***
— Эй, Су, тебя подвезти? — кричит Бэкхён, когда Кёнсу выходит из офисного здания. — Не, спасибо, Бэк. Чонин должен подъехать. Бён пожимает плечами, прощается и бежит к своей машине, а Кёнсу машет ему, пока парень выезжает с парковки. Другие сотрудники, в том числе и его друзья, проходят мимо, обмениваясь вежливыми прощанием, а До не перестает высматривать синий скутер. Сердце Кёнсу пропускает удар, когда глаза улавливают знакомую фигуру, идущую в его сторону, и парень застывает на месте, когда Хёншик останавливается напротив него. — Кёнсу, — начинает Пак, и Су будто током ударяет, заставляя отмереть и резко спросить: — Что, блять, ты тут забыл? — Я… Я хотел увидеться и поговорить с тобой. Сомневался, что ты здесь еще работаешь, но все равно пришел. И вот, ты всё еще тут. — Кёнсу продолжает ошеломленно смотреть на парня, ничего не отвечая, поэтому тот продолжает: — Уже несколько месяцев прошло с нашей последней встречи, а ты так мне и не позвонил. Я подумал, может, ты потерял мою визитку или что-нибудь в этом роде. — Я выбросил её, Хёншик. Нам не о чем говорить. Пак хмурится, достает свое портмоне и достает еще одну карточку. — Прошу тебя, Кёнсу. Нам, правда, нужно поговорить. — Он делает шаг ближе и протягивает визитку парню. Кёнсу остается неподвижным, поэтому Хёншик осторожно берет его за руку и кладет карточку в ладонь. Кёнсу слышит звук приближающихся в быстром темпе шагов, а потом видит, как Чонин заносит кулак и бьет Хёншика в челюсть, из-за чего парень валится на асфальтированную землю. Всё происходит слишком быстро, но Кёнсу успевает вскрикнуть и вцепиться в Чонина, который, кажется, хочет добить Пака. Коллеги из офиса, ставшие свидетелями, моментально оказываются рядом, чтобы помочь. И к ужасу Кёнсу, его босс помогает именно Хёншику. — ЧТО, СУКА, ВЫ ТУТ УСТРОИЛИ, БЛЯТЬ?! — орет господин Ли, и Су отпускает Чонина, и тут же встает перед своим боссом. — Извините, сэр. Это моя вина, мне очень жаль, — говорит он, низко кланяясь. До возвращает свое внимание к Чонину, который пытается вырваться из хватки, удерживающих его людей, и шипит: — Чонин, свали отсюда! Вали домой! — Ким перестает рыпаться, хотя глаза всё еще горят от гнева, а руки плотно сжимаются в кулаки. — Я сказал, свали! — повторят Кёнсу, и во взгляде младшего помимо злости скользит обида, но она тут же исчезает, как только хватка на его руках ослабляется и его отпускают, парень тут же уходит, не сказав ни слова. Кёнсу снова и снова извиняется перед коллегами и боссом, и когда все начинают расходиться, он остается с Хёншиком, который продолжает потирать свою челюсть. — Ты в порядке? — Пак кривится, но кивает. — Я удачно отступил немного назад. Это немного уменьшило силу удара, но этот парень всё равно хорошо так вмазал. — Он снова двигает челюстью и потирает её, строя гримасы. — М-мне нужно идти, Хёншик, — говорит Кёнсу, а в голове крутится образ разгневанного Чонина, поэтому всё, чего сейчас хочется — побежать к нему. — Подожди, Кёнсу. Извини, но, пожалуйста, давай поговорим? — В голосе парня слышится отчаяние, и он вытаскивает очередную визитку, передавая её Кёну. — Прошу тебя, дай мне шанс. — И на сей раз До охотно её принимает. — Спасибо, — говорит Хёншик, и Су кивает, прежде чем развернуться и поспешить к дороге, чтобы поймать такси.***
