закашляюсь прям тебе в лицо, Кёнсу, — предупреждает Бэк, и реально начинает кашлять, только вовремя отворачивается и утыкается в подушку, а До остается только хмуриться и поглаживать друга по спине, пока кашель не остановится. — Я принес немного еды, думаю, Чанёль сможет что-нибудь сварганить и заставить тебя поужинать, — говорит он, пока Бэкхён удобнее укладывается в постели. Его веки тяжелеют и снова закрываются, а дыхание приходит в норму, и Кёнсу заботливо укутывает друга в одеяло, после выключая свет и тихонько выходя из комнаты. — Он проснулся? — спрашивает Чанёль, когда Кёнсу возвращается на кухню. Чудесный запах уже закипевшего на плите супа нервирует желудок и заставляет его ворчать, поэтому Су подходит ближе к Паку, который тщательно перемешивает содержимое кастрюльки. — Просыпался, но сейчас опять заснул. — Кёнсу решает не дегустировать и не помогать в готовке, считая, что Чанёль делает это специально для Бэкхёна, поэтому должно быть вкусно. Вместо этого он хватает тост и садится за барную стойку, кусая его и взглядом изучая Пака. — Он тебе очень нравится, — констатирует факт парень, когда Ёль выключает плиту и накладывает суп в керамическую тарелку. Гигант оглядывается на него с таким видом, что Су повторяет: — Бэкхён. Он, и правда, тебе нравится. — Улыбнувшись, Чанёль опускает взгляд на тарелку с горячим супом. — Да, я знаю, — отвечает Пак, хватая пару апельсинов, которые купил Кёнсу, и укладывая их на поднос рядом с супом. — Ты ведь тоже ему нравишься, это очевидно. — Кёнсу замечает, как дрогнули руки Чанёля, когда парень хотел положить на поднос еще апельсины. — Наверное, — пожимает плечами Чанёль. — Не уверен пока. — Но улыбка, которой он одаривает Кёнсу, выглядит как-то печально и дает понять, что Чанёль хочет верить своим словам, но не может, и живет с этим. Кёнсу пытается придумать, что сказать, пока Чанёль берет поднос и уходит в спальню Бэкхёна. Парень пытается понять, что именно имел в виду Пак, что это за грустная улыбка была, но решает, что в одиночку хрен что поймет (понадобится помощь Чонина).***
Поцеловав Бэкхёна в лоб и похлопав Чанёля по плечу, Кёнсу уходит. Он засовывает желание понять, что происходит между этими двоими, подальше (планируя вернуться к этому позже) и теперь пытается морально подготовиться к нынешней проблеме — встрече с Пак Хёншиком. Они договорились встретиться в кафе, в котором познакомились, и Су мысленно уже давно проклял себя, что в тот раз пошел в это кафе, потому что иначе пришлось бы избежать собственных истерик и депрессии (в комплекте со слезами и соплями). Сейчас всё, что чувствует Кёнсу, — нервишки в животе, скопленные за три года одиночества и рыданий. Хотя «рыдания» — это еще слабо сказано. Ты рыдаешь, когда смотришь дохера грустный фильмец, когда ударяешься мизинцем ноги о мебель, когда кромсаешь лук или режешь палец, пуская кровь на этот самый лук. Ты рыдаешь порой даже из-за пустяков, и то, что Кёнсу пережил из-за Хёншика, вряд ли можно отнести к незначительным пустякам. Скорее скорбь по отношениям, нежностям и любви. Бросив Кёнсу, Хёншик не пустил его кровь растекаться по полу, не повесил кишки на люстру, но боли было не меньше. Моральной. И три года До рыдал не только из-за потери любимого, а еще и из-за потери дорогого друга и планов, которые они понастроили вместе. Согласившись на эту встречу, Кёнсу знает, что нет никаких гарантий на то, что Хёншик сможет дать ему четкий ответ. Он не скажет того, что хочет услышать До. Но парень готов даже к этому, потому что размышлять надоело, надоело вспоминать и порой думать о прошлом. Глубоко вздохнув, он наконец выходит из машины и шагает по твердым ступенькам крыльца кафе. Через нос легкие наполняет приятный запах свежесваренного кофе, когда парень входит внутрь и улыбается персоналу за прилавком, который приветствует и желает хорошего вечера. В зале всего пять человек из-за позднего вечера, поэтому с легкостью удается заметить Хёншика, сидящего за