Snowstorm.

*** -Найди его, прошу тебя. Он единственное, что у меня осталось. На кровати, застеленной, едва прогревшимися от жаркого очага шкурами лежал уставший, истерзанный мужчина. На лице его проступили едва заметные капли пота. Для суровой жизни, которой подвержен каждый мужчина, родившийся в заснеженной, отдалённой от людских глаз деревне, он прожил долгую жизнь. Действительно долгую. Хоть и морщины на его сосредоточенном, обветренном лице только-только начали сплетаться в хаотичный, индивидуальный для каждого человека узор — он был стар. Он отыграл свою роль. Роль сына, роль мужа, роль Вождя, роль отца. Теперь пришло его врем. Его ждал Всесоздатель. И, видят Боги, он был готов, но он должен был спасти, перед тем, как покинет этот мир, свое маленькое сокровище. Своего сына. Того, кого он любил больше всего на свете. Того, кто появился на свет в заснеженную бурю, унесшую в ту ночь не один десяток жизней. Того с чьим первым истошным криком, остыл на губах его жены последний её вздох. Его прекрасной жены, отдавшей жизнь для того, чтобы жил их сын. Он ненавидел и со слезами вспоминал ту самую ночь. Ночь, в которой утонул громкий детский плач. Метель, принесшую смерть и жизнь. И теперь, когда он стал стар и неспособен оставить деревню, жизнь решила снова ударить его. Сначала на Солстейм вернулся Мирак. Драконорожденный, чьи помыслы были чернее, чем плоть прогнившего драугра. Жители острова, как обезумевшие бросились строить храм своему новому повелителю. Стали осквернять священные камни, защищавшие скаалов и всех жителей долгие века. Сначала камень Земли, затем камень Солнца. А после и все остальные. Нападения драконов участились. Эти твари, с почерневшими и гниющими пастями, жгли деревни и терроризировали остров. И вот, когда жалкие крупинки надежды уже начали покидать наши тела, появился он. Он не представлялся. Он был незнакомцем. Незнакомцем, приехавшим на корабле «Северная дева», потому, что на него напали члены культа Мирака. Незнакомцем, обладавшим силой. Огромной силой. Той, про которую родители читают сказки на ночь своим детям. Той, что может убивать, и убивала всех непокорных, ропщущих и неугодных тем, кто являлся носителем этого проклятого дара. Драконорожденный. Так он назовет себя при нашем решающем разговоре. Тогда, слушая его, я улавливал язвительную подачку судьбы. Но он пока не знал, насколько всё это коснется его. Однако, он стал незнакомцем, спасшим Солстейм от тени чудовища, именующего себя первым Драконорожденным. Как иронично. Мог ли помыслить Мирак, что поражение настигнет его от того, кому он столько лет преданно служил? Но все не прошло так просто. Старый, гнусный принц даэдра- Херма Мора.Взамен последнего слова силы он потребовал наши тайны. Тайны скаалов. И я должен был стать тем, кто выдаст эти тайны, так бережно хранимые нашими предками, на протяжении стольких лет. Но нам повезло, думал тогда я. Какой-то маг, пришедший в нашу деревню для исследований нашёл способ совершить ритуал, обманув Владыку Апокрифа. Заполучив слово, он закрыл портал и я остался жив. Но Боже, как я ошибался.Как же я ошибался. Разве кто-то уходит от своенравного даэдра, не отдав чего-то взамен. «Знания за знания». Я жестоко поплатился. Оставив мне жизнь, меня лишили её. Взамен меня Хермеус Мора забрал моего сына. Моего любимого и единственного сына. И теперь, когда жизнь почти оставила моё тело, я должен спасти его. Но я не могу. Старик, который после потрясения и рукой-то двинуть не в силах? Ха. Отчаянье, захлестнувшее меня смог прервать все тот же незнакомец. Он пообещал мне, что найдет моего сына. Найдет и вернет живым. Тело, на время забыв о недуге, встрепенулось от жизненно необходимой новости. Я со слезами на глазах горячо благодарил незнакомца. В ту ночь я так и заснул с ладонью на его клинке.А утром его уже не было. Я надеюсь, что я доживу до встречи с сыном. Должен дожить. -Где он? Где он? Где? — пытаясь унять дрожь, охватившую моё тело, спросил я одну из служанок, ухаживавших за мной. Девушка, с ярко-фиалковыми глазами, загнанно посмотрела на меня и ответила — Он ушёл, как только появился утренний мороз. Я, поникнув, поблагодарил её за помощь и откинул голову на грубо сбитую подушку, решил, что стоит немного отдохнуть и очистить разум. Но, едва-едва я начал углубляться в своё потерянное сознание, как до меня долетел тихий задушенный голос фиалковой девушки. — Опасно сейчас путешествовать. Ночь была слишком мглистой. Такие ночи приносят смерть. Плечи девушки были низко опушены, а на молодом, угольно-сером от копоти лице появились мелкие морщинки. Весь вид её выдавал глубоко засевшую в ней тревогу и смятение. — За каждой ночью приходит рассвет, дитя. К тому же ночь не забирает тех, кто несет в себе её силу. Не понимая, кого я хочу действительно убедить в словах, что я постоянно слышал в детстве от отца, я грустно улыбнулся. Девушка, отзеркалив эмоции отразившиеся в моей душе, тоскливо усмехнулась и забрав бадью с водой, которой лекари утирали моё бившееся в болезненной агонии тело, ушла, тихо прикрыв за собой тяжёлую дубовую дверь. Я вновь опустил свою голову на подушку и уже окончательно ушёл в себя. Я обязан выжить. Чтобы увидеть в последний раз родную травянистую зелень глаз, так полюбившеюся мне при первой встрече с ней. И, чтобы поблагодарить странного голубоглазого незнакомца, спасшего мой народ и мою душу от вечных скитаний. А я ведь даже не знаю его имени. *** От заснеженной деревни, окутанной еле заметным утренним заревом, отходил тёмный силуэт. Силуэт мужчины, чья сила приносит позорную смерть и дарует бесценную жизнь. И лишь в туманной дымке, шлейфом проходившей меж высоких, покрытых инеем деревьев, пронеслись, едва слышимые, тут же затерявшиеся в обветренном воздухе слова. — Я найду его, старик. Я обещаю.