***
На следующий день. Кен проснулся рано, в часов пять утра, и уже час смотрел в поток своей комнаты, не думая ни о чем. Серьезно, в его голове было также пусто, как в пространстве с вакуумом внутри. Думать ни о чем не хотелось. Хотелось есть. Причем чрезвычайно сильно. Вчера вечером он выблевал все, что должно было перевариваться еще с неделю, но не судьба, как говорится. И вот сейчас, без понятия что делать с голодом, он просто пырил в потолок и слушал завывания желудка. Пролежав так еще минут пять, он не выдержал и подорвался с кровати, сразу же подлетая к шкафу, выуживая из него первые попавшиеся штаны и рубашку, особо не заморачиваясь. Сейчас шесть утра и все еще отсыпаются после вылазки, так что вероятность напороться на кого-то была минимальной. Быстро одевшись, он прошмыгнул в окно, мягко приземляясь на ноги. Бежать пришлось на максимальной скорости, чтобы уже 100% быть уверенным, что не попадется. До ближайшего населенного пункта рукой подать, так что добрался он до туда за считанные минуты, молниеносно рассекая местность. Добравшись до своего пункта назначения, Канеки запрыгнул на крышу первого попавшегося дома, став выжидать момент, когда появится какой-то неосторожный прохожий и попадет к нему на завтрак. Ждать долго не пришлось, так что уже через десять минут полу-гуль впивался зубами в глотку какого-то бедолаги, что вышел из дома с ведром, явно намереваясь сходить к колодцу за водой. Не дошел. Кен поспешил убраться из небольшой деревеньки, куда заглянул в поисках добычи, прихватив с собой уже испустившего дух паренька, решив подстроить несчастный случай. Скрывшись в лесу, седовласый принялся за «еду». Наевшись до отвала, он умылся в ручье, что протекал неподалеку, проверил на чистоту свои вещи и решил, что можно возвращаться. «Долго я так не протяну, меня могут заметить… Надо с этим что-то делать…» — размышлял он по дороге в штаб. — «Но сейчас нужно надеяться, что никто не заметил моего отсутствия, иначе придется придумывать себе оправдание.» К счастью его никто не увидел и он смог спокойно забраться к себе в комнату через окно. Облегченно выдохнув, Кен опустился на кровать, думая, что сегодня поделать. Только вернувшийся Эрвин вчера поймал их с Леви в коридоре, после их разговора на улице, и сказал, что Ханджи предоставила ему отчет о допросе вражеского шифтера и продолжит допрос Энни один, значит это сразу отпадает. Почитать? Хм… В принципе можно. Поднявшись с кровати Канеки отправился к Зоэ, у которой была довольно-таки внушительная коллекция чтива. А дальше по курсу кухня: читать за кружечкой кофе просто превосходно. А затем можно закрыться в комнате и не выходить до ужина. Шикарно…***
Отложив очередной просмотренный документ, Леви откинулся на спинку кресла, прикрывая глаза, что уже немного пощипывало от перенапряжения. Он работал всю ночь, помогая Эрвину с документами и отчетами, что тот привез с собой. Командор, конечно, не настаивал на срочности выполнения работы, но брюнет просто не смог заснуть из-за той кучи мыслей, что жужжали в голове, будто рой пчел. От этого и головная боль, усилившаяся бессонница и четверть готовых документов. Каждый раз, когда он вот так прерывался от работы и прикрывал глаза, снова всплывали эмоции, мысли, воспоминания. Его многое гложет. Каким бы холодным и волевым человеком он не показывал себя окружающим, но от самого себя истину не скрыть. Маска иногда трескается, не выдерживает напора доверия. А он доверяет. Раньше доверял Фарлану и Изабель, но это доверие сыграло с ним злую шутку. Он долго после этого боялся кому-то доверять, но в какой-то момент он будто открыл глаза. Точнее, ему их открыли. Эрвин был следующим, кому он доверился и доверяет до сих пор, но их отношения остаются чисто рабочими. Возможно, процентов двадцать в этих отношениях могут быть дружескими, даже меньше. Леви уважает Смита и предан ему, как пес своему хозяину. Блондин показал ему другую сторону мира и дал надежду, крылья и некую свободу, держа при себе. Командор доверяет ему свою спину и спины всех, кто идут за ним. Но все же, если перед Фарланом с Изабель он мог хоть немного расслабиться, насколько позволяли условия жизни в Подземном городе, перестать держать свою маску хотя бы наполовину, то здесь — нет. При Эрвине маска держится на месте, хоть и дает пару трещин. Но вот появился еще один фактор в его жизни, который каждый раз, будто огромным молотом, крошит ему маску в пыль. И Леви остается только хватать эту пыль руками, в попытках оставить при себе хоть что-то, от своего ежедневного укрытия от окружающих и мира. Канеки Кен. Он ворвался в их жизнь, в его жизнь, еще тогда, в Шиганшине. В тот момент, наблюдая за творящейся в городе мясорубкой со стены, брюнет не мог сдержать некого восторга. Существо, увиденное им, еще долго преследовало его в мыслях, образах. Оно было загадкой, той тайной, которую с огромным предвкушением хотел разгадать Капитан. Когда же они с Ханджи отправились за специями для повара, что слёзно просил Эрвина перед отъездом из штаба купить продукты, Леви долго мысленно чертыхался, почему отправили именно их, а не кого-то из рядовых. Но после, увидев тонкую точеную фигуру с белыми волосами, отливающими сталью, увидев серые глаза, утонченное лицо парня за стойкой… Он не пожалел, что это идиотское поручение дали им. Канеки Кен оказался тем самым существом, что с молниеносной скоростью, изяществом и кровожадностью выкашивал титанов. Вибрация в ладонях в момент удара его клинков о тело седовласого до сих пор можно было вспомнить до мельчайших подробностей, будто это было секунду назад. Да, тогда брюнет был на взводе от непонимания и, как в тот момент казалось, бреда, что нес полу-гуль, но теперь, когда голова холодна и нет больше скептическим мыслей в его сторону, мужчина вспоминает то восхищение и любопытство, что бушевало в нем, будто вихрь, перекрытый волной более сильных эмоций. После же были многочисленные пререкания, ссоры, драки, а затем и пьяные вечера, разговоры и эмоции. Леви было трудно. Канеки не давил, мягко проникал в подкорку, вытаскивал настоящего брюнета наружу. Капитан никогда бы не подумал, что найдется человек, что сможет выводить его на столь сильные эмоции не в бою или при критической ситуации, а так, в быту, в пределах штаба, собственной комнаты, в безопасности. Сначала это выбешивало, потом вводило в некую апатию, а теперь мужчину не отпускала растерянность. Он никогда и ни с кем так себя не вел. Не реагировал столь остро на провокации, не пил просто так — потому что вторник, не лез в драки без необходимости, как мальчишка. Кен в этом виноват. Виноват в его слабости в моменты их взаимодействий, виноват в хрупкости маски, что становится таковой при их спокойных одиноких разговорах на двоих, виноват в том, что слишком открыт перед Леви и доверяет ему важные вещи. Хотя бы то, что он рассказал о задании Закклая, многое говорит. Понемногу и сам брюнет оттаивает и бывали моменты, что он говорил что-то, что не произнес бы ни при ком другом. Седовласый ломает его восприятие и стойкость, выковыривает из него эмоции и мысли, невольно заставляет ему доверять. Каждый раз крошит маску все больше и больше, не давая выбора. И Леви поддается. Холодное сердце оттаивает под, моментами, теплым взглядом стальных глаз. Они переругиваются, кидаются колкостями, оскорблениями, но перестали драться, скандалить и всячески отравлять друг другу жизнь. Их взаимоотношения кажутся слишком интимными в глазах Капитана. «Интимными» не в пошлом плане. В жизни мужчины никогда подобного ни с кем не было. Были секс, товарищи, доверие, преданность, драки до крови и сломанных костей, гнев, одна, за всю жизнь, истерика. Были и другие эмоции, по типу грусти, радости, спокойствия и злости, но никогда подобного. Чтобы хотелось открыться, улыбнуться искренне, напиться до потери пульса и блевания в окно, видеть одобрение в жестах и взгляде другого человека, всецело положиться на него, чтобы без сомнений и масок. И, Леви кажется, что в какой-то момент он не выдержит и поддастся. Ему тревожно от этого. Он слишком хорошо себя знает. Целеустремленный, прямолинейный, местами строптивый, умеющий поддержать, сильный не только телом, но и духом человек. Он не знает что сделает с ним это доверие и привязанность, если он даст им еще один шанс. Если даст своим эмоциям свободу действий и отпустит себя хотя бы при ком-то. Он не хочет проявлять слабость, но Кен на своем примере показывает, что иногда можно показать себя с другой стороны. На людях