Он пулей вылетает из салона такси и несется в свою в многоэтажку с тяжестью на сердце. Вначале он ездил домой к Чонину, но парня там не оказалось, потому что даже если бы он был невыносимо зол, дверь бы он всё равно открыл. Звонки и сообщения оставались без ответа, и у Кёнсу не было другого выбора, кроме как отправиться к себе домой и оставить пока Чонина в покое. Пусть побудет один и остынет. Когда двери лифта открываются на нужном этаже, Кёнсу делает несколько шагов в сторону своей двери и замирает, видя Чонина, сидящего у его квартиры. Но к тому времени, как Су приближается к парню, тот уже стоит на ногах. — Эй, ты… ты в порядке? Чонин качает головой, даже не смотря на Кёнсу. Старший шарит по карманам, чтобы достать ключи, а затем они оба входят в квартиру, и Су сразу направляется к холодильнику, чтобы достать пакетик со льдом. Чонин уже сидит на диване, когда парень входит в гостиную и протягивает ему лёд, после чего садится сам. В тишине ощущается дикое напряжение, пока Су внимательно разглядывает лицо Чонина, его поджатые губы и складку между хмурых бровей. — Я не сожалею, — наконец произносит младший, прикладывая лёд к костяшкам правой руки. Кёнсу вздыхает и вдруг чувствует себя дико уставшим. — Чонин, не нужно было этого делать. — В глазах Чонина снова появляется злость, когда он поднимает взгляд на парня. — А чего ты от меня ожидал? Что я буду просто стоять и улыбаться, пока твой ёбаный бывший стоит так близко к тебе и держит за руку?! Кёнсу стискивает зубы, пытаясь унять собственную нарастающую ярость. — Я ожидал, что ты догадаешься вести себя по-взрослому и не будешь бросаться на него с кулаками, как несовершеннолетний ильджин. Тебя могли спокойно арестовать за это. — Ну, нужно было же выбить дерьмо из этого парня и надрать ему зад, — выдает младший. — Чонин, ты вообще меня слышишь? Еще и прямо около моей работы. Там был мой босс, завтра придется всё ему объяснять. И всё только потому, что ты увидел меня с бывшим. Боже, Чонин, он просто хотел поговорить, — вздыхает Су, пытаясь не орать. Чонин издает смешок, и этот смешок режет по ушам Кёнсу. — Что-то я смутно припоминаю слова о том, что ты отказался от разговора с ним. Ты ведь думаешь над этим, да? — Я… Да… Нам нужно кое-что обсудить. — Нет, — цедит сквозь зубы Чонин, и Су замечает, как крепко его пальцы вцепились в пакетик со льдом. — Я не хочу, чтобы ты с ним разговаривал. Я не хочу, чтобы ты вообще находился рядом с этим ублюдком. Я твой парень, и я говорю «нет». Кёнсу приподнимает бровь от неожиданного заявления, не веря в то, что только что услышал из уст Чонина. — Не смей говорить мне, что делать, Чонин. — Он отталкивается от дивана, поднимаясь на ноги, и принимается нарезать круги по комнате, потому что чувствует, как гнев просачивается сквозь трещинки самоконтроля. — Дело не только в тебе, — начинает Кёнсу, поворачиваясь лицом к парню, но Чонин слишком окутан злостью, чтобы вникать в его слова. — Он парень, который тебя бросил, Кёнсу, и ты всё равно бежишь к нему? Блять, у тебя вообще есть хоть немного гордости? — не особо задумываясь над словами, выпаливает Чонин, и Кёнсу приближается к нему, тут же отвешивая звонкую пощечину. — Пошел вон! — рычит он. — Вернешься, когда вытащишь свою голову из задницы! СВАЛИ НАХЕР ОТСЮДА! — кричит Кёнсу, и Чонин вскакивает с места, бросая пакетик со льдом на диван. — О, хочешь, чтобы я свалил? Прекрасно! Я сваливаю! — орет в ответ Чонин, и До блестящими от накативших слез глазами наблюдает за тем, как парень в спешке натягивает ботинки. Когда дверь захлопывается, Кёнсу поднимает глаза к потолку и несколько раз моргает, не позволяя слезам скатиться, потому что несколько лет назад пообещал себе больше никогда не плакать из-за другого человека.***
Чанёль допивает последние капли содовой, раздражающе хлюпая губами, и Чонин косится на него. Под этим углом и светом фонарей парка, Ёль смотрит на растрепанные волосы Чонина и мешки под глазами, мысленно отмечая, что друг похож на зомби с пончиком. Чонин лениво кусает сладость и снова переводит взгляд на фонтан перед собой, вода и огоньки которого танцуют в идеальной синхронизации. — И сколько уже прошло? — спрашивает Чанёль. — Пять дней, — стонет парень и смотрит на часы. — Три часа, двадцать девять минут и… семнадцать секунд. Плюс-минус. — Может просто позвонишь