Опадая пеплом.

      Луна, наблюдая с небес своим желтоватым ликом, помогала костру освещать небольшую поляну, изредка она скрывалась за бегущими облаками или взмывающим вверх дымом. Звезды, сверкая и перемигиваясь, молчаливо горели на небосклоне, становясь свидетелями ночных мыслей и поступков живущих на земле людей, которые порой совершенно забывали про своих небесных соседей.       Ночь была теплой, и костер развели лишь для освещения, да чтобы отпугнуть насекомых. Лес жил своей жизнью, даже в такой поздний час не замолкая ни на минуту. Переломив небольшую ветку, Искандер пошевелил угли и подбросил в костер хвороста. Его лошадь паслась в паре метров, наслаждаясь свежей травой и отдыхом. Рядом лежал пес, увязавшийся за молодым воином еще в Стамбуле, и теперь бросал на брюнета изредка внимательные взгляды в надежде на лишний кусок мяса.       Искандер посмотрел на единственных своих спутников и вздохнул. Все, что осталось у него от прежней жизни: бродячая собака да верный конь. Хотя было и кое-что еще, что-то не менее, а может быть и более ценное - любовь и память. Он мог нащупать оберег подаренный матерью на прощание, он теперь всегда был рядом с ним, у самого сердца. Так же как и сама Сафие-султан навсегда останется в его душе.       Прикрыв глаза, изгнанник Шехзаде явственно представил перед собой Валиде, сестру и грустно улыбнулся. В их последнюю встречу Хюмашах была лишь бледной копией себя. Заплаканная, бледная, разом ослабевшая, она почти не напоминала цветущую и полную жизни султаншу, чьи глаза сияли огнем и их свет мог затмить солнце. Искандеру показалось, что даже яркие рыжие локоны утратили свою яркость и великолепие. Его родная сестра смогла лишь крепко обнять перед расставанием, прошептать пару слов благословения и без сил опуститься в кресло. Зюльфикар, что вышел следом за Искандером из покоев своей супруги, выглядел не лучше. Шехзаде испытал смешанные чувства ехидства и жалости по отношению к своему наставнику. Молодой человек видел как больно было Зюльфикару от такого подавленного состояния Хюмашах, как ловил он каждое движение возлюбленной и как опускал взгляд, чтобы только не встретиться с красными от слез глазами.       Многое было между Пашой и его подопечным, судьба сплела их жизни в единую нить, то разводя, то соединяя странными и крепкими узлами. Встретятся ли они еще раз? Простит ли Хюмашах своего мужа? Смогут ли они с сестрой вновь воссоединиться? Искандер не знал. Как не знал куда его забросит дорога, по которой ступали копыта его скакуна.       Трогательным было и его прощание с Бюль-Бюлем. Тот, с кем он меньше всего пересекался, оказался самым нужным в эту последнюю встречу. Бюль-Бюль знал Сафие-султан отчасти даже лучше Хюмашах. Поэтому, когда под покровом ночи Искандер пробрался-таки к месту захоронения Валиде, он и евнух сначала долго молчали, а потом Бюль-Бюль тихо-тихо стал рассказывать о султанше, о том, как она плакала, умоляя сохранить жизнь маленькому Яхъе, как страшилась того, что собиралась сделать. И как не проходило ни одного дня, чтобы Сафие-султан не вспоминала своего сына. Ага пока тоже не знал, что будет с ним дальше. Сейчас он мог только оплакивать свою госпожу.       Видел Искандер и Кесем, когда отправился на рынок купить кое-что в дорогу. Она стояла среди толпы бедняков, в окружении служанок и наливала нуждающимся тарелку супа. Изящная улыбка, полное умиротворение на лице, блестящие глаза - она одержала победу над одним из своих главных врагов. Кажется, Искандер на расстоянии почувствовал ее ликование, вот просто физически ощутил кожей. Так странно... Раньше эта женщина была для него всем, он готов был умереть за нее, а теперь... Теперь воин ощущал лишь пустоту, черную дыру в душе. В том самом месте, где раньше распускался цветок по имени Кёсем.       Что-то щёлкнуло, Искандер вздрогнул, но, убедившись, что это лошадь наступила на ветку, успокоился. Его вновь ждало путешествие, долгое, возможно опасное. Снова дорога уводила его прочь от родной земли и дорогих людей. Вся его жизнь одно сплошное странствие. Сначала это был путь от смерти к жизни, потом на поиски своей родной семьи, а куда теперь? На поиски чего? Нового себя?       Убаюканный ночной музыкой леса, запахом костра и трав, теплом от огня Искандер уснул. Ему снился белый дворец на песчаном берегу, синее-синее до боли яркое море, крикливые и свободные в своем полете чайки. И Она. Его Валиде. Сафие-султан. Она стояла на берегу моря, молодая, счастливая и прекрасная. Такая, какой описывал ее Бюль-Бюль.       Белоснежное, блестящее серебряными нитями платье облегало ее стройную фигуру, ветер трепал длинные, достающие до тонкой талии, волосы. Сафие вытянула руки вверх, так, что пролетающие чайки задевали их своими крыльями. Она улыбалась, она смеялась, разрешая белым птицам их шалости.       Искандеру хотелось окликнуть ее, позвать, но он не смел нарушить Ее покой. Сафие услышала его сама, обернулась, раскрыла объятия. Она смотрела так нежно, с такой невероятной любовью, словно боялась, что ее сын сейчас растает. Искандер не выдержал, он рванулся к ней, побежал и прижался. От Сафие пахло морем, фиалками и теплом, Она крепко обняла сына, погладила по волосам, что-то шепча, убаюкивая. - Валиде, матушка, - прерывающимся шепотом выдохнул Искандер, растворяясь в этом невероятно теплом чувстве. - Мама... - Я здесь, я с тобой, я всегда рядом... - ласковый голос, нежные и добрые руки, которые укроют от всех бед на свете.       Искандер спал, запахнувшись в плащ, на его щеках блестели слезы, а на губах, словно в противовес, была легкая улыбка. Искандер спал, а над землей снегом кружился встревоженным ветром белый пепел от давно потухшего костра. На востоке заалел край неба...