Канеки строптивый, сильный и слишком правильный, вежливый, добрый и мягкий человек с сильным духом. С ним же он открывает себя. Меланхоличный в какой-то степени, хитрый, остроумный и нежный, понимающий, открытый, умудренный своей жизнью и опытом человек. Хотя Леви никогда и не скажет этого полу-гулю в лицо, но он его уважает. Чтобы он не говорил седовласому, какими бы эпитетами и колкостями не обвешивал, Кен будто чувствует, что в последнее время — это напускное. Капитан пытается от него отгородиться, не подпускать к своей маске и внутреннему миру, но чем чаще они остаются наедине, чем чаще переходят на личные темы, тем сложнее ему становится держать эту стену, что он возвел вокруг себя. Переведя взгляд к окну, брюнет видит мелькнувший силуэт Кена. Легкая усмешка появляется на его лице. Да, как бы он не старался, а его стена рушится и он ничего с этим не может поделать.***
Тот же день. 9:30 утра. На завтрак собрались все обитатели штаба. Еще сонные, чуть помятые, но уже вроде как готовые к новому дню. Только Эрвина не было. Опять, наверное, засиделся допоздна в своем кабинете, разбирая бесчисленные документы, а теперь спит прямо там, на своем неудобном стуле. Пока молодняк не спеша завтракал, Кен, устало потягиваясь, варил себе утренний кофе, смакуя сюжет прочитанной за утро книги. На кухне все еще неприятно пахло тем, что готовил повар, но запах перебивал аромат закипающего кофе. А еще, снова ощущался запах… Эрена… Осознавать это было откровенно неприятно. Турка на плите, наполненная любимой жидкостью, приятно булькала, намекая на скорый конец приготовления. «Все такие подавленные… Не удивительно, ведь мы привезли по меньшей мере десять трупов… Эти детишки хоть и видели уже смерть, но не готовы смириться с ней.» — тяжело вздохнул седовласый, снимая турку с плиты, переливая готовый кофе в кружку, — «Эх, когда-то ведь и я таким был. Шугался любой мелочи и не выдерживал вида крови. Дураком наивным был. Они такие же. Но когда-нибудь они привыкнут и смирятся с жестокостью своего мира. Эти дети еще повзрослеют.» — он легко улыбается уголками губ и отпивает горький напиток мелким глотком. — Ты чего лыбишься? — не церемонясь спрашивает вошедший на кухню, чтобы заварить себе чай, Леви. «Ну раз уж Кен здесь, почему бы не воспользоваться этим?» — думает он, ухмыляясь. — Сделаешь мне чай? — нагло, без всяких «пожалуйста» и тому подобного. — Обнаглел? Сам чай себе делай! — возмущенно хмурится полу-гуль. — Тебе сложно что ли? — не меняя тона, интересуется брюнет. — Не сложно, но ты слишком наглый! — Не ной. — закатил глаза Леви, — К тому же ты делаешь на удивление вкусный чай. — как-то нехотя признается он. — Чо?.. Вид у Кена пришибленный, даже немного удивленный. Обычно от этого чопорного придурка никогда не дождешься чего-то лестного, а тут на тебе, чай он, оказывается, делает вкусный! — Твою ж… — поджал губы седовласый, — Ладно! На бледных скулах проступил яркий румянец, ведь он снова, в очередной раз, согласился сделать ему чай. Снова, твою мать! «Ну и пусть! Моя гордость от этого не пострадает.» — надулся Кен, отставляя свой кофе на стол, беря с полки кружку мужчины, из которой пил только он, — «Зато она пострадает от этого самонадеянного взгляда!!!» — бесится он внутренне, пытаясь не обращать внимания на ухмыляющегося Капитана, что следил за его действиями. — Кен, ты уже сказал Йегеру о разговоре? — вдруг спросил Леви серьезным тоном. — Что? — удивленно повернул голову в его сторону полу-гуль, — А… Н-нет… Еще нет… — вновь отвернулся он, в очередной раз поджимая губы. — А стоило бы. — хмыкает тот в ответ, — Мальчишка все утро ходит какой-то пришибленный. Ты что-то сделал вчера, что он так себя ведет? Канеки отставил чайник на плиту греться и оперся руками о столешницу. Да, блять, сделал. Еще как сделал. Но если он скажет об этом брюнету, то будет явно обсмеян или утонет в его великодушно-откровенных высказываниях насчет его умственных способностей. — Судя по твоему молчанию — сделал. — тяжело вздохнул Леви, от безнадеги прикрыв глаза, — Ответь мне, ты — придурок? Кен от такого заявления подавился воздухом. — Сам ты придурок! — пытается парировать он, — Тебе-то что? Ну сделал я что-то не так, и что? — Тц. Чего ты кипятишься? Мне просто