столиком у окна в самом дальнем углу. Пак встает, когда Су подходит к нему, и последний не уверен, должен ли он пожать ему руку или просто кивнуть головой. Хёншик, похоже, думает о том же, поэтому в итоге они просто стоят и неловко смотрят друг на друга. Наконец Хёншик садится на свое место, и Кёнсу делает то же самое, мысленно благодаря официанта, который подошел и избавил их от неловкой и мучительной тишины. Он принимает заказы (чай для Кёнсу и кофе для Хёншика), и, как только уходит, Кёнсу решает начать первым. — Окей, Хёншик, ты хотел поговорить, так что говори. — Он вовсе не хочет показаться злым и обиженным, но выходит само собой, из-за чего Хёншик напрягается еще больше. — Ну… Во-первых, в тот раз в продуктовом, я понимаю, что показался жутким и странным, но ты ведь знаешь, каким я становлюсь, когда удивляюсь. Я не ожидал тебя там увидеть… Я давно тебя не встречал и уж тем более не разговаривал, учитывая то, как мы разошлись… — Пак останавливается, и Кёнсу понимает, что он нервничает, заметив, как парень ритмично постукивает пальцами по столу. Прежде чем он успевает что-нибудь ответить, официант подходит к ним с напитками. Человеческая память довольно смехотворна из-за своего непостоянства. Ты забываешь то, что должен помнить, но зато помнишь то, что отчаянно пытаешься стереть из головы. Воспоминания о том, что Хёншик любит черный кофе с одной ложкой сахара и еще множество всяких незначительных фактов об этом парне заставляют Кёнсу передернуться. — И тогда на стоянке, — продолжает Хёншик, и До снова переключает свое внимание на него. — Я знал, что прийти туда — рискованно, но был в отчаянии. Я хотел объясниться, но в итоге не смог этого сделать, потому что получил по лицу. — Вот только не говори, что не заслужил, — закатывает глаза Кёнсу, и Хёншик вздыхает. — Этот хук с правой принадлежал твоему парню? — Ага. Поджав губы, Хёншик кивает, подтвердив свои догадки. — Хорошо, что он присматривает за тобой. Лично я бы не ограничился одним ударом в челюсть, если бы увидел, что мой парень разговаривает с мудаком-бывшим. Ну, знаешь, пнул бы по яйцам или- — Окей, хватит, что это всё значит, Хёншик? Я знаю тебя достаточно хорошо, чтобы понять, что ты тянешь время. — Пак заметно сглатывает и снова начинает тарабанить пальцами по гладкой поверхности стола. — Просто… Ожидал, что ты, как минимум, разозлишься на меня. Но ты сейчас такой спокойный, что я теряюсь. Кёнсу поджимает губы и поднимает чашку, чтобы сделать глоток чая, тем самым выигрывая время, чтобы придумать ответ. — Я забыл тебя, Хёншик. Я двигаюсь дальше, и теперь счастлив с Чонином, — отвечает он, ставя чашку на блюдце. Глаза Пака внимательно следят за каждым действием Кёнсу, и последний начинает задаваться вопросом, могут ли оправдаться подозрения Чонина? Что, если Хёншик и впрямь хочет его вернуть? Однако эта мысль не беспокоит и не будоражит, а безразличие становится долгожданным сюрпризом и приятно так удивляет. — Это хорошо, ты заслуживаешь быть счастливым, — комментирует Хёншик, и звучит так, что Кёнсу уже начинает сомневаться в его намерениях, о которых догадывался ранее. Хёншик пьёт свой кофе мучительно медленно, оттягивая время и оставляя До в замешательстве. — В последние месяцы я думал только о тебе, Кёнсу. — Он смотрит прямо в глаза До, и последний не может понять выражение на его лице. Грудь Хёншика поднимается, когда он глубоко вздыхает, будто собирая в себе силы что-то сказать. — Я женюсь через несколько месяцев. Кёнсу невольно приподнимает брови, но эта новость нисколько не облегчает его замешательство и напряжение. — О-окей, поздравляю что ли?.. Но какое это имеет отношение ко мне? — Это новый этап моей жизни, который хотелось бы начать с чистого листа. Хочу извиниться за прошлое, помириться с людьми, которым причинил боль. Ты самый первый в моём списке, Кёнсу. Он внимательно изучает лицо До, пока тот пытается мысленно переварить только что сказанное. Кён думает, что им, правда, нужно было