Часть 2
12 сентября 2017 г. в 12:46
...Был дождливый пасмурный осенний вечер, когда в ворота замка постучали.
Неожиданный визит вызвал переполох среди его обитателей: сюда изредка совали нос разве что сборщики налогов, скулящие от поборов вилланы, разъяренные кредиторы, требовавшие возврата долга, или ростовщики, у которых чудом удавалось занять очередную сумму. Даже случайные путники — и те за километр обходили эту «зону отчуждения»: людская молва не щадила злополучных господ. Поэтому никто не возлагал на пришельца радужных надежд.
Этот замок — вернее, то, что от него осталось — напоминал скорее убежище разбойничьей банды или служителей сатанинского культа, отправлявших в его стенах черные мессы, нежели резиденцию сеньора, принадлежавшего к одному из старейших и знатнейших родов Франции, где еще лет пятнадцать назад собирался весь цвет местной аристократии.
В разгар веселья хозяин развлекал подвыпивших гостей — теперь уже никто не разберет, быль это или легенда — историей о том, что однажды сам Людовик XIV, Le Roi Soleil, король-солнце, останавливался на ночлег в этой крепости. Это был обязательный пункт программы, и эту байку все знали наизусть. Трудно сказать, принимали ли всерьез… Скорее всего, рядовое событие, хотя и довольно знаменательное для глубокой провинции, обросло с годами совершенно фантастическими подробностями, передаваемыми в этой семье из уст в уста, из поколения в поколение, как фамильная драгоценность, и отделить правду от вымысла не представлялось возможным.
Однако вечера в этом гостеприимном доме бездельники с гербами проводили с большой охотой: чудачества хозяев компенсировались их удивительной щедростью. О, эти знаменитые вечера! Здесь были и музыка, и поэзия, и танцы, и превосходное вино из собственной винодельни, ныне заброшенной и разорившейся; и обилие самых разнообразных и изысканных блюд, и карты… Будь они прокляты, эти карты! Они и стоили хозяину его богатства и престижа.
Понемногу он спился и опустился; всем заправляла его жена — грубая и властная женщина по прозвищу «мадам Дракон», черствая и расчетливая, напрочь лишенная обаяния и чувствовавшая себя намного уютнее в атмосфере всеобщего упадка, нежели в элегантном салоне.
День-деньской ее зычный голос, изрыгающий приказы, словно огненные клубы, эхом отдавался в каждом уголке замка. Невзирая на нехватку образования (происхождение ее было темным, и один бог ведает, как она оказалась перед алтарем с выходцем из родовитой семьи!), по-житейски здравомыслящая, но не шибко умная и начитанная, она энергично вела хозяйство. Проворовавшийся эконом был уволен; в свою святая святых она никого не пускала и ревниво держала в своих цепких и совсем не изящных руках, выдававших в ней скорее мещанку, чем дворянку, бразды правления.
Домочадцы ходили у нее по струнке; дети и даже собственный муж почтительно обращались к ней не иначе как «мадам». Она, в свою очередь, глумливо именовала его «мсье Тюфяк» и относилась к нему как к рыночному торговцу или чернорабочему, то и дело попрекая его куском хлеба и крышей над головой. Сомнительной прочности, правда.
Ни слуги, ни вилланы, вслед за своей госпожой, не выказывали ему никакого уважения. Всеми понукаемый и презираемый, барон (а мсье Тюфяк, что мы нечаянно упустили, носил титул барона) слонялся по осиротевшим галереям или уничтожал скудные запасы вина, припрятанные мадам Дракон для особых случаев.
А еще у него было многочисленное потомство, которое нужно было как-то пристраивать. Двое сыновей, с ранних лет наблюдая перед собой пример отца, не утруждали себя ни учением, ни спортом. Все свое время они проводили на охоте и на сеновалах с крестьянками. Угрожающе растущее количество побочных внуков отнюдь не смущало мсье Тюфяка, поскольку беспокоиться о них он явно не намеревался: таких «подарков» за всю его достаточно длинную по меркам той эпохи жизнь у него набрался, вероятно, целый полк. Братья, только начинавшие «карьеру» осеменителей, вовсю били отцовские «рекорды».
Этих лоботрясов давно пора женить, но на ком? На таких же голодранках, как и они сами? А потом приплод себе на шею повесить? Дудки! Поскольку приличные невесты из дворянского сословия им не по зубам, оставалось только породниться с амбициозными буржуа посредством выгодной сделки: на одной чаше весов — аристократический лоск, на другой — звонкие экю.
Лишь его первенец, Роберт, зрелый и мудрый не по годам, обладал сильным характером и трудолюбием, прозорливостью и целеустремленностью. Он единственный из всей семьи, кому доставало мужества спорить с деспотичной матерью. Боясь конкуренции, мадам Дракон упорно отклоняла настойчивые предложения сына о помощи в управлении усадьбой. Отец пребывал в полной апатии. Молодой барон в гневе порывался уехать в столицу, но страх за сестер остудил его пыл: мать в своей дьявольской алчности способна на все.
Положение дочерей было более незавидным. Старшую, Элизу, два года назад выкрал, плененный красотой девушки, из монастыря, где она воспитывалась, какой-то сумасбродный тип и увез невесть куда. С тех пор о ней никто ничего не слышал. Родители вздыхали с облегчением: одной головной болью меньше.
