Часть 3
12 сентября 2017 г. в 14:40
…- Я не могу, — Мария отпрянула от своей «жертвы» и поправила намокшую от разлитой по инструкции воды сорочку, ловко спущенную с плеча в момент Х. Мать убьет ее, но в эту ненастную ночь, которая может стать последней в ее жизни — по крайней мере, в жизни на правах какого-никакого, но человека — она впервые ей не подчинилась. Подчиниться означало предать саму себя. Поступить подло с человеком, который этого не заслуживал. Это было выше ее сил.
— Не могу, — твердо повторила она. — Будь, что будет.
Девушка расплакалась.
— Тебя прислала твоя мать? — гость ласково приподнял ее лицо за подбородок и прямо посмотрел в кофейные глаза. — Верно?
— Верно. Откуда вы знаете?
— Я же не грудной младенец, — усмехнулся мужчина. — Не сочти за дерзость, но обстановка вашего благопристойного дома не дает прийти к иным умозаключениям. Я и сам не святой, и не прочь иногда позабавиться. Только я не гусь, чтобы меня ощипывать, — он сделал многозначительную паузу и добавил:
— Надеюсь, тебя не оскорбили мои слова.
— Отчего же? Вы совершенно правы, — с достоинством ответила Мария. — Это не нам на вас, а вам на нас обижаться.
— Но ты другая, — продолжал он. — По своей воле ты бы ни за что не пошла на это, правда?
Мария кивнула. Она сгорала со стыда.
— Ни за что и никогда, клянусь вам.
— И это я тоже успел понять, как и то, что ты прекрасна. Телом и душой.
Мужчина наклонился, чтобы поцеловать девушку, которая была несколько ниже его ростом. У нее задрожали колени, подкосились ноги; перед глазами все слилось в один крутящийся с бешеной скоростью раскаленный шар, и она очутилась в объятиях своего принца. Едва придя в себя, она высвободилась.
— Прости меня, — потупился он. — Я не должен был. Ты очень красивая, чувственная, и перед тобой трудно устоять. И без интриг твоей матери.
— Это вы меня простите, — Мария взяла со столика канделябр и направилась к массивным дубовым дверям покоев знаменитого предка. Еще минута — и она умрет на месте. Впрочем, она все равно умрет. Какая разница, сейчас или потом? — Спокойной ночи.
— Подожди.
Девушка замедлила шаг.
— Не спеши. Мать наверняка караулит тебя. Следит, чтобы ты сделала все как надо.
— Вы полагаете? — спросила Мария, хотя и понимала, что, скорее всего, так оно и есть.
— Если ты разрушишь ее планы, она тебя не пощадит. Я не хочу, чтобы по моей вине с тобой произошло непоправимое.
— Что же вы предлагаете?
— Переночуй тут. Ложись на кровать, — он жестом подозвал девушку к просторному ложу, горделиво возвышающемуся посреди огромной, но зияющей пустотами спальни.
— Рядом с вами? — оторопело уставилась на него Мария.
— Необязательно, — улыбнулся гость. — Я могу поспать в кресле или на полу: мне не привыкать. Я джентльмен, и никогда не дотронусь до женщины вопреки ее желанию.
— Как мне отплатить вам за вашу доброту? — тронутая его заботой и бескорыстием, Мария снова заплакала.
— Господь с тобой, — мужчина достал платок и промокнул ее щеки. — Я хочу лишь защитить тебя. Если тебе удастся избежать неприятностей — это и будет моей наградой.
Едва забрезжил рассвет, и редкие солнечные лучи пробились сквозь тяжелые занавеси, Мария поднялась. Она почти не спала. Вряд ли девушка опасалась, что ее сосед поддастся плотскому соблазну: ее больше обескураживало то, что он прекрасно владел собой.
Этому могут быть два объяснения: либо он действительно высоконравственный человек, либо она не настолько привлекательна для него, как воображала в своем женском тщеславии. А, возможно, проблема вовсе не в ней: надо быть самоубийцей, чтобы породниться с ее семейкой. Это же сущие кровохлебки! Он никого не обязан вытаскивать из нищеты, и менее всего — их. Тех, кто хотел привязать его к себе при помощи грязной игры, воспользовавшись его мужской слабостью.
Мария не понимала одного: зачем он затеял весь этот спектакль? Она согласилась на его предложение, потому что в ее голове была полная сумятица. Сейчас она протрезвела, и к ней вернулась обычная рассудительность.
Ее несостоявшийся жених уедет, а она останется. И что будет с ней? Разоблачение неминуемо: ее никто и пальцем не коснулся. Не считая поцелуя, от которого ее невинность не пострадала. Забеременеть она может разве что от святого духа. Призвать его в союзники в лице приходского забулдыги-кюре? Это было бы слишком. Может, для матери и в порядке вещей, но для нее — табу.
Надев туфли — она не раздевалась — Мария резко встала с постели. Ей лучше уйти. Зря она не сделала этого вчера. Ей было уже безразлично, что скажет мать.
Не тут-то было! Когда она на цыпочках пробиралась к выходу, герой-любовник окликнул ее:
— Тебе не терпится от меня удрать, моя дорогая? Доброе утро!
— Доброе утро, мсье, — Мария смутилась.
— Chère maman должна быть довольна: все разыграно, как по нотам, — его веселый и немного саркастичный тон и бодрил, и пугал девушку. — Чего ты хмуришься?
Мария вздохнула.
— Так-то так, но вы же не поселитесь у нас. Буря стихла; дороги просохнут, вы распрощаетесь с нами и, может статься, я вас больше никогда и не увижу. Если не лишусь дара зрения, — поправилась она. — Мне будет труднее забыть вас, чем вам — меня.
— Такое оригинальное знакомство не забывают, — мужчина подмигнул ей. — Если только умом тронуться.
— Вы все шутите… Может, вы и правы. С шуткой на устах и смерть красна.
Повисла неловкая тишина. Мария думала о своем. Будто прочитав ее мысли, гость вдруг посерьезнел и произнес те слова, которых безотчетно для себя Мария ждала все эти часы, и которые навсегда изменили ее жизнь:
— Я заберу тебя из этого ада.