поговорить, получить объяснения и, наконец, поставить точку в неприятном прошлом. Он не хочет признавать, но эта неопределенность отягощала его и заставляла чувствовать себя неполноценным, несмотря на то, что Чонин пришел в его квартиру и заставил снова влюбиться. — Тебе не кажется, что я должен знать, почему ты бросил меня, Хёншик? Почему ты так поступил со мной? Хёншик поджимает губы и задумывается. Очередная причудливость этого парня, о которой Кёнсу помнит, — он ужасно долгий. Тормоз. — Я сожалею о том, что сделал это, Кёнсу. Мне нет оправдания. Ты этого не заслужил. — Пак допивает остывший кофе и, поставив кружку, продолжает: — Лучший способ объяснить то, что случилось, так это сказать, что однажды я просто проснулся, и тебя не было рядом. Мы не виделись два дня, потом три, я понимал, что это из-за работы, и пытался смириться, но не мог. Это продолжалось неделями, потом переросло в месяцы, мы редко виделись, и в один день в мозг просто ударило осознание того, что я больше не так счастлив с тобой, как был раньше. Я просто тебя разлюбил и начал проводить время с Шиваном, потом запутался окончательно и не знал, что делать. Я был таким эгоистом, Кёнсу, я всё испортил. Я думал только о себе и своих хотелках. — Три года, — бормочет Кёнсу, — Вот, сколько я чувствовал себя никчемным и разбитым из-за твоих хотелок, Хёншик. — Мне очень жаль, Кёнсу, — серьезно говорит Пак. — Я чертов трус. Мне потребовались годы, чтобы наконец решиться и встретиться с тобой, рассказать о том, как я сожалею. Я не ожидаю, что ты простишь меня. Честно говоря, я этого не заслуживаю. Просто знай, что я осознал, каким дерьмом был и как сожалею о том, что сделал тебе больно. — Кёнсу замечает дрожь в голосе парня, замечает, как еле заметно трясутся его руки, замечает печаль в глазах. Хёншик, наверное, достаточно долго плавал в вине и сожалении. Достаточно. Прошлое слишком долго не отпускало их обоих, Кёнсу понимает это, как никто другой. — Я прощаю тебя, — говорит он, нарушая минуты мучительного молчания. Хёншик не реагирует, наверное, ошеломлен тем, что только что сказал Кёнсу. Но уголки его губы медленно ползут вверх, и парень улыбается, а в глазах появляются искорки. — Спасибо, Кёнсу. Позже, когда До садится в свою машину и включает зажигание, он тупо сидит и слушает шум двигателя. Сейчас он так странно себя чувствует, ощущение, будто даже дышать легче стало. Хёншик будто вернул Кёнсу кусочек недостающего пазла, и теперь парень может почувствовать себя полноценным. Чувствуется легкость и невесомость, потому что прошлое отступило, уступая настоящему и будущему. Наступающие дни кажутся ярче, как и образ Чонина в каждом из них.***
Кёнсу только касается дверной ручки и тут же слышит на другой стороне чужие шаги. Дверь открывается, и не успевает До сказать слова, как Чонин притягивает его в крепкие объятия. Кёнсу улыбается, утыкаясь в шею парня и обнимает его за талию. Сон, который он видел этим утром, врывается в голову, и старший начинает понимать, что пушистый коричневый щенок действительно дух Чонина. — Что говорил Хёншик? Он хотел вернуть тебя? Что ты ему ответил? Рассказал ему обо мне? — начинает заваливать вопросами младший, и Кёнсу крепче сжимает его талию. — Можно я хотя бы разуюсь и присяду, Чонин? Я так устал… — Ким кивает и хочет отстраниться, но Су не позволяет ему. — Ты кое-что забыл. Чонин вопросительно приподнимает брови, и Кёнсу складывает губы трубочкой. Ухмыльнувшись, Чонин наклоняется и накрывает его губы своими, поцелуй выходит из нежного в страстный и собственнический, а До чувствует, как в животе начинают порхать бабочки и по телу разливается тепло. В любой другой момент он бы расслабился в надежных руках Чонина и позволил бы утащить себя в спальню, но не сейчас. Сейчас нужно отстраниться. — Ладно, Чонин, стоп, — тяжело дыша, говорит Кёнсу. — И не надо на меня так смотреть, — добавляет он, потому что Ким уже раздевает его глазами. Пристальный взгляд парня сводит с ума