ему? — Слишком ссыкотно, — бормочет Чонин. — Боюсь услышать, что мы расстаемся. Не думаю, что смогу с этим смириться. Чанёль задумчиво хмурится и поджимает губы. — Значит, ты ничего не сделаешь. Уверен? — Чонин вздыхает в ответ и просто пожимает плечами. — Ладно, давай малость проясним. Ты разозлился, потому что он хотел поговорить со своим бывшим? Правильно понимаю? — Ким кивает и снова вздыхает. — Еще я врезал этому его бывшему, а потом наорал на Кёнсу, но это уже чуть позже. Чанёль ставит пустую бутылку содовой на скамейку и пальцами массирует виски. — Боже, Чонин, а ты никогда прежде не думал, что это может случиться? Что они всё-таки поговорят? И, учитывая проблемы Кёнсу, о которых ты мне рассказывал, разве в твой дохера прошаренный мозг не приходила мысль о том, что ему будет это полезно? Уладить дела со своим бывшим, чтобы поставить точку и продолжать идти дальше? — Чонин хмурится и падает пятой точкой на лавочку. — До меня только сейчас это дошло. Тогда я был ослеплен ревностью и злостью. Увидев их вместе, я слетел с катушек, — он опускает голову, зарываясь пальцами в волосы, и стонет. — Боже, я столько наговорил Кёнсу… Я всё испортил… Полный кретин. Прошу, сделай мне одолжение, Чанёль, убей меня… — Пак щелкает языком и неодобрительно качает головой. — Ты творил много всякой херни в прошлом, Чонин, но это просто превосходит всё. Если честно, Кёнсу просто, блять, святой. — Знаю, — бормочет Чонин, проводя руками по волосам и ероша их. — Он ангел, я его не заслуживаю. — Чанёль открывает рот, чтобы еще немного поматериться на друга, но его останавливает вдруг зазвонивший телефон. Глаза тут же загораются, стоит ему только увидеть, от кого входящий. -Да? — с усмешкой отвечает он. — Ага. М-м-м… Ну да. — Он замолкает и переводит взгляд на Чонина. — Да, — ещё одна пауза, — Э-эм, где мы встречались последний раз. Да, отлично… Окей, пока. — Парень отключается и засовывает смартфон обратно в карман. — Какой же я тупой… Даун просто… Аутист, — снова хнычет Чонин, и Ёль протягивает руку, чтобы похлопать его по плечу. — Иногда мы совершаем парашу из-за любви, чел. Такое себе, конечно, но ничего не поделаешь, — говорит Чанёль, тяжело вздохнув, и Чонин поднимает голову, с интересом смотря на друга. — Мы всё ещё говорим обо мне или… — щурится он, за что получает подзатыльник от Пака. — Не переводи стрелки, придурок. — Кёнсу тоже меня так называл… Я скучаю по нему и его колкостям, боже, как же я по нему скучаю, — скулит Ким, и Чанёль снова похлопывает его по плечу. — Что мне делать? Чанёль ерошит волосы друга, а затем смотрит на часы. — Ща, подожди еще несколько минут, Чонин. — В смысле? Зачем? — Просто подожди, я старше, слушай, че говорю, долбаный фрик. Давай просто поболтаем еще несколько минут. — Окей, — кивает Ким и снова переводит взгляд на фонтан. — Я скажу ему, что сожалею, и что люблю его. Да, вот, что я сделаю. Даже если придется валяться у его ног, буду делать это, пока не простит. Разобью лагерь у его квартиры и буду жить там, пока он меня не простит, — решительно кивает Чонин, и Ёль фыркает. — Окей, вот и твой шанс, — говорит он, и Чонин вопросительно смотрит на парня, замечая, что тот кому-то машет. Он поворачивает голову, и из легких выбивается весь воздух, когда парень видит подходящего к ним Кёнсу. Они не виделись пять дней, и Ким чуть ли не рыдает, потому что старший кажется ему еще красивее, чем был, несмотря на то, что очаровательная улыбка сердечком не сверкает на его лице, а вместо этого губы плотно сжаты в линию. Чонин поднимается с лавочки, чувствуя, как слабеют колени, когда Кёнсу подходит ближе. Ему столько всего хочется сказать, но слова застряли в горле, и парень не может ничего произнести, когда старший подходит к ним. Так хочется стиснуть До в объятиях и никогда не отпускать, но его мрачное