***
Дени уже спит. Я трясу её за плечо. — Вставай, сестрёнка. Дени бормочет что-то, но всё же нехотя разлепляет веки. — Визерис, — ласково шепчет она. — Что случилось, милый братик? Я легонько целую её в щёку. — Плохие новости, милая. Иллирио задумал отдать тебя в жёны дотракийскому кхалу. Глаза Дени испуганно расширяются. Сестрёнка цепляется за мою одежду. — Нет! Визерис, не отдавай меня! Я глажу её по голове, успокаивая. — Конечно, милая Дени. Ты моя, и только моя. Дени крепко прижимается ко мне. Моя любимая сестричка. Какая нежная у неё кожа. — Иллирио дал нам время подумать. Утром мы пойдём в город, якобы на рынок. Возьми все свои вещи и драгоценности, что он тебе подарил. Когда наш гостеприимный хозяин нас хватится, будет поздно. — Но, Визерис, — неуверенно говорит Дени. — Разве это обязательно? Нас тут хорошо кормят и слуги заботятся о нас. Зачем убегать? Просто скажи Иллирио, что не отдашь меня кхалу, вот и всё. — И он тут же вышвырнет нас вон, если не похуже. Не будь наивной, Дени. Иллирио помогает нам только потому, что надеется использовать нас в своих планах. — Каких планах? — Дени хмурится. — Этого я не знаю, — признаюсь я. — Но я не доверяю ему, Дени. Мы с тобой для него просто фигуры в игре. А я не желаю быть фигурой. Дени отлепляется от меня и прыгает обратно в кровать, приземляясь на задницу. В глазах дерзкое веселье. — Я тоже не хочу быть фигурой! Я от крови дракона! Чёрт, она сказала это слишком громко. Если слуги Иллирио подслушивают нас… тут мой взгляд падает на соблазнительно оттопыренную грудь Дени и окончание мысли теряется. Как же хочется трахнуть её прямо сейчас! Ещё не время, говорю я себе. Дени ещё наполовину девочка, женщина в ней только пробуждается. Ты же не хочешь, чтобы она плакала в свою первую ночь? Тогда потерпи и довольствуйся шлюхами. Не удержавшись, я целую её в губы. Дени удивлённо ойкает, но губы её доверчиво раскрываются, впуская мой язык. Дени полурадостно-полуиспуганно стонет. Усилием воли я заставляю себя отстраниться. — Спокойной ночи, сестрёнка. Взгляд Дени задумчив и сосредоточен. — Спокойной ночи, братик.***
Богатый чёрный камзол с серебряной вышивкой я упрятал в мешок, вместе с украшениями Дени. Мы с сестрой в простых дорожных плащах, идём по улицам Пентоса, держась за руки. — Мне понравилось, как ты целовал меня вчера, — Дени слегка краснеет, но смотрит в глаза. — А когда мы поженимся, ты будешь целовать меня так же? — Ещё лучше, милая. И не только целовать. Дени кивает. Она уже достаточно взрослая и знает, чем мужчины занимаются в постели с женщинами. — Я хочу, чтобы мы поженились поскорее, милый братик! Я смеюсь. — Не называй меня так. Ищейкам Иллирио будет труднее нас найти, если мы не будем говорить, кто мы такие. Помнишь нашу легенду? — Я Лайла, а ты Ауран, — заученным тоном говорит она. — Мы дети шлюх из лиссенийского борделя. Хотим стать актёрами и ищем подходящую труппу. — Умница, Лайла.***
— Прекрасная леди! Вы похитили моё сердце! Я кладу венок из синих бумажных роз на голову Дени. Волосы сестры выкрашены в чёрный цвет, но у корней они по-прежнему серебристые. К счастью, зрители сидят достаточно далеко и таких мелочей не видят. — Принц Рейгар, — монотонно бубнит Дени, — у меня уже есть суженый. Она оглядывается на здоровенного парня в шлеме с оленьими рогами. — Точно! — рявкает детина. — Лианна моя невеста, ты, драконье отродье! А он хороший актёр. Хотя на первый взгляд кажется тупым увальнем. — Дракон всегда получает, что хочет!!! Я делаю зверскую рожу, хватаю Дени за локоть и тащу к кулисам. Сестра вяло отбивается. — Нееет, — тоненько пищит Дени. Я зловеще хохочу и мы с сестрой скрываемся за кулисами. Дени садится на стул и горбится, оперев локти о колени. — Это ведь неправда? — требовательно спрашивает она. — Рейгар на самом деле был не такой? Язва, костюмерша, успевает ответить раньше меня. — Такой, не такой — какая разница? В пьесе «Падение Дракона» он такой, и публике это нравится. — Ауран хорошо вживается в роль, — ворчит Дени. — А вот я играть совсем не умею. Язва поощрительно