и подначивает поддаться, но До есть, что ему рассказать, поэтому он держит себя в руках, разувается и идет в гостиную. Чонин вздыхает от вида недовольного Кёнсу и следует за ним, после чего падает рядом на мягкий диван. — Ты ел? Могу что-нибудь тебе приготовить, — говорит Чонин, но Кёнсу качает головой. — Я заезжал в мексиканскую забегаловку около работы. Нужно было побыть одному и немного подумать, прежде чем приехать сюда. Брови Чонина сводятся к переносице, и сам парень заметно напрягается. — Ну, так ты собираешься рассказать мне что-нибудь? Вряд ли это плохие новости, раз ты меня поцеловал. — Нет, не плохие, но нам нужно поговорить. Чонин недовольно стонет. — Боже, как я ненавижу эти слова. Кёнсу озадаченно смотрит на него, но ничего не комментирует. — Во всяком случае, о чем вы говорили? Он оплакивал тот день, когда оставил тебя, понимая, что ты идеальный человек и что он больше никогда не встретит такого, как ты? — драматизирует младший. — Ты сказал, что слишком поздно и что ты любишь другого? Он плакал? Кёнсу нежно проводит рукой по щеке парня и говорит: — Чонин, я говорю это только потому, что очень люблю и беспокоюсь о тебе: отмени ёбаную подписку на Телемундо (испанские сериальчики). Чонин дуется. — Но я их люблю, — говорит он, как маленький обиженный мальчик. — Бля, ну нет, — кривится Кёнсу. — Тебе вообще не подходит. — Младший что-то ворчит в ответ, и Су решает вернуться к нужной теме. — Насчет Хёншика. Он не собирался меня возвращать. Он женится, — объясняет До, и брови Чонина поднимаются от удивления так же, как у Кёнсу, когда тот услышал эту новость впервые. — Э-э, неожиданно. — Он подвигается вплотную к Кёнсу и тщательно смотрит на его лицо. — И что ты почувствовал? — Удивился. И всё, — улыбается Су, и Ким вздыхает с облегчением. — Эй, а ты подумал о чем-то еще? — Да, я не мог не думать о чем-то ещё. Между вами своя история, и меня это волнует. — Кёнсу протягивает руку и сжимает ладонь Чонина, поглаживая её тыльную сторону большим пальцем. — Вот именно, история, Чонин. Он — прошлое, а ты… — парень замолкает на полуслове. «Будущее» — слишком банальное и самонадеянное слово, чтобы назвать им Чонина. Он изо всех сил пытается подобрать правильные слова, и Чонин самодовольно ухмыляется. — Я что, Су? — дразнит парень, замечая покрасневшие щеки старшего. — Ты… Оуф… Да блять…. Ты сам знаешь, Чонин, — говорит Кёнсу и быстро прячет лицо в шее своего парня, чтобы скрыть покрасневшие щеки. — Я уже когда-то говорил это, не заставляй повторять. — Младший усмехается, вместе с Кёнсу удобнее укладываясь на диван и переплетая ноги. — Чонин, нам всё еще нужно поговорить, — бормочет старший в шею Кима, и последний немного отодвигается, чтобы парень больше не прятал свое лицо в его шее. — Хорошо, я весь во внимании. — Хёншик и я… Мы говорили о том, почему он бросил меня, и… В общем, я понял, что это была моя вина, а не его. — Чонин хмурится и открывает рот, чтобы запротестовать, но Су легонько бьет его по губам, чтобы заткнулся. — Я знаю, что ты начнешь говорить, что это не причина изменять и бросать меня. Но меня, правда, есть, в чем обвинить. — Младший пытается побороться с его рукой, но Кёнсу только сильнее прижимает ее к его рту. — Да подожди ты пару секунд! Послушай меня внимательно. — Ким на несколько секунд замирает, а затем кивает головой. — В общем… Прости за нашу ссору. Мне нужно было поговорить сначала с тобой, и только потом — с Хёншиком, потому что ты мой парень, и твои чувства тоже нужно учитывать, они тоже важны. — Младший что-то говорит, но из-за руки Кёнсу его речь заглушается и больше походит на невнятное мычание. До одним лишь взглядом приказывает ему замолчать, и Чонин моментально умолкает. — Просто пообещай, что сразу скажешь мне, если тебя будет что-то не устраивать. Если я сделаю что-то не так, расстрою тебя, то просто скажи мне об этом. Я уверен, что мы еще не один раз будем сраться, и это нормально, просто пообещай, что когда это будет