Холод дождливого неба (под горящей луной)

Несмотря на всю суету в Аэрокосмическом музее, никто не толкал мужчину, который будто прилип к экспонатам, посвященным Капитану Америка. И даже не потому, что тот был одет как бездомный бродяга, хотя и это тоже. Вокруг него распространялось нечто вроде ауры, то, как он держался — совершенно неподвижно, обхватив себя руками. Еще один ветеран, пришедший взглянуть на сверх-ветерана, подумал охранник. Потрясенные, запавшие глаза выдавали слишком много ночей, проведенных в борьбе с демонами. Мужчина не сводил глаз со стенда, с собственного лица, смотрящего оттуда. Охранники посматривали в его сторону, но ни о чем не подозревали. Никто не побеспокоился заглянуть под капюшон, а руку он держал опущенной. Они видели сломленного человека вместо загнанного в угол. Мясо вместо хищника. Сегодня они не заплатят за ошибку. Сегодня он был слишком занят, его мозг яростно работал. Он смотрел старую кинохронику, где мужчина с его лицом разговаривал с человеком с моста. Он видел, как они тянулись друг к другу, как магнит тянет на север. Легкие улыбки. — Я знал его. Мужчина слегка вздрогнул, воспоминание вонзилось как осколок стекла. Прошло две недели с тех пор, как была уничтожена база, его программа давала сбой все чаще. Он помнил кресло, агонию обнулений. Камера криостазиса, еще больше боли, растянутой до бесконечной белой статики. Иногда ему казалось, что он видит сны. Их фрагменты ускользали после разморозки, оставляя после себя призраков, которых ни одно обнуление не могло изгнать полностью. Ему редко доводилось находиться вне стазиса дольше нескольких дней, недели. Программа нарушалась, разлеталась на кусочки спустя короткое время. Однажды он сбежал. Еще в самом начале, пытаясь найти кого-то. Добрался до Восточной Европы прежде, чем его выследили. В тот раз он провел в кресле несколько дней, обнуление за обнулением. Он боролся, пока ему не показали кое-что, какие-то бумаги. Воспроизвели запись. То обнуление стало облегчением, после него он больше не бунтовал. Пока не случился мост. Капитан Америка, дурацкий, нелепый костюм расцветки коррумпированной нации. Стоп. Это программа. Он знал этого человека. Знал его еще до всяческих обнулений. Он знал этого человека. На стенде написано, что его зовут Стив. Стив Роджерс. Это ничего не значит. И его имя. Джеймс Барнс. Джеймс ощущалось правильно. Но тот человек — Стив — поправил он себя. Стив звал его как-то по-другому. — Баки. Джеймс не сразу понял, что голос прозвучал со стороны. Он напрягся, металлическая рука с легким протестующим скрипом стиснулась в кулак. Она тоже ломалась. При этом звуке мужчина скорчил гримасу. Он был ниже Солдата, но тот отчего-то знал, что этот человек не менее смертоносен. Рядом стоял еще один мужчина, который притворялся, что изучает стенд, посвященный щиту Роджерса, но явно подслушивал. — Барнс, — произнес первый мужчина. Несмотря на холодный взгляд, его голос был теплым, почти добрым. Он чувствовал, как его губы изогнулись в подобии усмешки. Доброта, как и любовь, были для детишек. За исключением их троих на выставке больше никого не было. Когда это случилось? Он попятился прочь от стенда, отступая к стене. Второй мужчина развернулся к нему, прищурив темные глаза. — Полегче, Леголас. Дай ему минуту. Никто не хочет причинить тебе вред, — добавил мужчина. У него вырвался резкий смешок. Тот, который пониже, поморщился, но продолжал говорить. — Пора идти, солдат. Позволь нам помочь тебе. Он вжался в стену, но та шевельнулась, чья-то рука опустилась ему на загривок. — Мы не причиним зла, — прогрохотал еще один голос. — Но ты должен пойти с нами. — Иисусе, Тор, — пробормотал первый, обладатель приятного голоса. Он вывернулся из хватки, оттолкнув белокурого гиганта и шарахаясь в угол. Тор, очевидно. Он выплюнул ругательство и почувствовал, как нож скользнул в ладонь. Внезапно тот, который пониже, шевельнулся, и Джеймс заметил кейс в его руке. Там может быть оружие, но настоящую угрозу, похоже, представлял именно здоровяк. — Бартон, подожди, — прорезал напряженную тишину другой голос. Он развернулся, стараясь удерживать в поле зрения всех четверых. Вновь прибывший оказался мужчиной средних лет в отличном костюме. — Агент Не До Конца Мертвый, — окликнул его темноглазый мужчина, при виде изгиба его рта голову Джеймса пронзила боль. — У нас все под контролем. — Сын Коула, — казалось, голос Тора заполняет все помещение. — Ты вернулся из Валхаллы? — А вот и начальник цирка, — пробормотал Бартон. — Ты думал, с участием Старка можно получить другой результат? Старк. Это имя потянуло за собой слишком много образов, слишком много воспоминаний. Говард Старк, его жена, Мария. Было нетрудно покопаться в моторе синей машины и смотреть, как она слетает с дороги. Он проверил тела, но женщина выжила. Убить ее было легко, быстрый удар по уже сломанным ребрам, и она захлебнулась кровью. А мальчишку ему приказали не трогать… Кто-то кричал. — У него припадок, — казалось, голос доносится издалека, и Джеймс попытался открыть глаза. Когда он их закрыл? Пол под ним разошелся, и он полетел вниз, пока крик не затих, и осталась только тьма.