выражение лица заставляет оставаться неподвижным. — Привет, Ёль, — безэмоционально говорит Кёнсу, и Чанёль улыбается в ответ. — Чонин, нам нужно поговорить, — после этих слов он разворачивается и уходит. «Блять, — думает младший, — эти долбанные три слова». Если произносить их отдельно, они совершенно безвредны, но если объединить в одно предложение, Чонина тут же охватывает беспокойство, а в голове появляются разные домыслы. Он, как побитый щенок, в последний раз смотрит на Чанёля, после чего следует за Кёнсу, уже размышляя над тем, куда положить спальный мешок, который понадобится, если придется провести дни у квартиры Кёнсу. Чанёль хихикает, наблюдая за тем, как неловко Чонин семенит за До, мысленно представляя собачий хвостик и ушки. Парень искренне надеется, что всё решится в положительную сторону, потому что за все годы их с Чонином дружбы, он никогда не видел, чтобы Ким был так счастлив с кем-то другим, кроме Кёнсу. Звонок на телефон вырывает его из раздумий, и он улыбается, отвечая. — Привет, Бэк… Да, они только что ушли. Знаю, это именно то, о чем я подумал… Нет, совершенно свободен… Отлично, заберу тебя. — Широко улыбаясь, он снова убирает телефон в карман и спешит к своей машине.***
Все слова теряются, и поэтому Чонину остается только с невозмутимым видом сидеть на переднем сидении автомобиля и ехать домой. Музыка, разрывающая радио, помогает заглушить напряжение, и Ким понимает, что Кёнсу специально прибавил громкость, ведь обычно предпочитает ездить в тишине. К квартире Кима они направляются в полной тишине, и руки младшего дрожат, когда он пытается всунуть ключ в замочную скважину и повернуть его. Оказавшись в квартире, Кёнсу сразу направляется к серому дивану, а Чонин пытается успокоить рвущиеся наружу нервишки, поэтому тихо спрашивает: — Хочешь что-нибудь выпить? — Воды, — отвечает Кёнсу, складывая руки на своих коленях. Чонин идет к холодильнику и пару минут вдыхает в легкие прохладный воздух, тем самым пытаясь немного освежиться и унять колотящееся, как бешеное, сердце. Он более менее успокаивается и подходит к Кёнсу, протягивая ему стакан с водой, а после присаживаясь на противоположный угол дивана. Он наблюдает, как Кёнсу делает медленные глотки, а потом ставит стакан на журнальный столик и снова кладет руки на колени. Молчание снова затягивается, и Чонин, вздохнув, решается нарушить его первым. — Извини меня. — Кёнсу поворачивает голову к парню, чтобы посмотреть на него, и Чонин чувствует на себе этот тяжелый взгляд. — Прости, Кёнсу, пожалуйста, не бросай меня! — Чонин не выдерживает и падает перед парнем на колени. И без того большие глаза Кёнсу увеличиваются вдвое, а из пухлых уст соскальзывает еле слышное «что». — Я последний мудила. Я пиздец как облажался, Су, прости за всё. Я люблю тебя, пожалуйста, не оставляй меня, — просит он. Кёнсу устало вздыхает. — Ты… То, что ты мне тогда сказал… Было больно, Чонин, — бормочет он. — Я не это имел в виду! Я был зол, не следил за словами. Язык просто отключился от мозга и подключился к жопе, чтобы всё говно полилось изо рта. Прости меня за всё! Кёнсу, мне очень жаль, правда, — продолжает извиняться Чонин, приближаясь еще ближе и оказываясь между коленями Кёнсу. Нахмуренные брови старшего немного расслабляются, и Чонин решается взять его за руку, облегченно выдыхая, когда парень не отталкивает его. Секунды длятся, словно вечность, и Чонин даже чувствует легкое головокружение, потому что трудно дышать, когда находишься на грани потери того, кого безумно любишь. — Я не бросаю тебя, — наконец говорит Кёнсу, и Чонин резко подается вперед, обнимая его за талию и утыкаясь лицом в грудь. — Придурок, — бормочет Кёнсу ему в волосы, и младший чувствует, как пальцы Кёнсу слегка касаются его шеи. — Еще никогда не чувствовал себя настолько счастливым, слыша от