происходить, ты будешь применять слова, а не кулаки. — После этих слов старший убирает руку со рта Чонина, вытирая её от слюней об рубашку парня. — Ладно, теперь моя очередь. Спасибо за извинения, и да, я буду работать над тем, чтобы держать вредный характер и ревность под контролем. Это будет нелегко, но я попробую, потому что не хочу снова причинить тебе боль. И я никогда не скажу, что меня что-то не устраивает. — Кёнсу кидает на него пристальный взгляд, неуверенный в том, шутит парень или нет. — Потому что этого не может быть. — Это все невероятно банально, но Кёнсу не может сдержаться и зависает, глядя на Чонина, и то, как он выглядит оправдывает сказанные им слова. — Я счастлив с тобой, — говорит парень, и его взгляд падает на улыбку Кёнсу. — А твои поцелуи делают меня еще счастливее. — А секс? — спрашивает Кёнсу. — Мое счастье не знает границ, — торжественным тоном отвечает Чонин, заставляя старшего хихикать. Хотя, если серьезно, то Кёнсу и правда не находит слов, чтобы описать свои чувства, когда Чонин рядом с ним. Он решает, что его губы могут сказать всё за него. — В таком случае, — шепчет Кёнсу, придвигаясь ближе, чтобы обхватить губы Чонина, мягко и медленно целуя. Но, как обычно, поцелуи младшего перерастают в более страстные и глубокие, а парня валят на диван. Ким вторгается в его рот, жадно целуя, и тело старшего вспыхивает мгновенным возбуждением. Чонин поднимает их с дивана и поднимает Кёнсу на себя, так что его ноги свисают с бедер младшего, пока он осыпает его лицо поцелуями. Чонин прижимал к себе Кёнсу с долей страха и жадности, как будто он боялся, что кто-то отнимет его. Кёнсу полагал, что это может быть остаточный эффект от Хеншика, даже если они просто говорили о нем. — Чонин, — вздыхает он, поднимая лицо младшего, пока тот оставлял яркий засос на резком выступе ключицы Кёнсу, чтобы они встретились глазами. — Я люблю тебя, и никого больше, только тебя. — Глаза Чонина расширяются, пока они смотрят друг на друга, и Кёнсу выдыхает, чувствуя, как младший обнимает его стальной хваткой. Его грудь начинала болеть. — Только тебя, — повторяет До, и Чонин понимает, что, кажется, делает больно ему. — Только меня, — повторяет он. Парень встречается губами с Кёнсу, и на этот раз поцелуй не настолько жадный, хотя не менее страстный. Су чувствует, как страх отпускает Чонина, потому как хватка рук младшего ослабевает и Кёнсу может выдохнуть. Когда Чонин движется к спальне, в голове Кёнсу вспыхивает образ беспокоящего и ждущего его парня, отдаваясь тяжестью в сердце, и старший решает загладить свою вину. Когда младший опускает его на кровать, требуется всего лишь несколько секунд, чтобы они оказались полностью обнажены. Чонин ложится сверху на Кёнсу и шипит в его шею, когда старший сжимает его задницу рукой. — Чонин, — бормочет Кёнсу ему на ухо, и давится собственным стоном, когда Чонин начинает тереться об него. — Чонин, ты сидел здесь все это время, и ждал меня? — Су чувствует, как младший кивает. — Мне хреново от того, что заставил тебя беспокоиться. Поэтому позволь мне сделать для тебя кое-что. — Кёнсу отталкивает от себя Чонина, и выражение полного замешательства на лице младшего просто бесценно. До приподнимается так, что его спина опирается о изголовье кровати, и притягивает к себе Чонина. — Я хочу попробовать тебя, — говорит он, специально понижая голос, и глаза Кима расширяются, когда Кёнсу облизывает губы в предвкушении. — О боже, — шипит Чонин. Он располагается так, что его колени находятся по обе стороны от Кёнсу. Вид старшего под ним, блестящие губы в нескольких сантиметрах от его уже твердого члена — это настолько слишком, что парень закрывает глаза и пытается контролировать себя. Глаза открываются, когда он чувствует, как рука Кёнсу обхватывает его эрекцию, и когда младший смотрит вниз, он ловит взглядом большие глаза Кёнсу, темные и соблазнительные, пока тот высовывает кончик своего языка и легонько лижет головку. Толкнувшись бедрами