Средняя, Мария, как раз вступала в брачный возраст. Красота ее распустилась, как цветок лилии, однако в шестнадцать лет на ее руку не было достойных претендентов: кто возьмет бесприданницу? Вдобавок, из этой семейки, про которую судачила вся округа: мол, эти клоуны заложили и продали все, что могли, и не успели продать только свою дочь — исключительно потому, что пока некому.
Младшая, Талинда, была совсем ребенком. Рано ей замуж. Кормить ее еще лет семь вовсе не улыбалось мадам Дракон. Может, рассуждала она с озадаченным видом, сбыть ее на невольничьем рынке где-нибудь в Кандии или пиратам? Гора с плеч.
Муж про себя ужасался — иногда в нем все же просыпалось некое подобие отцовских чувств — однако и пальцем бы не пошевелил, чтобы отстоять дочь. Зачем? Ведь это надо о чем-то думать, что-то решать! А тут жена сама разберется. Это же какое счастье — ни о чем не думать и ничего не решать! Просто плыть по течению…
К чему было столь долгое вступление? А к тому, чтобы вы, дорогие читатели, понимали, куда попал наш таинственный незнакомец.
Сам он понял это почти сразу. Мадам Дракон была само радушие. И как ей не быть радушной, если она мгновенно оценила приблизительную стоимость его туалета и экипажа? Именно поэтому Марии было велено немедля привести себя в порядок, надеть лучшее платье и подать чай. Девушка беспрекословно повиновалась, и спустя пятнадцать минут уже стояла с подносом в гостиной.
— Вы, должно быть, промокли, замерзли и проголодались, мсье, — голос мадам Дракон был слаще меда. — Позвольте предложить вам горячего чаю и представить нашу дорогую дочь Марию.
— Я очарован, мадемуазель, — мужчина галантно поцеловал девушке руку. Та склонилась в отточенном реверансе почти на автоматизме: старания мамаши не прошли даром. — Благодарю вас, мадам. Не утруждайте себя. Если я вас не стесню, то пережду дождь, а затем продолжу свой путь.
— Что вы, ваше сиятельство! Мы несказанно рады приветствовать вас в нашем скромном шато…
«Чересчур скромном», — отметил про себя посетитель. — «И чересчур рады. Убраться бы отсюда подобру-поздорову, но дороги размыло, и покинуть этот вертеп я смогу только завтра — и то, если очень повезет».
И все-таки он украдкой поглядывал на девушку, устроившуюся с вышиванием в дальнем углу комнаты.
Из неторопливой беседы — а в гостиную постепенно стеклись все домочадцы, не сумевшие превозмочь свое любопытство — выяснилось, что незнакомец направлялся в Париж по делам. Сам он с юга, то есть, живет совсем неподалеку. Семья его тоже обеднела, но он вернул ей былое состояние. Похоже, он занимался какими-то махинациями с драгоценными металлами. «Да хоть алхимией, лишь бы это приносило прибыль», — прагматично изрекла мадам Дракон.
Пока она сосредоточенно слушала гостя (ни имени, ни титула его память, увы, не сохранила), у нее созрел нехитрый план. Ему отвели некогда роскошные покои прадеда мсье Тюфяка, соратника прославленного виконта де Тюренна, маршала Франции, доблестного рыцаря, человека жесткого, прямолинейного и при этом хозяйственного. При нем поместье процветало. Правнук был полной его противоположностью.
Мадам Дракон строго-настрого запрещала приближаться к ним: раз или два в год прислуга под ее бдительным оком стирала пыль со старой мебели, запорошенной соломой. Однако дабы угодить постояльцу, который, как она надеялась, задержится здесь подольше, она изменила своему правилу. Марии было приказано надушить лавандой льняные простыни и подушки. Это и вовсе было невообразимо! Тут все почуяли неладное и тихо шушукались между собой.
Когда девушка, закончив исполнять поручение, покидала покои, ее подстерегла мать и больно схватила за локоть.
— Придешь к нему поздно ночью, чтобы принести кувшин с водой, и как бы невзначай опрокинешь его, — женщина сверлила дочь взглядом. — Что дальше, ты знаешь. Все как я тебя учила. Ты поняла?
— Да, мадам.
— Сразу бери быка за рога. И не тушуйся! Невинностью сыт не будешь.
— Да, мадам.
— Действуй. Это наш — и твой! — единственный шанс. Если провалишь экзамен, пожалеешь.
Мадам Дракон круто развернулась на каблуках на 180 градусов и грозно зашагала по галерее.
Для этой особы мораль была химерой. В чем-то, однако, с ней приходится согласиться: когда речь идет о выживании, не всегда задумываешься о том, хорошо ты поступаешь или плохо. Не потому, что ты человек без чести и совести — а потому, что у тебя нет выбора.
Не было его и у Марии: она отправляется либо на невольничий рынок, либо в постель к незнакомцу. Все просто. Само собой, она предпочла последнее. Меньшее из двух зол.
К тому же, она заметила, что понравилась гостю, да и он ей, чего скрывать. Так что, миссия ее была не самой неприятной. Для нее. А для него?