любопытно, что ты натворил вчера, вот и все. — невозмутимо и даже слегка незаинтересованно отвечает брюнет, показательно отводя взгляд и скрещивая руки на груди. Полу-гуль морщится, но все же понимает, что этот нахал преподносит ему непонятно-бескорыстную помощь. «И это, блять, странно!!!» — верещит сознание не своим голосом. И ладно бы такое было впервые, так нет же! Этот всегда вредный, злобный и надоедливый коротышка внезапно стал его психологом, что и выслушает и даст ментального пинка под зад (так как физический дать не может) в нужной ситуации. Остается только понять — какого хрена вообще? — Ну да, я вчера не сдержался. — признается нехотя Кен, — Я не смог совладать со своими чертовыми мышцами лица и скривился от запаха, когда он подошел слишком близко. — Ну, ты точно идиот! — внезапно простонал Капитан, прилепив ладонью себе по лицу, — Это ж надо было подпустить Йегера к себе настолько близко, что за рожей не смог уследить! — Посмотрел бы я на тебя, если бы у тебя был такой нюх… — снова надулся седовласый. — Даже сейчас чувствую этот запах… — поморщился он, зыркнув на дверь. — Ну так что, когда позовешь его на последнее рандеву? — вздохнул Леви. — Сегодня. — ответил Кен, попутно выключая плиту и заливая кипятком заварку в маленьком чайничке. — У тебя хотя бы есть предположения, почему запах Эрена для тебя вдруг стал таким? — Ну… — неуверенно тянет полу-гуль, — Я же говорил, что запах титанов для меня так же мерзок, как для вас запах помоев? — спросил он, получая легкий кивок, — Так вот, Эрен, как бы так сказать… из-за своей способности и гена титана в крови был чем-то особенным. Так сказать — не испорченный продукт. Но таковым он был до того, как стал часто применять свою способность и становиться титаном. Продукт ведь портится под воздействием солнца? Так ведь? Вот и Эрен испортился под воздействием своей силы. Это если завуалированно говорить. С Энни я не пересекался до этого, но у нее запах уже стойкий и из-за этого я не мог отличить ее от обычного титана. Значит она часто применяла эту способность в отличие от Эрена, поэтому у него и запах долго не портился. Потом же вонь постепенно примешивалась к его запаху, в последствии он и вовсе пропал, растворившись в зловонии. Вот такая у меня теория. И это самое вероятное. Ведь другого, более логического объяснения, я не вижу. Я думал об этом весь вчерашний день. Да и ночь тоже. — Ладно, допустим это так и твоя теория верна, но почему до этого, после каждого раза, как Эрен становился титаном, ты не чувствовал того же запаха, что и сейчас? — интересуется Леви, потирая переносицу. — Думаю, тогда его запах был более сильным, чем запах титана, поэтому он не перебивался. К тому же, я предпочитал не обращать на изменения в нем особого внимания. Другого объяснения я не нашел. — вздохнул он, наливая крепкую заварку в кружку, разбавляя ее кипятком. Наложив в маленькое ситечко сушеной мяты, он опустил ее в чай, подержав буквально пару секунд. — Вот, возьми. — с легкой улыбкой подал Кен получившийся напиток мужчине. — Спасибо. — принял он горячую кружку, — Знаешь, то что ты мне рассказал, вполне может быть объяснением всему. Но мы не можем утверждать это на сто процентов. Так что остается только предполагать. — сказал Леви, принюхавшись к содержимому кружки, с легким удивлением посмотрев на полу-гуля, — Что ты сюда добавил? Канеки оперся поясницей о столешницу, немного сжавшись. — Это мята. Думал, тебе понравится. — неуверенно ответил он. Брюнет отпил из кружки и прикрыл глаза. Кен застыл, почему-то не желая разочаровать его. — Ммм, это неплохо. — сделал вердикт Леви, от чего седовласый незаметно для себя облегченно выдохнул, улыбнувшись, — Спасибо. — все-таки добавил он. — Не за что. — с той же улыбкой ответили ему.***
Эрен правда не хотел подслушивать, но так сложились обстоятельства. Сегодня его очередь мыть посуду, так что ему нужно было пройти на кухню, но уже у двери он услышал разговор Кена с Капитаном и больше не смог сдвинуться с места. Лучше бы он просто забил на эту гребанную посуду и ушел, не ведая о том, что узнал из подслушанного… «Да, Кен, мы сегодня обязаны поговорить…» — зло трещат мысли в голове, — «И ты, наконец, расскажешь мне все то, что я невольно услышал сегодня».