вперед, Чонин стонет, когда головка его члена касается губ старшего. Ким скользит своей рукой вниз, заменяя руку Кёнсу, чтобы направить свой член в уже открытый рот старшего. Пальцы Чонина обхватывают изголовье, когда он трахает рот Кёнсу. Еще прекраснее это ощущать с закрытыми глазами, то как Кёнсу движет своим языком и то, как сжимает губы вокруг его эрекции, втягивая при этом щеки, и сосет, увеличивает удовольствие в десять раз, заставляя парня стонать в знак благодарности. Он открывает глаза, чтобы взглянуть на Кёнсу, и почти кончает, потому что его член скользит между мягких губ Кёнсу, и это самая пошлая вещь, которую он когда-либо видел. Блять, рот Кёнсу определенно создан, чтобы сосать его член. Чонин внезапно вскрикивает, потому что слишком увлекся видом красивого Кёнсу, что не заметил, как палец старшего скользнул между его ягодиц. Су, наверно, успел смазать его слюной, потому что Чонин чувствует что-то скользкое и подается бедрами вперед, глубже входя в горячий рот своего парня. Палец снова скользит в него, и младший чувствует, как электричество течет вверх по его позвоночнику. — Блять, малыш, — стонет Чонин, когда Кёнсу вытаскивает свой палец и начинает ласкать его ягодицы, все это время неотрывно отсасывая. Кёнсу сосет на всю длину члена Чонина, но через несколько глубоких толчков младший отстраняется. Ему очень нравится идея трахать горячий рот Кёнсу, но еще больше ему нравится, если он трахает его самого. Чонин скользит вниз, располагаясь на талии Су и целуя его, ощущая вкус собственной смазки на языке старшего. — Черт, это было очень круто и пошло, — комментирует Ким, и очень довольная ухмылка расползается по лицу Кёнсу. Чонин хватает лодыжки старшего и тянет его вниз так, что Кёнсу оказывается лежащим на подушках. Затем парень ложится на него сверху, прижимаясь к груди, и начинает выцеловывать бледную кожу Су. Он целует старшего снова и снова, а когда соединяет невидимой нитью его родинки на шее, Кёнсу хихикает, руками проводя по крепким плечам парня и по его мускулистым рукам. Младший продолжает путешествовать языком и губами по любимому телу, обводит один сосок, спускается к пупку, а затем — к бедру, оставляя на нем еле заметный укус, после чего, наконец, проводит кончиком языка по блядской дорожке на животе парня. Чонин отстраняется, и его глаза загораются от вида Кёнсу, который, кажется, теряется от собственных желаний, опустив веки, тяжело вздыхая и руками цепляясь за простыни. Младший проводит языком по нижней губе, взглядом продолжая блуждать по всему телу Кёнсу и возвращаясь к его эрекции. Старший лежит полностью раскрытый перед Кимом и весь только его, что Чонин чувствует себя немного эгоистом, потому что Кёнсу отдает ему всего себя снова и снова, а Ким берет и берет. Это кажется несправедливым, и Чонин решает, что ему тоже пора уступить. Киму нужно дать старшему знать, что он тоже его хочет. Это и факт того, что у Кёнсу отличный член, который хочется почувствовать внутри себя. — Малыш, я кое-что хочу. — Парень поднимает голову и смотрит в глаза Кёнсу, заставляя того смутиться. Почему Чонин внезапно выглядит так неуверенно? — Всё, что угодно, Чонин, — отвечает старший, оглаживая руками лицо Чонина. — Ты можешь… меня трахнуть? — почти шепотом спрашивает последний, и Су вообще выпадает в осадок. — П-прям щас? — заикается от шока парень. Нет, Кёнсу не отказывается от идеи присунуть (он уже делал это раньше), но это первый раз, когда Чонин предлагает подобное. До не ожидал, что этот крепкий парень захочет побыть снизу. Хотя он не может отрицать, что такие мысли не посещали его голову. — Не, не сейчас, — говорит младший, сверкая глазами и взволнованно улыбаясь, и поднимается выше, чтобы между их лицами оставались считанные сантиметры. — В следующий раз, — шепчет он в губы Кёнсу, нарываясь поцеловать снова. До не ждет и чуть приподнимается к нему навстречу, прижимаясь к губам парня. Чонин смотрел на него с такой искренностью и доверием, что старший