улыбается. — Научишься, Лайла. Ты ещё очень молода. Ты станешь отличной актрисой, вот увидишь. Но сердитое настроение Дени так просто не исправить. Уж я-то знаю. — У Аурана хорошая роль. Он будет драться с… — Дени запнулась, чуть не брякнув «узурпатором», но вовремя опомнилась, — с Бруско. А я буду изображать труп. — Роль трупа самая лёгкая, — отвечает Язва. — Лежи себе, закатив глаза, и всё. Со сцены доносится звучный голос Изембаро: — Огонь будет моим бойцом! Подвесьте его в доспехах над костром! Толпа издаёт коллективный «ах!». Изембаро обожает играть Безумного Короля: для актёра с манией величия роль самая подходящая. И хорошо, потому что иначе папашу пришлось бы изображать мне. Вот уж кому я не хочу уподобляться, даже в шутку. Кстати, о шутках. Среди зрителей я заметил двух подозрительных типов, явно скучавших даже на самых смешных сценах, но при этом постоянно перешёптывавшихся. Хорошо бы узнать, о чём. Оставив Дени киснуть в обществе Язвы, я покидаю театр, пробираюсь переулками и вскоре оказываюсь в узкой щели меж домами. Это место я нашёл в первый же день наших выступлений. Отсюда отлично видно и слышно всё, что происходит вблизи сцены, но зрителям и актёрам меня нипочём не заметить. Я навостряю уши. — У тебя паранойя, — брюзжит толстый. — Это просто актёры! — Парень смахивает на Визериса, — возражает тонкий. — Естественно, они ж с Рейгаром братья. А этого загримировали под Рейгара. — А может, это его настоящий облик. — Бред! — фыркает толстяк. — Мы попусту тратим время, вот что. Наверняка они уже покинули Пентос. Пусть Иллирио ищет в другом месте. Толстый и тонкий встают и уходят. Я смотрю на сцену. Бруско, с огромным картонным молотом, выходит из ворот картонного замка, изображающего Штормовой Предел. Тощий насупленный парень, изображающий Станниса, высовывается из-за картонных зубцов и провожает Бруско взглядом. Пора возвращаться за кулисы. Трезубец через десять минут. Как раз успею надеть картонный доспех, сразиться с Бруско и умереть.***
— Сегодня денег меньше, чем вчера. А вчера было меньше, чем позавчера. Я говорю Изембаро: пора уезжать. Мы поставили пьесу десять раз, и пентошийцам она успела надоесть. Но разве ж он слушает! Ему, видите ли, нравится играть короля! А о прибыли кто будет думать? Это Дейна. Она играет Элию, мою жену. Славная девушка, хоть и ворчунья. Будь я и в самом деле сыном лиссенийской шлюхи — женился бы на ней. — Верно, — поддерживаю я её. — Поскорей бы уехать отсюда и увидеть Браавос! Согласно легенде, мы с Дени никогда там не были. Но говорю я вполне искренне. Мне нравится Браавос, с его кривыми улочками, островами, каналами, мостами и частыми туманами. Дени помнит его хуже, но как-то раз она призналась мне, что ей часто снится дом с красной дверью, где мы жили десять лет назад. Интересно, смогу ли я найти этот дом спустя столько времени? Дейна посылает мне благодарную улыбку. — А твоя Лайла нынче учудила, — смеётся она. — Лежит труп-трупом. Вдруг как высунет язык, и давай издавать неприличные звуки! Изембаро был в ярости! Хотел её прогнать, но зрители так хохотали, что даже ему пришлось признать: импровизация удалась. Конец пьесы я пропустил: ходил к скупщику краденого, продать одолженный Иллирио меч. Это давно следовало сделать: актёру меч ни к чему, да и улика. Но я боялся, что скупщик наведёт Иллирио на след. Сегодняшний подслушанный разговор убедил меня, что магистр прекратил поиски. Но какова Дени! Нарушить чужой сценарий — такой поступок свидетельствует о силе её духа. Настоящий дракон! А вот и она, легка на помине. Грызёт яблоко и сутулится. — Надоело играть Лианну, — заявляет Дени. — Она просто дура! Позволила себя похитить, как мешок репы! Я б на её месте визжала, царапалась и кусалась! — Хочешь меня укусить? — вкрадчиво спрашиваю я. Сестрёнка густо краснеет. Дейна заливается хохотом. — Ауран, не дразни Лайлу, — басит незаметно подошедший Бруско. Для своих размеров он двигается поразительно бесшумно. — Дейна, у меня хорошая новость для тебя. Наш Король Актёров внял-таки голосу разума. Мы возвращаемся в Браавос!