тебя это обзывание, — говорит Чонин, и слова звучат немного приглушенно, потому что парень все еще утыкается в его рубашку. Он чувствует, как грудь Кёнсу немного подрагивает от смеха, и крепче прижимается к старшему. Чонин так скучал по этим объятиям, по ощущению чужого тела в своих руках, по звонкому смеху и мягким пальцам, пробивающимся сквозь его волосы. Эти пять дней без старшего заставили почувствовать весь ужас одиночества и жизни без До Кёнсу. Чонин отстраняется и поднимает голову, чтобы посмотреть на него, и произносит: — Я тебя люблю. Прости, что причинил боль. — Кёнсу смотрит в его глаза, а Ким улыбается, чувствуя, как пальцы старшего начинают оглаживать его лицо. — Я… Я, если честно, думал, что ты бросил меня, — говорит Кёнсу, и брови Чонина приподнимаются от удивления, а затем практически соединяются на переносице, хмурясь. — Ты несколько дней не звонил, и я ожидал худшего. — Тебе придется сначала оторвать от себя мои холодные мертвые руки, прежде чем это случится, — уверенно отвечает Чонин, и губы Кёнсу расплываются в слабой улыбке, хотя глаза продолжают блестеть из-за накативших слез. — И нет, не смей из-за меня плакать. Твои слезы слишком драгоценны, чтобы тратить их на такого придурка, как я, поэтому не смей. Я не хочу их видеть. — Кёнсу кивает и улыбается шире, а Чонин, наконец, может насладиться этой улыбкой в форме сердечка. — Ну, за исключением слез радости и удовольствия, когда я тебя трахаю. Тогда всё в порядке, тогда можно. Кёнсу смеется в ответ. — Ладно, — он игриво зажимает пальцами нос Чонина, и тот нисколько не возражает. — И… я не против, если ты поговоришь с Хёншиком. Я понимаю, насколько это важно, — серьезно говорит младший. — Спасибо, Чонин, — отвечает Кёнсу, и Ким улыбается ему. — Чёрт, я серьезно думал, что ты бросишь меня. Когда мы ехали в машине, я раздумывал над тем, как удобнее устроиться в подъезде перед твоей дверью и какие вещи с собой взять. — Он хихикает, потому что теперь может шутить и смеяться над тем, чего остерегался пару часов назад. Кёнсу тоже начинает хихикать. — Я понял, что ты над чем-то серьезно размышляешь, как только увидел это лицо. — Какое такое лицо? — Ну, знаешь, твое «задумчивое» лицо. Всё такое серьезное, линии на лбу глубже, брови сурово сводятся к переносице, а губы сжимаются до размера морщинистого чернослива. — Кёнсу начинает пародировать лицо Чонина, и младший фыркает, потому что выглядит совершенно нелепо. — Я так не делаю. Это ты так делаешь! — Нет! — Кёнсу снова пародирует его физиономию, и Ким, не сдерживаясь, начинает смеяться. — Я соскучился, — внезапно говорит старший, когда Чонин, наконец, прекращает хохотать. Чонин чуть приподнимается и утыкается носом в шею старшего, снова крепко прижимаясь к нему. — Я тоже. Очень сильно. — Чонин, — зовет Су, медленно и ласково поглаживая парня по спине. — В тот день на стоянке, когда я сказал тебе валить домой, ты пришел в мою квартиру. — Намек на вопрос «почему?» заставляет младшего отстраниться и посмотреть на До. — Да, — кивает он. — Наверное, потому что думал, что именно там ты и будешь… Эм-м… — Щеки Чонина начинают краснеть, несмотря на то, как стремно это признавать самому себе. Кёнсу даже не просит продолжения, потому что и так понимает, что Ким пытается сказать. Вместо этого он наклоняется и оставляет на его губах поцелуй, такой длинный и сладкий, что Чонин всё еще смакует вкус губ Кёнсу, когда тот отстраняется. — Пять дней без твоих поцелуев — слишком долго, Чонин. Ким щурится и смотрит на свои часы. — Пять дней, шесть часов, восемь минут и… одиннадцать секунд. Плюс-минус. Кёнсу выпускает смешок. — Тогда нужно наверстать упущенное. Глаза Чонина загораются, и парень шепчет: — Обещаю всё-всё компенсировать — Его ладони тут же обхватывают лицо старшего, а губы сливаются в поцелуе с губами Кёнсу.