снова почувствовал прилив невыносимой любви к нему. — В следующий раз, — соглашается Кёнсу. — В следующий раз я трахну тебя. Но прямо сейчас я хочу почувствовать тебя в себе. Очень хочу. — Он тянется рукой к члену Чонина, прижимающемуся к его бедру. Младший понимает намек и лезет в тумбочку за смазкой и презервативом. Хорошенько растянув Кёнсу, парень обильно смазывает свой член смазкой и медленно входит до основания, слыша пошлые стоны старшего. И эти стоны во время их секса, кажется, уже стали зависимостью Чонина. Парень не может не подразнить Су, наклоняясь и облизывая розовую бусину соска и вызывая еще один тяжелый вздох со стороны Кёнсу. Старший застает Чонина врасплох, когда резко меняет их положение и седлает его, теперь оказываясь сверху, а Ким облокачивается о изголовье кровати. — Я еще не закончил извиняться, — бормочет он, и Чонин чувствует, как дергается собственный член. Кёнсу отлично знает, как эта поза влияет на Чонина, и потемневшие глаза парня, гуляющие вверх-вниз по телу старшего, тому подтверждение. — Малыш, прикоснись ко мне, — говорит он, и руки Кима, ранее покоящиеся на его бедрах, начинают ласкать каждый сантиметр нежной кожи, поднимаясь всё выше и посылая дрожь по всему телу. Обычно обнаженный Кёнсу всегда чувствовал себя неудобно и застенчиво рядом с Чонином. У последнего рельефные мышцы, кожа цвета карамели, а тело Кёнсу — полная противоположность: полные бедра, плоский живот без намека на пресс и бледная кожа из-за того, что парень целыми днями сидит в офисе. Чонин всегда упрекает Кёнсу, когда тот говорит об этом, отвечая, что тело старшего — великолепно, что Ким любит каждый его дюйм. И каждый раз он доказывает это с помощью секса. Сегодняшний вечер — не исключение. — Блять, Кёнсу, какой же ты красивый, — говорит он, обводя руками грудь старшего. Кёнсу задыхается, когда пальцы этих рук легонько щипают его за соски. — Сильнее, — стонет До, и Чонин недоуменно на него косится. — Не хочу я делать тебе больно. — Это другая боль, мне нравится, — вздыхает парень, и Чонин волнительно закусывает губу, сильнее сжимая соски Кёнсу пальцами и чуть выкручивая их. — Оу! — вскрикивает старший, после чего стонет от удовольствия и поджимает пальчики на ногах. Ким поднимается и прижимается к телу Кёна своей обнаженной грудью, после чего соединяет их губы. Он чувствует, как руки старшего зарываются в его волосы, пока они страстно целуются, сплетаясь языками во рту Су. — Боже, Су, как же я тебя хочу, — стонет Чонин, откидываясь на подушку, и Кёнсу садится чуть ниже, чувствуя, как эрекция Кима упирается в его задницу. Оперевшись одной рукой о грудь Чонина, он немного приподнимается и другой обхватывает член парня, направляя его. Прежде чем Ким начнет протестовать, Кёнсу медленно опускается на ствол и открывает рот в немом стоне, задержав дыхание. Наблюдая за такой эротичной картиной, младший цепляется за бедра До, пытаясь остановить его, но тот лишь громко стонет, когда член входит в него до основания. Чонин чувствует, как мышцы старшего напрягаются, сильнее сжимая его член, и Су решается на первое движение, заставляя младшего закатить глаза от удовольствия и выпустить томный вздох, а после — имя Кёнсу. Он не знает специально ли Кёнсу забыл про презерватив или нет, но это сейчас последнее о чем он хочет думать. Без него он чувствует все намного острее, особенно то, как старший делает круговые движения своими ягодицами вокруг его члена. Су откидывает руки назад и опирается о бедра Чонина, выгибая спину, и начиная подпрыгивать, и Чонин подается ему навстречу своими бедрами так, что они начинают двигаться в одном ритме, а их пошлые стоны отскакивают от стен. Чонин думает, что Кёнсу точно знает, как он выглядит сейчас. Твердый член младшего глубоко входит с каждым движением Су, все тело которого блестит капельками пота, голова запрокинута назад, открывая вид на красивую шею, а красные пухлые губы чуть приоткрыты в немом стоне. Кёнсу знает, что это делает с Чонином, и каждое движение бедер Кёнсу толкает парня в бездну безумия. Младший заставляет себя поднять руки и обернуть их вокруг Кёна, чтобы притянуть к себе и проглотить вылетавшие из пухлых уст стоны с помощью мокрого поцелуя. Су хватается за его плечи и оставляет множество царапин, когда Чонин поддается бедрами навстречу. Руки Кима скользят по талии старшего, задавая свой ритм, чтобы парень смог проникнуть еще глубже. — М-м, чёрт, малыш, еще… Блять! — Чуть ли не рыдает Кёнсу куда-то в волосы парня, а тот только сильнее наслаждается его стонами. Ему нравится играть в эту игру — узнавать, насколько громко может кричать от удовольствия Кёнсу, поэтому он хватает парня за бедра и толкает на матрас. Чонин укладывается сверху так, что колени старшего упираются в его грудь, и немного приподнимает задницу Кёнсу над кроватью. До крепче цепляется за простыни, когда Чонин плавно входит в него. Младший начинает набирать темп и уже через несколько мгновений входит с такой силой, что Кёнсу немного скользит вверх по кровати с каждым движением бедер Кима. Ощущение члена Чонина без презерватива, давящего и растягивающего его чувствительные стенки, настолько прекрасно, что Су начинает всхлипывать, царапая руки младшего, призывая его двигаться быстрее. Чонин рычит ему, чтобы он прикоснулся к себе, и старший подчиняется, сжимая свою эрекцию. Младший наклоняется ближе, чтобы провести кончиком языка по соску Су, пока тот царапает ногтем головку своего члена и на его глазах выступают слезы, когда он кончает с глухим криком, пачкая живот белыми разводами, а все его тело содрогается оргазмом. Чонин следует за ним почти сразу, его пресс напрягается, когда он вколачивается бедрами в Кёнсу, ощущая как стенки старшего сжимаются вокруг его члена, и наконец кончает. Кёнсу стонет от ощущения пульсирующего члена Чонина, чувствуя растекающиеся теплые струи внутри. Чонин делает еще пару движений бедрами по инерции и наконец падает прямо на Кёнсу. — О боже, детка, это было невероятно, — говорит Чонин, пытаясь отдышаться, но Кёнсу слишком изнурен и бессилен, чтобы ответить. — Мы… э… забыли про презик. — Знаю, — мурлычет Су, — Твой член без него намного лучше. — Принял к сведению, — говорит Чонин, и Кёнсу стонет, когда младший выходит из него. — А что касается извинений, то это, безусловно, лучшее из всех. — Он нежно целует Кёнсу в губы, прежде чем упасть рядом с ним. Несколько минут они проводят просто лежа вместе и утопая в послеоргазменном тумане, и затем Чонин нарушает тишину. — Ты сказал, дать тебе знать, если меня что-то не устраивает и если я несчастлив с тобой. — Кёнсу заинтересованно гудит, намереваясь узнать, куда клонит парень. — А если я счастлив и меня всё устраивает, ты ведь тоже должен знать? — Наверное, — ведет плечом Кёнсу. — Так вот, я счастлив, Су. Я еще никогда так сильно не любил, как люблю человека, который носит трусы с миньонами, который пепелит меня своим убийственным взглядом и кто тайно фотографирует меня полуобнаженным. Кёнсу смеется, несмотря на то, что обычно отвечает на нечто подобное толчком в ребра или фырканьем. — Ты себе не изменяешь, Чонин. — Будучи хранителем твоих возможностей, я стараюсь не изменять себе, — драматично заявляет он, и Су бросает на него фирменный испепеляющий взгляд. Да, первое, что он завтра сделает, — отменит все подписки на испанские сериальчики и дорамы.***
Ранним утром следующего дня парни просыпаются и вместе выходят в гостиную Чонина, в которой царит полный хаос. Кёнсу не помнит, как они сносили вещи на пути в спальню, потому что был слишком увлечен языком Чонина в своем рту, чтобы вообще что-то замечать. — Да, я вчера во что-то врезался, — говорит Чонин, отмахиваясь от извинений Кёнсу за бардак. — Я бы даже сказал, что выглядит не так уж и плохо, потому что вижу не срачельник, а ярую похоть, любовь и пренебрежение ко всему, кроме друг друга. — Не смотря на всю банальность сказанного, в этот раз Кёнсу все-таки соглашается с младшим.